Buch lesen: «Убийца ищет убийцу»
Глава первая.
Оконная рама, вырванная взрывом из окна восемнадцатого этажа высотки на площади Восстания, устремилась вниз, обгоняя по дороге кучу мелких стеклянных осколков, которые дождем посыпались из окон трех этажей выше восемнадцатого и пяти – ниже. Рама набрала скорость, траектория ее полета превратилась в отвесную прямую. Со свистом рассекая воздух, она врезалась в крышу стоящей на площадке перед высоткой «ауди», пробила ее и застряла в машине, возвышаясь над ней, словно монумент, символизирующий разгул терроризма в нынешней столице России.
Грохот взрыва опередил звук от удара, и все, кто находился в этот момент на площади перед бывшим кинотеатром «Баррикады» и даже еще дальше от высотки – у входа в московский зоопарк и на самой территории зоопарка, той, что расположена ближе к Красной Пресне, – вздрогнули первый раз.
Посетители и обитатели зоопарка не слышали уже, как грохнула через несколько секунд оконная рама по крыше машины, и как машина отозвалась неистовым воем сигнализации. Зоопарк взорвался криками всех его диких аборигенов, поднявших такой гвалт, что старичку-пенсионеру, единственному обитателю трехкомнатной квартиры, расположенной примерно в километре от зоопарка, в глубине квартала, образованного улицами, сегодняшних названий которых пенсионер не помнил, но зато твердо знал их прежние, родные ему названия – улица Большевистская, улица Заморенова и переулок Павлика Морозова, сразу вспомнился двадцать шестой съезд коммунистической партии Советского Союза и бурные продолжительные аплодисменты и овации, которыми зал стоя приветствовал докладчика, имя и фамилию которого пенсионер прочно забыл, о чем доклад – тоже, помнил только, что длился он часов шесть с тремя перерывами, во время которых выстраивалась огромная очередь у сортира… Старичок с интересом выглянул в открытое настежь окно, но, увидев только вереницу иномарок, сворачивающих с Большевистской в Предтеченский переулок, плюнул вниз со своего второго этажа и с ожесточением уставился на экран телевизора…
Те, кто оказался ближе к высотке, вздрогнули второй раз от рева взбесившейся сигнализации в разбитой «ауди» и сработавшим вслед за ней звонком сигнализации расположенного на первом этаже высотки «Продовольственного», включившейся неизвестно от чего, несмотря на то, что магазин был еще открыт, и его залах было полно вечерних покупателей… В магазине вылетело два витринных стекла, женщины завизжали, мат мужчин иногда, на мгновение, перекрывал электрически бесстрастный звон сигнализации…
И только те из покупателей, кто находился в «молочном» зале продовольственного, выходящем окнами к зоопарку, а также – в двух смежных с ним, вздрогнули третий раз, когда перекрывая звон сигнализации, ругань продавщиц, визг перепуганных женщин, крики мужчин и отдаленный рев встревоженных обитателей зоопарка, разнесся крик, мало похожий на человеческий, если бы не четко слышимое женское имя, выкрикнутое этим голосом.
– На-а-дя-а! – закричал Иван, едва услышал грохот где-то на улице.
Уж ему ли не узнать звук взрыва примерно стограммового заряда аммонала, обычной начинки радиоуправляемой зажигательной мины ДРУЗ-5, которую он сам не раз применял, когда нужно было ликвидировать не особенно внимательных и не особенно разбирающихся в типах современных взрывчатых средств людей…
Иван сразу же почувствовал, что случилась беда. И беда эта прямо связана с его Надей, которую он всего неделю назад нашел, уже совершенно отчаявшись ее когда-либо увидеть…
Тогда у него не было такого тревожного чувства. Ощущение опасности было, боль от чувства одиночества была так же, как и острейшее беспокойство за судьбу Нади. Но такого, мгновенно накатившего на него чувства потери – не было. Он даже и представить себе не мог, что существует такое острое чувство безысходности…
С таким же, примерно, ощущением провожают взглядом камень, летящий в колодец… Только прибавьте еще жгучее чувство сиротства…
Разбросав нескольких мужчин, застрявших на его пути, Иван бросился к выходу…
– На каком этаже взрыв? – закричал он, увидев мужчину, вбегающего в магазин с улицы и опасливо поглядывавшего наверх.
– А черт его… – запнулся мужчина, испугавшийся перекошенного тревогой лица Ивана. – Высоко где-то грохнуло… Примерно – пятнадцатый-шестнадцатый или даже еще повыше…
Он еще что-то говорил и даже кричал Ивану вслед, но того интересовал теперь только лифт второго подъезда… Если лифт не работает…
И едва Иван убедился, что лифт, действительно, не работает, он просто остановился, не в силах двинуться дальше. Теперь он был уверен, что взрыв прогремел на восемнадцатом этаже… И лифт не работает оттого, что в маленькой квартирке напротив лифта взрывом выбило дверь, взрывная волна пошла дальше, разворотила древнюю конструкцию лифта и повредила кабели…
Иван сел на бетонные ступени лестницы между первым и вторым этажами и сидел несколько минут растерянно, шепча еле слышно:
– Надя… Как же так?…
Потом он тяжело поднялся, еле заставив себя это сделать, и тихо побрел наверх. То и дело на него натыкались люди, выбегающие из квартир и контор, расположенных на втором этаже, на улицу. Таких было довольно много – бежали не столько спасаться от неизвестной еще опасности, сколько из желания не упустить главное из того, что снаружи происходит, из любопытства…
… На восемнадцатый этаж Иван добрел минут через десять. Наверх шел только он, остальные спускались вниз, и взглядывали на Ивана, как на идиота – сверху тянуло дымом. Слух о пожаре повыгонял людей из квартир, бросил их на лестницы подъезда.
Но Иван поднялся уже выше давки на лестнице. С восемнадцатого и семнадцатого этажей люди ушли в первую очередь, едва только увидели расползающийся после взрыва по этажу беловатый дымок. Все они встретили Ивана на лестнице. Иван вглядывался в лица женщин, но ни одно из них не было похоже на надино лицо…
Огонь на восемнадцатом этаже уже гудел, словно в топке печи, раздуваемый сквозняком из повылетавших на всем этаже окон.
Ивана встретил жар.
Едва он попытался пройти по коридору в сторону квартиры, в которой он оставил Надю, как загорелся паркетный пол у него под ногами. Иван все еще пытался продвинуться вперед. Языки пламени с косяков и раскрытых настежь дверей, тянулись к нему, как только он подходил чуть ближе, лизали джинсовую ткань одежды…
Он обмотал голову своей курткой, пряча от жара лицо, голову, но через несколько секунд понял, что куртка загорелась, и ее сейчас придется бросить. Терпеть жар уже было невозможно.
Иван уже не мог никуда бежать, его охватило сильное желание упасть на горящий под ногами пол и сгореть здесь заживо…
Он знал, что Надя горит где-то рядом, но помочь ей не мог…
В отчаянии Иван отбросил в сторону пылающую уже куртку, и жар ослепил его, заставил плотно зажмурить глаза, ресницы на которых тут же обгорели. Вспыхнули волосы у него на голове…
Резкий грохот ворвался Ивану в уши, и он почувствовал какое-то резкое движение раскаленного воздуха на этаже. На мгновение он приоткрыл глаза и увидел несущуюся ему навстречу стену огня…
«Все!» – успел подумать Иван…
Взрывная волна от взорвавшихся в трубах остатков газа, который успела перекрыть аварийная служба на магистральном газопроводе, подхватила его и швырнула вдоль коридора прямо на лестницу, по которой он прокатился почти до семнадцатого этажа…
Здесь его и нашли пожарные.
– Живой! – с искренним удивлением сказал молодой парень в пожарной каске, перевернув обгоревшего Ивана в тлеющей одежде вверх лицом и заметив, что глаза его открыты, а зрачки, хотя и застывшие, как у покойника, но все же немного двигаются.
Иван медленно перевел взгляд со стены на молодого пожарника…
– Крестный… – прошептал он.
– Что? – не понял парень в каске.
– Это Крестный… – повторил Иван, но обгоревшие губы слушались его очень плохо, слова получались невнятные, неразборчивые…
Парень-пожарный подставил ухо, но так ничего и не понял из его слов.
– Молчи уж! – сказал он Ивану. – Силы береги. Сейчас вниз тебя снимут…
Пожарник вызвал командира своего звена, сообщил о том, что обнаружил на лестнице около семнадцатого этажа раненного человека, объяснил – где именно, и заторопился дальше, в зону огня.
– Ну и угораздило тебя!.. – сказал он испуганно, еще раз взглянув на обгоревший голый иванов череп, бугристый и черный от сажи и пепла от сгоревших волос, и побежал вверх по лестнице.
Иван проводил его глазами.
«Крестный» – последней вспышкой мысли мелькнуло в его мозгу. Он даже не успел подумать, что обязательно отомстит Крестному за смерть Нади, но привычное ощущение готовности к убийству к нему вернулось, и он вновь превратился в хладнокровную, совершенную машину убийства, которая еще совсем недавно, прожив неделю с Надеждой, чуть было не стала человеком.
Крестный будет первым, кого он убьет после смерти Нади, решил Иван… Но это было бессознательное решение. Сознание его уже покинуло.
Глава вторая.
Через полчаса после организованного им взрыва в высотке на площади Восстания Крестный уже сидел на Арбате, в укромном кабинетике одного из многих в центре Москвы принадлежащих ему лично баров-ресторанчиков.
Ни один из них не имел даже собственного оригинального названия. Все они назывались одинаково и лаконично – «Бар» – и работали круглосуточно. Нельзя сказать, чтобы они приносили Крестному существенный доход. Главным источником его прибыли были, конечно, заказные убийства… За одну только ликвидацию председателя совета директоров известного во всей России «Интегралбанка» Сергея Кроносова заказчик заплатил ему столько, сколько арбатские ресторанчики приносили за год… Но и это были деньги, причем деньги живые и поступающие с завидной стабильностью.
Нет-нет, Крестный не был киллером и не убивал Кроносова сам. Как не убивал почти никого в своей жизни. Убивал Иван Марьев по кличке Отмороженный, убивали еще четыре десятка высокопрофессиональных киллеров, которые до недавнего прошлого работали на Крестного. Он только получал заказы и продумывал варианты исполнения этих заказов. Разрабатывал сценарии ликвидаций.
Из всех его «ребяток», как называл их Крестный, лишь Иван разрабатывал план ликвидации почти всегда самостоятельно. Иногда, правда, Крестный помогал ему своей информацией, своими людьми, своими связями, как, например, при организации ликвидации бывшего премьер-министра России Белоглазова, у которого были реальные шансы победить на выборах Президента России. Несмотря на мощнейшую охрану, Ивану удалось сделать в Белоглазова три точных смертельных выстрела с близкого расстояния и скрыться. Впрочем, выстрелы Ивана практически всегда оказывались смертельными. Но один, без прикрытия, без помощи «бойцов» Крестного, Иван не сумел бы тогда провести эту акцию…
С Иваном Крестного связывали отношения гораздо большие, чем – «заказчик – исполнитель». Да, Иван убивал людей, которых называл ему Крестный, а Крестный платил за это Ивану. Много платил. Работа Ивана была качественной, виртуозной.
Но убивал Иван не столько за деньги, сколько… Он сам бы не смог ответить, почему он их убивает. Наверное – потому, что ничего другого он не умел делать с таким совершенством. К тому же, убийство… Это было его внутреннее состояние…
Крестный знал это. Попроси он Ивана поработать бесплатно, тот согласился бы… Крестный был единственным для Ивана человеком, не то чтобы близким, но единственным, который знал, чем питается отмороженная в Чечне душа Ивана. Крестный берег Ивана, как берегут надежное оружие, никогда прежде не подводившее владельца.
Крестный сидел в небольшом отдельном кабинете, спрятанном в подсобных помещениях ресторанчика и размышлял в одиночестве…
Арбатские бары Крестного тем были и хороши, что главным достоинством каждой такой забегаловки была пара уединенных кабинетиков, о которых мало кто знал, кроме самых проверенных постоянных посетителей. Там можно было уединиться, можно было встретиться, с кем угодно, в стороне от ненужных глаз, можно было спокойно «ширнуться», трахнуть свою подружку или своего дружка, если кому приспичило, можно было и серьезно поговорить, не опасаясь быть услышанным посторонними ушами.
Крестный не раз встречался с Иваном именно в том баре, где он сейчас сидел. Этот бар, ближний к Садовому кольцу, был одним из немногих в Москве надежных мест, где у стен ушей нет.
Ивану Крестный поручал самые сложные задания, о которых любой другой сказал бы: «Это невозможно?». И с полным правом отказался бы…
А Иван делал, и все у него получалось.
Ну, почти все… Кроме последнего раза, когда они с Крестным должны были ограбить тот же самый «Интегралбанк», в котором правительство разместило львиную долю первого транша стабилизационного кредита. Крестный тогда здорово перенервничал, когда Иван не появился в назначенном месте на джипе с двумя миллиардами долларов. Крестный уже чувствовал себя настоящим канадским миллиардером, владельцем небольшого тихого особнячка на берегу озера Онтарио, на канадской стороне, между Оттавой и Торонто… В местах, полюбившихся еще с детства – по книгам и фильмам про индейцев, следопытов и зверобоев…
Но операция сорвалась.
Крестный не знал, почему… Но не по вине Ивана. Тот сделал все четко, в этом Крестный был уверен… В то, что Иван его «кинул», Крестный тоже поверить не мог и никогда бы не смог… Скорее кто-то третий «кинул» и Ивана, и его, Крестного…
В первый момент он решил, что Иван лажанулся в банке, как какой-нибудь начинающий щенок… Но успокоившись и трезво обо всем поразмыслив, Крестный понял, что ошибся, скорее всего, сам…
…Крестный взглянул исподлобья на мрачного верзилу-официанта с пустым взглядом из-под мохнатых бровей, когда тот принес заказанный им салат из крабов и бутылку «хванчкары»…
– Я поторопился… – сказал ему Крестный. – Я слишком спешил к этим деньгам…
Официант взглянул на Крестного, и во взгляде у него абсолютно ничего не изменилось, словно Крестный не произнес ни звука.
– И если кто-то и вмешался в то дело, так это мог быть только Никитин, тварь ментовская… Вспомнил, все же, Сальвадор, сучонок…
Официант еще раз посмотрел на Крестного пустым взглядом и вышел. Он был глухонемым. Крестный знал, что этот официант абсолютно надежен. Когда-то давно он настучал на одного из своих. Ребята хотели его шлепнуть, кстати, здесь же, в этой комнате. Но Крестный посоветовал оставить его работать в ресторане. Только слегка поучить… Ему отрезали язык и проткнули барабанные перепонки. Ничего. Лет пять уже служит нормально…
Когда-то майор госбезопасности Владимир Крестов служил вместе с Никитиным в отделе внешних операций и помотался с ним по свету немало… Внешних операций у госбезопасности хватало… В Сальвадоре они вдвоем с Никитиным разработали операцию по ограблению Национального банка… взяли тогда миллионов сто долларов… Два рюкзака долларами набили… Правда, хорошего из этого ничего не вышло… В руках подержали только.
Даже сейчас Крестный почувствовал старую, хроническую обиду на всех своих бывших сослуживцев по КГБ, которую он испытал, когда они взяли его с деньгами в аэропорту столицы Гватемалы. Он уже готовился расплатиться за старенький, но вполне надежный небольшой самолетик, который ему согласился втридорога продать вышедший в отставку летчик, прослуживший пятнадцать лет в Колумбии, патрулируя самые глухие районы, а заодно и наркотики иногда подбрасывая за хорошее вознаграждение, и вернувшийся в Гватемалу на своем частном самолете…
Тогда Крестов тоже ошибся, оставил Никитина в живых, когда деньги были уже у них на руках… А в результате, не сумел воспользоваться этим полумиллиардом франков. Никитин, придя в себя после удара по лбу пистолетом и увидев, что Крестова след простыл, настучал на него начальству. Крестова, конечно, взяли, но отделался он легко. Руководителем Южно-американской сети госбезопасности был тогда друг Никитина – Романовский. Он помог Никитину отмазаться от ограбления банка, а попутно пришлось отмазывать и Крестова… Деньги вот только отобрали все, до копейки, и они, конечно же, так и канули в неизвестность на счетах комитета госбезопасности… Романовский уверял, что отвез их в Мехико. Позже он обмолвился, что на эти деньги лет десять можно финансировать весь их штат в Западной Европе, все операции внешней разведки…
Беда в том, что сценарий ограбления «Интегралбанка» был почти точной копией той сальвадорской операции, только адаптированной к российским условиям… И Крестный имел все основания предполагать, что Никитин понял по развитию событий, чем они должны были завершиться, вычислил банк, на который должен был нацелиться Крестный… Остальное – дело техники…
Так что Иван был здесь ни при чем… Чем больше об этом думал Крестный, тем меньше допускал мысль, что Иван его «кинул» или сам «лажанулся»…
При чем был Никитин, занимающий с недавнего времени должность руководителя ФСБ. Генерал-майор Никитин. Тварь ментовская…
«Так, значит… Эти деньги накрылись, – уже в который раз констатировал Крестный сам для себя итоги неудавшейся операции по изъятию из России кредита, направленного в нее международным валютным фондом, – Ну и хер с ними! Нужно срочно придумать что-то еще. Ну, это не проблема. Деньги сейчас в России есть, а раз так, значит их можно взять. И я возьму, нет таких денег, к которым я не смог бы найти подхода. Но мне нужен Иван… Без него мне денег не взять… И теперь Иван будет моим…»
Крестный вспомнил взрыв, устроенный им в высотке на площади Восстания и довольно потер руки. Вот это, действительно – удачно!
Он налил себе еще стакан «хванчкары», с удовольствием выпил, поковырял вилкой салат… Потом откинулся на стуле и начал спокойно и обстоятельно вспоминать по порядку сегодняшнее утро…
Утро для Крестного было необычным.
Он своими руками убил сегодня человека. И даже не одного…
Это было событием для него.
Посылая убивать других, приговаривая к смерти сотни людей, убийства которых заказывали его клиенты, сам он убил фактически всего трех человек за много лет своей жизни в Москве в качестве одного из самых крутых, но мало кому известных лично авторитетов… Слышали о нем многие, знали – лишь несколько человек, через которых он получал заказы и деньги… Это была тайная, но, пожалуй, наиболее влиятельная фигура московского криминалитета, часто играющая главную роль в полных убийств и похищений криминальных партиях, разыгрываемых в столице.
А сегодня он сам провел ликвидацию.
И не кого-нибудь, а своего главного на сегодняшний день противника – Надьки, этой драной бабенки, забравшей себе слишком много влияния на Ивана. Крестный ее чуть было не шлепнул однажды, но…
Он поморщился.
Стрелять в живого человека для него было слишком страшно… Эта кровь… Этот вытекающий из прострелянной головы мозг…
Стоило все это только представить, как на него бешенными собаками набрасывались мысли о собственной смерти… Такой же, но еще более страшной…
А сегодня прошло как нельзя лучше…
Он даже и не видел ничего. А воображение свое он сумел обуздать. Смерть, которая наступает мгновенно, так, что человек не успевает даже осознать, что происходит… А потом все дотла сгорает в пожаре, неизбежно возникающем после взрыва… Такой конец не казался Крестному страшным. К тому же, смерть к Надьке пришла неожиданно, она умерла улыбаясь, с приятной мыслью о том, что Иван ее любит и заботится о ней… Хотя на этот раз о ней позаботился Крестный. Очень хорошо позаботился…
…Самое трудное было выследить, где Иван отлеживается, где прячет свою Надьку…
Квартира в высотке на площади Восстания была неизвестна Крестному лишь до вчерашнего вечера. Это была тайная берлога Ивана, где он отлеживался после заказанных Крестным ликвидаций или террактов, справляясь со своими воспоминаниями, со своей ненавистью к жизни… Чечня вновь забирала его к себе и не отпускала на улицы Москвы, порой, по несколько суток, а то и неделю… Иван день и ночь валялся на стареньком диванчике, не в силах вырваться из перемалывающих его вновь и вновь воспоминаний…
Крестный был уверен, что где-то в Москве у Ивана есть такая квартира. Но где?
Найти в десятимиллионной Москве человека, который очень не хочет быть найденным, это, знаете ли, «простенькая» такая задачка, с которой ни один в мире Шерлок Холмс не справится…
Но Крестный рассудил по-житейски…
После того, как он не сумел застрелить Надьку в ее собственной квартире у метро Октябрьская, она должна была туда хоть пару раз, но наведаться. Ну, чтобы шмотье свое какое-нибудь забрать…
Один раз она там уже появлялась, выяснил Крестный у старушек, постоянно торчащих во дворе, замечающих все и всех, знающих все обо всех и помнящих то, что знают… Ее видели как раз в тот день, когда у Крестного с Иваном сорвалось ограбление банка… А потом мужик какой-то за ней зашел, вместе и ушли…
Крестный сразу понял, что это Иван, и аж зубами заскрипел от досады… Ищи теперь… Но потом расспросил, что в руках у них было, и успокоился. Старушки ответственно заявляли, что Надька с мужиком налегке шли, в руках ничего не было…
Раз так, решил Крестный, – вернется еще Надька в свою квартиру. Непременно, она забыла в ней какую-нибудь совершенно необходимую вещь…
Документы какие-нибудь… Или любимые трусы…
Все вышло именно так, как Крестный и предполагал. Он ее выследил…
Ему пришлось караулить неделю около ее дома. Но цель того стоила. А терпению и выдержке при выслеживании добычи Крестный обучился еще будучи стажером-лейтенантом КГБ и месяцами торча на наблюдательных пунктах возле тайника-контейнера в ожидании человека, который должен был прийти за находящейся в нем посылкой. И тот всегда приходил. Нужно было только дождаться…
Поэтому Крестный не сомневался, что рано или поздно появится и Надька в своей квартире. Что он – баб не знает что ли?..
И она появилась. Но приехала не одна, а вдвоем с Иваном…
Крестного перекосило всего, когда он увидел, как прямо к подъезду подкатило такси, и вылезший из него Иван оглядывается по сторонам, а сам правую руку из кармана не вынимает…
О Надькиной безопасности заботится, сволочь!.. Тоже мне – Ромео нашелся! Телохранитель бабский… Влюбленный убийца!
На нем трупов – вагон и маленькая тележка, а он… Да какое там – маленькая… Вагон и еще вагон! В Чечне-то он что вытворял?
Доходили до Крестного слухи, что «Отмороженный» крошил там людей, как капусту, не разбирая – и чеченцев и русских… Говорили еще, что его чеченцы на арену каждый день выпускали, когда в плен он попал… А это значит, Иван каждый день убивал как минимум одного человека. В гладиаторском бою… Это, если схватка была одна, а если – две, а то и три?..
Ну, мать твою, цирк!.. Душа в нем, видите ли, зашевелилась!..
Крестный сплюнул… Как же это упустил он своего Ванюшу?.. Бабе этой отдал, проститутке какой-то из Парка Горького?.. И вот, пожалуйста – совсем парень от его рук отбился…
Крестный не знал даже, как теперь и подойти к нему с новым заданием. Было у него такое чувство, что пошлет его Ваня… Это в лучшем случае… А если Надюша Ванечке во всех подробностях рассказала о своей первой и последней встрече с Крестным, Иван его не пошлет, а пришьет… Ведь Крестный ей тогда все прямым текстом изложил. Что Иван один, а их с Надькой – двое. Одному придется от Ивана отказаться. А отказаться не мог ни он, ни она… Даже, если б захотели отказаться – не смогли бы… Потому, что не головой такие вопросы решаются…
Нет, нет! Нужно ее убирать! Без нее, с глазу на глаз с Иваном, Крестный сумеет его убедить в чем угодно. Выдумывать версии, легенды и разрабатывать планы операций ему не было конкурентов в отделе внешних операций… Этим Крестный владеет виртуозно.
Увидев выходящего первым из подъезда Ивана с огромным баулом в руках и семенящую за ним Надю, Крестный даже засмеялся тихонько.
«Интересно, Ваня, как ты себе это представляешь? – подумал Крестный. – Семейная жизнь, да? Хороша семейка – киллер с проституткой!»
Они сели на такси и вырулили на улицу Димитрова. Крестный на облезшей шестерке-«жигулях» осторожно тронулся за ними. Хорошо еще, он сегодня на машине догадался приехать. А то мог бы и упустить их сейчас… Пока машину сумеешь поймать…
Такси с Иваном и Надей свернуло на Крымский вал и помчалось в сторону Парка… Крестный пристроился на одну машину сзади, чтобы не потерять их на перекрестке, застряв у светофора. Он мог бы держаться и вплотную, машина Ивану была незнакома, но рисоваться слишком откровенно перед Иваном, а значит и – рисковать, – Крестный не хотел. Он был человек осторожный.
Так, неразрывным тандемом промчались Зубовский и Смоленский бульвары, справа мелькнул Арбат, станция метро «Смоленская», потом поднырнули под проспект Калинина и выскочили уже на улицу Чайковского…
Крестный уже приготовился также лихо проскочить площадь Маяковского и Тверскую и гнать куда-нибудь до Самотёки… Но вскоре они свернули на Воровского, затем налево, еще раз налево и оказались на Герцена. Вновь показалось Садовое кольцо, но теперь такси, а вслед за ним и Крестный его пересекли и, сразу за перекрестком сбросив скорость, подрулили к высотке на площади Восстания.
Въехав в дальнюю от остановившегося такси аллейку скверика перед высоткой, Крестный остановил машину и быстро выйдя из нее, поднял капот и склонился над ним, спрятав лицо от случайного взгляда Ивана. Тот, выйдя из такси, чувствовал себя, по-видимому, безопасно. Даже руку в кармане не держал…
Крестный усмехнулся. Ивану и не было необходимости постоянно сжимать в кулаке свой пистолет. Крестный прекрасно знал его способность выхватывать оружие мгновенно, и стрелять прежде, чем он увидит цель в прямом луче зрения. Иван по мишеням, едва замеченным боковым зрением, стрелял с такой же точностью, как в прямом секторе обстрела. И Крестному об этом хорошо было известно. Иван, даже стоя спиной к цели и прицеливаясь только на слух, выбивал девяносто из ста очков… Ровно на десять меньше, чем при обычной, нормальной стрельбе…
Поэтому стрелять, например, в Надю сейчас Крестный даже и не думал. Это было бы равносильно самоубийству. Через доли секунды в ответ на его выстрел прозвучала бы целая серия выстрелов Ивана. Стрелявший сейчас в Надю, получил бы как минимум четыре пули и упал бы, практически, одновременно с ней.
Крестный и не ставил перед собой такой задачи – убить ее сейчас. Сейчас его интересовало только – где прячется Иван и, соответственно, прячет ее… Остальное – дело техники…
От кого прячет? Да от кого угодно… Прежде всего – от смерти.
А если говорить конкретно, то от Никитина, прежде всего. Если тот вычислил Крестного, то, значит, вычислил и Ивана… И опасность теперь грозит и самому Ивану, и всем, кто рядом с ним…
«Вот на этой мысли и надо будет строить разговор с Иваном, когда мы с ним будем обсуждать, как нам жить дальше», – решил Крестный…
Подождав, когда Иван с Надей войдут в подъезд, Крестный поманил рукой пацана лет восьми, деловито направлявшегося в тот же самый подъезд с полиэтиленовым пакетом, из которого торчали два длинных батона и выглядывали горлышки трех полуторалитровых пластмассовых бутылок минеральной воды. Ручки облезлого пакета растянулись и грозили вот-вот порваться…
«То, что надо!» – подумал Крестный.
– Заработать хочешь? – спросил он.
– Сколько дашь? – сразу же спросил мальчишка, не интересуясь даже, что нужно сделать, чтобы заработать это «сколько»…
– Червонец, – ответил Крестный…
Мальчишка презрительно скривил губы…
– Подотрись! – бросил он Крестному и повернулся в сторону подъезда.
Крестный поймал пацана за руку.
– Десять дол-ла-ров, – медленно произнес Крестный, уверенный, что мальчишка не совсем его понял. Или десять баксов для этой сопли – не деньги? Ну, тогда – он сам ничего не понимает…
– Ну! – сказал пацан нетерпеливо. – Чего делать-то надо?
– Видел, перед тобой мужчина с женщиной в подъезд зашли? – спросил Крестный.
– Ну! – ответил пацан.
– Ты этого мужчину раньше здесь видел? – спросил Крестный.
– Ну! – ответил пацан.
– В какой квартире живет, знаешь? – продолжал «допрос» Крестный.
– Не-а! – ответил пацан.
– Узнаешь – десять долларов твои… – сформулировал, наконец, задание Крестный…
– Не врешь? – спросил пацан.
– Не-а! – ответил Крестный.
Но пацан смотрел все еще недоверчиво.
– Ну смотри… Обманешь – я тебя достану, – серьезно так пообещал пацан.
– Гадом буду! – возмутился Крестный таким предположением о его непорядочности в деловых контактах…
– Подержи пакет…
Пацан сунул в руки Крестному пакет со своими покупками и прямо с места в карьер рванул в подъезд, явно рассчитывая успеть на лифт вместе с Иваном и Надей, и тем облегчить свою задачу…
Крестный усмехнулся. Который раз он этим пользовался, и такой прием срабатывал в девяноста девяти случаях из ста. Пацанам всегда нужны деньги, и они всегда рады их заработать…
Именно заработать. Взрослый в такой ситуации просто зашел бы в подъезд, постоял бы там минуты три-четыре, потом вышел бы, назвал Крестному первый пришедший в голову номер квартиры и забрал бы у него «заработанный» таким вот образом червонец.
Но это взрослый. Любой пацан предпочтет действительно заработать этот червонец, пусть для этого придется даже пробежаться, высунув язык, по всем этажам с верху до низу и обзвонить все квартиры подряд… Пацанов Крестный хорошо понимал и всегда обращался к ним за помощью… И они ему всегда помогали…
Мальчишка выскочил из подъезда минут через семь и бегом помчался к спокойно покуривавшему в ожидании его возвращения Крестному.
– Давай. Червонец. – запыхавшись, выговаривал слова по отдельности пацан. – Узнал! На лифте с ними ехал. И вышел с ними тоже… Все узнал!
Для убедительности он еще и головой кивнул. Низко так. Чтобы у Крестного никаких сомнений не осталось, что и вправду узнал…
Он протянул руку за деньгами. Крестный вложил в нее десять долларов и сказал:
– Ну?
– Восемнадцатый этаж. Девяносто восьмая, – протараторил пацан, спрятал деньги в карман и, уцепившись за свой пакет, потянул его к себе.
Но Крестный не торопился его отпускать.
– Слушай, мужик, – сказал он. – Мне еще твоя помощь понадобится. Завтра. Поможешь?.. Не подведешь?.. Я заплачу…
– Сколько? – опять прежде всего задал пацан главный для себя вопрос.
– Останешься доволен… – улыбнулся Крестный. – Я не обижу…
– Сколько? – повторил пацан.
– Ну-у… Двадцать, – расщедрился Крестный. – Ты с утра подходи сюда, часов в девять… Мне этой женщине подарок передать нужно будет. У нее праздник завтра будет. Что-то вроде дня рождения. Ее Надей зовут. Надеждой. Люблю я ее, понимаешь… А сам не могу. Мы с тем мужиком, что с ней шел, не ладим… Сделаешь?
– Приду, – сказал пацан. – Завтра утром, в девять… Только ты не забудь деньги с собой взять… Отдай мой пакет…
