Buch lesen: «Роковые яйца 2.0»
Ладони маленького человека время от времени потирают ноги в районе бедер: вверх – вниз, вверх – вниз. Это вредная привычка почесывать шрамы от световой составляющей взрыва тактической ядерной ракеты. На его лице, которое во всех отношениях не отнесешь лучшим образцам земной расы, – его не красят обилие глубоких морщин, узкий длинный подбородок и большой горбатый нос, выделяются глаза. Он редко поднимает их на собеседника. Но когда это происходит, в них так и тянется окунуться: они такие же безмятежные и теплые, какой была когда-то прибрежная вода у Щёлкино в Азовском море. На табличке, закрепленной на левой стороне грудной клетки маленького человека, значится, среди других данных, и профессия. «Артист цирка. Дрессировщик животных».
Меня, большого практически во всех отношениях экземпляра человеческой природы, тоже периодически тянет почесаться. У меня это выражается в поглаживании лысой макушки головы: раз – два, три – четыре. Мои буйные кучерявые волосы сожгло после взрыва тактической ядерной ракеты. Окоп имел, как и положено, глубину 110 сантиметров и бруствер высотой 30 сантиметров, но любопытство заставило меня, человека высотой около 198 сантиметров, выпрямиться и попасть верхушкой полевой каски под световое излучение взрыва тактической ядерной ракеты. Мне повезло: я не увидел свет от взрыва ракеты. Меня отвлекли резкий звук от шипения плавящихся волос в мгновенно раскалившейся каске на моей голове и последовавшая в то же мгновенье острая боль в голове. Мне повезло: мои глаза сохранились.
Я – командир взвода Отдельной 5-й аэромобильной разведывательно-диверсионной роты южан (естественно, это мной тщательно скрывается). По легенде, скрупулезно подготовленной мной, а затем утвержденной с некоторыми уточнениями и дополнениями командованием, представляюсь окружающим табличкой на груди «Профессор биологии».
Я имею большой общий и специальный словарный запас. Мне, выпускнику биологического факультета столичного университета, это не стоит больших усилий. А ещё я принадлежу к старинному роду, представленному на протяжении ХIХ – ХХI веков среди прочих выдающихся личностей и знаменитыми учеными-биологами.
Представьте себе любопытного мальчика в кабинете деда, главными украшениями которого были чучела местных птиц и рептилий, высокие, на всю стену книжные полки и письменный стол со стаканом для карандашей в виде искусно доведенного до нужной формы черепа степного варана. Может, эти обстоятельства и сыграли свою роль, а, может, просто гены взяли своё.
Я имею внешность, претендующую на прямую принадлежность к высшему ученому сословию, – вальяжную от избытка знаний, почётных званий, полезных связей и чрезмерной комплекции…
А моя сожженная навсегда макушка головы, естественно, наилучший маркер для отнесения меня к гражданским жертвам очередного применения ядерного тактического заряда сторонами многолетнего противостояния Юга и Севера в одной из стран Восточной Европы и получения пропуска в Западную Европу для комплексного лечения, а потом и выполнения ответственного задания командования. Последнее, естественно, было для окружающих тайной за семью печатями…
Женщина, сидящая рядом со мной, – таких в наших краях называют «Пампушка» – время от времени поглаживает щеки. Раз – два – три. На щеках женщины отпечатался ярый ядерный загар. Вряд ли в ближайшие годы шрамы на щеках и других частях её тела пройдут. Но поглаживание заживших ран её успокаивает. Она знала, что от светового излучения взрыва тактической ядерной ракеты можно спастись за собственным домом. Её дед постарался и соорудил фундамент просторного сельского дома под стены в два кирпича в полтора этажа: один – подземный, пол-этажа – над землей. Но она не знала, что через считанные секунды взорвётся ещё одна тактическая ядерная ракета. Взрыв был в нескольких километрах от семейного гнезда, как и предыдущий, но на этот раз прямо напротив её временного убежища. Ей просто не хватило нескольких секунд, чтобы перевалиться за другую стену дома. Её спас родовой вишневый сад, принявший на себя большую часть лучевого удара тактической ядерной ракеты. Но и оставшейся после прохождения по саду световой составляющей взрыва тактической ядерной ракеты хватило на ожог большей части её немаленького тела…
