Buch lesen: «Казаки на «захолустном фронте». Казачьи войска России в условиях Закавказского театра Первой мировой войны. 1914—1918 гг.»

Посвящается моему учителю доктору исторических наук, профессору Олегу Владимировичу Волобуеву

Серия «Новейшие исследования по истории России» основана в 2016 г.

© Евдокимов Р.Н., 2022

© «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022

Введение

Участие России в Первой мировой войне и последовавшие за этим события великой российской революции стали началом тяжелейшего периода в истории казачества, когда обострившиеся системные противоречия между традиционным укладом и складывающимися модернизационными процессами в обществе и государстве на заре Новейшего времени не только поставили под сомнение способность казачьих войск как вида вооруженных сил успешно выполнять требуемые от них боевые задачи, но и целесообразность существования самих казаков как особой социальной организации. Данные обстоятельства потребовали провести глубокие преобразования в военном и административном устройстве казачества, его социально-экономической организации, формирования принципиально нового военного опыта, а также политических и идеологических взглядов.

В призме этих преобразовательных изменений высокий интерес представляет собой Закавказский театр боевых действий (российско-османский фронт), имевший, по сравнению с другим военным театром России – Западным (Восточноевропейским), ряд специфических черт:

1) Нахождение в составе Закавказской группировки российских войск наибольшего количества казачьих частей и соединений, представленных всеми основными родами оружия того времени – кавалерией, пехотой и артиллерией. Кроме того, Закавказский фронт опирался на географически ему близкие казачьи области Северного Кавказа и Предкавказья – Терскую, Донскую и, прежде всего, Кубанскую, которая фактически стала главным фронтовым источником резервов. Все это делало данный театр боевых действий «самым казачьим» на всем военном пространстве Первой мировой войны.

2) Значительная отдаленность от основных российских группировок вооруженных сил и тыловых баз, приводившая на отдельных этапах к практически автономному существованию данного фронта, могущего рассчитывать часто лишь на свои силы. При этом он имел огромное военно-стратегическое значение, так как прикрывал не только южные российские рубежи, но и, по сути, весь восточный фланг Антанты. Тем не менее, даже несмотря на существенную нехватку ресурсов, на данном театре – единственном за всю войну, вплоть до зимы 1917/18 г., российские войска не только не потерпели ни одного сколь-нибудь серьезного поражения, а, наоборот, сковывая основные силы Османской империи и одерживая серьезные победы, смогли глубоко продвинуться на территорию противника.

3) Преобладание в Закавказье крайне сложных географических условий (рельеф, климат), что предопределяло маневренный тип боевых действий, что позволяло сохранять особенности «традиционной» войны (массовое использование конницы, тактика набегов и пр.), избегая в стратегическом плане позиционного характера противостояния с неприятелем, как это было на европейских театрах.

Закавказский фронт проходил по землям от Черного моря на западе и до хребта Эльбрус на востоке, от реки Араке на севере и до верховьев Тигра и Евфрата на юге – областям сильно пересеченным, чей общий характер местности описывается как «сильно гористый… суровый, необыкновенно дикий, с глубокими мрачными ущельями, крутыми спусками и подъемами». Очаги цивилизации были немногочисленны, каждое направление было изолировано горами. Пути сообщения имели слабое развитие, – лишь дорога Гасан-Кала— Эрзерум – Байбурт – Трапезунд и ее ответвление Гюмиш-Хана – Эрзинджан были шоссированы. Остальные крупные дороги, называвшиеся турками пушечными, были грунтовыми и проходили только по водоразделам; в прочих же местах существовали только тропы «в один конь». Железные же дороги вовсе отсутствовали. Поэтому весной, когда начиналось половодье, какое-либо сообщение делалось практически невозможным.

Также весьма затруднительна была добыча топлива, особенно для нужд столь огромного числа людей, каковое представляли собой войска противоборствующих сторон, так как леса росли лишь вдоль побережья Черного моря и в районе Сарыкамыша, а в остальных областях деревья были большой редкостью. При этом зима, длившаяся пять месяцев в году, была очень холодной – температура воздуха доходила до – 25 °C, а в горах – и до —30 °C; выпадавший слой снега достигал высоты 2 м, в горах – даже 4 м. Лето же, наоборот, отличалось сильной жарой (до +50 °C), с малым количеством осадков. Такой климат отрицательно отражался на здоровье людей и животных и вызывал частые эпидемии чумы, ящура, малярии, тифа, цинги, лихорадки и пр. Иными словами, «квартирные условия… были неблагоприятны для размещения войск»¹.

Кроме того, российская армия в Закавказье на протяжении всей войны действовала, за исключением некоторых незначительных эпизодов, только на иностранных территориях – османской и персидской, то есть воевала в окружении чуждого, очень часто недружественного населения, в незнакомой, непривычной обстановке, что усиливало сложность боевой деятельности и обеспечения соединения с тылом. Все это для России представляло Закавказский театр военных действий, по сравнению с Западным, проходившим по «развитым» землям Восточной Европы, где стояли крупные города и повсюду находились обработанные руками человека угодья, где были проложены относительно многочисленные железные и автомобильные дороги, как некий «задворок», «захолустье» цивилизованного мира, как «захолустный фронт» Первой мировой войны².

Глава 1
Закавказский театр боевых действий

1.1. Организация, состав и оперативно-стратегические задачи российской группировки в Закавказье

Вступление Османской империи в Первую мировую войну на стороне Центральных держав было предрешено еще в самом ее начале – 22 июля (4 августа) 1914 г. – в день, когда был заключен германо-османский оборонительно-наступательный договор. Он фактически делал Османскую империю сателлитом Германии и основным ее стратегическим союзником в борьбе за Ближний Восток и являлся для последней ключом, открывавшим большие стратегические возможности в Азии. В тот же день Портой была объявлена всеобщая мобилизация якобы в целях собственной безопасности. Для поддержания своего союзника Германия отправила в Константинополь крейсера «Гебен» и «Бреслау», которые, прибыв 28 июля (10 августа) в константинопольскую императорскую гавань Золотой Рог, были переданы османам. Эти события показывали неизбежность военного столкновения между Османской империей с Россией – единственным препятствием в овладении Кавказа, а также Туркестана, Персии, Афганистана и, потенциально, Индии.

Правящий в то время османский император – султан Махмуд (Мехмед) V – был в ужасе от предстоящей войны: «Воевать с Россией! Но ее трупа одного достаточно, чтобы нас сокрушить!» Однако старотурки и сам повелитель правоверных ничего уже не значили в собственной стране. Султанская власть существовала лишь номинально, так как после революции 1908 г. настоящим властелином империи являлась младотурецкая партия «Единство и прогресс», возглавляемая «пылким и честолюбивым» военным министром Энвер-пашой – убежденным сторонником германской ориентации. Он способствовал тому, что армия – единственная организованная структура в государстве и опора младотурок – оказалась полностью под контролем эмиссаров из Германии, которые, следуя указаниям кайзера Вильгельма II, подталкивали Порту к вооруженному выступлению против России³.

В середине осени 1914 г. наступил подходящий момент для удара по Кавказу. Все силы России были отвлечены тяжелой борьбой на Западе. Кавказ оставался почти что без защиты. Подобный случай не мог больше повториться. Энвер-паша, окрыленный грандиозными политическими планами, верил фанатически в свою звезду. И жребий был брошен – в ночь на 16 (29) октября 1914 г. османские корабли атаковали российские порты на Черном море. В ответ в тот же день наместник его императорского величества на Кавказе, генерал от кавалерии, генерал-адъютант Свиты его императорского величества граф И.И. Воронцов-Дашков приказал своим войскам произвести ответный удар против оттоман, перейдя государственную границу с Османской империей и атаковав их сухопутные части.

За последующие двое суток российские власти окончательно убедились в непримиримости оттоманской стороны, решительно настроенной на войну, и невозможности договориться с нею дипломатическим путем – это было бесполезно. Поэтому 20 октября (2 ноября) 1914 г. император Всероссийский Николай II подписал Высочайший манифест, официально объявлявший народу о вступлении в войну с Османской империей. В свою очередь, османские силы в тот же день начали наступление на Карс, вторглись в Батумскую область. 1 (14) ноября в Османской империи публично провозгласили Великий джихад против России, Великобритании и Франции, надеясь поднять на восстание прежде всего российских мусульман. 8 (21) ноября османы также начали вторжение на персидскую территорию, на запад Персидского Азербайджана, нарушив нейтралитет этой страны. Тем самым они желали полностью охватить всю закавказскую границу России и вовлечь в войну на своей стороне Персию, а также, по возможности, Афганистан⁴.

К началу Первой мировой войны Османская империя могла поставить под ружье до 1,3 млн человек. Основную часть османских сухопутных сил составляли профессиональные воины из турок – аскеры. По организационному принципу они разделялись на три части: 1) кадровые регулярные войска – низам (40 дивизий), 2) особый вид войск, сохранявших еще в своей организации отпечаток средневековой эпохи, – редиф (53 дивизии) и 3) народное (султанское) ополчение – мустафиз (до 100 тыс. человек). Еще существовали ихтиат – кадровый резерв и гамидие (хамидие) – части, выставляемые населявшими османскую Армению курдскими племенами – аширетами. Последние призывались по тому же принципу, что и казаки, формируя вдобавок к 40 полкам регулярной кавалерии своих 20 конных полков, а также несколько батальонов легкой пехоты.

Действующие войска составляли 13 корпусов, 2 отдельные пехотные и кавалерийскую дивизии. В оперативном отношении отмобилизованные османские войска организационно были сведены в шесть полевых армий. Из них 1, 2 и 5-я армии защищали Константинополь, проливы и Черноморское побережье Анатолии, 4-я – обороняла Левант с юга от британских войск, 6-я – действовала в Месопотамии. Против России же в Западной Армении была развернута сильная по составу 3-я армия. В долине Евфрата также сосредоточивался подходивший из Мосула 13-й корпус.

Каждый корпус состоял из трех пехотных дивизий и корпусных частей, – всего 25 тыс. бойцов (33 пехотных батальона и 10 эскадронов), при 60–84 орудиях и 42 пулеметах. Пехотная дивизия имела в своем составе три пехотных полка, один стрелковый батальон и один артиллерийский полк – 8 тыс. бойцов (10 пехотных батальонов) и 16–24 орудия и 12 пулеметов⁵.

Отличительной особенностью оттоманской армии являлась мода на все европейское, особенно германское, дошедшая до абсурда и приведшая к тому, что и организационное, и стратегическое руководство ими фактически осуществляли не паши султана, а военные представители Германии и Австро-Венгрии (до 6 тыс. человек), контролировавшие все сферы обучения и службы султанской армии. Эти представители – инструкторы – были объединены в иностранные инспекции, особенно многочисленные в частях, непосредственно оборонявших Константинополь. Однако в соединениях, стоявших на окраинах, в том числе и в Закавказье, их было крайне мало.

Руководил инструкторами генеральный инспектор Оттоманской армии, глава германской военной миссии в Османской империи генерал от кавалерии О.Л. фон Сандерс (в 1915–1916 гг. он также будет командовать 5-й армией Порты). Главную роль в оттоманском Генеральном штабе тоже играл представитель Германии – начальник штабного оперативного отдела полковник (с 1915 г. – генерал-майор, а с 1917 г. – генерал-лейтенант) Ф.Б. фон Шеллендорф. Даже личным адъютантом султана Мехмеда V был германский генерал-фельдмаршал К. фон дер Гольц (Гольц-паша), которого затем, в апреле 1915 г., назначили командующим 1-й, а потом – 6-й армией Оттоманской Порты⁶.

Несмотря на такую офицерскую «опеку» со стороны Германии, сухопутные войска Порты «страдали» большим некомплектом собственных – османских – офицеров: сказывалось недостаточное количество высших военных учебных заведений. Недостаточно также было и генералов, набиравшихся только из турецкой знати – пашей, в результате чего не то что бригадами, но и многими дивизиями командовали лишь полковники. По сравнению, например, с Россией, где недостаток высшего командного состава армии стал проявляться не раньше 1917 г., да и то только на бригадном уровне, это, конечно, было большой проблемой.

Характерной чертой османской армии являлась и почти сплошная неграмотность младшего командирского и рядового состава (до 95 %) и невысокий уровень боевой практической подготовки. Особенно это характерно было для редифа и гамидие, которые, по сравнению с кадровыми войсками, отличались слабой дисциплиной и низким моральным духом, а также слабым вооружением (особенно это касалось курдов), что не позволяло поручать им сколь-нибудь сложные военные задачи.

Ко всему прочему, османская промышленность не в состоянии была полностью обеспечить свои войска боеприпасами и совершенно не производила артиллерийских орудий, которые получали из Германии. Кстати, османская артиллерия по большей части имела устаревшие системы, эффективные в условиях войн скорее XIX столетия, но никак не в реалиях Первой мировой войны. Единственным, чем османские части были прекрасно обеспечены, являлось летнее обмундирование, хотя в то же время дела со снабжением зимней одеждой шли весьма плохо.

Дабы повысить боеспособность войск, с 1 (14) марта 1914 г. Порта начала военную реорганизацию, заключавшуюся в ликвидации редифа и стрелковых частей и установлении баз, где в мирное время готовились бы кадры для всех родов войск. Одновременно с этим шло и перевооружение артиллерии. Однако из-за финансового неблагополучия к началу боевых действий данная реформа так и не успела завершиться. Но все же, несмотря на серьезные проблемы, османское руководство имело в этом направлении определенные успехи. Так, в сентябре были проведены необходимые военно-мобилизационные мероприятия для доведения штатов войск до нормативов военного времени. Кроме того, Порта, преподносившая себя главной в мире защитницей всех правоверных, смогла, благодаря пропаганде идей панисламизма, произвести значительный религиозный подъем среди личного состава своей армии, доходивший порой до фанатичного уровня. Принесли плоды и попытки поднять на борьбу с Россией некоторую часть мусульманского населения Закавказья (в Чорохском крае)⁷.

У России единственной военной силой на Кавказском направлении являлась Отдельная Кавказская армия, сформированная из частей и соединений Кавказского и Туркестанского военных округов незадолго до начала войны с Османской империей, – ее формирование было начато приказом по Кавказскому военному округу № 211 от 16 (29) июля 1914 г. Официально ее главнокомандующим был уже упоминавшийся граф И.И. Воронцов-Дашков, который держал свою ставку в Тифлисе. Однако, будучи уже престарелым человеком, назначенным на свой ответственный пост только по причине значимости своего чина и титула, но никак не из-за военных и политических способностей, он не мог в полной мере выполнять требуемые командные функции – по состоянию здоровья он даже не мог позволить себе регулярных объездов вверенных ему территории и войск, предпочитая постоянно находиться в своей тифлисской штаб-квартире, – и, поэтому его во всем замещал заместитель по военной части генерал от инфантерии А.З. Мышлаевский. Начальником штаба Отдельной Кавказской армии состоял один из будущих лидеров Белого движения, Генерального штаба генерал-лейтенант Н.Н. Юденич, с декабря 1914 г., как наиболее способный, удачливый стратег из всего армейского руководства, взявший в свои руки главенство в управлении войсками Кавказского фронта⁸.

В преддверии ожидавшейся крупной войны российский Генеральный штаб разработал четыре варианта стратегического развертывания сил Отдельной Кавказской армии и характера ее боевых действий:

1) в случае войны только с Османской империей в состав армии, помимо имевшихся у нее трех армейских корпусов (1, 2 и 3-го Кавказских), назначались дополнительно еще четыре-пять – из Одесского и Казанского военных округов, что расширяло ее, таким образом, до семи-восьми корпусов. Образ действия при этом предписывался быть широко наступательным;

2) в случае одновременного выступления Османской империи на стороне Германии и Австро-Венгрии один армейский корпус (3-й Кавказский), а также второочередные полки Кубанского и Терского казачьих войск отправлялись на Западный театр боевых действий, а в армии сохранялись два армейских корпуса (1-й и 2-й Кавказские) и формировались второочередные части, которым указывалось держать стратегическую активную оборону в приграничных районах;

3) в случае первоначального нейтралитета Порты в войне с Германией и Австро-Венгрией на Запад сразу же эшелонировались 2-й и 3-й Кавказские армейские корпуса, а на Кавказе оставлялись только 1-й Кавказский армейский корпус и ряд второочередных формирований, усиливать которые дополнительно не предполагалось. Армии ставилась задача прикрывать границу, а в случае необходимости – отходить и закрепиться по большей части по линии Большого Кавказского хребта, с обязательным удержанием Военно-Грузинской дороги и Баку;

4) в случае полного нейтралитета Порты в войне с Германией и Австро-Венгрией на Запад эшелонировались все Кавказские армейские корпуса и все второочередные воинские формирования, с заменой их ополчением⁹.

Из вышесказанного уже понятно, что позднее вступление Османской империи в войну на стороне Центральных держав привело к реализации третьего из задуманных вариантов стратегического плана, согласно которому 16 (29) июля 1914 г. в Кавказском военном округе была объявлена мобилизация. Тогда же, конце июля – августе, 2-й и 3-й Кавказские армейские корпуса, то есть две трети всех сил Отдельной Кавказской армии, были отправлены на Западный театр, где оперативная обстановка после неудачной Восточно-Прусской операции требовала срочной поддержки действующих войск.

В Отдельной Кавказской армии остались лишь 1-й Кавказский корпус, с заменой 1-й Кавказской стрелковой бригады, ушедшей на Запад вместе со 2-м Кавказским корпусом, на 2-ю Кавказскую стрелковую бригаду из его состава. Также последний корпус оставил на Кавказе 2-ю Кавказскую казачью дивизию. К сентябрю из Туркестана был переброшен малочисленный 2-й Туркестанский армейский корпус. Однако его задерживать на Кавказе поначалу, видимо, не предполагалось, так как корпусной штаб вместе с самим корпусным командиром генералом Лешем был уже отправлен на Юго-Западный фронт. В то же время началось переформирование и развертывание частей 1-го Кавказского корпуса – 20, 39 и 66-й пехотных дивизий. Также формировались 2-я и 3-я Кубанские пластунские бригады и новый – 4-й Кавказский корпус.

При этом подвергся коррективам и сам план предполагаемых действий. Так, в предписании главнокомандующего Отдельной Кавказской армией от 4 (17) сентября 1914 г. определялось предотвращение возможности появления неприятеля на российской территории, в том числе путем «решительного наступления», видимо имея в виду нанесение коротких контрударов. В то же время необходимых запасов для обеспечения действующих войск, особенно в наступательных операциях, не хватало. Также недостаточно были налажены связь и инженерное дело. Командный состав имел слабую подготовку в проведении крупных войсковых операций¹⁰.

К самому началу войны в Закавказье Отдельная Кавказская армия имела в своем составе около 200 пехотных батальонов, 117 казачьих сотен и 15 инженерных рот, – всего примерно 190 тыс. человек и 350 орудий. По другим данным – 153 пехотных батальона, 175 казачьих сотен, 12 инженерных рот и 5 батальонов крепостной артиллерии – всего 170 тыс. человек и 350 полевых орудий¹¹.

Эти войска располагались на 600-верстном (чуть более 640 км) пространстве с запада на восток вдоль российско-османской и российско-персидской границы, а также на внутренних северо-западных территориях самой Персии. В оперативном отношении они делились на:

1) Приморский отряд генерал-лейтенанта А.Я Ельтина (Елыпина) (сборного состава), прикрывавший Батум;

2) 1-й Кавказский армейский корпус генерала от инфантерии Г.Э. Берхмана в составе 20-й и 39-й пехотных дивизий, который был разделен на два отряда – Ольтинский (генерал-лейтенант Н.М. Истомин), прикрывавший подходы к главным силам армии от Карса к Эрзеруму, и Сарыкамышский – основные армейские силы (командовал сам командир корпуса Берхман), прикрывавший Эрзерум;

3) Эриванский отряд генерал-лейтенанта Д.К Абациева (66-я пехотная дивизия), прикрывавший главные силы на Баязетском направлении;

4) Макинский отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Николаева, охранявший Макинскую область;

5) Азербайджанский (Ван-Азербайджанский) отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.Г. Чернозубова (2-я Кавказская стрелковая бригада), наблюдавший Мосульское направление и поддерживавший порядок на севере Персии;

6) армейский резерв, в состав которого входили 2-й Туркестанский армейский корпус Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Пржевальского (4-я и 5-я Туркестанские стрелковые бригады) и гарнизон Карсской крепости (формировавшаяся 3-я Кавказская стрелковая бригада).

Помимо этого, по вышеназванным корпусам и отрядам были распределены отдельные батальоны двух пластунских бригад, а также несколько казачьих полков, три казачьи дивизии и пограничные части¹².

Российской Кавказской армии османы противопоставили сосредоточившуюся в районе Эрзерума 3-ю армию под началом Гассан-Иззет-паши, начальником штаба которой был германский майор Гюзе. Армия состояла из трех корпусов (9, 10 и 11-го), – в каждом по три пехотные дивизии и одной кавалерийской бригаде, – и из отдельных дивизий: кавалерийской, четырех с половиной курдских конных и двух пехотных, а также жандармских частей. Дополнительно к российским границам из Междуречья были направлены и части 13-го корпуса. Всего османы располагали на Кавказе 12 пехотными и 6 конными (аскерскими и курдскими) дивизиями. Итого 81 пехотный батальон, 35 кавалерийских эскадронов, инженерный и обозный батальоны, телеграфная рота – всего 190 тыс. человек, при 112 пулеметах и 54 орудиях. По иным данным – 100 пехотных батальонов, 165 кавалерийских эскадронов и курдских конных сотен – всего 170 или 190 тыс. человек при 244–300 орудиях. Также имелось примерно 380 крепостных орудий в Эрзерумской крепости. Другие данные определяют численность османской группировки лишь в 90 тыс. человек при 263 орудиях¹³.

Российское командование не видело иного выхода из сложившейся тяжелой обстановки в Закавказье, кроме как нанести имевшимися в наличии небольшими силами упреждающий удар по скопившейся близ границы османской группировке, расстроить ее и отбросить как можно дальше от Закавказья, чтобы выиграть время, необходимое для подтягивания к фронту резервов и установления устойчивой фронтовой линии. Поэтому 19 октября (1 ноября) 1914 г. Кавказской армии был отдан приказ о переходе государственной границы всеми отрядами. Так, в пограничном районе при горах Кепри-Кее началось Кеприкейское сражение, продолжавшееся до 20 ноября (3 декабря) 1914 г. 20 октября (2 ноября) главные силы россиян под началом генерала Берхмана – 1-й Кавказский армейский корпус (39-я и половина 20-й пехотные дивизии) – перевалили Зевинскую позицию и двинулись в Пассинскую долину. В то же время Эриванский отряд, двинувшись за Чиигильские высоты, овладел Баязетом и Каракилиссой и занял Алашкертскую долину, притянув на себя 13-й корпус осман, оперировавший в Персии, а Азербайджанский отряд оккупировал Южный Азербайджан, заняв Тавриз и Урмию.

Наиболее критический для обеих сторон момент сражения пришелся на 25–29 октября (7—11 ноября): российские войска 25-го (7-го) числа сумели овладеть Кеприкейской позицией, но дальше пройти не смогли, так как столкнулись с шестью дивизиями 9-го и 11-го корпусов противника – завязались тяжелые бои. 27 октября (9 ноября) командовавший оттоманской 3-й армией Гассан-Иззет-паша повел свои части в мощное контрнаступление на Кепри-Кее против 1-го Кавказского корпуса и отбросил его, несмотря на упорное сопротивление, вынудив отступить к 13-му числу в долину реки Араке. Однако двинутые на помощь генералу Берхману части 2-го Туркестанского армейского корпуса помогли остановить осман, не дав им, как они желали, на плечах отступавших кавказцев войти в русское Закавказье, где уже началась паника ввиду опасности османского вторжения, и к концу ноября выровнять положение на фронте.

В итоге сражение не привело к каким-либо видимым оперативным результатам, – противоборствующие стороны вернулись фактически на те же позиции, на которых они находились перед началом боевых действий. Потери россиян составили 10 тыс. человек, потери осман – 7 тыс.¹⁴

После завершения основных боев Кеприкейской операции – в ноябре 1914 г. – силы противоборствующих сторон на Кавказе составляли: российской – 120 пехотных батальонов и 127 казачьих сотен, при 304 орудиях, османской – 130 пехотных батальонов и 160 конных эскадронов и сотен, при 270–300 орудиях¹⁵.

Однако относительно успешные действия османской 3-й армии, сумевшей удержать фронт, несмотря на неудачное для нее начало Кеприкейской битвы, и не дать россиянам с первых же дней кампании взять в свои руки наступательную инициативу, убедили командование Порты в том, что в войне с Россией она вполне имеет все шансы для стратегического успеха. Это тут же породило в умах османских и германских военных руководителей большие замыслы в отношении Кавказского направления. В конце ноября в Эрзерум прибыли Энвер-паша, в сопровождении фон Шеллендорфа. Османский вождь задумал грандиозный стратегический план, который должен был привести к созданию «великого Туранского царства – от Казани до Суэца и от Самарканда до Адрианополя под его, Энвера, главенством».

Для его реализации Энвер-паша решил нанести мощный удар по российским позициям, прорвать фронт и, выйдя на оперативный простор, отрезать Закавказье от основной России. Если бы это получилось, то Кавказская армия, из-за растянутости своих позиций и слабости резервов, не смогла бы закрыть брешь в передовой линии и, будучи охваченной с тыла, потерпела бы полное поражение, после чего Кавказ оказался бы под властью Порты, а Предкавказье – подугрозой восстаний мусульманского населения, в том числе в Поволжье и Средней Азии, и вторжения османских войск. Это вынудило бы Россию значительно ослабить свой Западный фронт, дав тем самым передышку Германии и Австро-Венгрии, чтобы освободившимися силами прикрыть южные рубежи. В итоге Российская империя оказалась бы не в состоянии вести сколько-нибудь широкие наступательные операции и фактически была бы выведена из мировой войны, так как из-за неблагоприятных стратегических условий способна была бы вести только оборонительные действия на всех театрах военных действий.

Главный удар Энвер-паша нацелил на селение Сарыкамыш – ключевой пункт, открывавший дорогу на Кавказ. Он не слушал никого, кто осмеливался ему возражать, веря, что настал счастливый для Порты момент, когда можно наконец-то, путем одной военной победы, восстановить былую славу оттоманских завоевателей. Командующий армией Гассан-Иззет-паша, совершенно не разделявший данных авантюрных планов, не мог, однако, в одиночку противостоять сильной «туранской» партии и поэтому подал в отставку. Пользуясь этим, командование 3-й армией Энвер-паша возложил на себя самого, желая лично руководить предстоящим сражением, названным в дальнейшем Сарыкамышским¹⁶.

Дату данного сражения исследователи называют по-разному: 21 ноября (4 декабря) 1914 г. – 5(18) января 1915 г., 8 (21) декабря 1914 г. – 5 (18) января 1915 г., или 9 (22) декабря – 25 декабря 1914 г. (7 января 1915 г.). Оно началось с мощного наступления осман, которые, пользуясь некоторой неразберихой в российских войсках, только-только отошедших от тяжелой Кеприкейской битвы, направили свой 10-й корпус на Ольтинский отряд и быстро оттеснили его к Сарыкамышу. Туда же османы направили и свой 9-й корпус. Селение оказалось фактически без защиты, так как стоявшие в нем весьма малочисленные части 2-го Туркестанского армейского корпуса вперемежку с частями 1-го Кавказского не имели необходимых сил для обороны. В это же время османский 11-й корпус сковал группировку генерала Берхмана у Караугана. В этой ситуации 11-го (24-го) числа, когда формальное командование Кавказской армии в лице графа И.И. Воронцова-Дашкова и его свиты просто растерялось, подвергшись панике, руководство армией взял на себя генерал А.З. Мышлаевский, а руководство 2-м Туркестанским корпусом, непосредственно защищавшим Сарыкамыш, – генерал Н.Н. Юденич.

12—14 (25–27) декабря бои проходили уже в самом Сарыкамыше – две сборные бригады, организованные из случайных и отдельных команд и частей, которыми командовал начальник штаба 2-й Кубанской пластунской бригады, будущий Войсковой атаман Кубанского казачьего войска Генерального штаба полковник И.С. Букретов, противостояли пяти сильным дивизиям противника. Иными словами, у россиян «дралось 15 батальонов против 51 турецкого».

Генерал Мышлаевский, разуверившись в возможности спасти положение, приказал армии повсеместно отступать (данное приказание распространялось в том числе и на Эриванский и Азербайджанский отряды, которые совершенно не испытывали давления противника) и, бросив войска на произвол судьбы, никого не предупредив, самовольно уехал в тыл. 15-го (28-го) числа такой же приказ отдал и сам наместник Кавказа И.И. Воронцов-Дашков.

Связь фронта с Тифлисом была прервана. Для российских войск создалась критическая обстановка, угрожавшая им полным разгромом, – «настроение юга России… было паническое». Уверенный в своей победе Энвер-паша заявил: «Если русские отступят, они погибли!» Однако здесь Кавказская армия отступить не могла. «Взятие Сарыкамыша для турок, удержание его для нас сделалось вопросом жизни и смерти для бойцов: отступление в дикие, занесенные снегом горы в 20-градусную стужу было равносильно гибели как для нас, так и для турок. Сверхчеловеческая выдержка защитников Сарыкамыша сломила ярость турецких атак».