Buch lesen: «Вторая кожа»

*

Добро пожаловать в новую историю!

Перед тем как вы перейдёте к прологу, обратите внимание, что читаете черновик – незаконченную книгу, которую я пишу прямо сейчас. Вы будете получать доступ к новым эпизодам сразу же, как только они будут готовы.

Пролог

Шаг. Ещё один. И ещё.

Подойти к широкой мраморной лестнице, подняться на второй этаж, пройти несколько десятков метров по коридору до нужной двери. Повернуть в замке ключ, нажать на ручку, потянуть дверь на себя, переступить порог.

Ева много раз проходила этот путь.

Пройдёт и сейчас. У неё нет выбора.

Герман и Диана поворачиваются на звук открывающейся двери, а Михаил стоит у окна и как будто не замечает, что кто-то вошёл в Библиотеку.

– Где Вета? – с тревогой спрашивает Диана.

– Ты всегда была умницей, Ди.

– Что? – Диана хмурится.

– Вета просила передать тебе Яблоко, – обречённо говорит ей Ева и отдаёт золотую цепочку с небольшим кулоном.

Михаил вздрагивает и медленно, очень медленно поворачивает голову.

Ева заставляет себя продолжить:

– Герман, для тебя Уроборос. Вета просила передать, что ты был прав. Его нельзя надевать.

Герман с опаской забирает кольцо.

Михаил, бледный как полотно, молча ждёт своей очереди.

– Книга, – тихо говорит Ева. – Для тебя Книга.

– Где… Вета? – шепчет Михаил. Кажется, он уже знает ответ.

– Веты больше нет, Миша.

– Что значит…

Его голос окончательно садится, а лицо застывает и превращается в мёртвую маску.

– Её больше нет. Час назад я… – Ева задыхается, но быстро берёт себя в руки и договаривает: – Я её убила.

Глава 1

Тот вечер

Лика неторопливо, плавно покачивая бёдрами, поднялась на сцену.

Где-то там, внизу, за столиками в погруженном в полумрак зале, сидели мужчины. Много мужчин. Конец осени, бесконечно длинные вечера, отвратительная погода за окном – и небольшой стриптиз-клуб был переполнен скучающими гостями самых разных возрастов, от восемнадцати до восьмидесяти восьми лет. Лика знала: мужчины смотрят на неё. Сама она не могла их видеть – мешал бьющий в глаза свет софитов – но ощущала сфокусированные на ней тяжёлые взгляды.

Лика повернулась к зрителям спиной и зажмурилась. Прислушалась к первым тактам музыки, под которую предстояло танцевать, и начала двигаться. Все варианты шагов и связок были отработаны на десятках репетиций, доведены до идеала на сотнях выступлений, и сейчас Лика просто импровизировала. Музыка проникала в каждую клеточку её тела, а потом к ней добавились ручейки энергии, тянущиеся от начинающих возбуждаться зрителей.

Вожделение.

Страсть.

Желание обладать.

Самые примитивные чувства, почти инстинкты – но они несли с собой максимум Силы. Все порядочные низшие осуждали такой способ подпитки, но Лике было наплевать. В конце концов, она не была низшей.

Её пронизывала энергия, заставляя двигаться всё быстрее и откровеннее. В сторону полетел корсет, затем короткая красная юбчонка, и теперь тело Лики было прикрыто только двумя узкими полосками ткани.

В глубине зала вспыхнула знакомая светло-зелёная аура, и новый мощнейший всплеск энергии заставил Лику задрожать. Она взялась рукой за пилон, закреплённый посередине сцены, оттолкнулась от пола, выполнила первый простой поворот вокруг шеста, и её охватило ощущение полёта.

* * *

Пять месяцев назад

В первую секунду это было похоже на полёт.

Но, разумеется, это было падение.

– Я не понимаю, – обречённо сказала Лиза, не в силах отвести взгляд от развернутого к ней монитора компьютера.

– Включить запись с самого начала? – спросил немолодой мужчина в форме, сидевший за столом напротив Лизы.

Она кивнула, зачем-то снова осмотрела крошечную комнату с зарешеченными окнами и крепко зажмурилась. Где-то в глубине души теплилась отчаянная надежда, что всё это просто сон, кошмарный сон, и что если постараться, удастся проснуться – у себя дома, в своей комнате, на своей кровати, застеленной простынями, выглаженными мамиными руками…

– Елизавета, вам плохо? – в голосе полицейского звучали тревожные нотки.

Лиза открыла глаза, попыталась ответить, но не смогла выдавить из себя ни единого звука.

Плохо?

Плохо?!

Какое странное слово. Пустое, ничего не выражающее, неправильное слово. Абсолютно неправильное. Но правильное никак не приходило в голову.

– Тошнота, звон в ушах, сужение поля зрения, головокружение?

– Н-нет, – с трудом сказала Лиза.

– Вы точно хотите увидеть всё ещё раз?

– Я… мне нужно… я должна точно знать…

Полицейский щёлкнул мышкой, и изображение на экране снова ожило.

Камера уличного наблюдения направлена на Патриарший мост. Тонкая женская фигурка движется по мосту. Останавливается. Одним лёгким движением перебирается через ограждение и делает ещё один шаг вперёд. В пустоту. Она шагает так спокойно и уверенно, что сначала кажется, будто это полёт.

Но, разумеется, это падение.

– Нам нужно оформить протокол, – бесстрастный голос полицейского вырвал Лизу из оцепенения.

– Хорошо, – прошептала она.

– Вы узнаёте женщину на видео?

– Да, – тихо ответила Лиза.

– Кто это?

– Моя мама.

– Вы уверены?

– Да.

– С какой целью она могла приехать из Королёва в Москву?

– Я не знаю.

– Какие причины могли вызвать, – полицейский на секунду умолк, как будто подбирал слова, – такой поступок?

– Я не знаю.

Полицейский снова замолчал.

– У вас есть родственники помимо матери? – спросил он через какое-то время.

– Я не знаю.

– Не знаете? Вообще никого? Нет никого, кто смог бы взять вас под опеку?

– Опека? – Лиза заторможенно посмотрела на полицейского.

Тот тяжело вздохнул.

– Елизавета, вам шестнадцать. Вы не работаете, поэтому не можете быть признаны дееспособной. Если вы не устроитесь на работу и не найдёте кого-то из родственников, кто согласится быть вашим опекуном, вас отправят в детский дом.

Она пожала плечами и снова прикрыла глаза.

– Пусть, – по щеке поползла первая предательская слеза, Лиза ожесточённо её смахнула, – отправляют. Мне всё равно.

Глава 2

Тот вечер

Лика – обнажённая, разгорячённая – спустилась со сцены и направилась в глубину зала.

Продолжавшая струиться со всех сторон энергия накатывала плотными волнами, кружила голову, опьяняла… И сначала Лика даже не поняла, что происходит.

Идти в зал было глупо.

Опасно и глупо.

Её окружала толпа возбуждённых мужчин. Если что-то пойдёт не так и инстинкты возьмут верх, охранники ничем не смогут помочь. Но Лика уверенно пробиралась между столиками, двигаясь сквозь сигаретный дым и полумрак в каком-то непонятном направлении.

Что я делаю? – внезапно подумала она, попыталась остановиться и с ужасом поняла, что тело её не слушается. – Что за чертовщина?!

Она сделала новую попытку обуздать собственное тело, и снова не смогла это сделать.

Но… так же не бывает?

Не бывает.

Это невозможно.

Получить контроль над телом ведьмы возможно только в одном случае – если она…

Нет, нет, нет!

Паника затопила разум Лики, лишая способности думать.

А её тело, двигаясь всё так же непринуждённо и соблазнительно, направлялось теперь уже в сторону одного конкретного столика. Того самого, за которым во время выступления Лика заметила отблески знакомой ауры.

Совсем ещё молодой мужчина поднялся со своего места. Светловолосый, голубоглазый, стройный, высокий – на целую голову выше Лики. Он традиционно, как и полагалось хранителю, был одет во всё черное, и этот цвет безумно ему шёл. Они были знакомы несколько лет и почти дружили.

Почти.

Лика не верила в дружбу между мужчиной и женщиной.

Она прекрасно понимала, что юный хранитель хочет другого. Но их разделяла огромная разница в возрасте, его служба, её нынешнее положение… И всё же слишком часто в последние месяцы Лике хотелось наплевать на всё, и позволить себе снова ожить в объятиях парня, который не скрывал своих намерений.

– Константин, – услышала Лика собственный голос и почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. – Какая приятная неожиданность! Я очень рада, что ты решил меня навестить в такое время. А ты? Скажи, ты рад меня видеть?

Костя пожал плечами и ничего не ответил, мужественно пытаясь смотреть Лике только в глаза.

На миг ей стало его даже жаль – милый, романтичный мальчишка – а потом она поняла, что, видимо, жалеть надо в первую очередь себя.

– Садись, мой мальчик, так нам будет удобнее, – бархатным голосом сказал кто-то, управлявший телом Лики, и Костя растерянно моргнул.

Руки Лики легли на его грудь, нажали, заставляя опуститься на стул, и он подчинился. В его глазах горел невысказанный вопрос, но он явно понимал, к чему всё идёт, и не собирался протестовать против внезапной инициативы, проявленной ведьмой-стриптизёршей.

Лика тоже всё прекрасно понимала.

К горлу подкатила тошнота.

Пусть всё будет сном, – мысленно взмолилась Лика. – Создатель, сделай так, что это мне просто снится, прошу!

* * *

Четыре месяца назад

– Мне это снится? – с неловким смешком сказала Лиза, окидывая взглядом старинный деревенский дом, утопающий в зелени плодовых деревьев.

Давным давно, когда Лиза была совсем маленькой, она мечтала о большой семье. Или не о большой, но всё-таки семье. Чтобы был хоть кто-то, кроме мамы, вечно пропадавшей на работе. Иногда Лиза мечтала о папе, но чаще – о бабушке и дедушке. В её фантазиях бабушка и дедушка жили где-то за городом, в точной копии дома, перед которым она сейчас стояла.

Совпало почти всё: и невысокий забор, и особый оттенок кирпичной кладки, и причудливые изгибы протоптанной вокруг дома дорожки, и расположение деревьев. Даже цветник, разбитый под окнами, казался смутно знакомым. Отличались только размеры – тот дом, созданный воображением, был значительно выше и больше.

– Почему снится? – немного ворчливо спросил за её спиной Геннадий. – Не нравится, что ли? Не по городскому?

Лиза обеспокоено повернулась к опекуну. Тот всё ещё стоял у своей старенькой Газели, на которой они приехали из города, хмурился и не смотрел на Лизу.

– Нет, нет, наоборот! – горячо сказала она. – Очень нравится, дядя Гена!

– Ну раз нравится, – смягчился опекун, запирая водительскую дверь ключом, – то пойдём в дом. Я уезжал когда, мать что-то на кухне затевала. Хотела тебя повкуснее накормить с дороги.

Лиза кивнула и шагнула к входной двери.

– А вещи? – спохватилась она и остановилась.

– Занесу потом. Иди. С братьями познакомишься. Ждут.

Лиза глубоко вздохнула и сжала кулаки.

Братья.

Она знала, что станет не единственной подопечной для Геннадия и Галины. Они рассказали об этом при первой встрече на территории детского дома. Тогда они вообще очень много говорили, рассказывая о себе и о своей жизни. Их родной сын давно уже вырос и уехал из отчего дома, а они не могли смириться с опустевшим гнездом. Год назад супруги взяли под опеку двух осиротевших мальчишек, успели привыкнуть к ним, и Лиза понимала: от того, сможет ли она найти общий язык со младшими обитателями этого дома, зависело многое.

Лиза поднялась по рассохшимся деревянным ступенькам на крыльцо, потянула на себя дверь – петли скрипнули едва слышно, но опять же знакомо – перешагнула порог прихожей. И поняла, что её действительно ждали.

Геннадий прошёл вперёд, быстро скинул с ног уличную обувь и встал рядом с женой.

– Ну, давай знакомиться, дочка, – размеренно заговорила Галина, вытирая руки о ярко-красный фартук. – Меня и отца ты уже знаешь, а это, – она повернулась и вытянула из-за своей широкой спины мальчика лет двенадцати на вид, – Владик, наш младший сыночек.

Лиза невольно улыбнулась, глядя на мальчика. Худенький, загорелый, подвижный, с вихрами густых чёрных волос и серо-зелёными глазами – он казался похожим на котёнка-переростка, готового в любой момент погнаться за привязанным к нитке фантиком или пролетевшей мимо птицей. Уже не милый пушистый комочек, которого хочется гладить и носить на руках, но пока и не взрослый сильный кот, который гуляет сам по себе.

А потом Лиза посмотрела на Геннадия и его жену, и подумала, что, пожалуй, Владик похож и на них. Та же смуглая кожа, те же тёмные волосы – правда, уже начинающие седеть у обоих – и серые глаза. Конечно, оба опекуна давно утратили тонкость и лёгкость, свойственную юности, но в их возрасте это неудивительно.

Мальчик нетерпеливо переступил с ноги на ногу, с любопытством глядя на Лизу.

– Привет, Владик, – сказала она.

– Привет, – ответил мальчик.

– Стас, иди сюда! – зычно крикнул Геннадий в сторону одной из дверей.

– Иду, отец, – раздался спокойный голос.

Через секунду в прихожей появился его обладатель – высокий, крепкий, симпатичный парень с точно такими же чёрными кудрями, как и у его младшего брата – и внезапно сердце Лизы застучало чуть быстрее, чем положено.

– Это Стас, наш старший сыночек,– сказала Галина и ласково погладила его по плечу. – Вы с ним почти ровесники, дочка.

Дочка.

Это обращение вдруг показалось Лизе странным. Неискренним.

Рядом со смуглыми, темноволосыми опекунами и их приёмными сыновьями Лиза чувствовала себя совсем чужой. Светлые волосы, бледная кожа, слабые руки и ноги – неправильный, лишний элемент, не вписывающийся в картину.

Стас хмуро посмотрел на Лизу и прищурился. Перевёл взгляд на Владика, снова на Лизу, и потряс головой.

– Что-то не так? – спросила Лиза.

– Всё так, – быстро ответил он. – Я Стас.

– Я поняла. Лиза.

Стас растянул губы в улыбке:

– Добро пожаловать, Лиза.

– Ой, ну что же мы тут стоим, я же стол накрыла! – всполошилась Галина. – Пойдёмте, пойдёмте, сейчас посидим, поедим, познакомимся!

Все четверо дружно направились на кухню, а Лиза задержалась в прихожей. Несколько раз моргнула.

Не плакать. Нельзя плакать!

Да, пока она чужая, но это временно.

Нужно немного потерпеть, привыкнуть, и всё будет хорошо.

Обязательно будет.

Глава 3

Тот вечер

– Мы словно две половинки единого целого, – сказала Лика, наполняя два стакана абсентом и разбавляя его водой.

Костя настороженно посмотрел на свой стакан и не стал его брать.

С того момента, как они оказались в квартире у Лики, Костя стал задумчивым и серьёзным. Он бросал косые взгляды на потолок, под которым пульсировала река, не стесняясь, оценивал обстановку и пристально смотрел на Лику.

Тому, кто управлял её телом, поведение Кости не нравилось – Лика ясно чувствовала это, хотя и не понимала, как такое вообще может быть возможным.

– Две половинки? Почему? – переспросил Костя.

Лику заставили опрокинуть в себя первую порцию алкоголя и подняли со стула.

– Ты можешь отбирать тепло, – произнёс её голос, и она неторопливо обошла стол.

– Так, – согласился Костя.

– А я дарить, – она опустилась ему на колени и обвила руками его шею.

– Что ты…

Он вздрогнул и как будто сдался. Это было заметно – смягчились черты лица, участилось дыхание, чуть приоткрылись чётко очерченные губы. Лика нежно его поцеловала – короткое, невесомое, дразнящее прикосновение. Она сама не смогла бы сделать это так хорошо.

– Я могу давать эмоции и чувства, а ты считывать, – продолжила она спустя какое-то время.

– Да…

Он притянул её ещё ближе к себе и снова накрыл её губы своими. Лика сделала последнюю отчаянную попытку вернуть себе власть над телом, но у неё опять ничего не вышло. В ушах гулко стучала кровь, её захватывали отвращение и ужас – да, она думала о Косте, он ей нравился, но то, что происходило сейчас, было за гранью.

– Хочешь, прочитай мои эмоции, – сказала Лика и запрокинула голову, подставляя шею под поцелуи.

– Ты уверена? – шёпотом спросил Костя.

– Прочитай, – тоже шёпотом ответила она.

И в тот же миг вокруг тела Лики вспыхнуло золотистое свечение, точно повторяющее цвета её ауры, как будто она раскрылась.

Вот только она точно знала, что не делала этого.

– Желание, – хрипло сказал Костя.

Желание…

Желание?

Он правда видит желание?!

Как можно обмануть хранителя с врождённым даром эмпатии? Кто на такое способен? Зачем?

Лике хотелось кричать.

– Да, мой мальчик, – её голос дрогнул, словно от волнения или предвкушения, – я хочу тебя…

* * *

Два месяца назад

Заходящее солнце окрасило линию горизонта в ярко-оранжевый цвет. Обычное дело при ясной погоде, но почему-то сегодня эта картина вызывала у Лизы тревогу.

Что-то не так. Но что?

Казалось, заканчивается самая обычная пятница – первая в этом учебном году.

Утренние дела по хозяйству, школа, обед, домашнее задание, работа в теплицах… Всё как всегда, привычный распорядок. И завтра, Лиза была в этом уверена, всё пойдёт своим чередом. Геннадий сядет за руль старой Газели, заполненной собранными в теплице поздними овощами, и повезёт их на оптовый рынок. Галина проводит его и отправится на кухню, чтобы приготовить завтрак для троих приемных детей. А Лиза, Стас и Владик проснутся от расползающегося по старинному, но всё ещё крепкому дому запаха горячих блинчиков…

Лиза прожила у опекунов уже несколько месяцев, и за это время не было ни одного отступления от раз и навсегда заведённого порядка. Ей это нравилось – спокойное и размеренное существование в небольшом посёлке дарило ощущение контроля над собственной жизнью. С подругами у неё здесь не сложилось, зато совсем рядом были волшебные Дубровицы, чуть дальше – Подольск, чем-то похожий на родной Королёв, и иногда начинало казаться, как будто очутиться тут ей было предначертано самой судьбой.

Но сегодня что-то было не так.

И только повернувшись к дому, Лиза наконец поняла, что именно.

Геннадий.

Он подошёл молча, так что Лиза не сразу его заметила, и сейчас просто стоял недалеко от неё, но смотрел в другую сторону – не на закат, а на начинающийся прямо за оградой лес. Лицо опекуна казалось краснее, чем обычно. Седеющие волосы были взлохмачены, брови сошлись у переносицы, вокруг рта залегли глубокие морщины, натруженные руки сжимались и разжимались, грудь ходила ходуном.

– Всё в порядке? – вежливо спросила Лиза и выдавила из себя улыбку.

Геннадий пару секунд молчал, а потом странно скривился.

– Не знаю, – сквозь зубы сказал он. – Стаса нет. Должен был уже вернуться. Волнуюсь.

Лиза ещё раз улыбнулась, на этот раз чуть искренней:

– Скоро приедет, дядь Ген. Может, с друзьями из колледжа задержался?

Геннадий тяжело сглотнул:

– Быстрее бы.

Лиза кивнула и отправилась в дом – на улице становило прохладно, да и надо было помочь Галине с ужином. Та сегодня затеяла что-то невероятное, хотела порадовать старшего приёмного сына после недельной отлучки.

Стас, в отличие от Лизы, не пошёл в десятый класс школы, а решил поступать в колледж. Если бы он выбрал один из колледжей Подольска, то мог бы возвращаться в посёлок каждый день. Но он поступил в Москву и провёл эту неделю в общежитии колледжа, а не дома, и именно его отсутствие показало Лизе, как сильно опекуны были привязаны к приёмному сыну.

Это казалось ей милым. Ведь Стас и Владик были взяты под опеку немногим раньше, чем сама Лиза.

Конечно, за несколько месяцев она тоже успела привыкнуть к своей новой семье. Опекуны были заботливыми и понимающими, со Стасом удалось подружиться, а Владик проникся к Лизе восхищённым обожанием. Можно было считать, что всё сложилось хорошо. Главное, больше не вспоминать о том, почему вообще Лиза попала в приёмную семью.

Не думать, не думать, я не буду об этом думать…

Лиза встряхнула головой, возвращаясь в настоящее.

Вот он, её новый дом. Новая семья. Новая жизнь.

А мама… Бог ей судья.

– Лиза, ты дома? – донёсся из кухни голос Галины. – Поможешь, дочка? Не успеваю посуду перемыть!

– Да, тёть Галь, – откликнулась Лиза. – Конечно! Уже иду!

* * *

Полтора месяца назад

Через две недели всё повторилось.

Закат. Напряжённый, нервничающий в ожидании Стаса Геннадий. Галина, суетящаяся на кухне.

Только на этот раз она тоже нервничала, и Владик, не вовремя появившийся в женских владениях, получил от Галины лёгкий подзатыльник. Лиза, резавшая салат, застыла с поднятым в воздух ножом.

– Тётя Галя! – ошарашенно сказала она, переводя взгляд с растерянного мальчика на Галину.

Владик обиженно потёр затылок, что-то недовольно пробурчал и выбежал из кухни. Галина замерла и с ужасом смотрела на свою ладонь. А Лиза вдруг подумала: она, наверное, очень устала – вокруг глаз пролегли синие тени, черты лица заострились, губы дрожали.

– Тётя Галя, вам плохо? – спросила Лиза.

Галина кивнула, опустилась на старенькую табуретку и уронила голову на руки.

– Плохо, – прошептала она. – Очень плохо.

– Таблетки? – предложила Лиза, пытаясь сообразить, где в их доме может быть аптечка.

Ответа не последовало.

А затем со стороны крыльца раздались хорошо различимые голоса – радостный Геннадия и более спокойный Стаса.

Через минуту они оба появились на кухне. Стас стряхивал с ветровки капли дождя, а Геннадий крепко держал его за плечо, как будто не мог до конца поверить, что парень дома. Галина подняла голову, всхлипнула и кинулась Стасу на шею.

– Ой, сынок, – в её голосе слышались слёзы. – Ну как же ты долго. Я так скучала!

Стас неловко её обнял и бросил на Лизу вопросительный взгляд.

Она смогла только пожать плечами и растерянно улыбнуться.

– Привет, младшая сестра, – шутливо сказал Стас. Это было его фирменное приветствие, не менявшееся с тех пор, как выяснилось, что они родились с разницей всего в пару дней. – А ты соскучилась?

– Не особо, – честно сказала Лиза и вернулась к нарезке салата. – Иди переодевайся, старший брат. Скоро ужин.

* * *

Месяц назад

Эта пятница была спокойней.

Осень постепенно вступала в свои права, и на улице лил дождь.

Лиза закончила помогать Галине, ушла к себе и устроилась на кровати, предвкушая пару спокойных часов за книжкой. Но уже через несколько минут к ней в комнату пришёл грустный Владик.

Он молча сел рядом с Лизой и неожиданно её обнял.

– Ну ты чего, малыш? – спросила она, откладывая в сторону книгу, которую с переменным успехом пыталась читать вот уже третий день.

Обычно Владик начинал возмущаться, когда Лиза его так называла, и говорил, что он уже не маленький. Но сейчас он только помотал головой и ещё сильнее прижался к Лизе. Она погладила его по тёмным волосам и вздохнула.

– Скучаешь по Стасу?

Владик молча кивнул.

– Он приедет завтра утром, не переживай, – сказала Лиза.

– Мог бы и сегодня, – обиженно ответил Владик.

Лиза рассмеялась:

– Я посмотрю на тебя, когда ты вырастешь, познакомишься с симпатичной девочкой, и она пригласит тебя на день рождения. Очень интересно, что ты ей скажешь? «Нет-нет-нет, я пойду домой, даже не уговаривай»?

Владик разомкнул объятия и фыркнул:

– У меня уже есть симпатичная девочка.

– Вот это да! – восхитилась Лиза. – Рассказывай давай! Это кто? Света, которая живёт на Полевой?

Самодовольная улыбка появилась на губах у Владика:

– А вот и не Света. Маша.

– Маша? Та…

Договорить она не успела.

На пороге комнаты неожиданно возник Геннадий и громко, отчётливо постучал в открытую дверь.

Лиза с недоумением на него посмотрела.

– Входите, – глупо сказала она.

Геннадий кивнул и перешагнул порог. Его взгляд метался между Владиком и Лизой.

– Вы чего это… на кровати? – напряжённым голосом спросил опекун.

Лиза подняла брови, не зная, что на это ответить.

Владик ойкнул – неужели и он понял подтекст этого странного вопроса? – покраснел и быстро встал:

– Я к себе пойду. Извини, дядь Ген.

Геннадий кивнул.

Владик проскользнул мимо него, и опекун плотно прикрыл дверь. Вновь посмотрел на Лизу. Облизал губы.

– Что делаешь, дочка? – хрипло спросил он, подходя ближе.

И снова, как и неделю, и две недели назад, Лизу охватила тревога. Геннадий опять выглядел как не вполне владеющий собой человек – прерывистое дыхание, бегающий взгляд, дрожащие руки.

– Читаю, – тихо ответила Лиза.

Геннадий кивнул и, сделав ещё один быстрый шаг, оказался прямо над Лизой. Та инстинктивно попыталась вскочить с кровати, но опекун вдруг наклонился, протянул руки и сомкнул их на шее Лизы. Её пронзил холод.

– Что вы делаете? – она понимала, что надо высвободиться, но почему-то застыла, глядя в расширившиеся зрачки Геннадия. Он занимал почти всё её поле зрения, и на секунду ей показалось, что в мире больше никого не осталось.

Чёрные глаза – неужели они всегда были такими чёрными? – осунувшееся лицо, посеревшие губы. Ледяные пальцы.

– Прости, дочка, – прохрипел Геннадий, ещё сильнее вжал её в кровать и навалился сверху.

Лиза в ужасе задёргалась, прекрасно понимая, что это уже бесполезно. Но тут хлопнула входная дверь, и из прихожей раздался голос Стаса:

– Я дома!

Геннадий мгновенно разжал руки и выскочил в коридор.

Лиза накрылась с головой одеялом и почти заскулила от нахлынувшего облегчения.

– Ты мне не веришь? – обречённо спросила Лиза, глядя в нахмуренное лицо Стаса.

Она пробралась в его комнату перед рассветом, так и не сумев заснуть, и вывалила на него всё случившееся накануне.

– Верю. Но не понимаю, – ответил Стас.

Лиза окинула его взглядом. Он был всё такой же – спокойный, уверенный в себе и почти красивый парень, несмотря на взлохмаченные волосы и старые пижамные штаны, в которые он переоделся перед сном.

Всё такой же…

А вот Лиза за несколько бессонных часов, кажется, превратилась в другого человека.

– Я ухожу отсюда, – сказала она. – Не знаю, что решишь ты про себя и Владика, но я ухожу. Вещи собраны, автобус через полчаса. Когда эта тварь проснётся, я буду уже далеко.

– С ума сошла? – ошарашенно спросил Стас.

– Наоборот, – заверила его Лиза. – Я написала Даше, помнишь, я тебе про неё говорила? Моя подруга из Королёва?

Стас растерянно кивнул.

– У неё есть знакомые в баре недалеко от того дома, где мы с мамой снимали квартиру, – продолжила Лиза. – Она договорилась. Меня возьмут на работу. Так что не пропаду.

– Лиза, так нельзя!

– А сидеть и ждать, когда меня изнасилуют или задушат, можно? – с усмешкой уточнила Лиза. – В любом случае, я здесь не прижилась. Ни одного друга, кроме тебя и Владика. Так себе всё складывается…

– Я уйду из колледжа. Буду всё время дома. Не уходи!

Стас говорил слишком громко, Геннадий мог его услышать, и Лизе стало страшно.

Надо было бежать безо всяких объяснений. Зачем она к нему пришла? Зачем? Ошибка, очередная ошибка, такая же, как согласие на переезд к опекунам.

– Мне пора, – торопливо сказала она и поднялась на ноги.

– А как же школа? – с отчаянием спросил Стас.

– Пофиг. Только послушай… Меня беспокоит Владик, – серьёзно сказала Лиза. – Я боюсь за него. Он будет один с этим психом всю неделю, пока ты в колледже, и…

– Я же сказал, я уйду из колледжа. Буду дома.

Лиза посмотрела Стасу в глаза:

– Значит, ты мне веришь?

– Да. Но это… Такого больше не повторится, я уверен.

– Повторится. Мудаки не меняются.

– Лиза!

Она вздохнула:

– Что Лиза? Ты сам-то себя слышишь, Стас? Ты мне веришь, и всё равно остаёшься. Зачем? Давай уедем вместе. Если не сегодня, то завтра. Пожалуйста!

– Я не могу, – виновато сказал Стас. Теперь его голос звучал тихо и устало. – Сейчас у Влада есть дом, я не могу снова лишить его этого. Я хочу, чтобы ты осталась.

Лиза покачала головой.

Стас опустил глаза и прерывисто выдохнул.

– Если ты всё решила, я не буду мешать. Только… только звони мне хоть иногда, младшая сестра.

– Каждый день, – пообещала Лиза, вонзая ногти в ладони, чтобы не разрыдаться. – Я буду скучать.