Buch lesen: «Социальные проблемы инновационного развития общества»

© Социологический институт РАН, 2014

© Санкт-Петербургский научный центр РАН, 2014

© Издательство «Нестор-История», 2014

* * *

Предисловие

Общепризнанное повышение значения научного знания для решения глобальных проблем современности, включая инновационное преобразование экономики, требует глубокого изучения социальных механизмов, способствующих или препятствующих его развитию. Условия, в которых в настоящее время функционирует отечественная наука и высшая школа, далеки от идеальных. Тем не менее, можно говорить и о позитивных тенденциях в сохранении, развитии и практическом использования научного знания.

Значительный опыт в этом отношении накоплен в Петербурге, где сложился один из крупнейших в России научно-образовательных комплексов. Здесь наиболее ярко проявляются социальные последствия реализации многих инновационных проектов. Весь этот накопленный опыт требует своего дальнейшего изучения и критического осмысления. Особый интерес, при этом, представляет социальные предпосылки объединения усилий институтов РАН и университетов города в области инновационной деятельности, а также решения проблем трансляция новых знаний в учебный процесс высшей школы.

Данный сборник научных трудов включает материалы Третьей региональной научно-практической конференции «Социальные проблемы инновационного развития общества», прошедшей в Санкт-Петербургском научном центре РАН 30 июня 2009 года.

Сборник состоит их четырех частей. В части «Социокультурный и институциональный аспекты инновационной деятельности» речь идет о ценностных ориентациях ученых, о их модернизации в условиях исторической динамики, о показателях публикационной активности и стратегии адаптации академического научного сообщества, о социальных и личностных условиях инновационной деятельности.

Вторая часть «Сети и виртуальные сообщества в инновационном процессе» касается современных аспектов инновационной деятельности.

Сетевые социальные структуры, социокоммуникативные аспекты формирования инновационных систем в Российской Федерации, реализация модели ученого-практика в перспективе ресурсно-ориентированного подхода, наконец, структурные характеристики виртуальных сообществ – все это составляет объект изучения авторов второй части сборника.

Третья часть посвящена проблемам образовательной деятельности. Здесь освещаются вопросы от выявления запросов и ресурсов инновационного развития у студентов технических вузов до актуализации дошкольного образования, так как ресурсом инновационного развития общества является вся образовательная деятельность. Важное значение имеет формирование инновационной культуры.

В четвертой части раскрываются факторы, определяющие перспективы инновационной деятельности в России. Здесь представляют интерес: потребность инновационных предприятий в специалистах с высшим образованием, финансовые аспекты оценки интеллектуального капитала, статистическая оценка инновационного развития.

I
Социокультурный и институциональный аспекты инновационной деятельности

Б. Г. Тукумцев
Ценностные ориентации ученых в сфере инновационной деятельности

Сегодня в мире никто не сомневается в том, что, как правило, инновационный цикл в области технического, экономического или социального развития начинается на столе ученого. Начинается с получения нового знания, открытия. Никто не спорит по поводу того, что только научный поиск способен дать людям ключ к использованию новых, неизвестных ранее средств ускорения технического, социального и экономического прогресса, развития благосостояния людей. Пришло понимание того, что только новые научные идеи и знания могут помочь сохранить жизнь на земле, предупреждая социальные, космогенные и техногенные катастрофы. Между тем, эта лидирующая роль науки в осуществлении прогрессивных экономических и социальных преобразований, как известно, начала проявляться, и была осознана человечеством сравнительно недавно. Исследователи самих нововведений и инновационных процессов долгое время не воспринимали науку, как непременный начальный этап инновационного цикла. Ее стартовая роль в осуществлении крупнейших инноваций была осознана и постулирована лишь на грани ХХ – ХХI веков. И это стало поводом для повышения интереса к анализу проблем инновационной деятельности в научных учреждениях.

Проблемой, которая привлекла к себе наше внимание, стала проблема совершенно недостаточного знания о состояния культуры инновационной деятельности ученых. А также о средствах и методах получения такого знания. При этом, в нашем случае речь шла о культуре, как о способе инновационной деятельности в условия отечественных академических учреждений. Насколько нам известно, подобный анализ культуры инновационной деятельности в отечественной социологической практике осуществлялся впервые. Исследователи не считали свое исследование лишь научным экспериментом. Представлялось (и это подтвердили результаты исследования), что полученное новое знание может иметь и практическое значение. Главным образом за счет появления новых возможностей активизации научной деятельности, связанной с разработкой и внедрением нововведений, а также за счет создания лучших условий для творчества. Исследователей интересовало, насколько культурные ценности, функционирующие в академических научных учреждениях и влияющие на формирование содержания, норм инновационной деятельности, способствуют успешной работе ученых. И если нет, то чем это вызвано. Исследователей интересовало также, в какой степени действующие ценности-цели и культурные нормы соответствуют тем генеральным целям, которые поставлены перед российской наукой потребностями общественного развития. Наконец, как научные сотрудники оценивают правительственные решения о развитии инновационной деятельности в институтах Академии наук. Рассматривают ли они их как ценности, определяющую направленность их деятельности, готовы ли ориентироваться на них.

Наше экспериментальное исследование было осуществлено в течение последних двух лет (в 2007–2008 годах), Объектами исследования стали ученые четырех академических институтов Санкт-Петербурга. Исследование использовало методологию качественного подхода. Интервью и результаты осуществления специальных процедур были получены более чем от 40 научных сотрудников и руководителей. Некоторая часть полученных материалов исследования использована при написании этой статьи.

В процессе полевого этапа исследования, необходимого для получения первичной социальной информации, использовалось несколько разработанных участниками исследования методик. Среди них, в первую очередь, необходимо назвать следующие:

а) Интервью с научными сотрудниками и руководителями институтов. Одной из основных задач интервью было выяснение отношение респондентов к инновационной деятельности, к необходимости внедрения силами академического института результатов исследовательской работы в практику. Предпринимались попытки выяснить, какие правила и нормы регулируют деятельность ученых в инновационной сфере. Как практически организован процесс передачи продукта науки в практику. Какие социальные институты в обследованных НИИ способствуют этой деятельности, какие, практически не действуют, какие создают препятствие в работе.

б) Методика отбора важнейших инструментальных ценностей, которые рассматриваются респондентами как значимые для себя. Целью этой процедуры было выяснение ведущих ценностных ориентаций научных сотрудников в сфере теоретических исследований, в которой они заняты в соответствии со своими должностными обязанностями. Для отбора инструментальных ценностей исследователями был использован, правда, со значительной коррекцией, перечень ценностей, заимствованный еще в 1971 году ленинградскими исследователями у американского психолога М. Рокича¹. Из 18 предлагаемых инструментальных ценностей респондент отбирал шесть, наиболее значимых для себя. А еще шесть ценностей, из числа оставшихся, обозначал, как не имеющие для него значения. Карточки были пронумерованы, что позволяло упростить процесс обработки данных.

в) Методика отбора важнейших культурных целей-ценностей участия в инновационной деятельности (в договорных, заказных работах, в инновационных разработках). Поскольку не все респонденты участвовали в подобных разработках, вопрос задавался в «экспертном варианте». Респондентам предлагалось для выбора 15 карточек, на каждой из которых было указано по одной возможной цели научного сотрудника, участвующего в инновационной деятельности. Респонденту предлагалось отобрать пять карточек-целей, которые он считает значимыми для сотрудников, занятых по совместительству, в инновационной сфере.

г) Методика оценки респондентами необходимости и практического функционирования некоторых, предварительно выявленных исследователями норм инновационной деятельности в институте. Предварительный перечень норм и правил, используемых в сфере инновационной деятельности, был составлен совместно с экспертами проекта в процессе пилотажных исследований. Респондентам предъявлялся бланк с перечнем культурных норм и соответствующими шкалами, чтобы выяснить необходимо ли, по их мнению, наличие и соблюдение этих норм (1) и действуют ли они в институте, являются ли неотъемлемой частью его культуры (2).

Весь инструмент исследования прошел основательную пилотажную проверку. Первые респонденты были не только «участниками пробных интервью и иных процедур», но и активными участниками корректировки исследовательских методик. С их помощью некоторые блоки этих методик существенно изменили свой облик. За это исследователи были им чрезвычайно признательны.

Представить в этой статье все результаты исследования не представляется возможным из-за слишком большого объема материала. Поэтому в ней представлена лишь некоторая часть полученных данных. В частности, те, которые относятся к анализу ценностных ориентаций, ценностей и целей участников научно-исследовательской и инновационной деятельности в академических институтах. Эти элементы духовной сферы не охватывают в полной мере всю ценностно-нормативную систему культуры инновационной деятельности и характеризуют ее лишь частично. Тем не менее, их оценка, в любом случае, требует отдельного анализа и специфического подхода. И это подтверждает оправданность и возможность их отдельного рассмотрения.

С позиций культуральной социологии ценности рассматриваются как нормативы и регуляторы деятельности. Они могут быть типологизированы в диапазоне от жизненных идеалов до культурных ценностей – целей, которые непосредственно регулируют деятельность. В монографии по результатам исследования «ЦО», которое было выполнено в начале 1970-х годов ленинградскими социологами (научный руководитель В. А. Ядов)², приводится один из вариантов такой типологии: ценности – идеалы (терминальные ценности), ценности – способы (инструментальные ценности) и ценности – цели. Эта типология предполагает определенную иерархичность, при которой ценности, расположенные ближе к идеалам, рассматриваются как более повелительные, определяющие.

Исследования показывают, что, если терминальные ценности, которых придерживаются представители разных социальных группах одного сообщества, весьма близки, то этого нельзя сказать об инструментальных ценностях и, тем более, о ценностях-целях. Их состав в значительной степени определяется характером и содержанием деятельности, которой они заняты. Многие исследователи, которые изучают ценностные ориентиры ученых, занятых в области фундаментальных исследований сходятся в том, что для них, прежде всего, самоценен сам исследовательский процесс и получаемые на его основе результаты. А. Г. Здравомыслов писал в свое время, рассматривая ценности научной деятельности: «Высшей ценностью научной деятельности – ее движущей силой и результатом – является истинное знание, преодоление заблуждения. Наука существует до тех пор, пока стремление к новому знанию оказывается высшей ценностью для ученых, пока эта ценность функционирует в качестве наиболее важного критерия оценки результатов работы. Кризис научного направления возникает, когда эта ценность отступает на задний план, а побочные мотивы научной деятельности становятся доминирующими»³.

В нашем исследовании выяснялись предпочтения сотрудников академических институтов в области инструментальных ценностей научно-исследовательской сферы. Представлялось важным убедиться в том, что стремление к новому знанию, к творческому поиску продолжает оставаться системообразующим мотивом в академических подразделениях, занятых анализом фундаментальных проблем. И находит свое отражение в тех инструментальных ценностях, которые ориентированы на развитие творчества, профессионализма, глубоких знаний. Результаты анализа полученных данных оправдали наши надежды. Они свидетельствуют о том, что стремление к истинному знанию представляет собой ценность и для значительной части наших респондентов-ученых. Наряду с этим анализировались ценности-цели, которые преследуются этими же сотрудниками в случае перехода к занятиям инновационной деятельностью. В процессе сопоставления полученных результатов, исследователи попытались уловить отличие в ценностных ориентациях научных сотрудников, занятых в инновационной сфере по сравнению с ценностными ориентациями, которыми они руководствуются в сфере фундаментальных исследований.

И, наконец, рассматривалось восприятие научными сотрудниками академических институтов новой цели-ценности в деятельности Академии наук, которая только что сформулирована (в 2009 году) на общенациональном уровне государственными органами власти. Ее суть заключается в переходе от преимущественной ориентации на фундаментальные исследования к выполнению своими силами последующих инновационных разработок, с выходом на рынок наукоемкой продукции⁴. Перспектива подобной революционной перестройки академической деятельности, как показала обработка полученных данных, не оставила равнодушными наших респондентов.

Изложение результатов анализа мы начнем с оценки восприятие инструментальных ценностей учеными, занятыми в исследовательской (фундаментальной и экспериментальной) сфере деятельности. Какие из этих ценностей наиболее значимы для них и воспринимаются ими как некие жизненные нормы. Как уже говорилось, процедура осуществлялась с помощью перечня инструментальных ценностей. Процедура исследования предусматривала передачу респонденту 18 карточек, на каждой из которых было написано по одной инструментальной ценности. Респондент отбирал шесть карточек с наименованием ценностей, которые он считал для себя наиболее значимыми. Затем он выбирал еще шесть карточек, которые представлялись ему не имеющими для него никакого значения. В итоге исследователи получили распределение сделанных выборов, которое давало возможность судить о предпочтениях респондентов, о их ценностных ориентациях в их профессиональной сферы.

Разумеется, выборка в 40 человек, не дает исследователям право говорить о ее представительности относительно всей совокупности НИИ РАН Санкт-Петербурга. Но с помощью все той же статистики, а точнее, ее методов, можно утверждать, что выводы, которые делаются на основе данных по обследованной группе, могут рассматриваться как достаточно надежные.

Вот как выглядит полученное распределение. Левая колонка цифр соответствует доле респондентов, выбравших эту ценность в качестве значимой для себя. Причем, каждый, напоминаем, мог сделать шесть выборов. Правая колонка цифр соответствует доле респондентов, указавших на данную ценность, как совершенно для него незначимую.

Выбор респондентами исследования наиболее значимых и наиболее незначимых для них инструментальных ценностей

(доля респондентов, сделавших выбор ценностей, в %)

Признали значимыми – незначимыми

Ценности, которые оказались выбранными более, чем половиной респондентов, в практике анализа ценностных ориентаций, принято рассматривать, как «интегрирующие». Они поддерживаются в научном сообществе большинством научных сотрудников. А те, которые были выбраны менее, чем половиной респондентов, относятся к числу дифференцирующих. Они создают определенный плюрализм в мнениях и поведении⁵. Представляется важным отметить, что четыре из пяти ценностей, которые интегрируют научное сообщество, тесно связаны с профессиональными качествами исследователя, обладающего глубоким аналитическим подходом, высокой эрудицией, ответственностью за свою работу. Дифференцирующие ценности, связанные скорее с исполнительской деятельностью и «побочными» мотивами научной деятельности получили в представленных выборах существенно меньший удельный вес выборов. Все это позволяет говорить о преобладании среди выборов, сделанных ученых, занятых фундаментальными и экспериментальными исследованиями инструментальных ценностей близких к высшим ценностям этой деятельности. Можно было бы оценить такую ситуацию как позитивную. И сказать похвальное слово в адрес академических институтов. Но при этом нельзя не учитывать того, что эти ценности обошло своим вниманием от 15 до 40 процентов респондентов. Они руководствуются в работе иными ориентирами. Насколько это плохо? Представляется, что лишь настолько, насколько они будут продолжать ориентироваться на сферу фундаментальных исследований и оставаться в ней. Но если в институтах начнется перестройка и появятся иные, инновационные направления, то появится возможность более продуктивно использовать их потенциал на новом, более близком для них направлении.

Обращает на себя внимание тот факт, что такую ценность, как «высокие запросы в материальной сфере», не выбрал ни один из респондентов, а 80 процентов сочли ее незначимой для себя. Такую позицию можно рассматривать либо как следование традициям бескорыстного служения науке, либо (в скептическом варианте) как следствие полного разочарования в способности государства достойно оплачивать труд ученых. Но примерно так же, судя по сведениям, почерпнутым из интервью с учеными, относятся к возможности поднять свое материальное благосостояние за счет служения науке и зарубежные исследователи. Самая низкая зарплата там у теоретиков. В пользу этого варианта интерпретации свидетельствует и тот факт, что в своих интервью ученые неоднократно сообщали, что их удерживает на работе в институте отнюдь не материальный стимул.

Не в чести сегодня, судя по приведенным цифрам, оказалась и такая ценность как честность. Лишь менее половины респондентов выбрали ее, как значимую для себя.

Что касается отказа рассматривать «значимой» такую ценность, как «непримиримость к недостаткам», то это, по мнению исследователей, специфика любого закрытого сообщества, стремящегося избежать психологической напряженности в своей среде. Но при этом нельзя не заметить, что подобный либерализм входит в противоречие с требованиями научной этики. И не благоприятствует повышению культуры научной деятельности.

Своеобразная «идиосинкразия» значительной части научных сотрудников по отношению к такой ценности, как «аккуратность», не столь уж безобидна. Эту ценность отвергло, как абсолютно незначимую более 70 процентов респондентов. Отсутствие аккуратности нередко рассматривают в литературных произведениях, как неотъемлемую, естественную, наряду с рассеянностью, черту человека, занятого преимущественно умственным трудом. Но жестокая реальность все в меньшей степени поддерживает такую оценку. «Неаккуратность», «безалаберность в работе» это, скорее, не специфическая черта интеллигентности, а корнями уходящая вглубь истории специфика культуры деятельности, сложившаяся в российских условиях. Причем, не только в научной сфере. И отсутствие «аккуратности» – это один из признаков культурной «отсталости», которая может стать тормозом прогресса на определенном уровне развития науки и новых технологий. Навряд ли отказ от ориентации на нее позволяет говорить о высокой культуре исследовательской и инновационной деятельности.

Остальные, высказанные респондентами отказы от признания значимости отдельных ценностей, мы оставим без комментариев.

Теперь, после анализа восприятия сотрудниками институтов инструментальных ценностей в их профессиональной сфере (в сфере фундаментальных и экспериментальных исследований), целесообразно сопоставить их с теми ценностями-целями, которыми они руководствуются, принимая решение об участии в инновационных разработках, в прикладных исследованиях, направленных на получение инновационного продукта. Задача такого анализа – попытаться определить, в чем специфика целей-ценностей инновационной деятельности. В какой степени они сочетаются со структурой инструментальных ценностей ученых, занятых в области теоретических исследований. Обращение для решения этой задачи к тем же респондентам связано с тем, что в обследованных академических институтах в настоящее время, как правило, нет постоянного штата, занятого инновационными разработками. Ими занимаются те же сотрудники, которые занимаются фундаментальными и экспериментальными исследованиями.

В процессе проведения интервью исследователи попытались выяснить, как выглядят ценности-цели, которые преследуют научные сотрудники, принимающие решение об участии в инновационной деятельности. Какие ценностно-целевые ориентиры, здесь преобладают? Интервью давали и те сотрудники, которые непосредственно участвуют в инновационных разработках, и те, которые не участвуют. Поэтому вопрос ставился в традициях экспертного опроса: «Как Вы считаете, какие цели, из перечисленных здесь, преследуют сотрудники института, принимая участие в инновационных разработках?» Важно отметить, что распределение ответов, полученных у сотрудников, участвующих в инновационной деятельности, и сотрудников, занятых только теоретическими исследованиями оказалось, практически, весьма схожим и позволил их объединить.

Сведения о возможных культурных целях-ценностях их работы в инновационной сфере определялись так же, как и в предыдущем случае, с помощью карточек, на каждой из которых было написано по одной из 15 целей-ценностей. Респондент должен был выбрать пять карточек, содержащих наиболее значимые с его точки зрения цели занятия инновационной деятельностью. Предварительно сам перечень ценностей-целей был составлен с участием экспертов и подвергался обсуждению с респондентами на этапе пилотирования инструмента.

Полученное распределение выборов целей-ценностей, ранжированное по степени убывания выборов, представлено ниже.

Полученное распределение позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего обращает на себя внимание, что в состав интегрирующих ценностей-целей (т. е. тех, которые получили более половины выборов) вошли три. Первая, которую отметило почти 90 процентов респондентов, свидетельствует об ориентации сотрудников на развитие творчества и нового знания в области инновационных разработок. И это свидетельствует о том, что и в инновационной деятельности подавляющая часть респондентов видят возможности творческого поиска нового знания. Но вот объем выборов второй и третьей ценности-цели, их положение интегрирующих ценностей, свидетельствуют о существенном отличии от тех ориентаций, которыми характеризовалась деятельность в сфере фундаментальных исследований.

Две трети респондентов выбирают, как значимую для них ценность-цель, возможность самореализоваться, внедрить в практику свои замыслы. Эта цель напрямую слабо связана с ориентацией на получение нового знания. Она ближе к таким инструментальным ценностям как амбициозность, стремление повысить свой статус.

А вот 70 процентов респондентов связывают работу в сфере инновационных разработок с надеждой на повышение оплаты труда. Причем, часть из них (11,8 %) рассматривают деятельность в инновационной сфере как возможность для перехода к коммерческой деятельности, независимой от старого места работы.

Сопоставление ценностных ориентаций, относящихся к двум разным направлениям научной деятельности: (фундаментальной и инновационной), позволяет увидеть в этом различие культур этих двух видов деятельности. Они не хуже и не лучше одна другой. Просто они разные. Деятельность в сфере инновационной деятельности имеет свою специфику. Ведь инновационные разработки – это в какой-то части планируемая и регламентируемая работа, включающая в себя наряду с творчеством элементы рутинного производства. Это, безусловно, и более высоко оплачиваемая работа. Для ученых академических институтов, особенно молодых, это своего рода отдушина, позволяющая увеличить свой материальный доход. И они находятся все время в состоянии выбора между двумя полюсами этих двух ценностных ориентаций. То ли успех в получении нового знания, то ли материальное благополучие. Оценивая эту ситуацию, нельзя не признать существования той грани, которая пролегает в мире ценностей сотрудников научных учреждений между интересом к науке и просто работой в инновационной сфере в целях удовлетворения потребностей, относящихся к области улучшения своего благосостояния, повышения статуса и т. п.

Возражения, основанные на том, что мир перешел к эпохе рыночной экономики и это обстоятельство естественным образом влияет теперь на ценностные ориентации людей науки, повышая их интерес к материальным благам, трудно считать убедительными. Многочисленные контакты отечественных ученых с зарубежными коллегами, которые уже давно работают в условиях рыночной экономики, дают повод, чтобы усомниться в том, что вечные истины о самоценности поиска нового знания устарели. Побывавшие за рубежом ученые говорят, что их коллегами «движет то же самое, что и у нас, только в приложении к их условиям. Идут в науку, в основном, не за деньгами, а за интересом к самой науке» (с.н.с., к. ф-м.н., 41 г., м.). А те, кто хочет зарабатывать, идут в бизнес, в лаборатории крупных компаний. Разумеется, исследователи не считают справедливым, чтобы в расчете на подобную самоотверженность, уровень оплаты отечественного ученого, работающего в сфере фундаментальных исследований, удерживался на уровне «в два раза ниже оплаты шофера автобуса.

Поэтому не являются праздными такие вопросы, как: в какой степени организация массового производства инновационного продукта в академических институтах (что можно ожидать в соответствии с новыми решениями) скажется на ценностных ориентациях их сотрудников? Можно ли сохранить у ученого интерес к развитию теории, как к ценности, если требовать от него, прежде всего, постоянной практической отдачи? Не обернется ли это конкуренцией в кадровых вопросах между сферой инновационной деятельности и сферой фундаментальных исследований, где возможность увеличения заработка и статусного роста заметно ограничена? И как все это может сказаться на достижениях в области фундаментальных исследований, на сохранении, и развитии научных школ? Нам представляется, что обозначенные проблемы не следует упускать из поля зрения, разрабатывая планы реорганизации деятельности академических институтов.

И уж, тем более, не следует упускать из поля зрения отношение научных сотрудников к новым перспективам развития инновационной деятельности в академической науке. Как уже говорилось ранее, третья задача нашего исследования заключалась в том, чтобы выяснить, насколько новая цель в работе академической науки, поставленная на самом высоком общенациональном уровне, воспринята на уровне исследовательских групп и отдельных ученых как ценность. Ведь речь идет о выполнении академическими институтами значительной части инновационного цикла вплоть до выхода на рынок наукоемкой продукции.

В ходе интервью у респондентов выяснялось, насколько традиционная ориентация на фундаментальные исследования совместима с новым ценностным ориентиром – инновационной деятельностью. Выяснялось, в какой степени возможна трансформация существующей культуры фундаментальной исследовательской деятельности в культуру деятельности инновационной, какова возможность их сосуществования. Результаты этих интервью показали, что мнения респондентов по поводу грядущих перемен существенно разделились.

Для классификации восприятия акторами инновационной деятельности действующих в научных организациях культурных правил (институциализированных в той или иной степени), исследователи воспользовались типологией Р. Мертона⁶. Она включает в себя пять типов реакций.

Первую реакцию – Р. Мертон назвал конформизмом, или полным принятием, как норм, так и связанных с ними ценностей. Можно предположить, что люди, характеризующиеся такой реакцией, полностью идентифицированы с деятельностью своей организации.

Остальные четыре типа реакций представляют собой, по Р. Мертону, четыре типа девиации. Одну из них он назвал инновацией. Это принятие целей, но при этом попытка достичь их каким либо другим способом, используя иные нормы-средства.

Следующий тип – ритуализм. Это строгое следование установленным нормам-средствам, но полное безразличие к цели-ценности или следование какому-то совершенно иному ее варианту, не предписанному действующим социальным институтом.

Третий вариант девиации – это ретритизм – полное, но пассивное отстранение, несоблюдение ни культурных целей-ценностей, ни культурных норм, не взирая на все санкции и требования.

Четвертый вариант девиации – это тот же ретритизм, но на основе активной реакции. Его Р. Мертон назвал мятеж, бунт. Актор не пассивен. Он может применить альтернативные культурные нормы, ставить иные цели. Иногда такое восприятие приводит к деструктивным последствиям. Иногда оно находит понимание и влечет за собой меры по коррекции культурных правил.

Вопрос об отношении к появлению у академической деятельности нового инновационного аспекта задавался каждому респонденту. Высказанные по этому поводу мнения оказались весьма неоднозначными. Прежде всего, очень резко заявили о себе категорические противники перестройки АН, выступающие против совмещения в одном академическом учреждении фундаментальных исследований и инновационных разработок. Их основными аргументами является тревога за сохранение в новых условиях поисковых исследований, которые ведутся без первоначально просматриваемого результата и которые носят пионерный, познавательный характер. Именно такие исследования, прежде всего, ведут науку к важным открытиям, познанию новых закономерностей. Коммерциализация научной деятельности, по мнению этой группы ученых, способна оказать неблагоприятное влияние на отношение руководителей научных учреждений к фундаментальным исследованиям. Она не только ослабит внимание к ним, но и может стать ограничителем инвестиций в экспериментальные поиски. Наряду с этим сторонники такой позиции считают, что научные учреждения, типа академических институтов, не имеют ни опыта, ни соответствующих специалистов, которые бы были способны организовать внедренческую деятельность в необходимых масштабах. Вот примеры таких высказываний: