Нам по пути

Rachel Meinke

ALONG FOR THE RIDE

Copyright © 2021 by Rachel Meinke

The author is represented by Wattpad.

© А. Панова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

© Иллюстрация на обложке, TBD

* * *

Для моих Wattpad-читателей: без вас все это было бы невозможно

Глава 1

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, штат КАЛИФОРНИЯ

– Простите, – раздалось за моей спиной. Я обернулась к молоденькой девушке с сияющей улыбкой.

– Сфотографируете нас?

Я подняла глаза и буквально в полуметре увидела изображение Коннора Джексона в натуральную величину. В белой рубашке и темно-синих шортах, волосы живописно растрепаны. Похоже, его глазам добавили немного блеска, а улыбка ослепляла рядом жемчужно-белых зубов. Он щеголял в последней модели туфель Luxem, отчего и был установлен в самом центре обувного магазина.

Возле фигуры стояла стайка девочек-подростков, все примерно моего возраста. И они очень хотели сфотографироваться с картонным Коннором Джексоном.

– Конечно, – сказала я и взяла у нее телефон. Сделала пару снимков и вернула мобильный.

– Спасибо, – она залилась краской, ее глаза блестели от возбуждения.

Было совершенно невероятно видеть картонную фигуру собственного брата в обувном магазине. И еще более странной оказалась просьба девчонок сфотографировать их с ней.

– Какую песню ты любишь больше всего? – не сдержав улыбки, спросила я.

– «Сумерки»! – гордо воскликнула она, а другие девочки закивали в знак согласия.

Худшая из песен, когда-либо выпущенных Коннором!

– В самом деле?

– Вы слушаете Коннора Джексона?

– Буквально каждый день.

Тут меня дернули за руку, и я вернулась к своей лучшей подруге Дженике Терри:

– Мы опоздаем!

– Было приятно познакомиться! – через плечо крикнула я, когда Дженика тащила меня к выходу из магазина.

Мама Дженики ждала снаружи с ключами в руках:

– Поторопитесь, девочки!

Я проскользнула на заднее сиденье микроавтобуса, за мной Дженика.

– У вас есть какая-нибудь еда?

Мама Дженики – моя вторая мама. Мои родители вечно заняты, и только Мама Терри таскала меня на футбольные тренировки и игры. Мы проводили долгие часы в машине, жалуясь на школьные занятия, смеялись и закатывали глаза, слушая треп Дженики о Конноре.

– Что за девчонки? – спросила Дженика.

– Поклонницы Коннора Джексона.

Ее глаза загорелись:

– Что, правда?

Мы с Мамой Терри засмеялись.

– Девочки, вам нужен душ, – покачав головой, сказала Мама Терри. – Страшно представить, в каком состоянии ваша форма. Отстирать ее будет непросто.

– Мы же утром играли, – засмеялась Дженика. – Как, по-твоему, от нас должно пахнуть?

– Я не думала, что настолько ужасно, – ответила Терри, потянулась и открыла крышу. – К счастью, это последняя игра турнира.

Мы въехали на стоянку; торговый центр совсем недалеко от футбольного поля.

– Я очень надеюсь, что мы победим, – сказала я, когда машина остановилась. – Обидно добраться до финала и проиграть.

Дженика раздраженно фыркнула:

– Да уж, конечно, столько вытерпеть, и все без толку.

Мы вытащили наши футбольные сумки из багажника и пошли к команде.

– Где вас носило? – спросила Лесли, когда мы подошли к игрокам, слонявшимся по полю в ожидании игры.

Я плюхнулась на землю:

– В торговом центре.

Тренер Джефферсон засмеялся:

– Неужели ты наконец-то купила новые бутсы?

Я вытащила из сумки свои бутсы, только что заклеенные изолентой:

– А вот и нет. Немного клейкой ленты, и подошвы как новые.

– Ты опять пропустила наши турнирные приметы, – покачав головой, сказала Лесли во время разминки. – Очень обидно.

– Обещаю, я все тебе компенсирую, – смеясь, ответила я.

– Капитаны, пошли, – крикнул тренер Джефферсон.

Это был сигнал для меня.

* * *

– Где моя защита? – закричала я, отступая к воротам.

Я взглянула на тренера Джефферсона, и он показал мне единицу. До конца матча осталась одна минута. Одна минута до нашей победы.

Хейли отбила мяч из штрафной, прямо в ноги Дженике.

– Давай, Джен! – завопила я, вытирая пот со лба подолом своей майки.

Она обвела защитника, передала мяч крайнему на левый фланг и побежала по полю, когда нападающий пробил мяч над защитой.

– Бей головой! – завопила я.

Дженика подпрыгнула, достала головой мяч и послала его в угол ворот.

Я рванула с моего места в штрафной на другой конец поля. Дженика прыгнула в мои объятия, визжа от радости. Наше торжество прервал рефери, указав на наши позиции. Соперники начали атаку. Как по заказу, они побежали по правой стороне поля.

Я рванула назад:

– Держать!

Моника ударила по мячу, а полузащита передала его нападающему.

Это была гонка, моя и Марси Адамс, звездного форварда «Сан-Франциско Снейкс».

Я достала мяч на полшага быстрее нее, подпрыгнула и головой выбила за линию. Она столкнулась со мной в воздухе, и мы обе свалились в грязь.

– Ты в порядке? – спросила Мишель, стягивая вратарскую перчатку.

– Прекрасно, – ответила я, ухватилась за ее руку и поднялась.

Марси стояла, свирепо глядя на меня.

– Ходи оглядывайся! – бросила она, возвращаясь на место, и в этот момент судья засвистел, объявляя конец игры.

У нас: 2. «Снейкс»: 1. Это была победа.

– Я бы тебя обняла, – сказала Дженика, когда я выбежала с поля, – но ты вся в грязи.

Я сжала ее в объятиях так, что она взвизгнула.

– Ты воняешь как бомж! – крикнула она, смеясь, а я сжала ее еще крепче.

Подошел тренер Джефферсон и протянул руку:

– Горжусь вами.

Я присоединилась к девочкам, чтобы обменяться рукопожатием с соперниками. Когда дошла до Марси, она отдернула руку.

Но когда мы расходились, я крикнула ей:

– Хорошая игра!

– Кейтлин, хватит воевать, – сказала Дженика, подталкивая меня к нашей скамейке.

Вновь и вновь мысленно переживая победные моменты нашей игры, я сняла щитки и запихнула все вещи в рюкзак. Когда тренер Джефферсон поздравил нас с победой в турнире, до меня окончательно дошло. Наш тяжкий труд был достойно вознагражден.

Пока он говорил, я улыбалась все шире, а потом потащила всех обниматься.

– Кейтлин! – взвизгнула Лесли. – О боже!

– Идите к нам, тренер, – крикнула я. – Обязательное победное групповое объятие!

Я чувствовала, как сквозь стоны и жалобы у девочек пробивается радостная энергия победы. А потом вся эта обнимающаяся орава свалилась прямо на меня.

– Слезьте с меня! – завопила я. Но не смогла сдержать смех – уходило напряжение последних дней.

– Церемония награждения! – позвал тренер. – Давайте уже, пошли.

Посмеиваясь и обсуждая игру, мы направились к тенту, под которым проходила церемония. Под жарким душным навесом нам пришлось выслушивать, как ведущие расписывают спонсоров и о том, как они им благодарны. Если ты, взмокший и липкий, стоишь рядом с такими же взмокшими и липкими людьми, радостное волнение быстро проходит.

Когда мы получили наша золотые медали, началась суматоха с фотографированием. Во время награждения после турнира, когда все грязные, взмокшие и уставшие, выходят самые паршивые снимки. Но они же и самые лучшие.

Церемония подошла к концу, и мы стали прощаться. Это был последний турнир сезона, начиналось лето, и команде нужно было восстановиться, прежде чем начать все сначала. А я собиралась уйти совсем.

– Ты о нас даже не вспомнишь, – сказала Лесли. – У тебя теперь будет совсем другая жизнь.

– Всем только кажется, что это шикарно, – поправила я, – я бы предпочла остаться с вами, подруги.

– Ты будешь развлекаться, – возразила Моника. – Отдыхать на всю катушку.

Это было точно не про меня.

– Я постараюсь.

– Твой папа уже едет? – спросила Дженика, когда мы возвращались к машине.

Первый раз за несколько часов я проверила телефон; около часа тому назад папа оставил сообщение, что он выехал из нашего дома в Лос-Анджелесе к футбольным полям в Санта-Монике.

– Он должен быть с минуты на минуту, – сказала я. – Он не всегда держит меня в курсе.

Она сложила руки на груди, глазами осматривая стоянку в ожидании моего отца.

– Ты будешь вечером смотреть интервью?

– Конечно, это важно для всей семьи, – сказала я.

– Я жду с нетерпением. Коннор теперь такой знаменитый.

Это правда. Коннор моментально покорил страну, когда одна из его записей на YouTube стала вирусной. На его пение обратили внимание, и вскоре он оказался в студии, сделал пробную запись, на которую ему дали деньги родители.

Не успели мы опомниться, как он, имея в активе свое демо, уже вел переговоры с «Лайтшайн Рекордс». Теперь он был ходячей говорящей поп-звездой с плаката. Это было похоже на вихрь, если не сказать больше. В нашей жизни все поменялось: наши родители оставили свою обычную работу, чтобы помочь ему с карьерой, песни моего брата звучат на радио, клип «Сумерки» посмотрели более 200 миллионов раз, и его самого приглашают в сериалы и даже в эпизоды в фильмах. А сейчас мы собираемся в турне по стране с Маккензи Льюис, восходящей поп-звездой, и «Скайлайн», моей любимой группой.

Краем глаза я увидела въезжающий на стоянку «Лексус» отца.

– Он будет горд за тебя, – сказала Дженика.

– Бьюсь об заклад, он даже не спросит, как прошел турнир.

– Да ну, неправда, – неуверенно возразила она.

– Да точно. Мне пора идти.

– Я позвоню тебе вечером после интервью.

Я подняла вверх большой палец и пошла к папиной машине.

– Нет, нет, нет, – отец говорил через Bluetooth. – Мы заказывали другую куртку.

Я подключила наушники к телефону, правый воткнула в ухо, оставив левое ухо открытым на случай, если папа вдруг решит поговорить со мной. Закрыв глаза и откинув голову на подушки возле окна, я погрузилась в музыку «Скайлайн». Я видела их в прямом эфире, когда они играли для тридцати человек в Бофорте, штат Южная Каролина, – на своей родине. Это четверо братьев, быстро поднявшихся в поп-чартах после того, как мой брат раскрутил их альбом на своей странице в сети, и я, возможно, тоже приняла в этом некоторое участие.

– Зачем нужна еще примерка? – возразил папа. – Мы уже мерили, была заказана другая кожаная куртка.

Мой турнир прошел блестяще, пап. Мы заняли первое место. Спасибо за интерес и участие в моей жизни.

– Ладно, все в порядке, – бормотал отец. – Давайте на этот раз сделаем все правильно.

Я? Я в порядке. Я устала, и все болит. Но знаешь, это того стоило. Мы ведь заняли первое место, и все такое.

Отец повесил трубку, и машину заполнила тишина.

– Все прошло хорошо? – спросил отец. – Ну, там, футбол и все такое.

Меня обдало жаром от волнения. Я даже не ожидала, что он спросит.

– Все было в самом деле очень здорово, – начала я. – Мы выиграли…

Зазвонил телефон, и отец предупреждающе поднял палец.

– Это Лори; я должен обсудить с ней расписание. Потом продолжим наш разговор.

Закрыв глаза, я позволила голосу Зака Мэттьюза успокаивать мое уязвленное самолюбие. Часовая поездка была мучительной, и когда мы подъехали к дому, я с трудом выбралась из машины.

– Кейтлин? – голос мамы из кухни.

Я не ответила, поднялась на второй этаж и заперла дверь своей комнаты. Я сорвала с себя форму и швырнула ее через всю комнату. Единственный раз он удосужился спросить меня о турнире, и то не дослушал, потому что Коннору было что-то нужно. Все эти дни были посвящены только брату. Расписание Коннора. Турне Коннора. Сегодня примерка кожаной куртки Коннора.

Коннор чертов Джексон.

Родители словно забыли, что я тоже существую. У меня есть свои увлечения и интересы, и я занимаюсь тем, что находится за пределами царства Коннора Джексона.

Я сбросила с себя пропотевшее белье и быстро приняла душ. Потом улеглась в постель с полотенцем на голове.

– Кейтлин? – мамин голос за дверью. – Ты будешь с нами ужинать?

Я вскочила с кровати, прошлепала по деревянному полу и приоткрыла дверь.

– Нет.

Она прошла в комнату и присела на краешек кровати.

– Ты мне так и не написала после финальной игры.

– Тебе действительно интересно? – спросила я, опускаясь рядом с ней.

– Конечно, родная моя. Каждая мелочь.

– Ты ведь даже не разбираешься в игре, – поддела я.

– Как же, а положение вне игры, – сказала она, махнув рукой. – И когда показывают карточку. Ну, и про игру рукой.

Я растворилась в ее объятиях, как делала в детстве или от обиды.

– Интервью твоего брата начнется через несколько минут, – сказала она. – Пойдешь смотреть?

Как бы шумиха вокруг Коннора Джексона ни достала меня, он все же был моим братом. И я им очень гордилась.

– Да, иду.

– Тебя ждет тарелка теплой лазаньи, – она слегка подтолкнула меня в плечо. – И я приготовила свежий чесночный хлеб как раз к твоему приезду.

– Для меня?

– Кто же еще может съесть целый батон чесночного хлеба в одиночку?

Мы спустились вниз, где меня ждала моя лазанья и целая гора чесночного хлеба. Когда я добралась до дивана, отец уже сидел перед включенным телевизором.

– Коннор, подвинь сестре сервировочный столик, – расчищая мне место, сказала мама.

Он оторвался от телефона:

– А?

– Сервировочный столик для сестры.

– Она сама переломится?

Отец протянул руку за диван и, придвигая мне столик, взглянул неодобрительно.

– Интервью начнется через минуту. Прекратите споры.

Я промолчала.

– Коннор Джексон, – объявил репортер, когда физиономия моего брата осветила экран, и люди в студии захлопали.

– У них были таблички? – спросила я. – Такие, знаешь, чтобы люди тебя одобряли?

Коннор, не отрываясь от телевизора, сделал непристойный жест. Отец снова взглянул неодобрительно. Я это заслужила.

Репортер заливался соловьем о Конноре и его успехах.

– Итак, скажите, – репортер наклонился к нему. – Каково это, быть ведущим певцом в собственном турне?

– Это честь для меня. Я очень рад поделиться моей новой музыкой со своими поклонниками.

– Ходят слухи о мировом турне в будущем. Ваш комментарий?

Я подавила смех. Это вообще первые большие гастроли в его карьере, и уже ходят слухи о мировом турне?

– Пока только одно турне, – он тоже засмеялся. – Начнем с Соединенных Штатов и посмотрим, что получится.

Он откашлялся:

– Но мировые гастроли – это, безусловно, то, чем я с удовольствием займусь позже.

Реальный Коннор издал стон:

– Звучит, как будто я по сценарию говорю.

– Я так не думаю, – сказала мама. – Я считаю, что это прозвучало искренне.

– Это все было написано в сценарии, не так ли? – отметила я.

– Но это не должно звучать так.

Интервью продолжалось еще десять мучительно долгих минут.

– После рекламы мы услышим «Сумерки», лучшую песню Коннора! – объявил репортер.

Конечно же, «Сумерки».

– Для твоего первого интервью на всю страну считаю, что все прошло исключительно хорошо, – сказал отец. – Продуманный разговор, легкие улыбки, ты всех просто очаровал.

– Ну еще бы.

Мама посмотрела на меня.

– Кейтлин? Что ты думаешь?

– Об интервью?

– О чем же еще? – спросил Коннор.

В моей груди поднялась волна гнева, и я занялась поеданием лазаньи, чтобы не выпустить эту волну наружу.

– Думаю, это было миленько. – сказала я. – Стандартно. Не грандиозно, но и не плохо. Средне.

Коннор сжал губы, и на мгновение я почувствовала себя виноватой.

– Если у тебя нет конструктивных предложений, Кейтлин, в следующий раз держи свое мнение при себе, – сказал отец.

Мое чувство вины моментально испарилось.

– Я постараюсь.

– Коннор Джексон исполняет свой хит «Сумерки»! – объявил репортер. Камера повернулась к сцене, на которой стоял Коннор. Все прошло без сучка и задоринки. Его голос был ровным, танцевальные движения точны.

По мне, так это была средненькая попсовая песенка: нудная и бессодержательная. Он пел «Сумерки», потому что люди этого от него ждали, потому что сегодня они все хотели слушать именно это. Но сердце его сейчас молчало.

В конце клипа мама захлопала.

– Ты пел прекрасно.

Отец поднялся – в руке телефон.

– Как я уже говорил, все прошло очень хорошо. И полагаю, это в будущем откроет нам многие двери.

Он вышел из комнаты, мама поспешила за ним, сказав, что сразу вернется. Я потянулась за своим телефоном, там было новое сообщение от Дженики.

– Тебе не понравилось, – как ни в чем не бывало заявил Коннор.

– У меня нет никаких конструктивных предложений, – я пожала плечами.

– И?

– И меня это не впечатлило. Половину времени было вообще не похоже, что тебе это нравится. Ты выглядел зажатым, неуклюжим, словно тебе некомфортно.

– Наверное, потому что так и было.

С улыбкой на лице вошла мама.

– Ну вот, Кейтлин, я тебя слушаю. – Она села рядом со мной. – Помнишь, я говорила, каждую мелочь. Расскажи мне про офсайды.

– Про что? – наклоняясь вперед, спросил Коннор.

– Ты помнишь, что у Кейтлин в эти выходные был турнир по футболу?

Коннор не ответил. Конечно, он не помнил. В отличие от его интервью мои игры не транслировались в каждом доме. Никто не пришел посмотреть мою игру; мама была единственной, кто хотя бы позвонил. У меня не было платинового альбома. Я не собиралась через две недели в турне по стране. У меня не было запланированных встреч и публичных выступлений.

Я была просто Кейтлин Джексон. И в последнее время это было скорее бременем, чем благословением.

Глава 2

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, штат КАЛИФОРНИЯ

– Ты не отвечаешь на мои сообщения, – Дженика плюхнулась на мою кровать. Мой телефон лежал экраном вниз на тумбочке.

– Я пытаюсь сосредоточиться. – Кучи вещей были разложены по комнате, я стояла перед шкафом и пыталась сообразить, что смогу впихнуть в единственный большой чемодан, чтобы мне хватило на большую часть лета.

– Я пришла не затем, чтобы смотреть, как ты собираешь вещи, – сказала Дженика. – Сегодня должны прийти электронные письма от Limitless Showcase.

Черт. Как же я забыла? Я резко выпрямилась.

– Ты свое уже получила?

Она отрицательно покачала головой.

– Каждые шестьдесят секунд проверяю почту.

Я схватила телефон, тоже проверила. Ничего. Limitless Showcase – самое важное агентство для футболистов. Все лучшие футбольные тренеры Первого Дивизиона приходят сюда на разведку, и женская сборная США, как известно, выбирает новых игроков на Showcase. Приглашение туда уже было честью.

– День будет длинным, – сказала Дженика. – Я написала тренеру Джефферсону, он тоже еще ничего не знает.

Я не успела ответить, как в дверь постучали.

– Я укладываю вещи! – крикнула я. – Дженика мне помогает.

– Меня это вообще не волнует, – через дверь отозвался Коннор. С тех пор, как поцапались после вчерашнего интервью, мы держались подальше друг от друга.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Поговорить.

– Я занята!

Послышался щелчок, и дверь открылась. Коннор вошел и закрыл ее за собой.

– У меня есть пицца, – он показал тарелку. – Предлагаю мир.

Он поставил пиццу на кровать, ослепительно улыбнулся Дженике.

– Привет, Джен.

– Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня так называют, – сказала она.

– Но это мило, – поддразнил он.

– Это я милая, – поправила Дженика. – Давай не будем смешивать.

– Что тебе нужно? – я прервала их кокетливый треп. Быть третьей лишней в собственной комнате у меня не было никакого желания.

– Поговорить, – повторил он. – Выйдем на секунду?

– Я начну разбирать кучи тряпок Кейт. А вы топайте.

Я со стоном поднялась с кровати и пошла за Коннором в его комнату.

– У меня здесь есть еще пицца, не беспокойся, – сказал он, запирая за собой дверь.

Я взяла кусок и присела на край кровати.

– Что случилось, поп-звезда?

Он помрачнел.

– Не называй меня так.

– Ты же теперь знаменитость.

– Заткнись, – сказал Коннор. – Пойдешь сегодня со мной на репетицию?

– Почему я?

Я ничего не знала о его шоу. Я даже не знала списка песен. Всем этим управлял папа.

– Есть финальный номер, и мне нужен свежий взгляд, – сказал он. – Это песня на бис, написанная для шоу, Маккензи, «Скайлайн» и я поем ее вместе. И ты единственная, я знаю, дашь честный отзыв.

– Почему?

С самого первого своего выступления Коннор не спрашивал меня, с какой песней выходить. С тех пор повелось, что всегда он, мама и отец. В шоу Коннора Джексона я всегда была посторонним наблюдателем.

– Ты – моя целевая аудитория, – сказал он.

О. Это все было продуманной операцией.

– Мне нужно закончить кучу дел перед турне, – сказала я. – Дженика помогает мне уложить вещи, еще у меня есть научный проект, и…

– Только один день, – прервал меня Коннор. – Пожалуйста, Кейтлин! Мне в самом деле нужна твоя помощь.

Коннор, должно быть, отчаянно нуждался в помощи, раз готов был упрашивать меня.

– Ой, ладно, – сказала я. – Если ты считаешь, что я могу помочь.

– Спасибо, Кейт. Это очень важно.

Доев свой кусок пиццы, я встала.

– Мне надо идти к себе.

– Ладно, заметано. Я дам тебе знать, когда мы выходим. Минут за тридцать?

– Годится.

Повисла тишина, и я откашлялась, чтобы нарушить ее.

– Ну ладно, увидимся.

Когда я вернулась в комнату, Дженика сидела на полу с моей одеждой в руках.

– Чего он хотел? – спросила она, взглянув на меня поверх своего занятия.

– По-моему, помощи.

Она подняла глаза, вопросительно подняв бровь:

– В чем?

– Я не очень уверена. Что-то насчет финального номера в шоу.

– Это потрясающе, Кейт, – сказала она. – Может быть, тебе удастся, наконец, познакомиться с Заком Мэттьюзом.

– Заткнись.

– Не закатывай глаза, никогда не знаешь наверняка! – пропела она. – Расскажешь мне о братьях Мэттьюз снова? Какой из них был бы идеальным для меня?

Дженика знала, как меня разговорить. Я была самой большой их фанаткой.

Я плюхнулась на кровать.

– Джесси – двадцать два, он старший. У него каштановые волосы и такие темно-темно-шоколадного цвета глаза. Он более серьезный и угрюмый, немного капризный. Он бас-гитарист. Потом – Аарон, клавишник, ему двадцать. У него волосы песочного цвета и светло-карие глаза. Он самый тихий, но, кажется, именно он объединяет группу. Он не такой серьезный, как Джесси, но и не такой балбес, как Росс. Такой идеальный середнячок.

– А Росс – кто? – спросила Дженика.

– Росс – третий по возрасту, ему восемнадцать, барабанщик. У него темно-русые волосы и ярко-карие глаза. Он из породы клоунов, вечно шутит и разряжает обстановку.

Она придвинулась ко мне с дразнящей улыбкой.

– А четвертый брат?

– Ты знаешь, это Зак. Ему шестнадцать, почти семнадцать. Вокалист. Автор песен. Лидер-гитарист. Почти идеален во всех отношениях. Его карамельного цвета глаза проникают вам в душу, а грива каштановых волос всегда в полном беспорядке. Он – одинокий волк, всегда в тени своих братьев. Но когда он поет… твое сердце тает.

– Интересно, кто из них твой любимый?

Я обернулась и сердито посмотрела на нее.

– Не дразни меня!

Она хихикнула, держа в руках кружевное белье.

– О, это точно надо упаковать.

* * *

Водитель Коннора остановился перед домом и, когда я подошла, опустил стекло. Коннор уже был в репетиционном зале и послал за мной своего шофера.

– Привет, Ричард, – сказала я, скользнув на заднее сиденье.

– Как прошли соревнования в эти выходные?

Ричард был единственным, кто действительно интересовался мной и моими достижениями, и я позволяла ему это.

– Мы победили.

– Еще бы. Ты ведь Кейтлин Джексон!

– Спасибо, Ричард. Спасибо за заботу.

– Игра была трудной?

– Победа была трудной.

Сколько я помню, мы говорили это всегда. Ричард включил для меня Bluetooth-радио, мой телефон мгновенно подключился к нему.

– Сегодня слушаем «Скайлайн»? – лукаво усмехнувшись, спросил Ричард.

– Всегда.

Дорога до репетиционного зала была короткой, и телохранитель Коннора, Эдди, уже ждал нас снаружи.

– Здрасьте, – сказал Эдди, открывая передо мной дверь.

– Спасибо, Эдди.

Он повел меня наверх, «Сумерки» доносились отовсюду. Ее репетировал Коннор со своим хореографом Кристофером Клайном. Коннор улыбнулся и помахал мне рукой, а потом умудрился упасть со стула, на котором стоял.

– Прости, Крис, – сказала я.

– Ты вовремя. Нажмешь пуск, Кейт?

– Конечно.

Танец был безупречен, Коннору удалось точно повторить его. В конце Крис, радостно завопив, протянул Коннору руку:

– Дай пять!

– По крайней мере, мы знаем, что это сработает, – сказал Коннор, плюхаясь на стул.

– Нужно, чтобы так было постоянно, – сказал Крис.

Я помогла Крису навести порядок в студии, пока Коннор собирал свои вещи.

– Увидимся в двенадцать на общей репетиции, – вслед нам крикнул Крис.

Вслед за Коннором я вошла в комнату с его именем на двери. В небольшом помещении стоял одинокий стул, с потолка свисала сумка для одежды. Коннор сел на стул и, закрыв глаза, откинул голову назад.

– Я выжат как лимон.

Дверь открылась, и вошла Лори, рекламный агент Коннора. Она занималась всем – от планирования интервью до работы с аккаунтами брата в социальных сетях.

– Лана хочет поговорить с тобой, – сказала Лори. – До твоей вечерней сессии «Вопрос – Ответ».

Лана Регас, бывшая подружка Коннора. Коннор и Лана встретились на какой-то красной дорожке, и у них все сразу сложилось. Между ними все было великолепно… некоторое время. А после одной пьяной ночи и взаимных признаний было подписано соглашение о неразглашении тайны, и отношения внезапно закончились.

Лана была греческой богиней. Высокая, метр девяносто, она часто бывала ведущей моделью на показах роскошных брендов. Но самое главное, она была отменной стервой. И все это знали. Если она чего-то хотела, она это получала. Хотя не всегда по праву.

– Я не хочу разговаривать с ней сегодня, – сказал Коннор. – Скажи ей, что мы поговорим, о чем она хочет, на следующей неделе.

– Ты же знаешь, как Лана себя ведет…

– Я не готов к турне, которое начнется через две недели, – сказал Коннор. – Меня не волнует, что она грозится сделать. Сегодня у меня нет времени выслушивать ее чушь.

– Записала, – сказала Лори, делая пометки в своем ежедневнике. – Остаток дня проведем в приятном общении. Мы продолжим вбрасывать анонсы к новым музыкальным клипам в твои социальные профили, и у тебя «Вопрос – Ответ» с поклонниками в семь вечера.

Коннор кивнул.

Лори взглянула на меня:

– Привет, Кейтлин.

– Привет.

– Принести тебе что-нибудь?

Я покачала головой:

– Нет, спасибо, все нормально.

Она еще что-то чиркнула в своем ежедневнике, потом вышла, закрыв за собой дверь.

– У тебя так каждый день? – спросила я.

В этот раз Коннор открыл оба глаза:

– Как?

– Приходят люди и говорят тебе, какое у тебя расписание на сегодня, и ты его выполняешь?

– В общем, так.

– Какой ужас.

И тут, как по заказу, в двери появился отец с планшетом:

– Тебе нужно одеться и приготовиться.

– «Скайлайн» никогда не приходят вовремя, – пожаловался Коннор. – Я не буду надевать этот кожаный костюм до самой последней минуты.

Коннор специально попросил «Скайлайн» на разогрев, и я закричала от радости, когда узнала, что они согласились. Я не только буду слушать их выступления в каждом городе, но и встречусь с ними. Иногда полезно быть Джексон.

– Десять минут, – ледяным тоном произнес отец. – Встретимся в репетиционном зале.

С этими словами он исчез. Казалось, стычка нисколько не задела Коннора, он с непроницаемым лицом вновь уткнулся в свой телефон. Я не завидовала такой жизни. Мы с отцом не проговорили бы в таком тоне и двух минут. Я бы не позволила ему приказывать мне. Моя карьера закончилась бы, даже не начавшись.

– Ты ведь не будешь истерить, как фанатка, – сказал Коннор, не отрываясь от телефона.

– Фанатка? – спросила я.

– Фанатка «Скайлайн», когда они приедут. Не веди себя, как истеричная поклонница.

– Кто сказал, что я поклонница?

– А разве нет? Во-первых, огромное фото их солиста у тебя на стене. Тот факт, что ты буквально умоляешь меня помочь им раскрутиться… и еще то, что ты все время слушаешь их песни.

Сильные аргументы.

– Я могу сохранять спокойствие, – пожала я плечами. – Увидишь, я и бровью не поведу.

– Ни хрена. У тебя. Не получится.

– Я буду непробиваема, вот увидишь.

Мы захохотали.

– А тот парень у тебя на плакате? – спросил Коннор. – Это Зак?

– Вы с ним подружились?

– Я уверен, они меня считают самовлюбленным придурком, – сказал он.

– С чего бы им так думать?

Коннор немного помолчал.

– Я не очень хорошо разбираюсь в дружбе.

– Видимо, придется разузнать мне, – сказала я.

– Держу пари, у тебя получится.

Он встал и зевнул.

– Я встречался с Заком только раз.

Они репетировали неделями.

– Неужели?

– Он вообще-то не часто приходит на общие репетиции, мы обычно ставим дублера.

– Что значит он не приходит на общие репетиции?

Если Маккензи, «Скайлайн» и Коннор исполняют финальную песню вместе, откуда Заку знать его партию, если он не появляется на репетициях?

– У него эта болезнь, – пробормотал Коннор; его глаза слипались. – Боже, я так устал. Как она называется?

– Эпилепсия, – подсказала я.

Я была фанаткой «Скайлайн» и изучила вдоль и поперек всю информацию о группе в сетях. И еще больше нарыла про эпилепсию.

Когда «Скайлайн» начали набирать популярность, они давали множество интервью. Но Зака с ними никогда не было. Сначала его называли «номером один» поп-индустрии, но вскоре он признался, что страдает эпилепсией, что репетиции, интервью и гастроли слишком его утомляют и что он под контролем врача следует определенному распорядку дня. Он никогда не давал интервью поздно ночью и рано утром, так как, по его словам, сон был ключевым фактором в ходе терапии его болезни. Бывали дни, когда он приходил в себя на несколько минут, только чтобы поздороваться. Однако остальные братья были очень внимательны к тому, что пишет пресса.

– Да, перед началом гастролей нам показали, что делать, – сказал Коннор.

– С эпилепсией?

– Что делать, если начнется приступ. Этого потребовал их менеджер… ну, то есть Джесси.

В этом был резон. Чего «Скайлайн» точно не хотели, так это чтобы пострадал их ведущий исполнитель и брат.

– Надо одеваться, – сказал Коннор, взглянув на часы. – Увидимся через несколько сек.

Намек понятен, ухожу.

– Репетиция там же?

– Угу.

Я отправилась обратно в зал.

– Снова привет, – сказал Крис.

Я помахала в ответ и села возле зеркала лицом к залу.

Потом пришла Маккензи. В Голливуде все знают Маккензи Лоуренс. Она прославилась ночными вечеринками, мимолетными связями и дрянными песенками.

– Крис, – сказала она, лопнув жвачку.

– Мак, – ответил он.

Взгляд Маккензи остановился на мне.

– Это кто?

– Сестра Коннора, – ответил Крис. – Она посмотрит финальный номер.

Она окинула меня беглым взглядом.

– Если ты считаешь, что это поможет…

Она присела на стул.

– Этот костюм – отстой. Я в нем с трудом двигаюсь.

Она была одета в бордовую кожаную куртку с брюками в тон. Еще на ней была белая футболка в обтяжку и бордовые туфли-лодочки.

– Поэтому мы будем репетировать в этом всю неделю.

Ответ ей явно не понравился, но настаивать она не стала.

– Вообще, сегодня кто будет? Коннор?

Крис кивнул.

– А трио «Братья Джонас»?

Мы с Крисом не смогли удержаться от смеха.

– Все четверо, – подтвердил Крис.

Я сжала губы, чтобы не выдать своего волнения.

– Впечатляет, – сказала она, подняв бровь. – Еще раз, как зовут малыша?

– Да он гораздо выше нас.

Она снова недовольно нахмурилась:

– Имя.

– Закари, но думаю, ему больше нравится Зак.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Их так много, разве всех запомнишь.