Buch lesen: «Наперегонки с темнотой», Seite 12

Марта стояла оглушенная моими словами, да и сам я пребывал в неменьшем шоке.

– До города около десяти километров, – сокрушенно произнесла она.

– Поэтому нужно поскорее уносить ноги, Марта. Давай поторапливаться, выстрелы и правда могли услышать.

– Постой, а твоя рука? Ее нужно перевязать!

– Позже. Давай-ка для начала уберемся подальше от этого места.

Бросив последний взгляд на распластанного по земле старика, я поднялся и передал ей в руки дробовик. Мы побежали. Обхватив залитое кровью плечо, я быстро переставлял ноги и старался не сбивать дыхание, но хватило меня ненадолго. Прежде чем я вконец выдохся, мы пробежали всего километра два.

Бессонная ночь, пустой желудок и дырка в плече давали о себе знать. Рана горела и пульсировала, отдаваясь жгучей болью по всей левой руке. Предчувствуя, что еще немного и упаду на землю, я остановился и всем телом повис на первом попавшемся дереве. Перед глазами плыли темные круги. Мотая головой из стороны в сторону, я обнимал дерево и думал о том, что сейчас мне не помешал бы большой глоток холодной воды.

Согнувшись пополам, Марта стояла поблизости. Она тоже дышала с трудом и до сих пор была очень бледна.

– Ты теряешь кровь, – сказала она с беспокойством. – Надо бы перевязать рану…

– Да, уже всю руку залило, – отрывисто выговорил я.

– Подожди, только отдышусь немного. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, жить буду. Чертов полоумный дед!

Я попробовал снять с себя куртку, но получилось не слишком удачно. При каждом движении плечо пронзала острая боль и как бы я не сцеплял зубы в стремлении подавить рвущийся наружу крик, пару раз все же не удержал сдавленного стона.

– Давай помогу, – остановила меня Марта.

Тяжело дыша, она подошла и с осторожностью потянула за рукава. Практически вся левая сторона куртки уже была выпачкана в крови.

– Попробуй разорвать футболку и ей затянуть посильнее, – посоветовал я.

Она тут же предприняла суматошную попытку порвать ее прямо на мне, но безрезультатно.

– Так не выйдет, ткань слишком плотная. Давай аккуратно снимем. – Кое-как справившись с футболкой, Марта бегло осмотрела рану. – Дробь прошла почти навылет. Вроде бы она совсем неглубоко и можно будет без труда достать. Где нож?

– Ты хочешь делать это сейчас? – ошалело воскликнул я.

– Джон… – Она нашла в себе силы улыбнуться. – Я собираюсь разрезать футболку и забинтовать тебя. С дробью разберемся, когда выберемся из этого чертового леса. Так где нож?

– В кармане. – Я потянулся к заднему карману, чтобы достать отобранный у старика нож, но Марта уже держала его в руках. – Ловко! Как будто обычно ты только этим и занимаешься. Или на факультете журналистики учат шарить по карманам?

Усевшись на землю, я тоже хотел было выдавить улыбку, однако вместо нее у меня вышел лишь болезненный оскал.

– Очень смешно. Я до ужаса боюсь крови, но придется нам обоим потерпеть. – Сделав надрез, она разорвала футболку и подготовила несколько лоскутов ткани. – Готов?

Дождавшись, когда я отвечу согласием, Марта взялась за перевязку. Склонившись над раной, она промокнула лишнюю кровь, затем проворно наложила повязку, после чего принялась бинтовать руку. Дыхание ее выровнялось и стало теперь почти неслышимым.

Наблюдая за работой ее тонких пальцев, я испытывал странное ощущение. Было в их движении что-то невероятно притягательное, почти колдовское, словно она совершала некий магический обряд, за которым я с упоением наблюдал. Несмотря на боль, по-прежнему отдающуюся во всей левой руке, я чувствовал, как по телу разливается приятно будоражащее тепло.

Она сидела передо мной на коленях, а ее лицо было так близко, что подняв глаза, я невольно остановился на нем взглядом. Я смотрел на ее изогнутые в чувственном изгибе губы и в очередной раз за этот долгий, безумный день ощущал, что меня тянет к ней с какой-то непреодолимой, почти сокрушительной силой. В нас дважды стрелял сумасшедший старик, мы были окружены кровожадными тварями, остались без машины и понятия не имели, как будем выбираться из приключившегося с нами дерьма, а я смотрел на ее губы и думал только о том, как сильно мне хочется их поцеловать.

– Мы перешли на ты, – зачем-то сказал я.

Оторвав взгляд от раны, она подняла голову. Наши глаза столкнулись и, остановившись друг на друге, на несколько секунд замерли. В этот ничтожно короткий миг я неожиданно понял – она испытывает нечто подобное. Нет, мне это не мерещилось – я знал это наверняка. Чувство притяжения между двумя людьми ощущаешь кожей и я не мог в этом ошибаться.

– Да, я заметила, – изменившимся голосом пробормотала Марта и, к моему сожалению, отвела взгляд. – Готово, Джон. Можно идти дальше.

Послушно встав, я дал ей надеть на себя куртку. В ушах гудело, жутко хотелось пить, но сознание было ясным как никогда. Открытие, которое я только что сделал, поразительным образом придало мне сил. Правда, уже в следующую секунду я взглянул на часы и с досады выругался:

– Проклятье! У нас в запасе всего минут сорок, потом начнет быстро темнеть. Сколько еще до города?

– Без понятия, но нужно спешить, – отозвалась Марта.

Мы снова побежали. Периодически мы переходили на быстрый шаг, но больше не останавливались. В один из таких интервалов, когда наш бег сменился торопливыми шагами, она задыхаясь спросила:

– Думаешь, этот полоумный старик бредил, когда сказал, что здесь никого не осталось? По его словам, из города все ушли.

– Я теперь вообще не знаю, что правда из того, что он наговорил, но когда мы проезжали, не видел ни одного человека. Там и города нет, домов пятьдесят всего. – Я помолчал, затем со злобой прибавил: – Чертов дед не идет у меня из головы! Я теперь понимаю, почему он все выспрашивал, где мы оставили машину, но как ему удалось оказаться там раньше нас, успеть порезать все шины, а потом спрятаться?

– Он что-то говорил о короткой дороге. – Марта нервно передернула плечами и огляделась вокруг. – Думаю, он отлично знает этот лес и хорошо в нем ориентируется. И это меня беспокоит.

– Сомневаюсь, что он будет нас преследовать, – как можно уверенней произнес я. – Я серьезно его ранил, еще и оглушил. Под вопросом, выживет ли он вообще. Куда больше меня беспокоит, как мы будем выбираться из того поселка.

Ответа у Марты не нашлось, поэтому мы замолчали и, не сговариваясь, вновь перешли на бег. В лесу тем временем стало совсем холодно. Изредка выходящее из-за туч солнце неумолимо склонялось к невидимому горизонту. Когда нам в конце концов удалось добраться до города, от него остался лишь одинокий догорающий луч.

Остановившись перед самым въездом, мы в нерешительности застыли посередине дороги. Она покатым наклоном уходила вниз, отчего город лежал перед нами, точно раскрытая, а потом кем-то в спешке забытая книга. Он действительно выглядел забытым и абсолютно безжизненным. Не было слышно ни звука, только шум ветра.

– Есть идеи? – спросил я.

– Нет, но варианта два. Идти по домам и проситься на ночлег или искать машину и пытаться уехать.

– Ты видишь хоть одного человека или машину? – без намека на веселье усмехнулся я.

Мы неуверенно пошли вперед.

– Нет, – нервно сглотнув, пробормотала Марта.

– И я нет. Для начала неплохо бы найти воду. Я просто умираю от жажды. – Разглядев небольшой одноэтажный дом, стоящий в самом начале улицы, я указал на него. – Идем туда. Будем надеяться, что он пуст.

По внешнему виду дом выглядел крепким, а на его окнах имелись задвижные металлические ставни. Когда мы подобрались к нему ближе, выяснилось, что входная дверь не заперта. Замок был сломан.

Судя по всему, жильцы уезжали отсюда в спешке. Впрочем, вполне возможно, что зараженными тварями они рыщут сейчас по округе и нам оставалось лишь надеяться, что встретиться с ними не доведется.

Глава 21

Несмело переступив порог дома, мы прислушались. Внутри было тихо. Всюду валялись разбросанные вещи и детские игрушки, а с фотографий на стене смотрели улыбающиеся лица молодой пары с двумя детьми. Они напомнили мне о Терри. Решив, что следует осмотреться и сразу же позвонить Робу, я обернулся к Марте.

– Нужно осмотреть здесь все, только идем очень тихо. Не отставай.

Отойдя от порога, мы бесшумно пересекли гостиную и подобрались к кухонной двери. Осторожно заглянув внутрь, я удостоверился, что она пуста. Из живых в ней были только жирные мухи. Они густо облепили остатки лежащей на обеденном столе еды и были такими разожравшимися, что даже когда мы вошли, не обратили на нас ни малейшего внимания.

Запасной выход наружу отсутствовал, поэтому я встал лицом к двери и попросил Марту найти воду, что-нибудь из съестного и медикаментов. Она направилась к холодильнику, но едва отворив дверцу, чуть не закашлялась.

– Похоже, в этом доме давно никого не было, – прошептала она, зажав пальцами нос. – Здесь все протухло.

– Посмотри, что есть в шкафах, – подсказал я.

Передав ей рюкзак, я вернулся в гостиную. Напротив кухни располагались еще две комнаты. Их двери были настежь открыты и, на первый взгляд, обе они выглядели пустыми. Будучи готовым без размышлений выстрелить в любую притаившуюся там тварь, я крадучись прошел к ним и быстро их осмотрел.

Убедившись, что они действительно пусты, я негромко позвал:

– Марта? Все в порядке?

Она не отвечала несколько долгих секунд, но потом показалась в дверях кухни. Подмышкой она сжимала домашнюю аптечку, а в каждой руке держала по бутылке с водой.

– Да, порядок, но из еды я отыскала немного.

– Плевать, лишь бы хоть чем-то перекусить. С утра ничего не ел. Дай-ка воды…

Почти наполовину осушив одну из бутылок, я прошел в комнату, которая, очевидно, принадлежала паре с фотографий и еще раз осмотрелся вокруг. Я не поленился заглянуть даже в шкаф и под кровать – везде было пусто.

Комната эта отлично подходила для укрытия, потому как на двери ее имелся простой, но надежный замок. Наспех проверив его, я переместился к окну – жалюзи также оказались в исправном состоянии.

– Что будем делать, Джон? – спросила Марта.

Сосредоточенно наблюдая за моими передвижениями по комнате, она в неуверенной позе застыла на пороге.

– Этот дом пуст. Думаю, тут можно остаться, но мне не нравится сломанный замок на входной двери.

– Значит ночуем с мертвецами, жаждущими обратить нас в свою кровожадную веру?

Вероятно, этой шуткой она рассчитывала сгладить застывшую в глазах растерянность.

– У тебя отличное чувство юмора, – скривился я. – И главное, проявляется в самый подходящий момент. Слушай, уже почти стемнело, так что сейчас опасно разгуливать в поисках машины. Можем зря потратить время, к тому же до ближайшего обитаемого города не меньше ста километров и не забывай про блокпосты.

– Да, ты прав, – со вздохом согласилась она. – Но как-то жутковато здесь ночевать.

– Не спорю, но другого выхода нет. Побудь тут, я скоро вернусь.

Оставив Марту в комнате, я еще раз обошел весь дом и обследовал замок на входной двери. Похоже, кто-то очень постарался, когда выбивал ее – и замок, и дверная ручка были безнадежно сломаны.

Я попытался придумать, как бы забаррикадироваться, но решения так и не нашел. Дверь открывалась наружу, поэтому могла бы сгодиться веревка, однако на ее поиски времени не осталось. Солнце скрылось уже окончательно, начинали сгущаться мрачные сумерки, а значит, всего через несколько минут на этот заброшенный городишко опустится непроглядная тьма.

Смирившись, что ничего нельзя сделать, я кое-как прикрыл дверь и пошел назад, но по пути заглянул в ванную комнату. Там мне повезло больше – в шкафу над раковиной обнаружились таблетки от боли и пинцет. Воспользовавшись туалетом, я быстро ополоснул лицо и руки, после чего вернулся в спальню, которой на ближайшие часы суждено было стать нашим тайным прибежещем.

– Давай посмотрю, что у тебя с рукой, пока еще хоть что-то видно, – предложила Марта, как только я вошел.

– Я нашел пинцет! – с непонятным самому себе ликованием сообщил я и словно в подтверждение своих слов, помахал им в зажатом кулаке. – Нужно достать дробь.

– Ты хочешь, чтобы я ее достала? Джон, я не уверена, что смогу… Я… черт… Правда, у меня вряд ли получится… Может, я просто обработаю рану и перебинтую тебя, а с дробью подождем до…

– Тише! Я уверен, ты справишься. – Я подбадривающе улыбнулся и всунул пинцет ей в ладонь. – Лучше поспешить, Марта. Меньше, чем через пятнадцать минут совсем стемнеет. Ну же, давай!

Издав мученический вздох, она усадила меня на кровать и принялась разматывать повязку. Пока она обрабатывала дырку в моем плече, я набрал Роба. Кое-как сдерживая эмоции от обжигающего действия антисептического раствора, которым Марта щедро поливала на оголенную рану, я вкратце объяснил ему, в какой переплет мы угодили и попросил не рассказывать Терри подробностей. Ни к чему ей знать, что я ранен и вынужден провести ночь в безлюдном городе, вполне возможно переполненном зараженными тварями.

Роб был страшно зол и, конечно, не удержался от высказывания, что он меня предупреждал. Так же коротко он сообщил, что пропажа Роуз уже ни для кого не является секретом и пересказал суть своего разговора с Биллом. Оказалось, он выложил ему все, что было известно нам самим.

Опережая мои упреки, он заявил, что Билл и сам догадался – дело дрянь. Ночью они планировали организовать патрули, чтобы очистить город от всякого ублюдка, который посмеет сунуться к живым. Терри и Айлин проведут это время в подвале. Роб в очередной раз заверил меня, что там они будут в полной безопасности и на этом мы попрощались.

Я нажал отбой и взглянул на Марту. Набираясь решимости, она стояла с пинцетом в руке. Рану она уже промыла и обработала, оставалось самое сложное.

– Давай, Марта. У тебя все получится.

Я снова ободряюще ей улыбнулся, да и самого себя таким образом настраивал на предстоящую мне болезненную процедуру. Хорошо, что когда старик выстрелил, я дернулся назад. Дробь лишь слегка оцарапала кожу и вошла неглубоко в мышцу, но когда Марта запустила металлические щипцы в горящую огнем рану, я, чтобы не взвыть от боли, сжал зубы и кулаки. Боль была адской.

– Готово! – Достав кусочек металла, она облегченно выдохнула и прижала к ране ватный тампон. – Вышло гораздо проще, чем я предполагала. Не сменить ли мне работу?

Глядя на меня, она победно улыбалась, мне же казалось, что еще мгновение и я вырублюсь. Сознание заволокло туманом, перед глазами все поплыло, а ее лицо начало вдруг куда-то отдаляться. Я силился сконцентрировать на нем внимание, но видел перед собой лишь расплывчатый, будто проступающий сквозь плотную завесу дыма силуэт.

– Тихо, тихо… – Марта подхватила меня под здоровую руку и поднесла к губам бутылку с водой.

После двух больших глотков стало полегче. В глазах немного прояснилось, но видел я ее по-прежнему плохо. Наконец до меня дошло, что это темнота с улицы пробралась в комнату и постепенно поглощает все вокруг. Предметы теряли ясные очертания, а разглядеть детали обстановки становилось все сложнее.

– Как ты? Очень больно? – с сочувствием спросила она.

– Нет, – солгал я, и чтобы окончательно прийти в себя, мотнул головой. – Сейчас выпью таблетку и все пройдет.

Еще пару минут Марта потратила на то, чтобы вытереть кровь и забинтовать мою руку. Заканчивать ей пришлось практически в полной темноте. За окном теперь виднелись лишь темные контуры соседних зданий, слабо угадывалась полоса пустынной дороги, да силуэты растущих во дворе перед домом деревьев.

Когда она покончила с перевязкой, я тяжело поднялся на ноги, замкнул дверь и, стараясь не производить шума, опустил вниз металлические ставни. В комнате тут же наступила кромешная тьма.

– Джон? – жалобно позвала Марта.

– Да, в чем дело?

– Пожалуйста, не молчи. Я чувствую себя так, будто меня засунули в гроб и заживо похоронили. Мне до ужаса страшно.

Это прозвучало так по-детски, да и голос у нее был точь-в-точь как у испуганного ребенка. Желая ее успокоить, я вытянул вперед правую руку, но пальцы поймали лишь пустоту.

– Я тебя не вижу. Где ты?

– Здесь…

В поисках друг друга мы наугад ощупывали воздух, а когда наши руки наконец соприкоснулись, я притянул ее к себе и обнял. Это вышло так легко, будто само по себе. Она не противилась. Напротив, едва я обхватил ее за плечи, как она доверчиво прильнула ко мне всем телом.

– Не представляю, как мы проведем здесь ночь, – тихо всхлипнув, пробормотала она.

– Все будет хорошо. Если дед не врал, то главное не привлекать их внимания. Всего одна ночь, а завтра мы выберемся отсюда, обещаю.

Успокаивающе проведя рукой по ее по волосам, я крепче сжал объятия, словно надеялся таким способом изгнать из нее все тревоги. Окружающая нас вязкая темнота мне тоже не нравилась, но я не позволял чувству страха взять над собой верх.

– Ты считаешь, он не врал? Он же сумасшедший и мог напридумывать что угодно!

– Думаю, насчет этого не врал. Я тебе рассказывал про Роуз, помнишь? Она никак не реагировала, пока я к ней не подошел. И те, что были у реки, тоже. Если бы Роб им не крикнул, они бы нас и не заметили.

Уткнувшись лбом мне в грудь, она замолчала. Было так хорошо стоять, ощущая исходящее от нее тепло, вдыхать аромат ее волос, слушать ее тихое дыхание, но у меня возникла сложность. Несмотря на смертельную усталость, тело моментально отозвалось на ее близость.

В голову пришло, что если мы простоим так еще какое-то время, очень скоро это станет заметно. Хорошо же я буду выглядеть в ее глазах – делаю вид, будто хочу успокоить, тогда как на самом деле предаюсь животным инстинктам. Испытав неловкость, я немного отстранился.

– Рискнем включить фонарь? Нужно поесть. Ты нашла что-нибудь?

– Думаешь, с улицы не будет видно свет?

– Думаю, нет. Подожди, у меня есть идея.

Мягко ее отодвинув, я шагнул к шкафу, сбросил на пол висящую на вешалках одежду и освободил нам место. Шкаф оказался вместительным – его хватило обоим.

Забравшись внутрь, мы зажгли фонарь. Из еды Марта раздобыла только коробку кукурузных хлопьев и пачку шоколадного печенья. Вместо них я бы с удовольствием проглотил тарелку горячего супа, а следом выпил чашку крепкого кофе, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

– Да, кофе и мне не хватает, – пробормотала Марта, после того, как я с унылым видом поделился с ней своими мыслями. Подтянув колени к груди, она рассеянно жевала печенье. – А еще горячего душа.

– Возле входа есть ванная комната. Если рискнешь выбраться, я посторожу, – с легкой издевкой произнес я.

– Я сейчас лопну от смеха, Джон. Тогда, пока я буду плескаться в душе, ты приготовишь нам кофе.

Я беззвучно посмеялся, но потом выразительно посмотрел на нее и напомнил:

– Разве не ты утром говорила, что если будем сидеть с мрачными лицами, сойдем с ума от скуки?

– Сегодня с утра я была очень глупа.

– Вот как? – У меня вырвался едва слышимый смех. – А сейчас поумнела?

– Я чувствую себя полной дурой, – вдруг серьезно сказала она. – Прости, но это из-за меня ты очутился в таком дерьме. Мне взбрело в голову тащиться к этому поселку, но вышло все совсем иначе, чем я планировала.

– Брось, Марта…

– Нет, это правда. Я теперь все время думаю о том, что нужно было тебя послушать. – Она горько усмехнулась и прибавила: – И именно из-за меня ты теперь ранен, находишься черт знает где от дома и, наверное, с ума сходишь от переживаний за Терри.

– Ну хватит! Забыла, что я сам напросился ехать с тобой? Да, мы проездили впустую и по сути ничего не выяснили, но я изначально был скептично настроен по поводу твоей идеи поговорить с людьми из лаборатории. А насчет Терри я спокоен. Я знаю, что Роб о ней позаботится. Он и близко не подпустит к ней ни одного зараженного выродка. – Устремив взгляд в пол, она молчала, поэтому я с наигранно беспечным видом принялся перечислять: – Зато мы очень плодотворно провели день. Обманом пробрались через кучу блокпостов, прятались от вертолета в поле подсолнухов, потом встретили чокнутого деда, побывали у него в гостях, позанимались бегом, ты научилась перевязывать огнестрельные ранения… Что еще? Ах, да, ты познакомилась с тем сержантом. Ну а теперь мы сидим в шкафу и едим печенье. Тебе раньше уже доводилось есть в шкафу? Мне ни разу и, честно говоря, не представляю, где еще я имел бы возможность получить сразу стольких незабываемых впечатлений.

В начале моей импровизированной клоунады лицо Марты сохраняло мрачное выражение, но по мере того как я продолжал, губы ее все больше раздвигала грустная улыбка. Когда я умолк, она произнесла:

– Ладно, попытка выставить меня меньшей дурой, чем есть на самом деле, засчитана. Хотя, знаешь, ты, похоже, тоже не отличаешься блестящим умом, раз впутался сюда вместе со мной. Но я, по крайней мере, сожалею об этом, а тебе происходящее вроде бы даже нравится.

– Почему это звучит так обидно? – сдавленным шепотом воскликнул я.

Она наконец рассмеялась. Еще несколько мгновений мне удавалось сохранять остатки серьезности, но затем я не выдержал и присоединился к ней. Да уж, мы и правда очутились в полном дерьме и как бы я не приободрял Марту шутками, сам отлично это осознавал.

А еще я солгал насчет Терри, ведь в действительности сходил с ума от переживаний за нее. У меня не возникало сомнений, что Роб сможет защитить мою дочь и скорее сам бросится на любую грозящую ей опасность, но тем не менее я предпочел бы быть рядом.

– Я должна сказать тебе спасибо, Джон. Если бы ты не настоял, что поедешь со мной…

Не договорив, Марта замолчала, а я догадался, что она думает обо всем, что могло произойти, не будь меня с ней. Спорить на этот раз я не стал. Вместо того зачерпнул в ладонь пригоршню хлопьев и закинул в рот.

Силы ко мне понемногу возвращались, но голова отяжелела, а держать глаза открытыми становилось все трудней. Спать хотелось до жути. Подумав, что продержаться очередную ночь без сна будет непросто, я не удержал протяжный зевок.

– Во сколько там речь президента? – вытирая выступившие слезы, спросил я.

– В десять. – Марта взглянула на экран телефона. – Сейчас без десяти восемь. Осталось два часа.

– Спать не хочешь?

– Нет, я не смогу уснуть. Но тебе, наверное, нужно поспать.

– Честно говоря, глаза у меня и впрямь слипаются. Я бы поспал часик. Ты справишься? Всего час, потом буди. Даже если не захочу просыпаться, все равно буди, идет?

– Я оболью тебя водой, если не захочешь, – со злорадной ухмылкой заявила она. – Мне сегодня точно не уснуть, а если просижу всю ночь в одиночестве, к утру непременно свихнусь.

Потушив фонарь, мы перебрались на кровать. Она была широкой и очень удобной, так что стоило мне вытянулся на ней во весь рост, как веки у меня закрылись, а сознание провалилось в странный и вместе с тем чудный сон.

Мне снилось, будто мы с Мартой бежим по вспаханному полю, а за нами гонится сумасшедший старик с ружьем. Лицо его было перекошено от гнева, он что-то угрожающе кричал и уже почти нагонял нас, как Марта вдруг начала отставать. Ее бег замедлился, в глазах появилась беспомощность, а дыхание сделалось громким и судорожным. Казалось, она вот-вот упадет от изнеможения.

Ухватив ее за руку, я старался прибавить скорость, но топот ног старика раздавался все ближе. Обернувшись, я увидел его всего в нескольких шагах и в тот же миг наши с Мартой руки разъединились. Споткнувшись, она полетела в высокую траву. Не знаю, откуда на только что вспаханном поле взялась трава – она появилась точно по волшебству.

По инерции я пробежал еще пару метров, прежде чем развернуться и бежать к ней на помощь. Старик был уже не один. Рядом с ним возник мертвый ублюдок, у которого отсутствовала вся левая часть лица. Его единственный глаз горел мстительной злобой, а из кровавой, вывернутой под неестественным углом пасти раздавалось жуткое хрипение и одновременно с ним надсадный смех.

Каким-то образом я понял – это тот самый заразившийся друг старика. По видимому, они забыли о старых обидах и теперь объединились в команду, чтобы вместе преследовать нас. Страх от увиденного парализовал мое тело, мозг же продолжал хаотично генерировать мысли. В следующую секунду я рывком поднял Марту на ноги и, увлекая за собой, побежал дальше.

Впереди показался крутой обрыв, а сразу за ним виднелась только бескрайняя синяя пустота. Рассудок озарило мыслью, что если мы хотим спастись, нам придется в нее прыгнуть. Затем, как это бывает лишь во сне, картинка переместилась в другую плоскость.

Не было больше ни старика, ни его мертвого приятеля. Перед глазами простиралась зеленая долина с по-весеннему сочной, высокой травой. Она вся была залита солнцем, вдали искрилась изумрудная лента реки, а над головой распахивалось бесконечно-лазурное небо. Сцена вырисовывалась прямо-таки идиллическая, отчего весь мой разум испытывал невероятный покой. Я догадался, что мы прыгнули и каким-то чудом остались живы.

Марта была рядом. Она с улыбкой шла мне навстречу, а когда приблизилась вплотную, прижала ладонь к моей груди. Я так отчетливо ощущал ее на своем теле и так ясно видел ее лицо, словно это происходило наяву. Склонив голову, я поцеловал ее и это тоже казалось таким реальным.

Я буквально осязал ее обжигающее дыхание на своей коже, ее дразнящие губы на своих губах, ее горячий язык у себя во рту. Целуя ее, я никак не мог насытиться этими ощущениями. Все тело словно выжигало огнем и я совсем не желал останавливаться, но тут в сознание стал доноситься ее тихий шепот:

– Джон, проснись. Проснись…

Я протестующе застонал и мотнул головой – просыпаться мне ничуть не хотелось. Там было так хорошо, но чудесное ощущение от ее поцелуя уже начало отдаляться. Я старался зацепиться за него, поймать снова, вернуть, досмотреть, однако до меня уже дошло, что все это было лишь сном.

– Джон, ты стонал во сне. Просыпайся, прошло почти два часа, – ее шепот настойчиво звал меня в реальность.

Ладонь Марты лежала у меня на груди, а сама она, склонившись над моим лицом, нависала сверху. «Так вот почему мне это приснилось», – сообразил я.

Она находилась так близко, но теперь это было явью. Чувствуя на себе ее теплое дыхание, слыша шепот, обволакивающий все еще затуманенный сном разум, я не удержался и потянулся рукой к ее лицу. Изучающе проведя большим пальцем по ее губам и поняв, что она не отстранилась, я поднял голову и впился в них ртом.

С жадностью целуя ее, я испытывал какую-то невероятную смесь чувств. Они переполняли меня настолько, что к ним примешивалось даже чувство боли. Я уже давно забыл, каково это – целовать женщину и никак не ожидал, что Марта ответит мне с такой же яростной жадностью. Услышав, как она тихо застонала, я принялся срывать с нас обоих одежду.

Спустя несколько минут я лежал на кровати и слушал ее сбивчивое дыхание. Я и сам еще не до конца пришел в себя. То, что произошло между нами, было так естественно и вместе с тем до безумия странно. Всего несколько дней назад мы не были даже знакомы, а в данную минуту я отчетливо понимал, что больше не смогу без ее присутствия. Это не было просто сексом – мне нужна была ее улыбка, ее близость, поцелуи и теперь все ее тело.

Размышляя об этом, я вдруг осознал, что впервые не думал об Анне – сегодня я практически ни разу о ней не вспоминал. Испытав укол совести, я напомнил себе, что Анна ушла навсегда. Я всегда буду любить ее и всегда буду помнить, но пришло время жить дальше. И, наверное, она была бы рада тому, что я снова могу быть счастлив.

– Марта…

Перевернувшись на живот, я придвинулся к ней. Она уже затихла, но даже в непроницаемой темноте я интуитивно почувствовал, что она улыбается. Ее рука легко коснулась моих волос, а я потерся губами об ее грудь, вдохнул запах ее кожи и на секунду замер.

– Оказывается, чтобы дождаться поцелуя, тебе всего лишь нужно было дать поспать, – язвительно прошептала она.

По ее интонации было неясно – шутит она или говорит всерьез.

– А ты хотела этого? – скрывая неуверенность за ироничным тоном, спросил я.

– Да. Почти сразу, как увидела, а когда ты вышел из своего гаража с хмурым лицом и перепачканными машинным маслом руками и вовсе потеряла голову.

– Черт возьми, ты ведь шутишь! – Не удержавшись от смеха, я поцеловал ее в губы и с той же иронией прибавил: – Это бессердечно с твоей стороны, ты знаешь? Я ведь могу и поверить.

– Давай посмотрим, что там наговорил наш президент, – меняя тему, предложила она.

– Нет, нет, постой… Я не хочу никуда уходить с этой кровати! Это такая отличная кровать и почти не скрипит! – сквозь сдержанный смех я прижимался лицом к ее груди, стискивал ее в своих ладонях, лизал и покусывал ее соски. – К черту президента с его речью! Я хочу тебя… Хочу тебя еще…

Сейчас мне было так хорошо, что хотелось забыть обо всем. Если бы мог, я бы послал к дьяволу весь этот чертов мир с его жестокостью, ложью и алчностью. Все его изъяны и несовершенства затмила лежащая рядом со мной обнаженная женщина и я желал хотя бы на время отгородиться от всего внешнего. От всего, что в данную минуту не касалось лишь нас двоих.

В эти мгновения впервые за долгое время я чувствовал себя глубоко и по-настоящему счастливым.

Глава 22

В кровати мы провели еще около часа, но как бы я не оттягивал время, нам все же пришлось вынырнуть в жестокую действительность. Дольше оставаться в изоляции от внешнего мира все равно бы не вышло. Мы сознавали, что рано или поздно он нас настигнет, а потому оба чувствовали необходимость узнать, что происходит за хрупкими границами нашего уединения.

Одевшись, мы снова забрались в шкаф. Марта удобно устроилась между моих ног, убрала звук до минимума и включила видео с пресс-конференции президента. Мы посмотрели ее от начала до конца и у нас обоих она оставила неоднозначные впечатления.

Сидя перед камерами, президент наговорил много высокопарной чуши. Целых пять минут этот пожилой и, казалось, давно оторванный от реальности человек рассуждал о том, что наступили страшные времена, говорил, что нация оказалась в опасности и должна сплотиться, чтобы дать отпор врагу, не переходя к сути, тряс кулаком и вспоминал былые победы, давал обещания, что и с этой бедой наш народ справится. И только после такого неимоверно длинного вступления перешел к тому, что интересовало всех.

Так, он заявил, что в лаборатории NLVID-4 произошла утечка неизвестного вируса, однако ученым пока не удается определить, как он распространяется и чем вызван. По поводу пропавших людей им было сделано предположение, что они могли от него пострадать и теперь представляют угрозу для здоровых, а потому, в целях предотвращения дальнейшего распространения инфекции, населенные пункты в радиусе трехсот километров объявляются зоной повышенной опасности. По его особому распоряжению с завтрашнего утра правительственные войска начнут эвакуацию всех, кто не заражен. В зоне риска останутся только медики и военные, которые будут устранять последствия допущенной ошибки. Завершил он свою речь призывом к осторожности и заверением, что руководство страны будет держать ситуацию под контролем.