Buch lesen: «Новые имена в литературе»
Бадакова Татьяна
Математик, программист, поэт. Член Союза писателей России.
Печатается в периодических изданиях, альманахах, имеет собственные сборники стихов, является одним из авторов евразийского литературного журнала «ЛиФФт».
Живет и трудится в г. Элиста Республики Калмыкия.
Свидание
Марине Цветаевой
Ветер срывает крыши.
Ливень майский. Потоп.
Пробираюсь к тебе я, слышишь?
Сквозь людской и водный поток.
Сердце сжалось, но вдруг пружиной
Может вырваться. Ох, боюсь!
На свиданье с тобой, любимой,
Я, как молния в небе, стремлюсь.
Понимаю, не ждешь, не рада:
Одиночество твое нарушу.
Нипочем ураган-торнадо,
Я спешу открыть тебе душу.
Распахнешь ты свои покои —
Своды, лестницы, окна, крыши…
Знаю, тайн своих не откроешь,
Но мы стали с тобою ближе.
Я была здесь, тобой дышала,
Исстрадалась до исступления,
Каждый день я твой проживала,
Каждой клеточкой чувствуя время!
Уходила. На небе солнце
В споре с радугой заиграло.
Приняла ты меня в свое лонце.
Но… и я ведь другою стала.
Москва, Борисоглебский пер., 29 мая 2017 г.
Ээжин1 сундук
Открываем ээжин сундучок,
Кованый, узорчатый, красивый.
Что-то удивительное произойдет,
Любопытства нам не пересилить.
Ой, смотри, какие чудеса!
Как из сказки старой выплывают
Платки шелковые, бешметы, пояса,
Серебром черненым отливают.
Вот сапожки кожею сафьян,
Так и просятся: «Возьмите в пляс!»
Вижу степь, красавицы-калмычки стан,
Моей юной ээжи добрый взгляд.
Вдруг… средь этой древней красоты
Сверток в чисто-белой ткани,
Спрятанный на дне, вдали от суеты, —
Фото ее сына с надписью: «Ом Мани2…»
…Так и просидела с этим снимком,
Позабыв о платьях и платках.
О сыне память ее зыбко-зыбко
Сохраню и я, не расплескав.
Ээжа, моя милая, родная,
Сколько бы ни прожила я лет,
Образ твой, тепло и нежность излучая,
Меня будет и беречь, и греть.
Букет
Сын принес букет тюльпанов
В день рожденья мне.
Сразу степь заполыхала
На моем столе.
Сердце счастьем наполнялось
От сыновней щедрости,
По щеке слеза бежала
От щемящей нежности.
Этот чудный человечек
И не ведает о том,
Сколько чувств в тот ясный вечер
В сердце всколыхнул моем…
Тот же день и случай тот же,
Та же нежность и любовь.
Лишь другой мальчишка тоже
Мне дарил букет цветов.
Так же степь благоухала
От весенней щедрости.
Так же сердце замирало
От щемящей нежности…
Звездопад
Падает звезда.
Спешу.
Мыслей череда.
Ищу.
Нужно загадать
Добро,
Людям передать
Его.
А еще хочу
Тепла.
Отогреются
Сердца.
И дождя я жду
С грозой.
Смоет злынь-беду
С тоской!
Детям дай чудес,
Сказок!
Скачут до небес —
Рады.
А здоровы все
Будут?
Загадаю смех
В будни.
Падает звезда.
Скорость!
Сколько еще ждать
Новой?..
Байрашная Анна
Байрашная Анна Сергеевна родилась 29 августа 1993 года в Волгоградской области, Калачёвском районе, посёлке Береславка. Начала писать еще в детстве, с интересом экспериментировала со своими сочинениями. 4 сентября 2017 года издаётся первый том повести «Наказаны любовью» и посвящается памяти покойного брата Анны, Байрашного Сергея Сергеевича.
Жёлтые цветы
Я никогда не любила розы,
А теперь люблю жёлтые цветы.
Жёлтый – цвет разлуки,
А они теперь и мне милы.
Любила я белоснежные ромашки,
Теперь они чужие для меня.
Сейчас родная колючая разлука,
А значит, блеклый жёлтый цвет.
Жизнь изменила краски,
Изменила и меня.
Раньше была я чистою девчонкой,
А теперь в исчадье ада
Медленно превращаясь я.
Теперь жёлтый цвет разлуки
[И все жёлтые цветы]
Мне милен тех ромашек,
Которые любила из-за простоты.
Теперь и я совсем другая:
Упорно лгу, смотря в глаза,
Часто не то я выбираю,
От чего страдаю не я одна!
Я не знаю, ты не веришь правде,
Так как правда у всех своя!
Так пусть та ложь, которую
Ты так слышать хочешь,
Исходит из моих уст!
За это я перед богом отвечу,
А тебе лучше проследить за собой!
Теперь любимый цвет разлуки,
А не белый, цвет чистоты.
Прошлое
Я оставлю боль уж в прошлом.
Оставлю там, чтобы не вспоминать.
Из памяти сотру страдания и тревоги,
Забуду то, что причиняет боль.
Убью я в памяти мгновение,
Когда была совсем другой.
Скажу, что жизнь моя закрыта,
Заперта за белой пеленой.
Пусть не знают, что там боли много,
Что с ранних лет там море слез,
Не знают, что я тогда терпела.
Ведь все знают, что такое боль.
Но жизнь идёт, а прошлое забыто,
Оно оставлено в веках.
Пускай там даже уж несладко,
А я пойду теперь только вперёд.
Я повзрослела, стала взрослой,
Теперь вижу, где те люди,
Те самые, кто не давали
Мне спокойно жить.
Судьба сейчас их больно лупит,
А я живу теперь как лёд.
Пусть в жизни много боли,
Пусть в жизни одна боль
И в жизни померкнет огонёк.
А я прощу и не забуду,
Что к смерти был всего шажок…
Дороги
В любви все дороги дороги,
Каждая по-своему дана.
Кому дана медом быть пролитой,
А кому и с горечью глоток.
Любовь дана любить и быть любимым,
А не в сердце искать от горя уголок.
Люби, так будь всегда любимым,
Но нет: у любви есть свой
Уж гарантийный срок.
Кому посмертно с любовью
Памятники ставят,
А кому ломают крылья,
Не успев уж полюбить.
В любви все важные дороги,
А выбор остаётся только за тобой.
Посвящаю брату
Под мои крики крышку гроба забивают,
А слёзы льются все быстрей.
Смотрю на всех, кто тебя
В последний путь уж провожает,
И не могу поверить, что это не сон.
Я все кричу, стучу руками,
Хочу во след с тобой уйти.
Но кто-то мою руку держит,
Не даёт за тобой пойти.
Я весь мир в тот миг уж проклинала,
Месть затмила мне глаза.
Любовь вся к людям сгорела,
Осталась ненависть одна.
Забыла я и про любовь и счастье,
Теперь я просто кукла
С душой из слез и боли.
Мне душу вырвали еще в тот вечер,
Когда дождь бил по моему лицу.
Я помню то, как я лежала,
В последний раз прижав тебя к груди.
Ты словно лёд, охладело твоё тело,
А душа улетела в небеса.
А я теперь другая
Без человеческого тепла.
Богданова Ольга
Член Российского союза писателей, кандидат Интернационального Союза писателей. Коренная сибирячка, учитель, имеет опыт работы в качестве корреспондента районной газеты. Проживает в Красноярском крае, в старинном селе Тасеево, богатом своей историей. Ее произведения неоднократно печатались на страницах местной прессы, издавались в различных альманахах, размещаются в электронных изданиях на Стихи.ру и Проза.ру.
«Сибирячка я…»
Сибирячка я
и тем горжусь!
Я в стихах своих
прославляю Русь.
Не есенинскую Русь,
а Русь свою,
Ту, что свято чту,
боготворю!
Деревянную
и пусть глухую,
Ноя песнь пою
про Русь такую.
Русь с тайгой,
с широкими полями,
С грязною дорогой,
вросшими домами,
С партизанскими окопами,
могилами,
Русь тасеевскую,
очень сердцу милую!
Русь с Усолкою,
с Шумихой шумною,
Русь и глупую,
и очень умную.
Русь в снегах,
пургою занесенную,
И в гражданскую,
Кайтымом лишь спасенную.
Русь безбожную
и в Бога верящую,
Солью троицкой
свой возраст мерящую.
Русь купеческую,
почти казацкую,
Русь и пашенную,
и батрацкую,
И кандальную,
и кабацкую,
И враждебную Русь,
Русь и братскую.
Русь героями
четырежды славную,
Память чтущую —
это главное!
Сибирячка я!
И тем горжусь!
Славлю я тебя,
Тасеевская Русь!
«Улыбайтесь, люди, улыбайтесь!..»
Улыбайтесь, люди, улыбайтесь!
Без улыбки жить нельзя, друзья!
Улыбайтесь чаще, не стесняйтесь,
Пусть улыбка будет символ дня!
Улыбайтесь, как проснетесь утром,
Днем улыбка не сойдет с лица,
И под вечер на лице на мудром
Царствует улыбка молодца.
Улыбайтесь, станет мир добрее,
Так идет улыбка вам к лицу!
Ведь с улыбкой на душе светлее,
Лучше с ней и старцу, и юнцу.
Улыбайтесь! Верьте свято в чудо!
И чудите сами без конца.
Пусть душа и сердце бодры будут!
Не сойдет улыбка пусть с лица!
Улыбайтесь, люди, улыбайтесь!
Без улыбки жить нельзя, друзья!
Улыбайтесь чаще, не стесняйтесь,
Пусть улыбка будет символ дня!
«Музыка, танец, движение, страсть…»
Музыка, танец, движение, страсть,
Ног перебор, очень быстро и четко,
Оба партнера друг другу под стать,
По залу скользят, отбивают чечетку.
Она то прижалась всем телом к нему
В порыве броска и бедром подаваясь,
А он закружит ее озорно,
Лукаво при этом вовсю улыбаясь.
Она не отходит совсем ни на шаг,
Меж рук у него вся змеей извиваясь,
Она так послушна в надежных руках,
Она для него лишь танцует, стараясь.
Он очень доволен партнершей своей,
И, волю давая, раскрыл он объятья,
Он ласков, проворен, приветлив он с ней,
Он в танце ведет, развевается платье.
Музыка, танец, движение, страсть,
Ног перебор, очень быстро и четко,
Оба партнера друг другу под стать,
По залу скользят, отбивают чечетку.
«Моя девочка, мой цветочек…»
Моя девочка, мой цветочек,
Ты принцесса моя, ангелочек,
Ты прекрасная и прелестная,
До конца даже мне не известная.
Ты и добрая, и строптивая,
Ты и женственна, и красивая,
Большеглазая ты блондиночка,
Моя сладкая ягодиночка.
Мое миленькое ты создание,
Обаяшечка, очарование,
Ты заботушка и веселие,
Для меня ты мое настроение.
Бривка Максим
«Меня зовут Максим Бривка, представлюсь просто. С довольно раннего возраста привык воплощать собственные идеи, истории в рифмах. Скажем так, официально пишу с 1991 года; в подавляющем большинстве стихи, но не брезгую и прозой. Рад новым знакомствам и готов к самосовершенствованию».
От автора
Загадочный цветок
Немало на свете прекрасных цветов!
Во многих сокрыта бывает загадка.
Непросто найти сочетание слов,
Но коль подберёшь, то становится сладко!
Рассказ поведу об особом цветке,
Который в душе у людей расцветает.
Он если расцвёл, ты паришь налегке!
А в сердце огонь тот цветок разжигает!
Словами уж точно нельзя передать
Единство души и биение сердца!
Сильнейшие чувства цветок может дать,
Поможет в суровые зимы согреться.
Цветения яркий густой аромат
Несёт в себе счастья весёлые ноты.
Поэт написать о цветке этом рад:
Достигнуты им вдохновенья высоты!
Прекрасен по-своему каждый цветок,
Но всё же духовный цветок всех чудесней!
Его благодатный цветения срок
Сравним с мелодичной и нежною песней.
Прекрасен воистину дивный цветок;
Пусть чаще он в душах людей расцветает!
Чтоб истинно им насладиться тот мог,
Кто чувства других и свои уважает!
Чего добился?
Накануне столь творческой даты
С Мишей снова решил пообщаться.
Жаль, что за год все планки не взяты,
Знать, в грядущем мне лучше стараться.
Друг мой старший, чего я добился?
Усмирил ли с улыбкой гордыню?!
Сам на рифмы судьбой вдохновился,
Но честней ли с собой стал отныне?
Михаил посмотрел мудрым взглядом:
«Друг, ошибки мы все совершаем…
Но душа в нас не скрыта нарядом,
Ведь для них мы с душой сочиняем.
Рифмы ты не сплетаешь для славы,
Дружен крепко с прекрасною музой.
Будь уверен: ты действуешь право,
Ты для мира не станешь обузой».
Поддержал меня Миша, как прежде,
Пусть я в жизни не всех благ добился.
Только верен был музе с надеждой,
Хоть и тяжко в ошибках учился.
Ты там не был
Там солнце палящее жарит пески
И горы – для смерти родные просторы.
Там страхами разум сжимает в тиски
И чудятся в буре враждебные взоры!
Ты там не бывал – в этом счастье твоё;
Ты верь мне, мой друг, я тебя не пугаю.
Над воином павшим кружит вороньё,
Ты слушай, не думай: так легче, я знаю.
Войну выбирать ни к чему – в этом суть,
Но был ли тот выбор у юных мальчишек?!
Я сам бы избрал светлый творческий путь,
Чем прятки в тенях необстрелянных вышек.
В песчаных краях ты, мой друг, не бывал,
Где змей устрашает, шипя, капюшоном!
По мелким оврагам от пуль не петлял,
Деревень не видел, напалмом сожжённых!
Пусть беды тебя сторонятся, друг мой!
Возможно, тех бед я увидел там много.
Пусть вряд ли познаю я в жизни покой,
Но нынче к судьбе не смущает дорога.
Птица в клетке
Тебя в сетях вели в темницу,
Но ты гимн пела – песнь любви.
И в клетку заперли, как птицу,
Страсть усмирив в твоей крови.
Он лишь сулил свободу чувствам,
Избранник твой был лжив, не свят.
Он жизнь не посвятил искусствам,
В его душе лишь гниль, зло, смрад!
Как ты смогла в нём ошибиться?!
Чем смог пленить он разум твой?
Душа, как лань, в сетях томится;
Избранник твой свой чтит покой.
Быть может, ты ещё спасёшься,
Зло пут порвав рывком крыла.
Ты птицей вольной в мир вернёшься,
Где душу друг твой спас от зла.
Ты и нежность моя, и терпение,
Ты почет для меня, уважение,
Ты опора моя, моя душечка,
Для меня ты и дочь, и подружечка.
Ты любовь моя безграничная,
Ясноокая, симпатичная,
Очень умная и смышленая,
В ноябре ты мною рожденная.
Будешь самою в мире счастливою,
Жизнь твоя будет длинной, красивою,
Будет солнышко греть тебя ласково,
Потому что принцесса из сказки ты.
Я люблю тебя, доченька милая,
Ты же птичка моя белокрылая,
Ты же мой дорогой человечек,
Мы же связаны ритмом сердечек.
Моя девочка, мой цветочек,
Ты принцесса моя, ангелочек,
Ты прекрасная и прелестная,
До конца даже мне не известная.
Горев Вадим
Горев Вадим Вячеславович – коренной астраханец, художник, стихотворец, коллекционер, кандидат психологических наук. Тема диссертационного исследования – «Художественная деятельность как способ самопознания и развития личности». Работа раскрывает скрытый потенциал авангардного искусства через авторскую методику «Психогеометрического моделирования» (ПГМ). В поэтическом творчестве Вадим продолжает традиции В. Хлебникова, В. Маяковского, Д. Бурлюка.
Опубликовал более тридцати научных статей и тезисов к научным конференциям. В 2006 году опубликовал сборник «ЧЧЧ» (частушки, четверостишия честные), чем наделал немало шума среди местных обывателей. В августе 2017 года в типографии издателя Романа Сорокина увидел свет плод стихотворческой работы автора «Я футурист XXI века» (стихи, графика).
Я футурист XXI века
Я футурист двадцать первого века!
Глядя в горизонтову века даль,
Вижу грядущего метачеловека.
ДНК-полимеры, та ещё цифровая тварь.
Отчужден. Обособлен. Оторван.
От людей, но ни капли не жаль.
В тесноте народной массы
Не наденешь Гермеса сандаль!
26.09.2016
Гимн Солнцу
В центре Солнца —
Бирюза!
По краям – бриллианты и стразы,
Сине-зелёный, пурпурный и золотой —
Это ты увидишь не сразу…
В центре Солнца —
Рождается взрыв!
И на Земле, будто бы по указу, —
Война, революции, нервы как на разрыв —
Это видно мудрому глазу…
В центре Солнца —
Страсть! Вдохновенье! Любовь!
Не подвержены злобному сглазу.
Души гениев здесь сливаются вновь
В сильную, новую, светлую расу!
В центре Солнца —
Наш Бог!
Без Него нас попросту нет!
Повинуемся гневному Божьему гласу!
В центре Солнца —
Солнцепоклонников клич:
«Долой отстой, мутату и заразу!»
Нам нужно сегодня!
Здесь и сейчас!
Всё! Всё! Всё!
И сразу! Сразу!
Сразу!
17.02.2017
Велимиру Хлебникову
Не будите Велимира,
Не будите – нет!
А разбудите, полмира
Не накормит Хлеб!
Оживут другие боги:
Шу Тефнут, и Нут, и Геб…
Ладомиром разнесется,
Шальновестью революций
Обновленья Век начнется
И сметет навек
Сытого мещанского сознанья
Суетливый Бег!
Не будите Велимира,
Не будите – нет!
Снова не поймете, не простите!
Сейте, жните и едите!
Дольний человечий хлеб,
Дольний человечий хлеб,
Дольний человечий хлеб…
29.10.2012
Вы мои хорошие
Не теплы – не холодны,
Не сыты – не голодны;
Не добры – не злобные,
Не светлы – не тёмные;
Нужные – негодные,
Устарело-модные;
Местные – нездешние,
Будущие – прежние;
Трусовато-смелые,
Черновато-белые;
Скороспело-спелые,
Дефективно-целые;
Вежливо-холодные,
Благородно-подлые;
Морские – пресноводные,
Мелкополноводные;
Серо-кисловатые,
Горько-сладковатые;
Гладкие – помятые,
Трезво-пьяноватые;
Воровать – проворные,
Вороны – раздорные;
Греховодно-святые,
Шудро-брахмоватые
Вы, мои хорошие, милые мои!
2.06.2017
Грибанова Ольга
Родилась в Ленинграде и живет там всю жизнь. В 1982 году закончила отделение русского языка и литературы филологического факультета ЛГУ Работала в школе учителем русского языка и литературы до 2008 года. В настоящее время блогер, автор блога «Вечный студент» http://olgaveiga.ru.
Красное яблоко
Яблоко лежало у нее в ладонях и будто светилось изнутри. Она смотрела на него задумчиво и как-то печально. Потом нерешительно улыбнулась и, закрыв глаза, откусила…
Он носил это яблоко весь день в рюкзаке. А рюкзак с собой. Везде. Потому что подходящий случай мог выпасть каждую минуту.
Два дня назад Он забрал с почты посылку от краснодарской бабушки. Посылку пришлось взвалить на плечи. Он не подумал, что она окажется такая большая и тяжелая.
Дома мама вскрыла коробку, и по комнате понесся такой аромат, что хоть ложкой его кушай да чаем запивай!
Яблоки лежали в коробке не как попало, а аккуратными рядками. Каждое в тряпочку запеленуто, чтобы не побились в дороге.
И все как на подбор красные. Отбирала бабуля для любимого внука.
Он хорошо помнил в бабулином саду эту яблоню, которая давала такие красные яблоки. Когда Он был маленький, Ему казалось, что эти красные яблоки у нее в стволе просвечивают.
Он взял в руки одно, взял другое.
– Ну куда, куда, – заворчала мама. – Не хватайся так. Съешь сперва одно.
А Он и не ел. Он вынашивал хорошую идею.
И потому надо было выбрать подходящее яблоко. Вот такое! Самое крупное, самое темное, даже чуть с лиловой тенью. И как будто из камня выточенное, такое блестящее и идеально ровное. Даже странно в руке держать, кажется, что должно быть тяжелым и холодным. Нет! Живое!
И Она сразу поймет! И если возьмет – то да… А если нет – то…
Долго не мог пристроить яблоко. Ему хотелось положить его в нагрудный карман, чтобы у сердца. Но куртка оттопырилась совершенно неприличным образом.
А если в карман брюк? Вообще жесть! Вот большое какое! Куда его?
Значит, в рюкзаке.
Он долго искал по всей квартире красивый подарочный пакетик. Но все, что попадалось под руку, было какое-то пошлое. Оно оскорбляло Его вкус и то высокое чувство, которое Он к Ней питал.
Помаявшись, Он остановил свой выбор на простом полиэтиленовом мешочке, решив, что аккуратно освободит яблоко прямо в рюкзаке и протянет на ладони.
Весь день Он ходил за ней следом все перемены.
И все никак не мог улучить момент. Она то бежала куда-то с подругами, то стояла в целой толпе и громко смеялась. Иногда Она взглядывала куда-то поверх Его головы и равнодушно отворачивалась.
И Он знал почему! Потому что Он мелкий. Одного роста с Ней. А должен быть выше хотя бы на полголовы, чтобы смотреть сверху. И плечи должны быть раза в два шире. И вообще надо бы уже усам расти. А то стыд! Голос уже взрослый, Он нарочно басил, как мог, – а рост как у младенца. Смешно на такого смотреть.
Но Он упорно шел за ней следом, и плечо его приятно давила лямка рюкзака, где пряталось яблоко.
Закончился последний урок. Он торопливо пихал в рюкзак учебник и тетрадь. Вдруг через плечо сунул нос вредный одноклассник, как раз такой, как надо: с ростом, и с плечами, и с усами.
– Это чего у тебя? Яблоко такое? Ничччо себе! С целую голову! Дай кусить!
– Не дам. Отвали, – сквозь зубы промычал Он.
– Прям все сам и сожрешь? Э-эх! – и вредный одноклассник, обидно щелкнув Его по затылку, побрел своей дорогой. Но черное дело было сделано. Со всех сторон полезли любопытные носы посмотреть на такое яблоко с голову величиной.
Он растолкал всех, выскочил в коридор и запнулся. Она стояла у окна и озабоченно рылась в сумке.
Одноклассники проходили мимо, а Она все рылась и рылась. И никак не могла что-то там найти.
Он сделал шаг. Еще шаг.
Сунул руку в рюкзак.
Если теперь его на ладони дать, то опять толпа сбежится. Правда, все уже разошлись. Но вдруг.
Он встал рядом у окна. Она покосилась на Него и еще глубже зарылась в сумку.
Тогда резким движением Он выдернул яблоко из рюкзака, как меч из ножен. И сунул Ей прямо в руки.
– Тебе. Ешь. Вкусное…
Она вздрогнула и стала багровой, как яблоко.
Оба замерли. И смотрели оба на яблоко, боясь встретиться глазами.
– Ешь… пожалуйста…
Он так боялся, что сейчас кто-то увидит это яблоко в Ее руках. Пусть бы Она его съела скорее. Съест или не съест?
Она перевела дыхание, нерешительно улыбнулась и, зачем-то закрыв глаза, откусила.
Ей хотелось кричать от боли. Едва успокоившийся больной зуб проснулся и злобно резал и выкручивал ее челюсть. Но Она отважно жевала, с мучительной радостью наступая на больной нерв, и снова кусала, не поднимая глаз, потому что они слезились от страдания.
А дожевав, застенчиво зажала в кулаке огрызок и подняла глаза:
– Спасибо… вкусное очень!
Нева и ветер
Нева тяжело дышала под мостами. Ее поверхность ежилась, морщилась, собираясь рваными складками. С каждым часом бежать к морю ей было все тяжелее.
Вечный противник, Западный Ветер, вызвал ее на обычную многотысячелетнюю осеннюю схватку: кто кого? И Нева прекрасно знала, чем это закончится.
С тех пор, как триста лет назад на ее берегах вырос каменный город, ветру было все труднее ее побеждать и обращать в бегство. Но, когда это все же случалось, буянил ветер неистово, заставляя побежденную Неву сносить мосты, разрушать набережные и маленькие дома, смывать с улиц людей.
И люди, устав терпеть буйство ветра, поставили дамбу.
Нева злилась, ворчала, бурлила, пока не поняла, что люди на ее стороне. И примирилась.
Сейчас она поглядывала на запад с усталой усмешкой. Оттуда летели по серому небу мокрые рыхлые тучки и сеяли в воздухе влажную пыль.
– Упря-я-я-яямишшшшшшься! – свистел и завывал ветер. – Остановиссссь! Я здесь хозяин! Не нужен мне здесь этот город. Уже триста лет мешает он мне гулять на свободе. Я мореплаватель! Я превращу эти берега в новое море и вдоволь наиграюсь обломками города, вставшего на моем пути. Уаа-а-а-а-а!!!
Под мощным натиском его дыхания Нева встала на месте, вздыбилась и судорожно лизнула парапет набережной.
Но этот последний рев отнял у ветра все силы. Дамба, закрыв все шлюзы, спрятала Неву от яростной морской волны.
А ветер, с трудом переводя дыхание, взвыл от унижения где-то под Синим мостом.
Тучи растерянно заметались по небу в поисках хозяина и, утратив бдительность, обнажили клочок синего неба.
И улыбнулась усталая Нева людям на набережных, наблюдавшим ее борьбу с ветром с доверчивым детским любопытством:
– Ну что с ним поделаешь! Как всегда! Осеннее обострение!..
