Книга канадского историка Р. Дэя была опубликована в 1973 году и до сих пор остается основным исследованием экономических взглядов Л.Д. Троцкого. Дискуссии 1920-х годов о строительстве социализма рассмотрены с точки зрения экономических отношений советской России с западными странами. Основная идея автора заключается в том, что Троцкий не возражал против строительства социализма в одной стране, но считал ошибочной концепцию возможности построения социализма в стране, отдельно взятой. Исследуя взгляды Троцкого, его деятельность, борьбу с политическими противниками, соотношение концепций изоляционизма и интеграции с Западом, Дэй дает новую и весьма убедительную интерпретацию большого периода советской истории – от октябрьской революции до 1940 года. Анализ автора основан на хорошем знании фактов и глубоком исследовании источников.
В приложениях публикуются две ранее не переиздававшиеся основные экономические работы Троцкого.
Для всех, кто интересуется историей экономической мысли.
Если бы Россия пошла по такому пути развития, то, возможно, индустриализация осуществилась бы без возврата к репрессиям и без реквизиции зерна у крестьян. Однако, судя по всему, ситуация в экономике к концу 1925 года ухудшилась настолько, что даже программа Троцкого столкнулась бы с серьезными препятствиями. Хотя в промышленности, как и в сельском хозяйстве, были достигнуты довоенные уровни производства, товарный голод продолжал сохраняться; нависла угроза прекращения поставок хлеба из деревни на рынок. Прежние довоенные «пропорции» перестали соответствовать реальности. По сравнению с довоенным периодом в России наблюдался гораздо более высокий объем потребления крестьянами продуктов сельского хозяйства. Значительно возросло число беднейших крестьян, потреблявших основную часть собственного урожая и нередко покупавших на рынке больше, чем сами могли продать. Это, в свою очередь, явилось преградой для увеличения объема продаваемых на рынке излишков зерна. Вместо помещиков продукцию на рынок стали поставлять в основном гораздо более многочисленные кулаки и середняки. У кулаков и середняков имелось зерно для продажи, однако они с неохотой везли его на рынок вследствие сложившихся цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. В результате рынок сам по себе не мог предоставить достаточного количества продуктов питания и сырья для промышленности и для города, а также не мог обеспечить излишка зерна для экспорта. В таких обстоятельствах можно было бы продолжать повышать сельскохозяйственные налоги до тех пор, пока методом проб и ошибок не был бы определен их разумный уровень. Товарная интервенция могла бы несколько ослабить налоговое давление для кулака и тем самым сделать возможным экспорт зерна и найти выход из сложившейся ситуации. Вне всякого сомнения, если бы удалось получить крупный зарубежный кредит, то это существенно облегчило бы проведение индустриализации.
Несмотря на эти логические недочеты, Троцкий сформулировал вполне обоснованные цели. Предлагаемый им импорт основной доли промышленного оборудования позволил бы избегнуть тех проблем, которые неизбежно появились бы при реализации сталинской программы, в основе которой лежала идея о самодостаточности советской экономики. Инвестиции в тяжелую промышленность
В 1933 году Троцкий предпочел не вспоминать свою реакцию на призывы первых защитников независимости профсоюзов. Во время дебатов 1920-х годов он доказывал, что «государство, прежде чем исчезнуть, принимает форму диктатуры пролетариата, т. е. самого беспощадного государства, которое повелительно охватывает жизнь со всех сторон»28. Назвать Троцкого вдохновителем советской индустриализации, как это сделал Дойчер, можно лишь условно, причем только в том смысле, что индустриализация проводилась Сталиным с использованием методов, предлагаемых Троцким в период военного коммунизма. Поскольку Троцкого волновала главная проблема – как не допустить экономической изоляции России – то, скорее всего, он бы с презрением отверг столь сомнительный комплимент.
Хотя в своих работах Троцкий исходил скорее из оценок исторического опыта, нежели из теоретических предпосылок, его рассуждения по поводу сравнительных коэффициентов обнаружили глубокое понимание потенциальных экономических последствий, к которым могла привести внешняя торговля. Поскольку производственные издержки в советской экономике отражали расходы на факторы производства, а также на социальную сферу, то сравнительные коэффициенты, позволяющие максимизировать доходы на основе сравнительных преимуществ, могли оказаться полезными для создания рациональной модели торговли. Троцкий предполагал, что если бы Россия производила только те товары, в выпуске которых она была конкурентоспособна, а остальные товары закупала, то тогда она могла бы пользоваться выгодами, присущими свободной торговле1. Поскольку во многих случаях калькуляция производственных издержек была неточной, имелись все основания для того, чтобы ввести переходный период умеренного протекционизма. Эта мера вернула бы эффективность уже существующим отраслям промышленности, а новым отраслям дала бы возможность нормально развиваться и использовать преимущества роста масштабов производства. Однако логика подвела Троцкого в одном важном вопросе. Он полагал, что сравнительные показатели, помимо прочего, будут использоваться для создания системы планирования зарубежной торговли и тем самым будут способствовать развитию полностью плановой экономики. Если бы в условиях такой плановой экономики сложилась система цен, которая стимулировала бы развитие приоритетных отраслей промышленности, то составляющая издержек в этих сравнительных коэффициентах стала бы нерелевантной. Иными словами, для эффективного функционирования экономической системы требовалось добиться рационального сочетания внутреннего рынка и плановой торговли. Однако еще задолго до этого Троцкий пришел к выводу о том, что целью социалистической политики является сначала поглощение, а затем уничтожение рынка. Другой, более серьезный, логический недочет в рассуждениях Троцкого связан с его идеей о том, что инвестиционные решения следует принимать на основе учета сравнительных коэффициентов. Капитальные затраты, по его мнению, следовало упорядочить в строгую систему очередности, что предотвратило бы распыление и без того недостаточных ресурсов. До тех пор, пока Троцкий использовал свои рассуждения для доказательства нецелесообразности инвестирования в тяжелую промышленность, его нельзя было упрекнуть в непоследовательности. Отраслям промышленности, производящим средства производства, он в целом отводил второстепенную роль и считал, что мировой рынок будет выступать для них в качестве резерва. Главная проблема состояла в выработке четкого подхода к легкой промышленности. Троцкий полагал, что и здесь импорт может несколько смягчить товарный голод. Однако, опасаясь, что вероятность подрыва монополии внешней торговли очень высока, он стал называть сравнительные коэффициенты «ограничителями давления», и тем самым выступил в защиту стратегии «широкого фронта» в легкой промышленности. Советская промышленность находилось в таком состоянии, что большинство сравнительных коэффициентов по легкой промышленности могли бы оказаться совершенно неудовлетворительными. В результате возник бы сильный соблазн инвестировать в эту отрасль в недостаточном объеме, причем в такой степени недостаточном, что без принятия надлежащих мер система начала бы постепенно превращаться как минимум в упрощенную форму автаркии. Даже в случае разработки и осуществления строгой очередности инвестиций последующая ликвидация «слабых мест» привела бы в точности к такому же результату. Несмотря на эти логические недочеты, Троцкий сформулировал вполне обоснованные цели. Предлагаемый им импорт основной доли промышленного оборудования позволил бы избегнуть тех проблем, которые неизбежно появились бы при реализации сталинской программы, в основе которой лежала идея о самодостаточности советской экономики. Инвестиции в тяжелую промышленность дали бы ощутимый результат не ранее, чем через з–5 лет, в результате чего были бы надолго отложены серьезные мероприятия по смягчению товарного голода. В 1925 году технические возможности советской промышленности использовались не полном объеме. Однако многие типы промышленного оборудования ранее в России никогда не выпускались, и для их производства требовались большие капиталовложения. Именно в секторе тяжелой промышленности сильнее всего ощущалась потребность создания новых предприятий, объемы выпуска которых были бы достаточно крупными для того, чтобы считаться экономически оправданными. Для увеличения издержек имелись и некоторые другие дополнительные факторы. Необходимо было создавать инфраструктуру, которая могла обеспечить жизненно важные потребности новых отраслей промышленности. Технологически взаимосвязанные предприятия необходимо было переводить из других мест или создавать в непосредственной близости друг от друга. Таким образом, для расширения технологических функций различным отраслям промышленности в конечном итоге требовались существенные дополнительные инвестиции, которые с помощью импорта можно было на время отложить, или вообще обойтись без них. Инвестиции требовались в том числе и для того, чтобы обеспечить промышленность необходимыми материалами, поскольку программа индустриальной самодостаточности предполагала крупные начальные капиталовложения в металлургию, остро нуждающуюся в модернизации. Уникальность стратегии Троцкого состояла в том, что она представляла собой нечто среднее между программами Сталина и Бухарина. Иными словами, она занимала срединную позицию между политикой, предполагавшей инвестирование в тяжелую промышленность, и политикой, которая, если не на деле, так на словах поддерживала легкую промышленность. Не исключено, что если бы тогда воспользовались советами Троцкого, то экономика смогла бы достичь высоких темпов промышленного развития, не вступая в ничем не оправданное противоречие с большей частью крестьянства. Кризис, наблюдавшийся на рынке зерна, к 1927–1928 годам не оставил ни малейших сомнений в том, что если производство товаров народного потребления не увеличится, то крестьяне перестанут поставлять на рынок хлеб и сырье. В середине 1920 годов объем продаж зерна составлял лишь половину аналогичных дореволюционных показателей. До тех пор, пока районы, традиционно занимавшиеся выращиванием технических культур, не были обеспечены продуктами питания с помощью других регионов страны, производство сырья в полном объеме восстановить было невозможно. Программа строительства социализма, предлагаемая Сталиным и Бухариным, логически вела в тупик, единственным выходом из которого выйти из которого после 1929 года была насильственная коллективизация и обострение классовых столкновений в деревне. На аргументацию Троцкого в значительной мере повлияла его уверенность в том, что спустя 8 лет после установления советской власти интересы промышленности и сельского хозяйства, впрочем, так же как интересы Европы и России, наконец, совпали. В то же время он полагал, что Россия движется по порочному кругу. С одной стороны, рассуждал он, крестьяне не станут поставлять на рынок зерно и другую продукцию, не получая взамен потребительские товары. С другой стороны, внутреннее производство товаров народного потребления не удастся расширить в достаточном объеме, если не начать импортировать промышленное оборудование, закупаемое за счет экспорта. Наступит момент, когда этот порочный круг придется разорвать. Троцкий лелеял надежду, что в 1925 году после сбора богатого урожая можно будет совершить решающий рывок. Этому же будут способствовать товарная интервенция, концессии и другие формы импорта капитала. Троцкому казалось, что главная проблема состоит в том, чтобы привести в движение торговый цикл, после чего торговля будет набирать обороты самостоятельно. Когда Троцкий в общих чертах описал предлагаемый им цикл, оказалось, что его аргументы очень напоминают слова Сокольникова из выступления перед XII съездом ВКП (б) в 1923 году: «Наше хозяйство вошло в мировую систему. Это включило новые звенья в цепь смычки. Крестьянский хлеб обменивается на иностранное золото. Золото обменивается на машины, орудия и недостающие
Развивая международную торговлю с Западом, Россия сможет подготовить условия для мировой революции и одновременно ускорить ее. Троцкисты более позднего периода почему-то выпустили из виду идеи Троцкого об интеграции, поэтому они не могли понять, каким образом Троцкий мог отрицать возможность построения социализма в одной стране и одновременно требовать скорейшей индустриализации России. Во многих статьях и научных исследованиях Троцкому приписывается мысль о том, что Россия смогла начать построение социализма собственными силами, однако завершить этот процесс ей не удалось. Подобных выводов Троцкий не делал (по крайней мере, в течение рассматриваемого периода). По его мнению, объединение России с Европой должно было начаться гораздо раньше, чем могли произойти революции на Западе. Он считал, что Россия «врастет» в Европу и что на основе этого экономического симбиоза позднее сложится международная социалистическая федерация. Троцкий писал, что для осуществления успешной индустриализации России придется систематически использовать свои богатые, но еще не разработанные природные ресурсы, однако сделать это в ситуации экономической изоляции было невозможно. По его словам, «курские залежи магнитного железняка, уральские калийные залежи и все вообще гигантские ресурсы наши требуют применения интернациональных накоплений и мировой техники». «Гигантской международной задачей» станет использование на полную мощность экономического потенциала Сибири48. При такой постановке вопроса становилась очевидной роль концессий. В марте 1927 года, несмотря на пропагандистские кампании последних месяцев, Троцкий с новой силой начал доказывать необходимость создания концессий также и в промышленности: «При прочих равных условиях иностранные капиталы должны привлекаться в те отрасли промышленности, которые обнаруживают наибольшее отставание по издержкам производства, по качеству, от соответствующих отраслей мировой промышленности»49. Установив экономические связи с Европой, Россия тем самым получит доступ и в колонии европейских стран в Азии, Индии и на Востоке. В результате, полагал он, будут созданы необходимые условия для создания единого евразийского экономического пространства, в центре которого будет находиться Россия: «Мы считали и считаем, что Соединенные Штаты Европы и наш Советский Союз сомкнутся в одно хозяйственное целое. Мы считали, что Советский Союз явится гигантским мостом между социалистической федерацией Европы и федерацией Азии. Мы не думали и не думаем, что свободная Индия и социалистическая Англия будет вести замкнутое, независимое друг от друга существование. Обмен ценностями между ними является необходимым условием экономического прогресса. Он сохранится и после низвержения британской буржуазии и будет совершаться в рамках великой федерации. То же самое, скажем, относится и к нашей северной Индии – Сибири»50. Созданная им теория
Книга добросовестная и честная. Из нее видно, что экономические взгляды Троцкого позволили бы избежать «черной дыры» сталинской коллективизации, ограбления и уничтожения крестьянства, убийств, голода и преступлений. Не отражена гнусная и мерзкая сталинская борьба за власть, его проститутские союзы то с теми, то с другими с тем , чтобы стать диктатором, устранить Троцкого и …Ленина.
Отзывы 1