Истории иркутских охотоведов. 50 лет вместе. Том второй

© Жуков А. А., Паршиков В. П., Балакшин А. В., Балакшин В. А., Бочкарёв А. Н. и др.

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

* * *

Паршиков Владимир Петрович

Первый гимн охотоведов

 
Из тысяч профессий есть только одна,
Она, как талант, нам от Бога дана,
С ней человек человеком стал
И нам эстафетой её передал.
Мы опыт столетий учили не зря!
Пройдём через тундру, тайгу и моря,
И, сдав на экзаменах сотый предмет,
В дипломы запишут – Охотовед!
 
 
Теперь позабыли потомки о том,
Кто первым на мамонта вышел с копьём,
С медведем сражался в смертельном бою,
О предках своих я сегодня спою.
И с танком сражался один на один
Охотник-солдат, дошагавший в Берлин.
Закрыл своей грудью страну он от бед,
Отец, твой ровесник – Охотовед!
 
 
Охрана природы, охрана страны —
Здесь чистые души, как воздух, нужны.
Ведь в этом спасенье твоё, человек,
В кибернетический атомный век.
Не только чтоб сказки и детские сны
Зверем и птицею были полны.
В борьбе с браконьером, не встретив рассвет,
Погиб наш товарищ – Охотовед!
 
 
Пусть годы промчатся, и в дальний полёт
В созвездья медведиц пошлют звездолёт,
Ведь первым охотник проложит тропу
В заветное завтра и в нашу мечту.
Пусть знаний багаж и рюкзак за спиной
Послужат ещё для Отчизны родной.
На завтрашний день и на тысячу лет
Ни пуха ни пера тебе, Охотовед.
 
 
Из тысяч профессий есть только одна…
Только одна!
 

Иркутск, 1969 г.

Балакшин Виктор Алексеевич

Фото автора

Я, Балакшин Виктор Алексеевич, родился 13 августа 1954 г. в деревне Жданова Катангского района Иркутской области. В семье было шестеро детей: два сына и четыре дочери. Я был самым младшим. Сестры мои родились в 1935, 1937, 1940 и 1943 годах. Младшая из сестёр родилась 22 февраля, в день, когда отец вступил в свой первый бой на войне. Старший брат родился в 1945 году.

Отец мой, Балакшин Алексей Васильевич, родился 22 февраля 1914 года в деревне Жданова Катангского района Иркутской области. Умер 22 июня 2007 года.

До войны занимался строительством, сплавом леса, охотой, работал на метеостанции.

Участник Великой Отечественной Войны. Воевал на 3-м Белорусском фронте радистом. Был ранен немецким снайпером под Оршей. Инвалид ВОВ 1 группы.

После войны работал учителем труда.

Мать, Балакшина Анастасия Ивановна, родилась 28 мая 1912 года в деревне Жданова Катангского района Иркутской обл. Умерла 9 января 2008 года. Работала в колхозе, после переезда в Туру стала домохозяйкой.

В 1961 г. семья переехала в пос. Тура Эвенкийского национального округа Красноярского края. Добирались от деревни Жданова до п. Тура самосплавом на плоту в течение месяца. В Туре я пошёл в первый класс.

В Эвенкии прожили до 1967 г., а затем переехали в Братский район Иркутской области в посёлок Шумилово, где я и закончил школу в 1971 г.

Год после школы охотился с отцом. Закончил курсы электромехаников, работал рулевым – мотористом на катере, а в 1972 г. поступил в ИСХИ на факультет охотоведения (3 группа).

После окончания института в 1977 г. был направлен в Тунгокочен Тунгокоченского района Читинской обл. и проживаю в нём по настоящее время.

Работать начал в должности охотоведа отделения совхоза «Кыкерский». Село Кыкер, расположенное по соседству с посёлком Тунгокочен, являлось центральной усадьбой совхоза.

Совхоз состоял из четырёх отделений: Кыкерское, Акимское, Тунгокоченское и отделения «Зелёное Озеро».

В 1981 г. совхоз реорганизовали и на его базе организовали два совхоза – «Кыкерский» и «Тунгокоченский». Меня же направили директором в соседний госпромхоз «Витимский», с центром в селе Усть-Каренга, но я отказался, поскольку там была только начальная школа, а дети подрастали.

Директором в один из совхозов назначили нашего выпускника 73 или 74 года выпуска. Он и уговорил меня остаться в Тунгокочене.

Работал в должности старшего охотоведа. В начале перестройки был избран директором совхоза, но снова отказался. Было ясно, что сельскому хозяйству долго не прожить.

В 1998 г. зарегистрировал ООО «Тунгокоченпромохота», а в следующем году ИП Балакшин. С того времени и по сей день занимаюсь заготовкой пушнины и торговлей.

С супругой познакомился в Иркутске в 1974 году она тоже училась в Иркутске. По образованию она фармацевт. Поженились в 1975 году. В 1976 году в Иркутске родился сын Алексей. Живёт в Москве. У него трое детей (два сына и дочь). В 1981 году в Тунгокочене родилась дочь Елена. Живёт в Москве. Тоже имеет 3 ребёнка (два сына и дочь). Супруга 20 лет проработала в аптеке. После сокращения аптеки в 1998 году стала работать продавцом, когда открыли собственный магазин. Затем стала помогать с документацией. И до сих пор помогает во всех моих делах.

В счастливый путь, охотник!

Балакшин Алексей Васильевич

 
Сезон! Пора в счастливый путь, товарищ!
Пусть кухтою снежок оденет все леса.
В горах, в тайге второй наш дом с тобою,
Ведь край родной – всегда для нас краса.
 
 
Какая радость – видеть жизнь природы,
В натуре мир зверей и птиц лесных полёт.
А ты спешишь, где друг четвероногий
Тебе свой верный голос подаёт.
 
 
Вот на исходе день, уже полна поняга.
Довольно? Нет, ещё сильна душа!
Приятный груз не очень давит плечи —
С хорошим промыслом и жизнь хороша.
 
 
И снова ты в своём родном зимовье
У родничка, рождённого в бору.
На тагане в котле чай кипятится,
И птица у костра румянится в жиру.
 
 
Цвети, моя страна, и становись всё краше,
В кипящей жизни мы всегда с тобой.
Прекрасными и тёплыми мехами
Тебя украсит славный зверобой.
 

п. Тура, 1970 г.

Осень

Балакшин Алексей Васильевич

 
Проходит год, и скоро снова осень,
Забыты трудности лишений и невзгод.
Она придёт, и мы с тобою снова
Отправимся в охотничий поход.
 
 
Нас где-то ждут бора, болота, речки,
Озёра, горы, лес густой и гарь,
Старинные охотничьи тропинки,
Березняки, осинники и марь.
 
 
Осенняя путина не для слабых,
Будь ко всему готов, как фронтовой солдат.
Дожди, снега, пурга и лютый холод
Составить не должны для нас преград.
 
 
Готовь пилу, топор хорошей стали,
Костюм походный, лыжи для пути.
Ножа, ружья и зверовой собаки —
Друзей в тайге надёжней не найти.
 

п. Шумилово, Братский район, март 1986 г.

Бушует жизнь

Балакшин Алексей Васильевич

 
Бушует жизнь в её живом потоке,
На пашне хлебороб, рабочий у станка,
Границы стерегут ребята молодые,
Перед врагом не дрогнет их рука.
 
 
Растут как в сказке города и сёла,
Гудят станки под щупальцами ГЭС.
Идут суда следами ледокола,
Взлетают космонавты до небес.
 
 
Прекрасней нет моей Страны на свете,
Родной Сибири – края рек, лесов,
Искусственных морей, спокойных на рассвете,
С заливами песчаных берегов.
 
 
Плывёт Земля в кругу своей вселенной,
Проходят дни, за ними вслед года.
Пусть светит мир прекрасного народу,
А страхи войн исчезнут навсегда.
 

п. Шумилово, Братский район, 6 марта 1979 г.

Фашизм

Балакшин Алексей Васильевич

 
Фашизм! Какое злое слово,
Оно таит в себе и войны, и разбой,
Бесправие, жестокость, тюрьмы, горе,
Концлагеря и жертв душевный вой.
 
 
Погромы, обыски, разруху, казни, голод,
Детишек вопли, слёзы верных вдов,
Муки, пытки, нищету и холод…
Щемит в груди от этих жутких слов.
 
 
И льётся кровь людская…Но за это
Фашисты в мире вызывают месть,
Где ходит и сейчас «с глазницами скелета,
Их чёрная снующаяся смерть».
 
 
Боритесь, люди, против зла фашизма,
За мир в ответе все – и вы, и мы.
Пусть не померкнет свет родной планеты
В пучине страшной атомной войны!
 

Тунгокочен Читинской обл., 2005 г.

Фашист

Балакшин Алексей Васильевич

 
Фашист – не зверь, а много хуже,
В его руках средства убийств.
Не человек он, а подонок,
Ему и звание «фашист».
 
 
Они в домах живьём сжигали
Безвинных для войны людей,
Живьём безжалостно кидали
В колодцы маленьких детей.
 
 
Они хотели взять Россию
И поделить между собой,
Но находили здесь могилу,
Когда на нас ходили в бой.
 
 
Берёзок русских не жалели
На все могильные кресты,
На каждом их висела каска
С крестом до метра высоты.
 
 
Но наш солдат, поднявши палку,
Сбивал невинные кресты,
Чтоб знаку не было фашизма
С их агрессивной стороны.
 
 
Борись, мой друг, со злом фашизма,
Уничтожай проклятый сброд!
За жизнь свободную на свете
Благодарит тебя народ.
 

Тунгокочен Читинской обл., 5 февраля 2005 г.

Бурылов Владимир Арсентьевич

Фото Финка Я. А., 1987 г.

 

Родился 24.09.1954 г. в деревне Закамышенка Заводоуковского р-на Тюменской обл. В 1972 году закончил школу в Заводоуковске. 1972–1976 гг. – учёба в ИСХИ.

С 27 марта по 10 октября 1976 г. – егерь Тофаларского КЗПХ. 1976–1978 гг. – служба в СА. Старший сержант.

Женился в 1979 г. Две дочери, внук и внучка.

Институт окончил заочно в сентябре 1983 г.

С 10 апреля 1979 г. по 9 марта 1981 г. – охотовед Кышыковского отделения Ханты-Мансийского госпромхоза.

С 19 марта 1981 г. по 2 августа 1988 г. – главный охотовед Присаянского КЗПХ.

14 октября 1988 г. по 15 декабря 2006 г. – охотовед в Управлении охотничьего хозяйства Тюменской области, с перерывом с 1990 по 1995 гг., когда работал в Советско-Датском СП и частном ООО «ТАРБ».

24 сентября 2010 г. вышел на пенсию.

Умер 3 сентября 2013 г.

О нас

В соавторстве с Скавитиным К. А.

 
Охотоведов вы не знаете, не знаете!
Разве в детстве прочитали альманах…
Вы в туфлях своих по городу шагаете,
А они бредут тайгою в сапогах.
 
 
Вы живёте в этом мире, мире топота и прозы,
В городах, посёлках, суете.
Вы не знаете, как пахнут хвоей грозы,
Как глухарь тоскует на заре.
 
 
Вам, конечно, не понятны, не понятны
Тяга странствий, холод утренней зари.
И не надо очень сильно огорчаться,
Если парня манят мари и костры.
 
 
И пускай течёт палатка, стонут сосны, воет ветер,
Пусть тревожусь, пусть волнуюсь, пусть я жду,
Но я знаю, будут песни, будут вёсны,
А сейчас гроза сжигает темноту.
 
 
Охотоведов вы не знаете, не знаете!
Может, как-то видели в порту
С рюкзаками, ружьями, собаками
Парни ждут вертушку на ветру.
 

Иркутск, ул. Подаптечная, 1974 г.

В память о моём друге Бурылове

Рябушкин В. Г.

Владимир одно время работал старшим егерем в Тофаларском КЗПХ. А у меня был период «свободного полёта» – возвращался к нормальной жизни после нескольких медицинских операций. Контора КЗПХ находилась в Нижнеудинске. Там жила (и, слава Богу, живёт по сей день) моя тёща, поэтому я наезжал туда раз-другой в году. Пересеклись с Володей. Ему предстояла командировка в Тофаларию, в Верхнюю Гутару. Предложил мне поехать с ним. Конечно, я согласился. Был очень рад поводу ещё раз оказаться в прекрасной стране, да ещё и с хорошим другом. Раньше я уже бывал в Тофаларии, в том числе на практике на четвёртом курсе.

Час болтанки в Ан-2, и мы в Верхней Гутаре.

Лошадей решили не брать: паси их, карауль от медведя… С утра пораньше вышли. Ставим себе первую цель – дойти до Иденского перевала. Для этого надо пройти километров 15 вверх по р. Гутара до устья р. Идеи, затем вверх по Идену ещё 20 км. Второе название перевала – Федосеевский. На перевале находится могила Федосеева Григория Анисимовича, писателя, книгами которого мы зачитывались в юности. Прах его упокоен там по завещанию почитателями творчества. Как говорят, он просил похоронить его в самом красивом месте России. Ни больше, ни меньше…

Через пару часов хода встретили группу туристов, которые только проснулись и готовились завтракать.

– Мужики, присоединяйтесь к нам!

Из вежливости согласились. Ребята радушно налили нам супчика – по половинке порции «Супа овощного», если кто помнит, из пакета с концентратом. Сейчас это называется «бич-пакет». Быстренько схлебали баландушку, поблагодарили и в путь.

Да, ребята, на таком пайке с рюкзаками-колобками по полтиннику весом вы, пожалуй, далеко не уйдёте…

Сходили по реке, выше Идена, глянуть на Гутарский водопад (65 м), зашли на необычное Чёрное озеро. Озеро замечательно своей действительно чёрной, но прозрачной водой и локальной популяцией многочисленных тритонов.

Погода радовала. Назавтра нам открылся перевал во всём своём великолепии: на Север и Юг уходили вниз долины Идена и Казыра, на Восток и Запад поднимались начала хребтов, ещё заснеженные по верхам, по северным сторонам. Сам перевал представлял собой большой альпийский луг, покрытый высоким сочным разнотравьем – жарками, водосборами, левзеей (маральим корнем). Попадались острова черемши по колено, нежной и сладкой, несмотря на середину лета. У воды везде виднелись кустики родиолы розовой (золотого корня). Чуть ниже пригорка, на котором находилась могила писателя, лежало чистое овальное голубое озеро.

Постояли у могилы, помолчали, каждый о своём.

Дальше наш путь лежал по тропе, идущей верхами в сторону Агульского озера. Намеревались немного кружануть и сходить к Малокиштинскому водопаду. Водопад интересен своей высотой свободного падения. Как мне говорил гутарский охотовед Сергей Чекушкин, там были все 125 метров. А это, скажу я вам, мог быть рекорд для России. Самый высокий на сегодня, из известных – труднодоступный Кандинский водопад на плато Путорана: 106 метров в двух ступенях. Для попытки измерения высоты у нас с собой был стометровый моток шнура и ещё верёвка.

Но увы – фиксации рекорда в этот раз состояться было не суждено…

Прошли мы совсем немного, как увидели далеко впереди, на открытом участке, идущих нам навстречу двух человек. Стали ждать неожиданных встречных у поворота, за скалкой, встав по обеим сторонам тропы каждый на высоком валуне. Оружие держали в руках перед собой. Это вполне могли быть браконьеры, охотники за кабарожьей струёй.

Летом кабарга охотно бежит на манок-пискульку причём как самки, так и самцы, которые, собственно, и представляют шкурный интерес для бракашей.

– Здорово, мужики, – зычно рявкнул Володя, – кто такие?

Один от неожиданности поскользнулся и сел задницей на тропу, второй зачем-то поднял вверх руки. Хотя выглядели мы, наверное, не очень презентабельно после ночёвки у костра. Да ещё с оружием – у Володи карабин-драгунка, у меня тозовка.

– Мы туристы, у нас большая проблема…

И они рассказали, что произошло.

По их версии, они втроём ночевали где-то на полпути между Гутарой и Агульским озером. Один из них, якобы, выбросил в костёр использованные, непригодные батареи от рации. Батареи взорвались, и одному из них осколками разорвало мошонку (!). Идти он не может, продукты на исходе, и они вдвоём, оставив ему сухарей, отправились в Верхнюю Гутару за помощью.

– Как же вы его оставили одного? Аптечка там хоть есть?

– А мы ему спиртом смазывали и спирта оставили…

Уточнили у туриков, где их палатка, и Володя жёстко распорядился:

– Возвращайтесь к своему приятелю, вот вам продукты, какие есть, и ждите борт.

В Гутаре мы были уже вечером. Пришлось, однако, поспешать…

Фото Рябушкина В. Г.

Назавтра за раздолбаями ушёл борт по санзаданию из Нижнеудинска.

Как тот неуклюжий турист сумел так подставить яйца, осталось тайной следствия.

Я стоял на дороге и печально смотрел на вылезшую полуось своей Нивы. Кто знает, что это такое – меня поймёт. При наличии инструмента дружащий с техникой мужик, даже в глухомани, может перебрать мотор или редуктор, тем более если что попроще… Но выскочившую полуось без одного маленького запорного кольца в полевых условиях установить на место – невозможно. Кольцо это садится «на горячую» раз и навсегда. Снять его можно только с помощью болгарки. В крайнем случае старое кольцо можно приварить. Но где тут в глуши взять сварочный аппарат? Нового кольца у меня не было…

Кругом тайга. Вперёд, до цивилизации больше сотни километров. Назад – Саянские горы. Да ещё и выходной – воскресенье.

Какая-то надежда забрезжила через час в виде пылящего со стороны Саян УАЗика.

Машина остановилась, и из-за руля вышел… Володя Бурылов.

– А, Валера, здорово. Чего ты тут? – изрёк Владимир так, как будто мы вчера вместе ужинали. А надо сказать, что не виделись мы несколько лет. Невозмутимость в любых обстоятельствах – в этом весь Бурылов.

– Вот, полуось выскочила…

Пока стоял, я уже разобрал проблемный узел – полуось была в руках.

– Фигня. Жди, – Володя закинул железяку в УАЗку и умчался.

При этом я не успел дать ему деталюшку, которая ставится на полуось первой, до запорного кольца.

Часа через полтора Вова примчался.

– Держи, готово… Показываю ему не взятую деталь.

– Фигня. Отрежем, приварим. Жди, – и упылил…

Как оказалось, он в каком-то глухом колхозе нашёл полупьяного, по случаю выходного, кузнеца. У того имелась сварка и токарный станок. Отказать Бурылову в районе никто бы не посмел: как-никак – главный охотовед Присаянского КЗПХ.

Ещё через полтора часа Володя привёз отремонтированную полуось:

– Сам поставишь? Ну, я погнал.

Где-то его уже давно ждали.

Был у меня в жизни период «свободного охотника». После ряда медицинских операций я уже несколько одыбал, возвращаться в промхоз смысла не было: всё уже начало рушиться, но на жизнь зарабатывать надо… Ну, а так как охота-рыбалка и, вообще – Тайга, были делом знакомым, я стал ездить на разные сезонные промыслы.

Одно время хорошие заработки были на заготовке листа толокнянки. Японцы охотно её покупали и извлекали какую-то химозу. Работа спокойная, душевная: тишина, тайга, палатка… В тот сезон я взял с собой жену Ольгу. А что – и для здоровья полезен лесной воздух, и работа не тяжёлая, ну, и заработок вдвоём больше. Работали мы в Зиминском районе, недалеко от какой-то деревушки. Поставили палатку, разведали территорию, и работа пошла.

И вот, как-то однажды вечером, видим – прямо через лес в нашу сторону ползёт УАЗ – «Буханка». Подумалось – лесники, наверное, с проверкой. Сейчас умничать будут…

Но – нет. Из машины выпрыгнул Володя Бурылов. В кожаном пиджаке, с кожаным же портфелем, в котором позвякивало… «Подъедешь к семи утра, – крикнул он водителю, – у меня в восемь собрание кролиководов».

Каким-то неведомым образом Владимир узнал, что я здесь нахожусь, а эта территория относилась к его Присаяскому коопзверопромхозу.

Не виделись мы уже давненько. С Ольгой они тоже были давно знакомы. Она даже в армию его провожала в Нижнеудинске. От радости встречи мы опустошили Володин портфель, а было там немало, несколько пузырей «Столичной». Банкет за разговорами затянулся далеко за полночь. Как мы уснули втроём в палатке, ни я, ни Оля не помнили.

Когда утром очнулись, Володи уже не было. Как же – «собрание кролиководов»…

Вообще, у него был удивительный дар: после любого застолья, сколько бы оно ни длилось, – оказываться наутро бодрым в нужном месте, в нужное время.

В 1989 году Володя приехал ко мне в Сочи и предложил работать вместе в охотничьем туризме. Вполне успешно работая, мы объездили почти всю страну: от Кавказа до Чукотки.

Как-то, в 90-х, мы собрали группу немецких охотников из пяти человек и завезли их в Омолон, что в Магаданской области. Обычно все охоты заканчивались в октябре: европейцы – контингент не очень морозостойкий. В тот раз пошли на эксперимент – решили провести охоту с 1 ноября. Погода – как специально ждала немцев – минус 44. Деваться некуда – надо выезжать в угодья. Начальником отделения Магаданпромохоты в Омолоне был наш однокурсник Гена Хитрихеев. Геннадий оперативно на всю немецкую компанию организовал новые валенки. Выделил нам два вездехода ГАЗ-71, и мы стартовали.

Как добирались, как сломался вездеход посреди тундры, как заставили немцев рубить редкие деревца для костра, как проходила сама охота, рассказывать долго. В другой раз… В итоге все добыли свои трофеи и даже больше. И начались сюрпризы… Один из охотников заявил, что денег у него нет и что заплатит за трофеи он потом, из Германии. Недостатком чувства собственного превосходства немцы никогда не страдали. А тогда, в начале 90-х, и вообще считали нас страной непуганых идиотов.

Все договорные документы на эту охоту были составлены корректно и у нас имелись. Поэтому немцам было сказано примерно следующее – или вы заплатите, или будете здесь зимовать. После бурных дебатов представитель немецкой турфирмы заявил:

– Мы дадим вам чеки на предъявителя, и вы сами их обналичите.

Один из охотников уже бывал у нас, мы подружились и вполне могли ему доверять. Отдали ему чеки с просьбой получить деньги в Германии. Мы намеревались побывать там через пару месяцев.

Через некоторое время наш доверенный позвонил и сообщил, что тот, кто дал чеки, по прилёту в Мюнхен немедленно их аннулировал, позвонив в банк.

Чеков было на значительную для нас сумму. Так «лохануться» мы не планировали. Да и чувствовать себя так нагло обманутыми было очень неприятно.

– Что будем делать?

– Летим в Германию, – не задумываясь, решил Володя. И вот мы в Баварии. Берём Мерседес у нашего приятеля и катим во Франкфурт, где находится офис «кинувшей» нас турфирмы.

Немец никак не ожидал встретить утром этих русских у дверей офиса. Поначалу он просто испугался, развернулся и попытался улизнуть.

Надо сказать, что наш приятель в Баварии объяснил, что за такие фокусы, которые проделал это фирмач, в Германии запросто можно угодить за решётку. Ведь все договора и протоколы охоты немцами были подписаны.

Потом он, видимо, сообразил, что если мы нашли его контору, то и ему никуда не деться.

Уже в офисе начал торговаться, выдумывать какие-то претензии, типа, и мороз был слишком сильный, и лоси не привязаны и т. п. В итоге, уступив ему символическую сумму за моральный вред (испугался-то он изрядно, даже руки тряслись поначалу, Сталинград, наверное, вспомнил…), мы, удовлетворённые (знай наших…), вернулись в Баварию, где с приятелем немцем в качестве гида покатались по знаковым местам. Заглянули даже в знаменитую пивную в Мюнхене.

Через неделю Аэрофлот доставил нас обратно, в Россию.

В 2013 году Владимир ушёл в Мир Вечной Охоты.

У Андрея Скалона есть рассказ – «Стрела летящая». Это как раз про Володю Бурылова.

Он так и ушёл – на лету.

г. Сочи, 30 апреля 2022 г.