Мнимый свет

– Но разве можно управлять кем-то мысленно? – не удержалась от вопроса Линн.

– «Особый» уровень, который вам активировали, позволяет это осуществить. Но это не так просто как вам кажется. Мы с доктором Мейсон проводили кое-какие тесты в лабораторных условиях, – начальники переглянулись. – А цель нынешнего проекта – проверить эффективность SBS в плане контроля над преступностью, в развитие особых навыков управления, в массовом внедрении в силовые структуры.

– Так вот зачем нужен Департамент Нанотехнологий? Консультировать по вопросам наночипов? – невольно вырвалось у Шейлы.

Хелен метнула убийственный взгляд, и та поняла, что зря не уследила за языком.

– Намекаешь, что от моего отдела никакого проку кроме болтовни? – Мейсон вся подобралась, будто собиралась атаковать. Возмущение взорвало прежде вкрадчивые интонации. – Да они уже сделали больше чем вы! Разработали и исследовали SBS, превратили идею в продукт!

– Я вовсе не хотела обидеть… – попыталась извиниться Шейла, но женщина её не слушала:

– Мои сотрудники будут выходить с вами в патрули. Они – не лабораторные крысы, которые света белого не видели. Все прошли курс боевой подготовки и умеют обращаться с оружием наравне с оперативниками, а может и лучше, – она выжигала девушку взглядом. – Я не потреплю недобросовестности и безответственности! Честолюбие попрошу отставить. Мне нужны исполнительные, самоотверженные люди со способностью к самоконтролю! Если это не вы, лучше сразу отказаться! Мы найдём более дисциплинированных и организованных сотрудников!

Обличительная речь доктора всколыхнула в душе оперативницы встречную волну негодования. Она заскрежетала зубами, силясь побороть раздражение и выдержать волну давящего авторитета. Что она не сказала бы сейчас, это только разъярит Хелен. Но выслушивать необоснованные и несправедливые обвинения в несостоятельности и профессиональной некомпетентности было обидно. Но Мейсон оскорбляла не её одну, а всех оперативников. Кто постоит за честь департамента, если начальник безмолвствует, вместо того, чтобы осадить зарвавшуюся женщину? Дремлющий вулкан просился наружу.

Шейла уже собралась открыть рот, как поймала взгляд Алистера. В нём чувствовалась такая сила, что мгновенно охладила девичий пыл. От неожиданности и притаившейся на его тонких губах улыбки она смешалась. Чем дольше она смотрела в два бездонных океана, тем меньше сердилась. Лоб разгладился, с языка пропала горечь, а с сердца – ропот. Мужчина покачал головой, будто советовал не вступать. Он словно понимал всё, что на душе у девушки, и давал знать, что на её стороне.

Шейла незаметно кивнула. Доводы Хелен вмиг потеряли для неё значимость. Одним взглядом Алистер потушил вулкан. Возможно, Мейсон нарочно провоцировала силовиков, чтобы потом указать Эшу на их психическую неустойчивость и, следовательно, несостоятельность. Девушка почувствовала благодарность к учёному.

– Проект невероятно серьёзен и важен! На него возлагаются большие надежды, от результата будет зависеть порядок и безопасность общества. Я отдала столько сил этому городу не для того, чтобы мою работу запороли! – повышала голос Мейсон, и Бёрн остановил её, легонько коснувшись плеча.

– Хелен, мы не приуменьшаем заслуги тебя и отдела, не выказываем неуважение. Шейла имела в виду, что никто кроме твоих сотрудников не расскажет лучше, что делать с наночипами, верно? – Эш обернулся, и девушка отчаянно закивала. – Видишь? Мы чрезмерно благодарны за SBS и твою деятельность в Совете. Мои люди не подведут, мы можем на них положиться. Так что побереги нервы, и пошли уже на совещание.

Женщина вперила в него острый, как булавка, взор, но кивнула.

«Мейсон признала, что ей пора остыть? Что-то новенькое», – подумала Шейла.

– Мы вас оставим, общайтесь, делитесь информацией, – сказал профессор. – Но сегодняшнее патрулирование должно пройти по расписанию.

– Будьте готовы присоединиться, – Хелен кивнула своим и задержала долгий взгляд на Алистере, но тот никак не отреагировал. – Я распоряжусь, чтобы вам выдали оружие.

Попрощавшись, начальники направились к выходу. Створки дверей сомкнулись, поглощая затихающий стук каблуков, и наступила тишина.

Иллюстрация Елизаветы Метлиновой

Глава 4. Патрулирование

– Не отделаетесь теперь от нас. Будем сотрудничать, – насмешливо сказала Руби.

– Чему мы крайне рады, – разулыбался Киан. – Уверен, мы отлично сработаемся.

Девушка благодушно кивнула в ответ, а Джош в нетерпении топтался рядом и ждал, когда можно будет забросать оперативников вопросами.

– Профессор сказал про патрулирование. Мы едем с вами? – воодушевлённо начал он, как только представился случай. – Как обычно оно проходит? Это опасно? А какие районы?

– Джош, не наседай! – рассмеялась Руби.

– Нет-нет, мы с удовольствием расскажем, – улыбнулась Линн. – У каждой группы своё время. С одиннадцати до двенадцати мы объезжаем Факторию, Даллиэнс и Университетский городок. Нас всегда прикрывает группа захвата, но в штатном режиме патрулирует один человек, а сейчас будут двое. Разделимся как на активации?

– Как интересно! – выдохнул восторженный Джош. – Да-да, давайте так же.

Протестов не поступило. Киан охотно кивнул, Шейле было всё равно, хмурый как туча Алистер пожал плечами.

– Так значит, выезд в одиннадцать? – уточнила Руби. – Тогда мы успеваем попить чай. Составите компанию? Мы завариваем его как раньше и пьём из керамических чашек.

– Чаем, – передразнил Алистер. Напитанный сарказмом, мрачный и низкий голос прокатился по коже ощутимыми мурашками. – Самое время, Руби. Совет запустил программу, а мы чаи будем гонять! – в его взгляде мелькнуло что-то отдалённо напоминавшее обречённость.

– Алистер! – воскликнула Руби предостерегающе. – Ты чего разнервничался? Вот уж кому первому я налью успокаивающего чая на травах, – она засмеялась, но это прозвучало натянуто и неестественно. Девушка подошла к коллеге и сжала его предплечье, будто намекала, чтобы он закрыл рот. – Пойдём-ка, поможешь мне. Извините нас, – и она чуть ли не силком потащила учёного за собой. Тот не сопротивлялся и позволил себя увести.

– А я пока покажу вам лабораторию. Хотите? – поспешно отозвался Джош, переключая внимание гостей, и Шейла опять подумала, как же они с Руби наловчились сглаживать отвратное впечатление, производимое угрюмым Алистером.

«И с этим человеком мне идти в патруль, доверять свою жизнь? Но что-то здесь не так. Что с того, что программу запустили? Почему это его беспокоит? Может, и нам стоит насторожиться? Он явно знает больше, чем говорит. Такого человека не допытаешь, но я попробую, когда мы останемся наедине», – решила девушка.

– С удовольствием! – ответила Линн на предложение Джоша, и компания молодых людей двинулась осматривать лабораторию под сбивчивые торопливые объяснения парня.

– А что в Испытательной? – Шейла остановилась перед серой дверью, выглядевшей такой неприступной, словно её никогда в жизни не открывали.

– Там мы тестируем опытные образцы. Правда, сейчас реже, чем раньше. Помню, начало разработок чипов, когда только собралась наша команда, мы практически жили в лабораториях. Руби и Алистера выдернули из разных отделов Департамента, а я тогда ещё учился в Университете, – трещал Джош. – Кажется, это было так давно, что я уже начал скучать по учёбе, – засмеялся он.

– Слушай, а хочешь сгонять в Университетский район? – вдруг сказал Киан. – Линн, давай махнёмся, поездите сегодня с Джошем по моей территории. Они закреплены, но в экстренных случаях можно меняться, – он подмигнул парню, а тот засиял:

– О, я только «за»!

– Тогда решено, – улыбнулась Линн и вдруг обернулась на подругу: – А может, нам всем поменяться? Шейла, махнёшь Факторию на Даллиэнс?

Та тихонько вздохнула – напарники снова превратили всё в игру. Но с утра всё с ног на голову перевернулось: приказ Бёрна, новые коллеги, «особый» уровень наночипа, интригующий проект, встреча с Мейсон. Так почему бы нет, крутись карусель!

– Хорошо, беру Даллиэнс. Хоть по службе съезжу.

Шутку оценили дружным смехом. После того вечера, когда они с напарниками отмечали Внедрение в новом торговом центре, она ни разу не была в том районе. Но впечатления ещё не потускнели в памяти.

Едва смех смолк, из комнаты приёма пищи показалась Руби.

– Чай готов. Прошу сюда, – пригласила она.

Помещение комнаты отдыха оказалось светлым, чистым и аккуратно прибранным. Алистер как раз заканчивал разливать чай. Как только все уселись, он заговорил:

– Я хочу извиниться, что вспылил на пустом месте. Сегодня нервный день, и от неожиданности я слишком остро воспринял новости, – он сердечно улыбнулся.

И пусть до великого очарования Киана ему было далеко, но никто не посмел упрекнуть учёного в неискренности.

– Всё в порядке, о чём разговор, – кивнул Рид. – Насыщенное утро получилось.

– Я и сама еле сдерживаю эмоции, – подтвердила Линн.

Шейла кивнула. Она была согласна, что нервы могли пошатнуться, но чутьё подсказывало, что дело здесь серьёзнее. Любопытство разгоралось всё сильнее.

– Алистер, сегодня я побываю в Университетском районе! Ребята поменялись, чтобы я смог туда попасть, – Джош спешил поделиться важной новостью.

– Очень мило с их стороны. А какой район у нас? – он поднёс ко рту кружку с чаем и заинтересованно приподнял бровь, глядя на будущую напарницу.

– Даллиэнс, – ответила та, смотря на тонкие пальцы мужчины, кажущиеся ещё изящнее на громоздком предмете.

– Ну, хоть по работе там побываю, – улыбнулся он, и девушка тоже не сдержалась:

– Аналогично.

Далее потёк обычный разговор за чашкой чая.

Джош поделился историей студенческой жизни, а Киан тут же подобрал парочку анекдотов в тему, чем разрядил обстановку. На короткое время молодые люди забыли о работе и расслабились. Затем установили хук-ап друг с другом.

Приближалось время отбытия, и оперативники поблагодарили хозяев за вкусный чай, а Линн и Шейла вызвались помочь, пока учёные переоденутся на выезд.

– Девочки, я хотел бы узнать ваше мнение о программе Совета, – сказал Киан, когда напарники остались наедине. Он подошёл к стеллажу и сделал вид, что просматривает корешки книг. Вопрос задал в непринуждённой манере бодрым голосом. Посторонний бы не заметил, но напарницы почувствовали тревогу и переглянулись.

– Это сложно. Придётся постараться, – ответила Шейла. – Одно дело взаимодействовать ментально при наличии «сцепки», другое – с тем, кто контакта не желает.

– Сложно-то да, – Киан замялся и, наконец, оторвался от книг. В серо-голубых глазах застыл вопрос. – А в плане гуманности?

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Линн.

– Профессор упомянул «мысленное управление субъектом». Но ведь неправильно, когда против воли. Вторгаться в чужой мозг, контролировать поступки и мысли… – мужчина развёл руками.

– Поэтому проект экспериментальный, – Шейла качнула головой. – В наши задачи как раз входит выяснить влияние на мозг, эффективность подобного метода и реальность его массового воплощения. Не пугайся раньше времени.

– Склонна согласиться, – поддакнула Линн. – Ведь чипы есть не только у преступников, но и у членов Совета. А себе вредить они не станут.

– Наверное, вы правы, – Киан кивнул, стараясь, чтобы улыбка не выглядела натянуто.

Но убеждённым он не выглядел. Мужчина редко бывал чем-то всерьёз озабочен, и, похоже, сейчас настал такой случай. Шейла нахмурилась – напарник поднял тему, про которую она даже не подумала, искренне веря, что всё, что делает Совет, – во благо.

– А как вам наши новые коллеги? – Киан перевёл тему. – Славные, правда?

«Угу, особенно Алистер», – Шейла перешла на мыслесвязь, позабавив своим ответом напарника:

«Брось, он мне нравится! Себе на уме, но… к любому человеку можно найти подход. Просто тебе придётся искать его чуть дольше. У вас непременно найдётся что-то общее».

Девушка пожала плечами.

Они как раз закончили с посудой, когда учёные облачились в лакированные защитные костюмы из кевларовой ткани⁸ и нановолокон. Чем-то они напоминали надетые на группе реагирования, за исключением того, что не меняли цвет. Эластичная ткань не стесняла движений. Руби заметно постройнела в чёрном облегающем одеянии. Джош выглядел солиднее, по-деловому, не как студент-выпускник. Высокому темноволосому Алистеру костюм шёл больше всех – сидел идеально, словно сшитый на заказ, подчёркивал стройность и рост. Лицо казалось бледнее, что делало родинки и веснушки заметнее. Но это не уменьшало его привлекательности.

«С такой фигурой можно в модели», – подумала Шейла, оглядев его с ног до головы, но тут же поймала рассудительный взгляд и поняла, что мыслит в корне неверно – с таким острым умом и интеллектом – кощунство расхаживать по подиуму.

– Пора! – возвестил Киан. – Руби, за мной!

Та последовала за ним, Линн и Джош тоже направились к выходу. Шейла застегнула куртку и подошла к Алистеру.

– Я зайду в оружейную. Встретимся на парковке? – предложил он, и девушка согласилась.

Будущий напарник появился быстрее, чем она ожидала. Длинная фигура приблизилась к низкой матово-чёрной машине, и Шейла заметила пристёгнутый к ремню световой пистолет. Такой же, как у неё, – все группы реагирования носили нейтрализующее оружие, соблюдая главное правило: не причинять вреда жизни. Требовалось задержать нарушителя до приезда группы захвата. А уж арсенал тех был богаче: электромагнитные пистолеты и бомбы, Гаусс-винтовки, таузер-шокеры, бластерные пушки и бронемашины.

Пару раз Шейла видела слаженную работу профессионалов в действии. По сравнению с ними, её собственные операции показались буффонадой. Она искренне восхищалась сотрудниками захвата и в тайне мечтала влиться в их ряды. Но не слишком активно – было жаль расставаться с Линн и Кианом.

Группы захвата подчинялись Совету Управления. До Внедрения часть городских министерств упразднили, многие объединили и переименовали в службы Надзора за Жизнью. С запуском чипов группы реагирования, специально ориентированные на экспериментальные программы, ввели в подчинение Департаменту Науки. Когда внедрили систему слежения «Око», они первыми опробовали датчики. И вот теперь новый проект.

– Ты быстро, – девушка видела, что машины Киана и Линн ещё здесь. – Что ж, поехали. Сядешь за руль? Дам тебе коды доступа, – предложила она, собираясь передать сигнал, как мужчина покачал головой:

– Я не вожу автомобили. У меня права только на мотоцикл.

Шейла растерялась. Вождение байка казалось ей опасным, даже теперь, когда старые средства передвижения ликвидировали, и угроза столкновений уменьшилась. Она считала верхом безрассудства водить этот вид транспорта, и считала мотоциклистов безумцами и самоубийцами. Новый напарник лишний раз подтвердил свою эксцентричность.

На её лице отразилось непонимание, и Алистер напрягся:

– Это вызовет проблемы?

– Нет, что ты, – спохватилась девушка, – сама поведу.

Она соединилась со встроенным в машину чипом и подтвердила свою личность. Согласование прошло успешно, и двери разблокировались. Электродвигатель завёлся, системы запустились.

Алистер нахмурился, но смолчал. Обошёл машину и сел на переднее сидение. Шейла предположила, что он хлопнет дверью, но мужчина опустил её с невозмутимым самообладанием. Механизм защёлкнулся, и сработали автоматические наноремни безопасности. Через секунду машина чёрной стрелой выехала с парковки.

– Загрузить карту Даллиэнса и список разыскиваемых, включить распознавание лиц и речи, – Шейла отдала команды системам слежения вслух, специально для Алистера.

Тот заинтересовался происходящим и наблюдал, как загораются виртуальные мониторы, как на них появляются фотографии и данные подозреваемых.

– Проложить маршрут патрулирования, – приказала девушка, и жирная красная линия прочертила карту – по местам с большой степенью риска появления опасных личностей. – Рассчитать время до первой точки.

«Что ж, у нас двадцать минут. Молчать или попробовать разговорить его?»

Напарник с удобством развалился в кресле, подстроившемся под контуры его тела. Пытливый взор по-прежнему изучал мониторы и манипуляции с картой. Похоже, он не собирался заговаривать первым. Тогда начала Шейла.

– Ты прежде не был в патруле?

– Не было необходимости. Другая специфика работы, – жёстко ответил коллега.

Девушка удивлённо воззрилась на него и получила острый взгляд. Она не понимала, чем вызвала его отстранённость и резкость. А ей не нравилось, когда она чего-то не понимала. Как в нём сочетались раздражительность и умиротворение, нервозность и рассудительность? Она решила больше ничего не спрашивать, но вдруг это сделал Алистер:

– Давно ты в группе реагирования?

– Полгода. Столько она и существует. Джош сказал, что вашей уже больше трех лет?

– Да, именно так.

Шейла подумала, что они топчутся на месте, разговаривая о вещах, которые ей уже известны, а ему – безынтересны. Но продолжила:

– Вы стояли у самых истоков, исследовали чипы, наверное, багаж знаний просто невероятный. Это повод для гордости, – сказала она, а мужчина вскинул брови:

– Ты так думаешь? Вижу, внедрение SBS тебя безмерно радует?

– Конечно. Это шаг вперёд, усовершенствование человека как вида, – девушка глянула на напарника, но не выдержала долгого пронизывающего взгляда.

Учёного не вдохновили её восторги в защиту новых технологий.

– Сколько ты уже с чипом? – спросил он невозмутимо.

– Полгода, а ты?

– Полтора. Я получил приказ на добровольное внедрение и был в первой волне тестировщиков, – хмыкнул он, и Шейла улыбнулась, решив, что он шутит.

– Знаешь, поначалу я отнеслась скептически и даже враждебно к этой идее, включился синдром обывателя, – решила поделиться она после недолгой паузы. – Переживала, смогу ли сохранить личность, остаться собой. Но я зря относилась предвзято к этому невероятному изобретению, оно улучшило меня! Сейчас я не представляю, как жила бы без чипа.

Мужчина слушал и всматривался так въедливо, что Шейла поёжилась. Никто прежде на неё так не смотрел. Алистер будто проверял её на соответствие своему кредо, а девушка не знала критериев теста.

– Ты быстро привыкла и доверилась системе, – осторожно проговорил он.

– А разве должно быть по-другому? Она идеальна! И это доказано.

– Даже в идеальной системе находится изъян, – резко сказал напарник, а девушка растерялась.

– Не понимаю о чём ты? Какой изъян? Ты знаешь что-то о несовершенствах SBS?

– Нет, – качнул головой Алистер. – Просто захотелось узнать мнение человека преданного прогрессу, такого, кто не будет принимать всё на веру, а десять раз проверит.

Их разговор напоминал запутанный лабиринт, в котором что не тема – то тупик, и возможность выбраться превращалась в неразрешимую головоломку. Шейла не считала себя безнадёжной в умении находить общий язык с людьми. Здесь же все попытки проваливались с головокружительным треском. Это задевало.

– Вот скажи, что ты думаешь о полученном задании? – продолжил коллега, пока она размышляла над его словами.

Девушку сегодня об этом уже спрашивали, поэтому она ответила то же, что и Киану:

– Проект серьёзный и сложный, требует ответственности и усидчивости. Но мы готовы учиться и будем строго следовать инструкциям. А ты что скажешь? Мне показалось, ты не слишком восторженно воспринял указания.

Мужчина приподнял бровь. На губах появилась странная, но привлекательная улыбка. Лицо смягчилось, черты стали выразительнее. Но в глазах мелькала осторожная грусть.

– Как сказать, – он закусил губу, подбирая слова. – У меня есть опасения насчёт гуманности вторжения в чужие головы, но не обращай внимания. На работу это не повлияет.

– Гуманности…

Шейла снова вспомнила Киана, первым поднявшего эту тему. И теперь то же самое говорил Алистер. Разве они не понимают, что всё это делается во благо, ради будущего и прогресса? Её этот вопрос не беспокоит, потому что она уверена, что Совет поступает правильно. Ей захотелось высказаться в защиту программы, привести контраргументы, разубедить Алистера, но они уже прибыли на первую точку.

Ремни безопасности отползли, блокировка дверей снялась. Припарковавшись перед площадью с фонтаном, Шейла покинула авто. Напарник последовал за ней.

Благодаря подогреву вода в фонтане не замёрзла, и заледеневшие причудливыми фигурами странные металлические конструкции разбрызгивали тонкие струи. Наросты синеватого льда на чёрных спицах колёс, стержнях устройств и неработающих механизмах завораживали. Площадь тщательно вычистили от снега, а под кустами, опутанными искусственной зеленью, отсутствовали сугробы. Голые деревья тонкими сучьями стремились к серому небу. За фонтаном располагался пережиток прошлого – готический собор, в котором сейчас размещался модный клуб. Религию упразднили как предрассудок, тормозящий науку.

Шейла наблюдала, как огляделся Алистер: быстро и внимательно охватил взглядом территорию, подметил детали. Она предложила:

– Обойдём площадь по периметру и вернёмся через ту улицу, где кинотеатр?

– Веди, я плохо знаю этот район, – признался он. – Но эту церковь помню, родители ходили в неё.

– Да, здание старое. Бабушка рассказывала про то малоцивилизованное время. Хорошо, что общество эволюционировало и избавилось от ложных верований, – проговорила она с жаром, а Алистер усмехнулся и покачал головой. Девушка восприняла это, как согласие своим словам и продолжила: – Я получала двустороннее воспитание: с одной стороны – бабушкины сказки, с другой – постулаты трезво смотрящих на мир родителей. Пока я была ребёнком, то обожала истории о прошлом, но с возрастом они стали казаться мне дикими. После смерти бабушки, я погребла её рассказы в кладовой памяти. Мировосприятие родителей-учёных пересилило. Они стали для меня примером для подражания, воспитали в соответствии с новыми порядками. Мама работает в отделе регенеративной медицины и трансплантологии, а отец – в отделе криоконсервации.

– Уверен, мы ещё услышим об их открытиях, – вежливо заметил напарник.

– Так и будет, – благодарно улыбнулась Шейла и вдруг задумалась. – Не видела их пару недель. Заеду на выходных – навещу. А ты давно виделся со своими?

Пока они вели ностальгическую беседу, девушка ни на миг не теряла бдительности, осматривая кусты, здания и прочие места, где можно спрятаться или заложить бомбу, провожала въедливым взглядом людей, которые, напротив, избегали смотреть им в глаза. Шейла их не понимала. Как можно бояться представителей закона? Будучи студенткой, она с восторгом и завистью смотрела как горделиво и властно патрульные шагают по Университетскому городку: в строгой форме, с оружием, с острыми, всё подмечающими взглядами. Казалось, они могут читать мысли и предупреждать преступные намерения.

– Утром виделся.

– Ты всё ещё живешь с родителями? – девушка не скрыла удивления. С каждым разом Алистер изумлял её всё сильнее. Вот уж точно ларец, полный сюрпризов!

– Да. И переезжать не планирую, – отрезал напарник.

В современном обществе отпрыски добились права жить отдельно, как только стукнет двадцать один год. Естественно, покидать родное гнездо никто не принуждал, но многие молодые люди уже к двадцати пяти могли позволить себе отдельную квартиру на Среднем или даже Верхнем уровне. Шейла переехала сразу, как представилась возможность.

Из-за дороговизны жилья закон не взволновал лишь жителей Нижнего. Переезд между уровнями являлся новой эволюционной ступенью для семьи и поднимал статус фамилии в городской иерархии. Девушка задалась вопросом, где живёт Алистер.

– В одной из Речных зон Нижнего уровня, – ответил тот без стеснения или стыда. – Переезжать выше не хочу. Здесь мои корни, мне нравится мой район, мой дом, семья живёт там уже несколько поколений. Зачем мне бросать их? – мужчина испытующе посмотрел на напарницу.

– А как же улучшение жизни? Престиж, статус, независимость? – тут же нашлась она. – Ни довлеющей родительской опеки, ни прессинга…

Учёный покачал головой, и она замолкла.

– Это субъективное мнение Совета, навязанное обществу как негласное правило, – бросил он резко, но следующую фразу сказал мягче, будто опомнился: – Считай, что я просто привык там жить.

«Просто привык? К Речному району? Чудак-человек! Зачем привязываться к месту, если можно жить где угодно? Там климат холоднее из-за близости реки, рядом Фактория, бесперебойно работающие фабрики, а ниже – трущобы и свалка! Наверное, мне не понять».

– Если думаешь об условиях жизни в Речной зоне, могу заверить – не всё так плачевно. Дома удалены от промышленных объектов. А когда-то район цвёл и зеленел лучше Паркланда. Это сейчас его забросили, напуская лоск только на верхушку торта.

Девушка уловила раздражение в голосе Алистера, но внешне он казался невозмутим.

– Старое название района – Истра, верно? – спросила она. Мужчина кивнул. – Я как-то завтракала в кафе возле станции. Там меня обслуживала приятная официантка.

Коллега шумно выдохнул и будто с усилием произнёс:

– Я знал это место. Кафе больше нет. Радеющие за улучшение собрали подписи для прекращения «живого обслуживания», – он выплевывал слова сквозь зубы. – А когда местные жители воспротивились, здание разрушили. Попытка отстоять права провалилась.

– Когда я там была, приходил мужчина, наглый и неприятный, – припомнила Шейла. – Он просил меня подписать прошение, но я пригрозила ему и выгнала.

– Но он вернулся, заручившись поддержкой влиятельных людей, – хмыкнул Алистер.

– Так значит, персонал потерял работу?

– Нет. Их арестовали и обвинили в «создании дисбаланса и внесении деструкции в общество».

– Арестовали? Но ведь они не виноваты! – ахнула девушка.

Мужчина внимательно на неё посмотрел и скривил губы на сторону:

– Но кто рискнёт оспаривать постановление Совета?

– Но их же оправдали? Люди вернулись домой?

– Никто их больше не видел, – холодно ответил напарник.

– Их депортировали? У меня больше нет предположений.

– Зато у меня есть, депортация была бы щадящей мерой. Здесь всё чисто, – он перевёл тему. – Едем на следующую точку?

Девушка рассеянно кивнула.

Остаток патрулирования напарники не разговаривали. На Алистера нахлынули неприятные воспоминания, он был хмур и задумчив. Шейла почему-то подумала, что, скорее всего, тогда, в день закрытия кафе, он находился в первых рядах протестующих. Её мысли тоже вернулись в прошлое – если бы она проигнорировала того мужчину, и он так и остался крикуном из толпы, простояло бы кафе ещё какое-то время? Может, до сих пор?

Шейла не думала, что власти такой ценой отстаивают внедрённые новшества. Зачем принудительно? Со временем прогресс дошёл бы и до Нижнего уровня, и всё изменилось естественным путем. Или Совет считал, что именно низы могут воспротивиться, а пережитки прошлого надо выкорчёвывать, чтобы обеспечить простор для будущих свершений? Но в кафе работали люди, за что наказывать и лишать работы их? «Живое обслуживание» и так теряло популярность, что за крайние меры? Люди – не винтики, не расходный материал в колесе системы, как можно ими жертвовать?

Чувство справедливости поднялось в душе бурлящей волной.

Шейла нахмурилась от абсурдных мыслей. Всё не так! Она посмотрела на насупившегося напарника и подумала, что это он заронил в ней зерно сомнения.

Она вспомнила сегодняшнее утро – ведь и они не просили об участии в проекте. Глядя на Алистера, не скажешь, что он здесь добровольно. С удовольствием занимался бы научными изысканиями, чем катался с ней по городу. Но у них другая ситуация, они – силовые структуры, порядок в городе – их долг. Она не имеет право сравнивать!

Мужчина откинулся в кресле, подпёр кулаком подбородок и смотрел в окно. Очертания лба, профиль носа и поджатые губы чётко высвечивались на фоне квадрата окна в полумраке машины. Шейла мысленным управлением включила свет в салоне. Это вывело попутчика из состояния «кататонии», он обернулся.

– Сумерки густеют, – пояснила она. – Наверное, снег пойдёт.

Алистер отстранённо пожал плечами, но вопрос нарушил плавное течение его мыслей. Через мгновение он выпрямился, и кресло приняло вертикальное положение.

– Нужно зарядить машину, потом поедем в Департамент, – Шейла свернула с трассы к мегамаркету, перед которым выстроились стойки автозарядных станций.

Машина бесшумно затормозила, ремни безопасности деактивировались, и девушка покинула транспорт, чтобы подключить зарядное устройство. Стойка выглядела как заправочная колонка с розетками, счётчиком энергии и индикатором степени заряда. Ионистор, питающий аккумулятор, обладал свойствами суперконденсатора. Заменив графитовый анод нержавеющей сталью, покрытой кремнием и нанопроводником, удалось сократить время разряда и увеличить время на ходу.

– Пятнадцать минут, – сообщила она вышедшему из машины напарнику.

Тот кивнул и сложил руки на груди.

Минут пять молодые люди молчали. Потом Алистер спросил:

– Часто случаются эксцессы?

– В последнее время – редко. Сейчас патрулирование проходит спокойно. Скоро в нас, как и в полиции, не будет надобности. Появятся сенсоры, определяющие преступные намерения по состоянию тела и эмоциям. А ещё лет через пятьдесят-сто улицы будут патрулировать полицейские-нанороботы, формирующиеся прямо из стен или асфальта.

Мужчина усмехнулся.

Индикатор заряда показывал уже больше половины, когда Шейла поинтересовалась:

– Скажи, насколько реально проделать то, о чём говорила Мейсон?

– Проникнуть в чужой разум? – взгляд напарника гнал холод. Голос соответствовал. – Не знаю, сложно или нет. Никогда не пробовал. Мы тестировали только чипы, и, будь моя воля, я бы и продолжал этим заниматься, – он вздохнул, а потом нахмурился на Шейлу, терпеливо ожидающую его ответа. Её повышенное внимание раздражало учёного, потому что он продолжил резче: – Хочешь пошаговую инструкцию? Я не могу её тебе дать, – развёл он руками. – Здесь нет алгоритма, придётся импровизировать. Всё индивидуально, зависит от многих факторов: интеллекта, восприимчивости, устойчивости к проникновению…

Вдруг напарник замолчал и застыл. Потом порывисто вскочил и рванул в салон.

– Джошу и Линн нужна помощь! Поехали! Быстрее!