Buch lesen: «Cказки народов России»

Народное творчество (Фольклор)

Schriftart:

Иллюстрация на обложке А. Власовой

Крошечка-Хаврошечка
Русская народная сказка

Вы знаете, что есть на свете люди и хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые бога не боятся, своего брата не стыдятся: к таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой маленькой; взяли её эти люди, выкормили и на свет божий не пустили, над работою каждый день занудили, заморили; она и подаёт, и прибирает, и за всех и за всё отвечает.

А были у хозяйки три дочери большие. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка; но они только и знали у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала, их обшивала, для них и пряла, и ткала, а слова доброго никогда не слыхала. Вот то-то и больно – ткнуть да толкнуть есть кому, а приветить да приохотить нет никого!

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую корову, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрему дали пять пудов напрясть, наткать, побелить, в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица! Влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.

Так и сбывалось. Вылезет красная девица из ушка – всё готово: и наткано, и побелено, и покатано.

Отнесёт к мачехе; та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а ей ещё больше работы задаст. Хаврошечка опять придёт к коровушке, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмёт принесет.

Дивится старуха, зовет Одноглазку:

– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! Доглядись, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает?

Пошла с сиротой Одноглазка в лес, пошла с нею в поле; забыла матушкино приказанье, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке; а Хаврошечка приговаривает:

– Спи, глазок, спи, глазок!

Глазок заснул; пока Одноглазка спала, коровушка и наткала и побелила. Ничего мачеха не дозналась, послала Двуглазку. Эта тоже на солнышке распеклась и на травушке разлеглась, матернино приказанье забыла и глазки смежила; а Хаврошечка баюкает;

– Спи, глазок, спи, другой!

Коровушка наткала, побелила, в трубы покатала; а Двуглазка всё ещё спала.

Старуха рассердилась, на третий день послала Триглазку, а сироте ещё больше работы дала. И Триглазка, как её старшие сестры, попрыгала-попрыгала и на травушку пала. Хаврошечка поет:

– Спи, глазок, спи, другой! – а об третьем забыла. Два глаза заснули, а Третий глядит и всё видит, всё – как красная девица в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала. Всё, что видела, Триглазка матери рассказала; старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:

– Режь рябую корову! Старик так, сяк:

– Что ты, жена, в уме ли? Корова молодая, хорошая!

– Режь, да и только!

Наточил ножик…

Побежала Хаврошечка к коровушке:

– Коровушка-матушка! Тебя хотят резать.

– А ты, красная девица, не ешь моего мяса; косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их рассади и никогда меня не забывай, каждое утро водою их поливай.

Хаврошечка всё сделала, что коровушка завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки каждый день в саду поливала, и выросла из них яблонька, да какая – боже мой! Яблочки на ней висят наливные, листвицы шумят золотые, веточки гнутся серебряные; кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – тот заглядывается.

Случилось раз – девушки гуляли по саду; на ту пору ехал по полю барин – богатый, кудреватый, молоденький. Увидел яблочки, затрогал девушек:

– Девицы-красавицы! – говорит он. – Которая из вас мне яблочко поднесёт, та за меня замуж пойдёт.

И бросились три сестры одна перед другой к яблоньке. А яблочки-то висели низко, под руками были, а то вдруг поднялись высоко-высоко, далеко над головами стали. Сёстры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучья косы расплетают; как ни бились, ни метались – ручки изодрали, а достать не могли.

Подошла Хаврошечка, и веточки преклонились, и яблочки опустились. Барин на ней женился, и стала она в добре поживать, лиха не знавать.

Чем за добро платят
Татарская сказка

Жил да был в стародавние времена один бабай¹. Как-то раз пришла старику нужда отправиться на базар. Взял он мешок и пошёл в соседнюю деревню. А путь неблизкий. Шёл он, шёл, и встал на его пути дремучий лес. И вот идёт бабай по лесу, и вдруг выбегает ему навстречу серый волк.

– Эй, бабай! Помоги мне! – просит волк. – Гонятся за мной охотники, вот-вот догонят. Спаси меня, сделай доброе дело!

– Можно доброе дело сделать, – отвечает старик. – Но как же мне тебе помочь?

Призадумался волк, а потом и говорит:

– Давай сюда свой мешок, я в него спрячусь. А ты мешок на плечо закинешь и понесёшь меня. Охотники и не заметят.

Так они и сделали. Посадил бабай волка в мешок и побрёл себе дальше.

Идёт старик по лесной дороге, мешок на себе тащит, и вот заслышал он конский топот. Вскоре показались двое всадников.

– Эй, бабай! – окликают старика охотники. – Не встречался ли тебе по пути волк?

– Нет, – отвечает старик. – Никого не видел, никого не встречал – ни зверя, ни птицы.

Поблагодарили старика охотники. Решили, видно, что разминулись с волком, и поскакали обратно. А волк до того тихонько сидел, а тут понял, что беда прошла, и говорит из мешка:

– Эй, бабай! Ловко ты их обманул! Теперь уж они сюда не вернутся. Развяжи-ка мешок, да разойдёмся с тобой в разные стороны.

Поставил старик мешок на землю и выпустил волка. Отряхнулся серый, хвостом повёл и вдруг, щёлкнув зубами, прорычал:

– Ну, бабай, раз ты мне помог, теперь ещё помоги! Проголодался я, сидя в мешке. И теперь тебя съем, – осклабился волк. – Ты старик мудрый, вон седых волос сколько, давно на свете живёшь. Знаешь небось, что за добро добром не платят.

Испугался старик, но виду не подал. Он и верно давно жил на свете и решил обхитрить разбойника.

Говорит бабай:

– Ну вот что, серый волк. Давай пойдём по этой дороге дальше и всех, кто нам по пути встретится, будем спрашивать, правдивы ли твои слова. Если трое путников подтвердят, что нынче на добро злом отвечают, то и незачем жить тогда жить в таком мире. Позволю тебе меня съесть.

Усмехнулся волк, но спорить не стал.

Вот идут они по дороге, видят невдалеке лошадь пасётся. Бока у лошади ввалились, волос не блестит и одной подковы не хватает.

Подошли старик с волком ближе, поздоровались и спрашивают:

– Лошадь, а лошадь, ответь по совести: на белом свете нынче за добро добром или злом платят?

Прянула лошадь ушами, переступила с ноги на ногу, да и говорит:

– Ну что ж, послушайте мою историю. Четверть века верой и правдой служила я хозяину. Пока молодая была, всякую работу исправно выполняла: и землю пахала, и воду возила, ни от чего не отказывалась. А как состарилась и стало тяжело мне работу делать, взял хозяин кнут да и прогнал меня из стойла. Вот вы мне теперь и скажите, – грустно закончила свой рассказ лошадь, – добром или злом мне хозяин за моё добро отплатил?

Старик только тяжело вздохнул. А волк пасть оскалил и прорычал:

– Ну что, бабай, прав я оказался.

– Погоди, – отвечает старик, – ещё двоих спросим.

Пошли они дальше. Вышли на зелёный луг. На лугу корова – на шее обрывок верёвки болтается, один рог обломан, хвост плетью висит.

Подошли старик с волком к корове, поздоровались и спрашивают:

– Корова, а корова, ты, верно, давно на свете живёшь, рассуди нас: в этом мире нынче за добро добром платят или злом?

Корова грустно взглянула на них и говорит:

– Ну что ж, послушайте мою историю. Много лет жила я у одного человека. Каждый день я кормила всю его семью – и его самого, и жену, и малых детушек. Угощала их и молоком, и жирными сливочками, и вкусным маслицем. Но вот состарилась я и не могла уже давать так много молока. Рассердился на меня хозяин, взял длинную хворостину, да и прогнал со двора, – грустно закончила свой рассказ корова. – Тут и думать нечего: на белом свете только злом на добро и отвечают.

Нахмурился старик, а волк пуще прежнего ухмыляется:

– Гляди, бабай, опять моя взяла!

– Погоди, – снова отвечает старик. – Ещё спросим.

Долго на этот раз бродили старик с серым волком, никто им на пути не попадался. Уже отчаялись они повстречать кого-нибудь, как вдруг откуда ни возьмись – лиса. Старик с волком к ней. Поздоровались и спрашивают:

– Лисонька, а лисонька! Помоги нам спор разрешить. Волк говорит, что в этом мире за добро злом платят, я говорю – что на добро добром отвечают. А ты что скажешь, кума?

Удивилась лиса.

– Вот уж сроду не видывала, чтобы человек дружбу с волком водил. А вы вон вместе ходите. С чего бы это? Ну-ка, расскажите мне всё по порядку.

Принялся было старик рассказывать, как дело было, но лиса его перебила:

– Нет, бабай, ты погоди. Я хочу сперва волка послушать.

Рассказал волк, как всё было, ничего не утаил. А потом добавил:

– Ты, лиса, и без меня знаешь, что всегда на белом свете только злом на добро и отвечают. Вот потому я теперь должен бабая съесть.

Прищурилась лиса и просит:

– Ну-ка, бабай, покажи мне мешок, в котором ты волка от охотников спрятал.

Показал старик мешок. Тогда и говорит лиса:

– Что-то я никак в толк не возьму, серый, как ты, такой большой, смог в этом мешке поместиться?

– Что, рыжая, не веришь? – прорычал волк. – Ну так смотри!

И волк одним махом прыгнул в мешок. А старик, недолго думая, мешок-то и завязал. Через время слышит старик из мешка волчий голос:

– Эй, бабай! Давно хотел спросить: как из пшеницы хлеб получается? Прямо с поля колосья пекарю везут?

– Нет, серый, – отвечает старик. – Сначала колосья обмолотить надо.

– Это как же, бабай? – опять спрашивает серый волк.

– А вот как! – Схватил старик палку, да как начал со всех сторон мешок охаживать! А потом бросил мешок под ближайший куст, а сам на базар пошёл.

Охотник Юлдыбай
Башкирская сказка

«Того, кто отделится от людей, растерзает медведь, того, кто отстанет, – съест волк», говорит старинная башкирская пословица. «Когда на дикого зверя идёте, нужно идти в согласии между собой, быть дружными и выручать товарища», – так говорят старые охотники на Урале.

Не такими были товарищи Юлдыбая, поэтому-то чуть и не погиб молодой охотник. Юлдыбай был сыном старого, опытного уральского охотника Янхары. Хозяин леса – косолапый медведь; любитель чужих телят – острозубый, толстохвостый волк; любительница уток и кур – хитрая лиса; длинноухий трусливый заяц – все они были как послушные бараны в руках старого охотника Янхары.

Янхары жил на краю небольшого аула со своей женой; у них был единственный сын, которого звали Юлдыбай.

С малых лет Юлдыбай вместе с отцом ходил на охоту. Сколько бы они ни охотились, никогда не уставал молодой батыр². Какой бы зверь им ни повстречался, не трусил Юлдыбай, а смело помогал отцу.

– Ты – верный и надёжный товарищ, – говорил своему сыну старый Янхары, и это очень радовало молодого охотника Юлдыбая.

Но не долго пришлось Юлдыбаю охотиться вместе с отцом. Умер старый охотник. Юлдыбай остался один со своей матерью. Жили они бедно.

Молодой Юлдыбай взял колчан³ и стрелу отца и стал один ходить на охоту. Этим он кормил себя и свою мать.

Однажды двое сверстников Юлдыбая попросились с ним на охоту. Юлдыбай согласился, и они втроём пошли в лес. Дело было летом. Охотники попали в малинник. Как красные бусы украшают шею девушки, так и малина красовалась на лесной опушке. Недалеко от охотников, возле старого вяза, кто-то грузно шагал. Это был медведь. Страшным голосом зарычал медведь при виде охотников.

– Вынимайте кинжалы, все как один, нападём на косолапого! – сказал Юлдыбай своим товарищам.

Он выхватил кинжал и, как пущенная из лука стрела, бросился на медведя. А спутники Юлдыбая струсили и побежали назад без оглядки. Они прибежали домой и сказали матери Юлдыбая, что сына её растерзал медведь.

– Так не поступают друзья в беде! Сына моего оставили на растерзание медведю, а сами убежали, как зайцы! – закричала мать Юлдыбая.

Взяла она старый меч своего мужа и сказала:

– Где тело моего сына? Идёмте вместе, покажите мне! Если и при мне будете трусить, то я брошусь не на медведя, а на вас!

Пошли они туда, где остался Юлдыбай с медведем. Прошли через малинник.

Тихо подошли к огромному старому одинокому вязу.

Услышали они слабый, невнятный стон и тяжёлые вздохи.

Под большим деревом лежал издыхающий медведь. В груди у него торчал глубоко всаженный кинжал. Около медведя лежал окровавленный Юлдыбай без памяти. Втроём содрали они шкуру с медведя и завернули в неё ослабевшего Юлдыбая; раны ему смазали медвежьим салом и на руках понесли его домой.

Вскоре Юлдыбай выздоровел. С тех пор в ауле его стали звать батыром, а двух его товарищей – трусами.

Злая жена и чудовище
Черкесская сказка

У одного уорка⁴ был пшитль⁵ и у этого пшитля жена злющая-презлющая. Он – слово, а она – два, да ещё замахнётся на него кочергой. Одним словом, не было от неё житья; и как бедняга ни старался, избавиться от неё никак не мог.

Однажды поехал он в лес за дровами и на обратном пути заметил в стороне от дороги глубокую яму. «Вот хорошо бы туда отправить свою злодейку!» – подумал пшитль.

Вблизи ямы он заметил яблоню со спелыми сладкими яблоками. «Вот и приманка! – смекнул пшитль. – Жёнушка ведь любит лакомиться яблоками». Первым делом он закрыл яму хворостом, а сверху набросал сена; затем хорошо потряс яблоню, отчего посыпалась сотня-другая яблок. Когда всё было готово, он сунул несколько яблок в карман и поехал домой.

– Где ты пропадал так долго, бездельник! – заслышал он свою сварливую жену, лишь только его арба⁶ с дровами показалась на дороге. Поглядите на него, люди добрые! – Развалился, как уорк какой-нибудь!

Но и этого было мало сварливой бабе: она схватила старую кочергу, чтобы попробовать, крепко ли сидит на арбе её муженёк. А пшитль не растерялся, достал из кармана наливные яблочки и протянул жене.

– На-ка вон, прежде чем кричать, попробуй! Смотри, какие румяненькие! Как всё равно для тебя поспели! – сказал догадливый муж.

– Где ты их взял?

– Нашёл в лесу! Натряс-то их много, да пришлось бросить: на старой арбе столько не увезти. Хочешь, поехали в лес, там всё и соберёшь?

– Дело говоришь! Вези меня в лес утром пораньше!

Сказано – сделано. На рассвете уселись на арбе муж с женой и отправились в лес за яблоками. Дорóгой жена веселилась. Развеселился и муж и давай хвастаться перед женой:

– Другой бы мимо проехал! А я, знаю, что ты до яблок охотница, набрал тебе, да не бросил кое-как, а на соломке разложил, чтобы не сопрели. Всё сделал, чтобы тебя порадовать.

Когда они подъехали к яблоне, жена соскочила с арбы и ну бежать к яблоне с мешком. Лишь только она ступила, как полетела вниз, в глубокую яму.

Стоя на краю ямы, пшитль хорошо слышал, как его жена грохнулась на дно и как оттуда раздались её проклятия. Ухмыльнулся пшитль, а сам и в ус не дует; выручать её и не думает. Сел в арбу, повернул быков домой и поехал домой. Зажил пшитль без жены припеваючи.

На дне той ямы, куда свалилась злая жена, жило чудовище. Лишь только она его увидела, сейчас же набросилась на беднягу с бранью:

– Вот чёртово отродье! Уселось тут, человеку ступить негде! А ну-ка посторонись, иначе худо будет!

И давай его пилить и пилить, будто это муж, а не чудовище.

Так ругала она его с утра до вечера изо дня в день. Чудовище и рта боялось открыть. Только крестьяне, приезжавшие за дровами, слышали из ямы крик да брань, да крестясь, отходили подальше.

Однажды приехал в лес за дровами старик крестьянин. Услышал крик и решился подойти к яме. Заглянул туда и закричал:

– Чего разорались, черти?! Простым людям покоя от вас нет.

– Помоги, добрый человек! – взмолилось из ямы чудовище. – Совсем заела злая баба! Никакой жизни от неё нет

– Отчего не помочь?! Помогу, дай только клятву, что меня потом не обидишь!

– Да не только что не обижу, я тебе и, случись беда, пригожусь, – заголосило чудовище.

Крестьянин срубил длинную-предлинную ветку и опустил её на дно ямы. Чудовище вцепилось в неё когтями, и старик вытащил его из пропасти. А злая жена хотела было схватиться за ветку, да чудовище так мотнуло хвостом, что она отлетела в сторону. Так и осталась она одна на дне глубокой ямы.

Очутившись на земле, чудовище взвилось в воздух и приземлилось на верховья реки, протекавшей через ближайший аул⁷. Загородило своим телом страшное чудовище речку так, что ни одна капля воды не могла просочиться дальше.

Тяжко без воды стало несчастным жителям аула! Они, бедные, мучаются от жажды, скот ревёт, в ауле стоит стон и плач!

Один только старик, вытащивший чудовище из ямы, живёт припеваючи: придёт к чудищу, наберёт полные вёдра воды и уходит довольный. Видят соседи, что чудовище старика уважает, сказали об этом старейшинам. Те давай уговаривать старика помочь их горю – вернуть в аул воду. А за помощь ещё и кошелёк золотых пообещали. Старик согласился, взял деньги и отправился к чудовищу.

– Сделай милость! – попросил старик. – Пропусти воду в аул, ведь я тебя как-никак от злой бабы избавил. Пришёл твой черёд мне помочь.

– Что ж, – вздохнуло чудовище, – твоя правда, старик! Ты меня от гибели спас, отплачу и я тебе, отдам воду людям. И будем мы с тобой квиты.

Сказано – сделано. Бурным потоком устремилась вода вниз, да так, что чуть не затопила аул. Все жители рады-радёхоньки, сами напились, скот напоили, огороды полили. А воды-то ещё сколько хочешь!

А чудовище взвилось в небо, да и опустилось на верховья речки в другом ауле. Теперь там стоит стон и плач, так как воды нет ни для людей, ни для скота.

Прознали старейшины, что в соседнем ауле есть такой старик, который знается с чудовищем, запрудившим воду, пришли к нему с просьбой, да два кошелька золотых с собой прихватили. Помоги, говорят, брат, пусти воду в аул, погибаем!

Старик не прочь помочь. Взял деньги, пошёл к чудовищу:

– Чего народ жаждой – засухой мучаешь? Отпусти и в этот аул воду!

– Стой, старик, не кричи! – зашипело чудовище. – Мы же с тобой расквитались! Чего ты ещё от меня хочешь?!

– Пока ты в яме со злой женой сидел, у людей воды было вдоволь! Наверное, зря я тебя тогда вытащил. Сидел бы на дне да брань злой бабы слушал.

– Ну, ладно, что вспоминать то? Так и быть, пропущу воду. Но смотри, старик, уж больше меня не тревожь. Я тебе сполна за твою доброту заплатил.

– А ты впредь народ не мучай, и я докучать тебе не стану, – сказал старик и пошёл довольный домой с двумя кошелями золотых монет.

Радость пришла и в этот аул, поднялся радостный крик: и люди, и скот утолили жажду.

А чудовище тем временем понеслось в третий аул, запрудило и там воду. Явились к старику люди с просьбой помочь и их горю, принесли три кошелька золота.

Старик согласился и на их просьбу. Но чуял он, что в этот раз чудовище по доброй воле не отпустит воду. И решил тогда старик окончательно разделаться с чудовищем, чтобы больше не обижал он добрых людей.

Бежит старик к чудовищу, в рваной рубахе, с взлохмаченными волосами, кричит на бегу:

– Бегите, люди добрые, спасайтесь! Злая жена выбралась ямы, теперь всем нам достанется от неё, никого не помилует!

Услыхало чудовище крик старика, испугалось до смерти! «Ведь эта злая баба меня ищет! То-то мне от неё достанется! Если уж эта проклятая баба выбралась из ямы, нам двоим нельзя жить вместе на свете!»

Вскочило чудовище, взвилось высоко в небо и бросилось вниз с высокой. Ударилось чудище со всей силы об землю и убилось до смерти.

Вода снова потекла по своему руслу, и все люди навсегда избавились от ненавистного чудовища.

А умный старик построил себе прекрасную саклю⁸, завёл быков, лошадей и целую баранту⁹ и зажил себе на славу.

1.Бабай (татарск.) – старик, уважаемый в роду.

2.Батыр – герой, храбрый воин

3.Колчан – футляр для ношения стрел.

4.Уорк (орк) – дворянин у адыгов.

5.Пшитль – крепостной.

6.Арба – четырёхколёсная телега, повозка.

7.Аул – горное селение.

8.Сакля – изба.

9.Баранта – стадо баранов и овец.