Buch lesen: «Путь от пастуха до пастыря. Протопресвитер Виталий Боровой. In memoriam»

Нам предстоит новая христианизация нашей страны

Протопр. Виталий Боровой

Протопресвитер Виталий Боровой

От составителей

18 января 2016 года исполнилось 100 лет со дня рождения протопресвитера Виталия Михайловича Борового – человека, практически всю свою долгую по земным меркам жизнь (почти 93 года) посвятившего служению Богу и Церкви. Он служил «словом, делом и житием», и в этом служении, действительно, прошёл путь от мальчика-пастуха до выдающегося пастыря, – что и вошло в название сборника, составленного в его честь и предлагаемого читателю.

Это уже второй сборник памяти протопр. Виталия, изданный московским Свято-Филаретовским институтом, членом попечительского совета и большим другом которого он был со дня основания института в 1988 году. Первый сборник – «Быть свидетелями Христа» – состоял из проповедей о. Виталия. Во второй вошли воспоминания и интервью о нём известных архиереев Русской, Константинопольской и Польской православных церквей, нескольких профессоров Московской духовной академии, а также выступления участников вечера памяти о. Виталия, проведённого в январе 2016 года Свято-Филаретовским институтом, священников и мирян, в большинстве близко знавших его в течение многих лет.

Среди материалов сборника – автобиография о. Виталия, его личные воспоминания, фрагмент проповеди, который в записи прозвучал на вечере памяти, и список его печатных работ.

Издание снабжено большим количеством фотографий о. Виталия разных лет, которые были представлены на проходившей в СФИ выставке, приуроченной к 100-летию со дня рождения протопресвитера Виталия Борового.

Завершается сборник заметками об установлении памятных знаков на родине о. Виталия в Докшицком районе Витебской области Беларуси и в Жировичах на здании духовной семинарии, которую он воссоздавал в послевоенные годы.

Но лучшим памятником ему является искреннее почитание его многими православными и инославными христианами. Пример жизни о. Виталия продолжает вдохновлять, его слово продолжает звучать, призывая к следованию за Христом, к возрождению Церкви, к новой христианизации России.

Вечная ему память!

Из приветствия участникам конференции «Духовное наследие протопресвитера Виталия Борового»¹

Митрополит Филарет (Вахромеев), почётный Патриарший экзарх всея Беларуси

…Позвольте мне просто поделиться тем образом – образом, который остался в моей памяти об отце Виталии.

Как-то раз мне довелось быть на конференции, где докладчик вспоминал древнегреческого философа Сократа. Было указано его исключительное значение для истории философии. И далее речь зашла о том, что один из современников, кажется, комедиант Аристофан, уподобил Сократа оводу, который своим жужжанием не давал покоя согражданам. Он побуждал их постоянно задумываться, бодрствовать совестью и умом.

Вот этот образ неусыпающего Сократа соединяется в моей памяти с тем, что составляет суть отца Виталия Борового. Всю жизнь он восхищался выдающимся богословом и историком древней Церкви Василием Васильевичем Болотовым. Восхищался и мечтал продолжать его дело. Конечно, бесконечные послушания не давали ему возможности полностью погрузиться в академические штудии. Однако отец Виталий обладал исключительной пытливостью ума. Он много знал. Но, пожалуй, гораздо важнее эрудиции было то, что он умел думать: быстро, чётко схватывать суть дела и предлагать решения проблемы. Отец Виталий побуждал людей вокруг себя к ответственному мышлению.

В нём присутствовало трезвое и требовательное отношение к людям и ко всему происходящему. Он любил людей и, когда нужно, был снисходителен к ним. Но, когда дело касалось принципов, интересов Церкви, в нём чувствовалась нелицемерная, чуждая всякого человекоугодия преданность делу.

Возможно, от этого в отце Виталии чувствовалась некая особенная весёлость, иногда даже дерзость в свидетельстве правды. Однако при этом он был весьма осторожен, – настоящий дипломат!

Вот такой он был и остаётся в нашей памяти – отец Виталий Боровой, наш соотечественник и – верю! – ходатай пред Престолом Божиим о Церкви Христовой.

Дай Бог, чтобы те, кто ныне учится в духовных школах, с благоговением поминали наставников своих и посильно подражали им в преданности и любви к Церкви.

Вдохновенное слово пророка²

Епископ Новосибирский и Бердский Сергий (Соколов)

Мне вспоминается первое заседание Синодальной комиссии Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Пимена по подготовке празднования 1000-летия Крещения Руси. Шёл, если я не ошибаюсь, 1980 год. И вот в эти дни в Патриарших покоях Троице-Сергиевой Лавры проходит заседание Синодальной комиссии в расширенном составе. В неё вошли кроме членов Священного Синода представители Отделов Патриархии, духовных школ и монастырей. Заседание происходило в лучших традициях «застойного» периода. Были произнесены заранее подготовленные, проверенные кем надо и одобренные речи. Высокое собрание несколько раз делало перерыв на кофе и, казалось, ничего, особенного и на сей раз не прозвучит, хотя повод для неформального, глубокого собеседования, конечно же, был – богословское осмысление тысячелетней истории нашей Церкви.

Но вот, буквально в последние минуты заседания, Святейший Патриарх Пимен с какой-то странной и не свойственной ему иронией говорит: «Мне кажется, что-то ко всему сказанному хочет добавить отец протопресвитер Виталий Боровой». Надо было видеть, как в зале мгновенно наступила абсолютная тишина и какое-то незримое напряжение. По тону Патриарха было ясно, что выступление отца Виталия не планировалось. Протопресвитер, работавший в Отделе внешних церковных сношений и служивший настоятелем в Патриаршем соборе, снискал себе славу как человек прямолинейный и предельно искренний. Великолепное знание им истории Вселенской Церкви (он профессорствовал в Московской Духовной Академии и вёл кафедру византологии) часто делало его советы и консультации просто необходимыми для священноначалия, так как они были всегда в высшей степени глубоки и духовно обоснованны. Правда, его прямота и полное отсутствие льстивой дипломатии делали иногда его высказывания и поступки предметом недовольства Совета по делам религии. Но отец Виталий был богослов с мировым именем и грубо обойтись с ним, как это делали с простыми священниками за живое слово правды, было не так-то просто. Хотя, забегая вперёд, скажем, что скоро его всё-таки сняли с почётного места настоятеля Патриаршего Собора, дав место настоятеля в одном из московских храмов. Внешне протопресвитер перенёс это совершенно спокойно, тем более что авторитет его как эрудированного, открытого для всех пастыря от этого ещё более возрос.

…Все взоры обратились в сторону отца Виталия. Протопресвитер встал. По нему было видно, что он не ожидал такого поворота в заседании. Подозреваю, что своим внешним видом, жестами (а они у него срывались довольно часто, когда он внутренне был не согласен с выступавшим), он привлёк внимание Патриарха, и тот, в нарушение регламента, а это было абсолютно ясно всем, дал слово отцу Виталию. И отец Виталий сказал.

Помню дословно только начало его речи. Он, как обычно, немного заикаясь от волнения, с присущим ему белорусским акцентом, размашисто жестикулируя руками, что обычно делало его выступления и даже проповеди очень эмоциональными, срывающимся от волнения голосом начал: «Я… я не хотел говорить… Но… но… раз уж его Святейшество дал мне слово… то… то… я скажу… Скажу… как всегда то, что думаю по этому вопросу… хотя… может быть, это вам и не понравится…»

То, что сказал отец Виталий, было главным во всём заседании Синодальной комиссии. Он говорил о том, что было дорого и понятно абсолютно всем, но о чём, в силу известных обстоятельств, никто не мог сказать вслух, да ещё на таком официальном заседании. Он говорил о Церкви – вечно живой и никем не побеждённой. Как помню, в его выступлении не было резких выпадов по отношению к власти, но и не было ни одного лишнего слова.

Его речь была проникнута глубочайшей верой в то, что Церковь наша не только жива и поэтому достойно подготовится к славному событию, но он пророчески начертал огромный план работы по воцерковлению нашего общества, он верил в преображение нашей страны, а потому говорил о расширении духовного образования, об открытии храмов и монастырей на Руси и особенно, что мне запомнилось, о канонизации многих почитаемых святых, мучеников и исповедников. Он с жаром доказывал неправомочность произведённой канонизации Русской Зарубежной Церковью святого праведного Иоанна Кронштадтского, так как это святой долг и обязанность нашей Церкви – видеть явления святости и своевременно объявлять об этом. Многим тогда показалось, что отец Виталий совсем потерял чувство реальности и забыл, где он и с кем он говорит. Это было вдохновенное слово пророка, который не мог молчать и говорил то, что ему подсказывала его совесть.

Я не знаю, попало ли в протокол заседания его слово, скорее нет, чем да, но абсолютно уверен, что именно оно дало тот необходимый толчок к конкретным действиям наших иерархов.