Buch lesen: «Сивка-Бурка»
© Издательский дом «Проф-Пресс», составление, оформление, ил., 2021
Сивка-бурка
Жил-был старик, у него было три сына. Третий, Иван-дурак, ничего не делал, только на печи в углу сидел да мух считал. Отец стал умирать и говорит:
– Дети! Как я умру, вы каждый поочерёдно ходите на могилу ко мне спать по три ночи.
Старик умер, его схоронили. Приходит ночь; надо большому брату ночевать на могиле, а ему то ли лень, то ли боится. Он и говорит малому брату:
– Иван-дурак! Поди-ка к отцу на могилу, ночуй за меня. Ты ничего же не делаешь!
Иван-дурак собрался, пришёл на могилу, лежит. В полночь вдруг могила расступилась, старик выходит и спрашивает:
– Кто тут? Ты, большой сын?
– Нет, батюшка! Я, Иван-дурак.
Старик узнал его и спрашивает:
– Что же большой-то сын не пришёл?
– А он меня послал, батюшка!
– Ну, твоё счастье!
Старик свистнул-кликнул богатырским посвистом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Сивко бежит, только земля дрожит, из очей искры сыплются, из ноздрей дым столбом.
– Вот тебе, сын мой, добрый конь. А ты, конь, служи ему, как мне служил.
Проговорил это старик, лёг в могилу. Иван-дурак погладил, поласкал сивка и отпустил, сам домой пошёл. Дома спрашивают братья:
– Что, Иван-дурак, ладно ли ночевал?
– Очень ладно, братья!
Другая ночь приходит. Средний брат тоже не идёт ночевать на могилу и говорит:
– Иван-дурак! Поди на могилу-то к батюшке, ночуй и за меня.
Иван-дурак, не говоря ни слова, собрался, пришёл на могилу, лёг, дожидается полуночи. В полночь также могила раскрылась, отец вышел, спрашивает:
– Ты, средний сын?
– Нет, – говорит Иван-дурак, – я же опять, батюшка!
Старик кликнул богатырским голосом, свистнул молодецким посвистом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Бурко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом.
– Ну, бурко, как мне служил, так служи и сыну моему. Ступай теперь!
Бурко убежал; старик лёг в могилу, а Иван-дурак пошёл домой. Братья опять спрашивают:
– Каково, Иван-дурак, ночевал?
– Очень, братья, ладно!
На третью ночь Иванова очередь. Он не дожидается времени, собрался и пошёл. Лежит на могиле; в полночь опять старик вышел, уж знает, что тут Иван-дурак, кликнул богатырским голосом, свистнул молодецким посвистом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Воронко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом.
– Ну, воронко, как мне служил, так и сыну моему служи.
Сказал это старик, простился с Иваном-дураком, лёг в могилу. Иван-дурак погладил воронка, посмотрел и отпустил, сам пошёл домой. Братья опять спрашивают:
– Каково, Иван-дурак, ночевал?
– Очень ладно, братья!
Живут-поживают братья. Вдруг от царя к лич: ежели кто сорвёт царевнин портрет с дому чрез сколько-то брёвен, за того её и замуж отдаст. Братья собираются посмотреть, кто станет срывать портрет. Иван-дурак сидит на печи за трубой и говорит:
– Братья! Дайте мне какую-нибудь лошадь, я поеду посмотрю же.
– Э! – взъелись братья на него. – Сиди, дурак, на печи; чего ты поедешь? Людей, что ли, смешить!
Нет, от Ивана-дурака отступу нету! Братья не могли отбиться:
– Ну ты возьми, дурак, вон трёхногую кобылёнку!
Сами уехали. Иван-дурак за ними же поехал в чисто поле, в широко раздолье. Слез с кобылёнки, взял да и отпустил её. Сам свистнул молодецким посвистом, кликнул богатырским голосом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Сивко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом.
Иван-дурак в одно ушко залез – напился-наелся, в другое вылез – оделся, молодец такой стал, что и братьям не узнать! Сел на сивка и поехал срывать портрет. Народу было тут видимо-невидимо. Завидели молодца, все начали смотреть. Иван-дурак с размаху поскакал, конь его вскочил и до портрета не достал только три бревна. Видели, откуда приехал, а не видали, куда уехал! Он коня отпустил, сам пришёл домой, сел на печь.
Вдруг братья приезжают и сказывают жёнам:
– Ну, жёны, какой молодец приезжал, так мы такого сроду не видали! Портрет не достал только через три бревна. Видели, откуда приехал, не видали, куда уехал. Ещё опять приедет…
Иван-дурак сидит на печи и говорит:
– Братья, не я ли тут был?
– Куда тебе! Сиди, дурак, на печи да протирай нос.
Время идёт. От царя тот же клич. Братья опять стали собираться, а Иван-дурак и говорит:
– Братья! Дайте мне какую-нибудь лошадь.
Они отвечают:
– Сиди, дурак, дома.
Нет, отбиться не могли, велели опять взять хромую кобылёшку. Иван-дурак и ту отпустил. Сам свистнул молодецким посвистом, кликнул богатырским голосом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Бурко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом. Иван-дурак в право ухо залез – оделся, выскочил в левое – молодцом сделался, вскочил на коня, поехал. Портрет не достал только за два бревна. Видели, откуда приехал, а не видели, куда уехал! Бурка отпустил, а сам пошёл домой, сел на печь, дожидается братьев. Братья приехали и сказывают:
– Бабы! Тот же молодец опять приезжал, да не достал портрет только за два бревна.
Иван-дурак и говорит им:
– Братья, не я ли тут был?
– Сиди, дурак!
Через некоторое время от царя опять клич. Братья начали собираться, а Иван-дурак и просит:
– Дайте, братья, какую-нибудь лошадь. Я съезжу, посмотрю же.
– Сиди, дурак, дома! Сколько лошадей-то у нас станешь переводить?
Нет, отбиться не могли, бились-бились, велели взять худую кобылёшку, сами уехали. Иван-дурак и ту отпустил. Сам свистнул молодецким посвистом, кликнул богатырским голосом:
– Сивко-бурко, вещий воронко!
Воронко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом. Иван-дурак в одно ушко залез – напился-наелся, в другое вылез – молодцом оделся, сел на коня и поехал. Как только доехал до царских чертогов, портрет и платок так и сорвал. Видели, откуда приехал, а не видели, куда уехал! Он так же воронка отпустил, пошёл домой, сел на печь, ждёт братьев. Братья приехали, сказывают:
– Ну, хозяйки! Тот же молодец как нагнал сегодня, так портрет и сорвал.
Иван-дурак сидит за трубой и говорит:
– Братья, не я ли тут был?
– Сиди, дурак! Где тебе!
Der kostenlose Auszug ist beendet.
