Михаил. История любви

Глава 1. Трое на загородном шоссе

Автомобиль вырвался на шоссе и ровно покатил, оставив позади дождливую столицу. Тихо наигрывал джаз. Постукивал дождь. На дороге появилась бесформенная фигура, и я резко затормозил. Послышался глухой удар. Фигура сломалась и упала, а внутри меня всё оборвалось.

Ещё секунду я оставался за рулём, потом выскочил и бросился под колёса: никого! Огляделся. В стороне стояла девчонка и поправляла дождевик.

– Жива?

Она пожала плечами.

Я крепко выругался и, пнув переднее колесо, сел за руль.

– Тебя подвести?

Ни слова не говоря, она залезла на заднее сиденье и, ссутулившись, затихла. Её мне только не хватало!

Ударив по клаксону, я выдохнул, словно сделал что-то важное, положил руки на руль и доверился автопилоту.

Моя жизнь была сущим говном, хотя походила на шоколадный трюфель. Я носил деловой костюм, служил в министерстве, общался с известными людьми, а между тем ничего не значил. Был мелким чиновником, бескровным службистом. Не имел регулярного секса, растерял старых друзей и завис в ипотечных долгах. Список аутсайдера могла пополнить сбитая на шоссе. Но она не пострадала. И это было удачей!

Почувствовав себя счастливчиком, я отбил джазовый ритм.

Дождь прекратился. Тучи раздвинулись. В щель выглянуло солнышко и выпустило несмелый лучик. День только начинался. Была суббота. Июль. Девять часов утра.

Я ехал на встречу с другом. Грудь распирало от радости. Макс! Что можно о нём сказать? Человек не нашего ума, а нового альтернативного мышления, позволяющего находить допустимое в недопустимом, видеть видимое в невидимом и выживать без факторов выживания. Я был единственным другом, терпел скверный характер и был рад его видеть спустя десять лет после окончания школы.

Макс прилетел в Москву и ждал меня в придорожном кафе на тридцатом километре Новорижского шоссе.

Высадив пассажирку, я хотел было бежать, но внутри что-то ёкнуло, и я застыл как вкопанный. Как же я не заметил, что под капюшоном несуразного дождевика скрывалась милая, мокрая, словно рисованная акварелью, очень красивая девочка. На вид ей было лет девятнадцать. Возраст позволял заняться ею основательно.

– Послушай, детка!

Она не слушала. Уходила.

– Эй, красотка! Постой!

Она оглянулась, и я наткнулся на пронзительно синий взгляд. Ё-моё! Что за дива! Сердце сжалось, и каждый вздох давался мне с трудом.

– Хочешь перекусить?

Она помотала головой.

Почувствовав привкус оплошности, я понял, что не приглянулся, и быстрым шагом направился в кафе. В дверях остановился и посмотрел в сторону шоссе.

Красотка голосовала. Не останавливаясь, машины проезжали мимо. Вскоре притормозил BMW. Вывалились гопники и, не церемонясь, подхватили под руки девчонку и поволокли в автомобиль. Она кричала и звала на помощь. Голос у неё был плачущий и надрывный, рвал сердце и резал по нервам.

Отключив рассудок, я в три прыжка оказался рядом. Разбросал гопников и закричал:

– Беги в кафе. Позови Макса!

Красотка побежала.

Из машины вывалился огромный и мордатый Man. Взревел и набычился и резко ударил в скулу. Я устоял. Следующий удар пришёлся в живот. Сломавшись пополам, я не утратил бойцовских навыков. Двинулся вбок, увеличил расстояние и обхватил его за голову. Падая на спину, потянул его на себя. Это было ошибкой. Мордатый меня подмял. А молодые отыгрались сполна. Били ногами. Жёстко, остервенело, не жалея скелета и внутренностей.

Я катался по земле и думал, что пришёл конец. Так, собственно, и было. Но тут подоспела девушка. Она высоко подпрыгнула, взмахнула ногой и проехалась по морде мордатого.

«О-го-го! Да она обучена Кунг-фу!» – промелькнуло в моей голове, и я отключился.

Когда очнулся, то увидел Макса. Он улыбался и протягивал руку.

– Вставай! Одинокий воин! Зубы не растерял?

Я потрогал челюсть: нет, вроде всё в порядке! С трудом поднявшись, я засветился разбитым лицом.

– Ты их уделал?

Макс довольно хмыкнул.

– А то!

В руках он держал пистолет марки «Астра». Я выхватил оружие и потряс им в воздухе. Макс махнул рукой.

– Камуфляж. Трофей со Второй мировой войны.

Перебросив с руки на руку пистолет, я сделал вид, что прицелился и выстрелил.

– Пиф-паф!

Макс отнял оружие и спрятал его в карман.

– Не надо светиться.

Зацепив девушку, отвоёванную на трассе, я потащил её в кафе.

– Как тебя зовут, красотка?

– Марго.

Моя душа затрепетала: Маргоша!

– Не Маргоша, а Марго.

Она поджала губки и, высвободив руку, оставила меня одного, а сама побежала за Максом.

Меня это задело. Я, конечно, не прыщавый подросток, чтобы заводиться с полуоборота, но завёлся. На ней не было ни царапины, а я был полумертвец. Рисковал жизнью, валялся в нокауте и приобрёл гематому. Всё ради неё! А что получил взамен? Поджатые губки!

– Эй! Михаил! Поторапливайся! – выкрикнула она издалека.

Я не стал поторапливаться. Медленно отряхнул одежду, ощупал травмированную челюсть и приложил ладонь к гематоме.

Она всё это видела. Поняла, наверное, свою ошибку и бросила Макса. Вернулась ко мне и сочувственно произнесла:

– Давай я возьму тебя под руку.

– Не надо под руку! Я не инвалид.

– Не инвалид, конечно. Просто возьму тебя под руку.

Вцепившись в моё предплечье, она пахнула свежестью и застрекотала.

– Что мне с вами делать? Вы такие разные. Как принц и нищий.

Я вспыхнул.

– Кто нищий?

Марго сделала виноватые глазки, в которых читалось: ну да! Так и есть! Нищий.

Выдернув руку, я хотел взорваться, но взглядом наткнулся на Sedan и быстренько затих. Мой старенький Sedan несправедливо занижал мой статус, хотя был другом семьи на протяжении трёх поколений.

Девушка, отвоёванная на трассе, предпочитала Макса. И это разумно. Макс Гогенберг носил королевскую фамилию, обладал аристократическими манерами и артистическими маневрами. Из нас двоих он был больше принцем, чем я не был нищим!

Мы вошли в кафе. Марго скинула дождевик, и я заулыбался: она была прелестна, заслуживала кулачных боёв с применением трофейного оружия! Высокая, стройная, с безупречной фигурой и тонкими чертами лица.

Марго присела за столик, полистала меню и, коротко взглянув, решительно заявила:

– Салат с креветками и крепкий кофе.

Мы переглянулись: какова! В моей душе всё запело, повысилось настроение, и жизнь закрутилась веселее. Макс отреагировал кисло: кивнул в дальний угол и напомнил, что мы пришли поговорить. Угнездившись за столиком, я заворчал.

– Зачем такая конспирация?

– Какая конспирация! – возмутился Макс. – Ты нарушил все правила конспирации. Я тебя просил, чтобы никто ничего не знал. А ты что сделал? Ты устроил драку, засветился фингалом и захватил заложницу. Кто такая эта девица? Ты знаешь?

– Марго? – я оглянулся. – Она – никто! Она – случайность!

– Даже случайность не бывает случайной.

Я заёрзал на стуле.

– Чего ты боишься?

– Не боюсь, а опасаюсь, – назидательным тоном произнёс Макс, нацепил очки и углубился в меню.

Читал он долго и вдумчиво. Изучал состав блюд, их калорийность и стоимость в граммах. Покончив с чтением, захлопнул меню, наклонился через весь стол и шёпотом прогнусавил:

– Мне угрожает опасность!

– Тебя хотят убить?

Макс позеленел. Мне сделалось неловко, но тут появился официант, и неловкость сама собой рассосалась. Подали куриные маффины, шпинатную закуску с грецкими орехами и яйцо пашот. Макс сделал правильный выбор, когда выбрал кафе в девять часов утра на тридцатом первом километре от МКАД. Здесь тихо, уютно, хорошая кухня и красивая девочка. Я отсканировал свекольные, живописно всклоченные волосы, бежевый обтягивающий свитер и прямую линию плеч. Задержал взгляд на груди. Высокий бюст и тонкая талия взывали к шевелению самых сокровенных мужских чувств.

Макс не смотрел на Марго. Женская красота его не волновала. Наверное, он пользовался борделями, не растрачивался на любовь и не ущемлял неординарность своей личности.

Он уткнулся в тарелку и активно заработал челюстями. Его лицо оставалось зелёным, мрачным и вытянутым.

– Я работаю в Вене, в генетической клинике, – проговорил он, не переставая жевать. – Есть строго засекреченные лаборатории. Там работают инопланетяне.

– Ты серьёзно?

– Более чем! Там производят пересадку сознания.

– Разве такое возможно?

Макс снял очки, помассировал переносицу и водрузил очки на место.

– Для нас – нет. Для внеземных цивилизаций – да!

Я недоумевал:

– Да как? Как это возможно?

– Замена генов, – преспокойно ответил Макс. – Только один процент генов отвечает за тело человека. Остальные – за его сознание. Один процент всегда можно приживить к девяноста девяти. Сознание одного человека можно пересадить на тело другого человека.

– Мазерфакер!

Я был потрясён и обескуражен. Макс откинулся на спинку стула и полюбовался эффектом, какой произвёл на меня.

– Это обеспечит человечеству бессмертие. Сознание пожилых можно вживлять в головы молодых, и таким образом человек будет жить вечно.

– Понятно. Пожилые будут жить вечно. А куда девать молодых?

– Это другой вопрос.

Макс прокашлялся.

– Кхе-кхе!

Он смерил меня недоверчивым взглядом и всё же доверился. Наверное, от безысходности.

– Там не просто пересадка. Там замена человеческого сознания на сознание инопланетян. Внешне человек остаётся человеком, а внутри него пришелец из космоса.

– Не может быть! – воскликнул я и бросил вилку с ножом.

Приборы громко звякнули, и оглянулся официант. Я виновато улыбнулся и тут же про него забыл. Склонился над столом и сосредоточился, чтобы осознанно вникнуть в страшные тайны Венской генетической клиники.

– В клинику входят люди, а выходят инопланетяне. Среди них есть общественные и политические деятели, руководители государств и представители королевской династии. Они освоили парламент и захватили Европу. Теперь метят в государственную власть США, России и Китая. Так они распространятся по всему миру и приберут к рукам систему мирового управления.

«Это уж слишком!» – подумал я и недоверчиво покачал головой: не может быть, чтобы руководители государств, королевские династии и видные политические деятели – все-все состояли из инопланетян!

– Ты в это веришь? Макс?

– Это реальность.

А я почему-то разуверился. Бредовые идеи и bike-shedding^[1] были не для меня. От гения, каким являлся Макс, я отличался здоровым прагматизмом, лёгким характером и интересом к женщинам.

Ни на одну секунду я не выпускал из виду Марго. Следил, как она съела салат, выпила кофе и перешла к клубнике: поместила ягодку в рот и, слегка придавив десной, высосала сок и облизала губки. Сладенькая девочка!

Я надкусил пирог. О-о-о! Пирог был хорош! С яблоками и взбитыми сливками.

Меня одёрнул Макс:

– Не отвлекайся на баб! Не увлекайся едой! Говори по делу. Что думаешь?

Я дожевал пирог и смахнул крошки.

– Ты прав. Все мы в матрице. Нами кто-то управляет.

– Так оно и есть! Нами управляют, – Макс глотнул минералки. – Пришли из космоса, захватили влиятельные персоны и поместили в них своё инопланетное сознание.

– Ага.

– Моя фамилия Гогенберг.

– Угу.

– Фамилия принадлежит австрийской королевской династии. Завладев фамилией Гогенберг, они откроют любые двери и перевернут весь мир.

– Это перебор, – упрямо не соглашался я.

Макс занервничал.

– Ты не понимаешь. Фамилия Гогенберг имеет прямое отношение к морганатической ветви Габсбург-Лотарингского дома Австрийского королевства.

– Да ладно! Ты не королевич!

Макс уставился на меня, как удав на кролика.

Я не сдавался.

– Точно. Не король! Твой дом – пятиэтажка на окраине Москвы.

Макс едва сдерживал негодование. Я не отступал.

– Вспомни своих предков. До революции жили в Сибири в небольшом немецком поселении. В тридцатые годы подвергались репрессиям. В сороковые сражались за Родину. После войны работали на заводе. Потребляли трудности, лишения и советскую бытовуху. Жили совсем не по-королевски. Родители погибли в девяностые. Твоим воспитанием занималась бабушка. Сейчас ты живёшь в Вене. Работаешь в клинике. Ты не королевич. Ты генетик. Врач. Молодой и перспективный учёный.

Макс признал, что я был убедителен. Он сразу скис и потупился. Сделался маленьким и несчастным, совсем не похожим на себя – уверенного и спокойного, знающего всё то, что ему нужно в жизни. Наверное, ему было обидно, что он не королевич, хотя внешне был похож. Даже очень похож. Вылитый герцог фон Гогенберг. Тот тоже был Максимилианом.

Подали кофе. Терпкий запах напитка приятно защекотал ноздри, вытесняя пары депрессии, которые распространял Макс.

– Проблема гораздо глубже, чем тебе кажется. Инопланетяне завладеют миром и приступят к уничтожению человечества.

– Ты бредишь!

Не найдя понимания, Макс замолчал. Глянул в меню, изучил счёт и, аккуратно рассчитавшись, оставил скромные чаевые.

– Кто эта девушка?

Я оживился.

– Сейчас узнаем!

Подхватив бутылку вина, я направился к столику, где расположилась Марго.

– Кто ты есть? Девица-красавица!

Девица не ответила. Поднялась из-за стола и, бросив вскользь: «Поехали!» – быстрым шагом направилась к выходу.

Мы с Максом переглянулись: как это понимать? Искра разума вспыхнула и погасла. Мы вскочили, как озабоченные кобели, и ринулись за ней.

За дверями нас ждал чудесный мир. Дождик закончился, выглянуло солнышко, и в сине-серых лужах отражались пухлые облака.

Нам не было тридцати. Мы были не женаты. Нас ждал славный летний денёк в обществе красивой, но дерзкой девчонки.

Глава 2. Когда стреляет незаряженный пистолет

Погрузившись в старенький Sedan, мы направились в посёлок, где проживала Марго. Её родители были в отъезде, и в нашем распоряжении оставался огромный двухэтажный дом.

Это было уютное жилище с дорогой итальянской мебелью, картинами известных художников и современной бытовой техникой. Взглянув в венецианское зеркало, я остался собой доволен: серый взгляд, пшеничный чуб и мускулистый торс могли послужить достаточным условием, чтобы зацепить любую, даже самую привередливую красотку.

Марго копошилась на кухне. Я предложил свою помощь, но она отказалась. Тогда я произнёс первое, что пришло в голову.

– Тебе повезло, что ты живёшь у леса. Можно сходить по грибы. Можно собрать ягоды.

– Как это? – удивилась Марго и оторвалась от нарезки сыра.

Я бросил в рот кусочек «Пармезана» и лихо продекламировал:

– По грибы да ягоды, да в кусты. И с бабою!

Марго на секунду задумалась, словно припоминая что-то, но, так и не вспомнив, неуверенно спросила:

– Это фразеологизм?

– Нет. Сам придумал. Ей Богу! Сам!

Она брызнула синими искрами и спрятала лукавый взгляд.

– Похвально, если сам.

Тёплая ирония смешалась с тихой радостью и мелкими щекотливыми пузырьками расплылась в груди. Я обхватил Марго руками, но она выскользнула, нырнула в холодильник и подставила мне кругленький хорошенький задик.

Я хотел его погладить, но она распрямилась.

– Хочешь колбасы?

– Нет. Спасибо. Не употребляю.

– А я обожаю брауншвейгскую.

Она откусила огромный кусок и сосредоточенно прожевала.

– Так бы и съела. Килограмм.

– Ты пренебрегаешь здоровым питанием?

– Пренебрегаю, – покорно согласилась она и засияла счастливой улыбкой. – Пища приносит мне удовольствие. Разве не для удовольствия живёт человек? Или для него важнее мир, труд и продолжение рода?

Тут я сильно растерялся. Попирались истины, усвоенные ещё в школе. мир, труд, продолжение рода – важнейшие факторы существования человечества. Или пришло время их изменить и пересмотреть постулаты?

Хмм. Любопытная девочка эта Марго.

Мы переместились в гостиную, затопили камин и, расположившись в креслах, стали наблюдать за огнём, лениво переговаривать и наслаждаясь покоем. Разговор развивался и крепчал, пока не заострился и не превратился в политическую дискуссию.

Марго высказывалась кратко, ёмко и убедительно. Легко парировала аргументы и бескомпромиссно побеждала в споре.

Мы с Максом притихли. Кто она такая? Её просвещённость никак не вязалась с обликом розовато-лиловой девы, каких писал Модильяни и какой я её себе представлял. Марго знала несколько языков, владела боевыми искусствами, имела феноменальную память и энциклопедические знания. Кто она такая? Сверх умна, необыкновенно хороша и абсолютно недоступна.

Приглушив фонтан влюблённости, я подумал, что на взаимность не могу рассчитывать. Мне оставалось только заткнуться, пить вино и исподтишка любоваться Марго.

Когда наступил вечер, она предложила переночевать в доме, а следующим утром, если будет хорошая погода, мы сходим в лес. Для убедительности она добавила: «По грибы да ягоды, да в кусты. И с бабою!».

От этой пошлятины я неловко дёрнулся, а Макса и вовсе перекосило. Марго ничего не заметила, велела нам подождать, а сама пошла обустраивать ночлег.

Максу досталась гостевая комната, а я расположился на мансарде. Забравшись под одеяло, мгновенно заснул. Лунный свет, падающий в окно, не мешал видеть чувственные сны. Я любовался Марго, гладил её фарфоровую кожу и пальцем водил по губам, но никак не решался поцеловать.

Проснувшись рано, вспомнил вчерашнее и блаженно улыбнулся. На душе сделалось светло и радостно. Резко выдохнул и вскочил. Принял душ, быстро оделся и спустился на второй этаж. Везде господствовал томительный и непроницаемый мрак. Осторожно приоткрыл дверь, и в нос ударил концентрированный запах спермы. Сердце набатом отдалось в висках. Бум! Бум! Проспал Марго! Проспал!

Я присел на кровать, где лежали двое, приподнял одеяло и положил руку на женское бедро. Рука заскользила вверх и обосновалась на маленькой, по-девичьи упругой груди.

Женщина развернулась, обхватила меня за шею и потянула вниз. Я попытался сопротивляться, но она оказалась сильнее. Она была чрезвычайно сильна и в считанные секунды уложила меня на спину. Оседлала сверху и, раскачиваясь и подпрыгивая, шлёпала попкой по моему животу.

Я ощущал тепло, сырость и сладостное томление, а оказавшись сверху, запустил яростные возвратно-поступательные движения, как вдруг… почувствовал, что сзади приклеился Макс. Желание схлынуло и, в миг охладев, я сбросил их обоих: такие игры не по мне!

Вскочил с кровати, вытер губы и одел штаны. Хотел уйти и… не смог. Стоял и смотрел, как, игнорируя мой демарш, женщина переключилась на мужчину, лежавшего у неё под боком. Похоже, ей было всё равно, кто был её партнёром: я или Макс. Она его облизывала и целовала. А я стоял рядом и млел, обдуваемый похотливым вожделением. Полумрак усиливал воображение и придавал недосказанности. Хлюпающие звуки от совокупления приятно возбуждали, пьяняще будоражили и побуждали к безудержному, безрассудному сексу.

Бесцеремонно оттеснив соперника, я занял его место. Мои поцелуи были жарче, мои ласки нежнее, моя страсть была просто безумной! Женщина стонала и всхлипывала и всецело отдавалась безудержному эротическому разгулу.

Доведённый до полного исступления, я извергся. Это было полновесно, с длительными мурашками в области бёдер и ягодиц. Откинувшись на спину, я заметил Макса. Он прожигал меня недобрым взглядом.

«Прости, дружище», – хотел я сказать и не сказал. Потому что в любви друзей не бывает. В борьбе за самку побеждает сильнейший!

Я зажмурился и, хватая воздух ртом, отвернулся. Отдышавшись, открыл глаза. Макса уже не было. Он вернулся позже, успокоенный и освежённый. Раздвинул шторы и впустил в комнату свет. Мы отвели глаза и застеснялись, словно ДЕНЬ не должен был знать, что делала НОЧЬ.

Марго попросила приготовить завтрак. Макс помрачнел и скуксился. Понял, наверное, что от него хотят избавиться. Вышел на кухню и занялся приготовлением кофе. Марго не стала медлить, опрокинула меня и оседлала сверху, как верного боевого коня.

Какой же страстной наездницей она оказалась!

Удерживая её за бёдра, я наблюдал, как она взмывала и оседала, и спазматически постанывала, откидывая голову назад. Её движения становились всё быстрее и быстрее, пока, наконец, она не вскрикнула и не упала мне на грудь. В тот же момент я извергся.

Потом долго не мог отдышаться. А Марго… ах, Марго! Она как ни в чём не бывало, летала по комнате, совершая аксели и пируэты.

Влюблённый и ошарашенный, я смотрел и верил, и соглашался с тем, что нарушался Закон всемирного тяготения, когда девушка взлетала и прилипала к потолку, а потом зависала в воздухе и восторгалась всем, что видела вокруг: утренним садом за окном, цветущей геранью на подоконнике, солнечным зайчиком на стене и мною, лежащим на кровати, счастливым и обалделым, наивным и доверчивым, как старый цирковой слон.

Она обожала всё и всех. Но больше всех она обожала саму себя.

– Ах! Какое красивое у меня тело!

Я одобрительно хмыкнул: ну да, красивое!

– И как хорошо устроено!

Я опять хмыкнул: ну да, хорошо. А что тут такого? Все так устроены.

Марго долбила прописные истины:

– Тело дарит много приятностей: секс, сон, приём пищи. А как приятно принять душ!

Зевнув и потянувшись, я веско добавил:

– И дефекация приятна.

Марго согласилась.

– И дефекация!

– А лёгкие роды? Музыка. Рок, попса и классика?

– Ну-у-у…

С музыкальностью у Марго было туговато. Хотя она была очень чувственная.

– Любовь – это приятное чувство, – сказала она и выразительно посмотрела на меня. Я недовольно поморщился.

– Любовь – это химия, производная мозга. В чистом виде к телу не относится.

Марго не согласилась.

– Всё завязано на мозг. Музыкальность и дефекация. И, конечно же, любовь.

Прильнув к моему плечу, она потерлась щекой.

– Ты меня любишь? Милый?

Растерявшись, я не знал, что ответить. Мы едва знакомы, а она уже спрашивает о любви. Не рановато ли?

– Ты меня любишь, любишь, – затараторила Марго. – Я вижу, как ты следишь за движением моих губ и перемещением задницы, как ловишь мой взгляд или вздохи груди.

Благодушно ухмыльнувшись, я наконец согласился: люблю. Потрогал грудь и поцеловал в губы. Она подставила задницу. Я поцеловал в задницу.

В комнату вошёл Макс. И всё испортил.

– Утренний кофе готов!

Мы сели за стол. Среди галет, паштета и чёрного кофе красовалась пачка презервативов. Марго её схватила и сразу распечатала.

Макс зловредно засмеялся.

– Сексуальный спринт! К старту готовится Михаил.

Мои сперматозоиды впали в панику. Они не готовы к следующему выходу. А Макс настаивал и настаивал.

– Сделаем перерыв! – строго объявила Марго, и я облегчённо выдохнул. Мы позавтракали и отправились на прогулку.

После дождя лес выглядел молодым и задорным. Птичьи трели, аромат душистых трав и грибная охота – всё сопутствовало моей влюблённости.

Макс подобрел, сделался более словоохотливым и подолгу рассказывал о местной флоре и фауне. Особое внимание он уделил грибам, произрастающим в подмосковных лесах.

– Вот, посмотрите. Это маслята. Произрастают они под хвойным опадом в хорошо проветриваемых и хорошо просвечиваемых местах.

Марго выслушала, сложив руки на груди, оглядела полянку и, обнаружив маслят, восторженно воскликнула:

– Вот маслята! Вижу! Вижу! Это маслята. Какая красота!

Макс усмехнулся:

– До. Маслята. Давай! Срезай!

– Я? – удивилась Марго и, оглянувшись на меня, словно испугавшись, отступила назад.

– Не бойся! Срезай!

Она опустилась на колени, бережно срезала гриб и отправила в мою корзину.

Я поцеловал её в губы.

Макс отвернулся. Его коробило от нашего счастья. Нахмурившись, он стал походить на лесного инспектора: в резиновых сапогах и брезентовом дождевике. Размеренной походкой прохаживался между деревьев, внимательно их осматривал и выносил вердикт: это хорошо, а это плохо! В корзине, которую он держал в руках, находился один-единственный гриб. Но какой это был гриб! Белый. Всем грибам гриб. Шляпка коричневая, ножка беломраморная, запах специфический.

Я пошутил:

– Ты разучился собирать грибы. Макс! В Европе видишь грибы только в супчике или в жульене.

Макс обиделся. Ему не хотелось, чтобы над ним подшучивали. Он был однофамильцем королей и не допускал насмешек.

– Зачем ты обижаешь Макса? – вступилась за него Марго. – Пусть он не умеет собирать грибы. Зато он гений. Ведь так? Правильно я говорю? Макс! Ты гений?

Макс изумлённо приподнял брови.

– Он гений, – ответила за него Марго. – Каждая особь в чём-то гениальна. Возьмём, к примеру, рыбу. Если судить по тому, как она взбирается на дерево, то рыба всю жизнь считала бы себя дурой.

Я изумился.

– Ты сама придумала?

Марго недовольно повела плечом.

– Зачем мне придумывать? Это сказал Эйнштейн.

Она высоко подпрыгнула и сорвала шишку. И с интересом её ошелушила. Потом подбросила и пнула. Да так сильно, что угодив в дерево, шишка рассыпалась в прах.

– Идём домой! Будем жарить грибы!

Она пошла вперёд, а мы поспешили за ней, забыв про свои разногласия.

Вернувшись в дом, мы пожарили грибы, заварили травяной чай и, задвинув шторы, зажгли свечи. От тарелок поднимался пахучий пар, от свечей вился тонкий дымок, всё вместе создавало уют и хорошее настроение.

После еды мы растянулись на диванах, предаваясь приятному пищеварению. Я листал книгу Фочкина с историями о московских улицах. Макс зависал в интернете над раскрытым ноутбуком. А Марго слушала джаз и пыталась подпеть, не попадая в ноты.

Я представил, что живу в этом доме. Моей женой является Марго. Мы счастливы. У нас трое детей. А крёстным отцом им приходился Макс.

Взглянув на Макса, я хотел ему сказать, что рад нашей встрече, ценю нашу дружбу и всегда готов помочь. Но что-то смутило меня, и я ничего не сказал. На деле я Максу не помог. Да и как ему помочь? Ему нужен врач, чтобы вернуть в реальность и избавить от навязчивых идей.

Я поднялся с дивана и направился в кабинет, где мог бы сменить книгу.

Минуя холл, взглядом зацепил рюкзачок, из кармашка которого торчала бумажка с аббревиатурой международных авиационных линий.

Не удержавшись, я аккуратно её вытянул и внимательно рассмотрел. Это был посадочный талон на авиарейс «Вена-Москва». Талон принадлежал Марго. Она только вчера прилетела из Вены.

Отбросив приличия, я порылся в рюкзаке и обнаружил чек на оплату медицинских услуг, произведённых Венской генетической клиникой.

«Кто такая Марго?» – спросил я сам себя.

Молодая женщина, которая держится спокойно и уверенно, легко шпарит афоризмами, ведёт кулачные бои и летает по комнате. А ещё она похожа на обнажённую, которую я видел на картине Модильяни, когда посещал музей в Штутгарте.

Мозги, припудренные любовью, вдруг стали проясняться. Пришло понимание, что все происходящее могло быть кем-то срежиссировано. Потерев подбородок, отбитый мордатым, я решил, что всё следует проверить.

– Мне нужен компьютер! – выкрикнул я из прихожей.

– Возьми в моей комнате, – отозвалась она из гостиной.

– Мне нужен пароль.

Молчание. Она не знала пароля! Но мне и не нужен пароль! Я был хакером со стажем – Grok, который способен взломать любую, даже самую замысловатую тачку.

Не задерживаясь, я направился в девичью комнату. Взломал тачку, раскрыл содержимое и обалдел. Всё, что я там увидел, принадлежало юной балбеске, интеллектуальный уровень которой ниже низкого плинтуса. Там находилась попса, шоппинг, глупая переписка и аниме. Марго не могла этим заниматься! Она другая! Взрослая, умная, с критическим мышлением и философским пониманием.

Компьютер не принадлежал Марго. Это точно. А значит, ей не принадлежали дом и вся жизнь, которую она нам показала! Марго выдавала себя не за ту, кем являлась на самом деле.

Возможно, она лечилась в Венской клинике. Возможно, не пересекалась с Максом. Настораживало другое: она вылетела в Москву вслед за Максом. Это совпадение? Или часть хитроумного плана?

Немного повозившись, я хакнул сайт генетической клиники, вошёл в секретный архив и ввел кодовые слова: «Максимилиан Гогенберг». Открылась досье врача, а в нем медицинская карта. Отбросив аббревиатуры, термины и прочую шелуху, я нашёл результаты молекулярно-генетической идентификации крови на предмет родства с Австрийским королевством. Текст был выполнен на немецком языке.

Занимаясь переводом, я нервничал. Неужели Макс – королевский потомок? Шанс, собственно, был. Его прапрабабушка, будучи молодой и красивой, согрешила с королевичем, внуком эрцгерцога Франца Фердинанда. Это походило на правду. Во времена Второй мировой войны сыновья Софи фон Гогенберг, дочери эрцгерцога, находились на территории Советского Союза. Старший сын умер в советском лагере. Младший погиб на Восточном фронте. Шанс, казалось бы, был. Но на самом деле его не было. Об этом свидетельствовала генетическая экспертиза: «…die Zuverlässigkeit der Verwandtschaft beträgt 0 %^[2]».

Увы, прапрабабушка солгала. Она не являлась правнучкой эрцгерцога Фердинанда. И Макс не был королевичем, а просто был королевским однофамильцем.

В дверь постучала Марго:

– Миха! Открой дверь!

Я открыл.

– Что случилось, Миха?

– Ничего, – холодно ответил я и вышел из комнаты.

Марго нагнала меня на лестнице, попыталась заглянуть в глаза, но я был уже не тот, кто доверял ей всецело и полностью. Я не поддался гипнозу.

Вбежав в гостиную, выкрикнул с порога:

– Собирайся, Макс! Уходим! Нам здесь нельзя оставаться!

Макс даже не взглянул на меня. Я подошёл к нему ближе. На мониторе значилась надпись: «Марго – инопланетянка. Она охотится за моим телом».

Я замахал руками: «Нет! Нет!» и попытался объяснить, что Макс не являлся потомком королей и не представлял интереса для инопланетного Разума. Но Макс не хотел меня слушать. Он отвернулся, надел наушники и погрузился в комп.

Марго стояла в стороне и наблюдала за нами. Когда возникли разногласия, она отделилась от стены, пересекла комнату и уткнулась в моё плечо.

– Макс меня не любит.

Она шмыгнула носом, и в груди что-то ёкнуло. Марго казалась такой искренней, такой трогательно-беззащитной, что я растаял в трепетной обволакивающей неге и притянул её к себе. Потом вдруг оглянулся и встретился с ненавидящим взглядом. Низко опустив голову и сурово сдвинув брови, Макс неотрывно смотрел на меня.

– Подумай, что ты делаешь. Ты обнимаешь инопланетную тварь!

Оттолкнув Марго, я выскочил на веранду, боясь даже подумать, что моя возлюбленная – не человек, а существо, инопланетная тварь, залетевшая к нам из космоса. Сделав глубокий вдох, я задержал дыхание и потихоньку стравил воздух. Потом ещё и ещё. Наконец мне полегчало. Я почувствовал свежесть сада и запах антоновки.

Где-то хлопнула дверь. Послышался шум в гостиной. На веранде появилась Марго и я… даже не знаю сам, как это получилось: я притянул её к себе и спрятал в подмышке.

– Ты меня любишь? – прошептала она.

– Люблю, – не колеблясь, ответил я.

Марго обхватила меня за талию и положила голову на грудь.

– Береги своё тело!

Я вспомнил цитату из старого американского мультфильма: «Тело нужно шлюхам и толстякам! А мне нужна пачка денег и голова, чтобы их держать!».

Не успел я озвучить цитату, как Марго спросила:

– Сам сочинил?

Я заюлил, желая примазаться к чужой славе. Марго оттолкнула меня и строго свела брови.