Buch lesen: «SMS. Цена ошибки»

У меня в руках – три положительных теста на беременность. И это в тот момент, когда я уже отчаялась. Когда три года желания завести малыша раз за разом разбивались о реальность – я не могу выносить ребёнка. Да какое там? Я даже толком не могу его зачать.

В последний раз я была беременной пару лет назад. Недолго – дня три. Несколько тестов с двумя полосками, кратковременная радость, поделённая на двоих с мужем.

Потом кровотечение, скорая, мои истерики…

И вот я беременна. Сижу на бортике ванны, держу несколько полосок в руках. Понимаю, что месячных не было уже порядка месяца.

И боюсь пошевелиться.

А так хочется набрать номер Дэна. Ошарашить его этой новостью. Но в то же время изнутри грызёт тот вопрос, что так или иначе возникает каждый раз, когда думаю о нашем ребёнке.

Теперь ведь всё получится?

Нет, я ни черта в этом не уверена! Да, надеюсь. Да, готова прозакладывать голову, что стану самой лучшей матерью, но в данный конкретный момент – ни в чём не уверена.

Несколько минут попросту сижу, глядя на полоски тестов и прислушиваясь к себе. Срок, если считать от начала последних месячных, вполне приличный. Но ни тошноты, ни какого-либо другого намёка на токсикоз нет и в помине.

Как нет и других изменений. Сонливость, набухание груди. Плаксивость. Что я там ещё вычитала за это время в справочниках о беременности?

Всё же осторожно встаю с бортика ванны. Ловлю себя на мысли о том, что веду себя словно хрустальная ваза, готовая сломаться в любой момент.

Плакать хочется, но это, наверное, гормональное. А ещё ловлю себя на мысли о том, что сейчас мне нужно с кем-нибудь поделиться. Не с мужем, хотя и очень хочется и вроде как должна набрать его номер в первую очередь. И не с мамой.

С лучшей подругой, с которой мы вместе так давно, что я уже и не могу припомнить тех времён, когда я не знала Алису.

– Алисыч… это я! – объявляю в трубку, набрав номер подруги.

Расхаживаю по кухне туда и обратно, мысленно начиная прикидывать, что мне теперь стоит есть, а от чего – нужно отказаться.

– Я в курсе, дурында, – слышу в голосе Алисы улыбку. – У тебя что-то срочное?

Да! У меня то самое, что ждать не может от слова «совсем». Но говорить об этом по телефону не стану. Всё при встрече.

– А ты занята? Сильно? – морщусь, потому что мы, похоже, не можем увидеться с подругой сию секунду, а я уже успела молниеносно набросать в голове пару видов закусок для нашей встречи.

Алисе налью вина. Себе – молока. То-то она удивится. И неважно, что сейчас утро. Такие новости нужно отметить.

– Не, не сильно. Говори.

– Это не телефонный разговор. Забежишь?

Смотрю на часы. Дэн будет поздно вечером, как он сам сказал. Значит, сможем провести сколько угодно времени вдвоём с Алисой.

– Угу. Только через полчасика, хорошо? Любаша что-то приболела. Ждём бабушку – это её лучшее успокоительное.

Во мне мгновенно просыпается тревога. Любаша – дочь подруги – моя крестница. Да что там говорить? Я отношусь к ней как к родной с самого её рождения.

– Чем приболела?

– Ой, ничего страшного. Ты чего так встревожилась? Дети болеют – разве для тебя это новости? – снова в голосе Алисы я слышу улыбку.

Всегда смотрела на подругу со стороны и удивлялась тому, как ей удаётся быть такой спокойной матерью? Не то чтобы Люба была болезненным ребёнком, или одним из тех, у кого вечное шило в одном месте, но и её царапины, простуды, режущиеся зубки Алиса воспринимала, как часть жизни.

А я бы, наверное, суетилась вокруг, как ненормальная.

– И всё же… если что-то серьёзное, то давай потом встретимся.

– Ну ничего серьёзного, говорю же. Нос заложило, от пшикалки бегает, как от чумы. Так что спасательный отряд вызван, скоро прибудет, а я к тебе.

Я прикусываю губу, киваю сама себе. Алиса и Любаша живут в одном из соседних домов. Если что – примчимся вдвоём по первому требованию.

– Тогда жду. Как будешь выходить – набери меня.

– В Вотсапп напишу, – обещает подруга и отключает телефон.

Сама вновь начинаю расхаживать по квартире. Добираюсь до холодильника и инспектирую его на предмет съестного. Снова прислушиваюсь к себе. Никаких протестов в сторону обнаружившихся продуктов мой организм не выказывает. Сразу возникают сомнения – а не солгали ли тесты? Не выдали ли желаемое за действительное?

Нет, это полный бред. Их точность – свыше девяносто девяти процентов. Но, кажется, я не успокоюсь, пока не услышу подтверждение от врача.

Следующий час я увлечена готовкой – баклажаны, начинённые орехами и сыром. Салат из моцареллы и помидоров. Ну и небольшие канапе с тем, что первым попалось под руку. На моих губах – улыбка. Постоянно ловлю себя на том, что растягиваю губы во все тридцать два.

Ребёнок. Наш маленький малыш. Наверняка он будет копией Дэна – почему-то мне всегда думалось, что наши дети будут похожи именно на него. Через время мы займёмся тем, что переделаем нашу спальню в детскую, а сами переберёмся в гостиную.

Стоп, Настя! Стоп…

Мне совсем нельзя слишком надеяться, потому что после такого обычно очень трудно падать с небес. Я просто должна сделать всё, чтобы выносить малыша, а строительство воздушных замков оставить на потом. На то время, когда ребёнок родится.

Вздрагиваю, когда раздаётся звонок в дверь. Иду в прихожую, открываю подруге.

– Фух! Я жива! – заявляет она с порога, вручая мне пакет. – Но дико хочу выпить. И не думай, что сейчас не время. Когда у тебя болеет ребёнок – можно поиграть в аристократию.

Улыбаюсь, качая головой.

– А я сама тебе бы и предложила.

– О, отлично! Я сейчас руки помою и приду.

Алиса уходит в ванную, я же возвращаюсь на кухню. Выуживаю из принесенного пакета бутылку красного и к нему кулёк с фруктами. Этим и дополняю накрытый стол.

– Вау! – не сдерживается подруга, заходя следом за мной. – Оказывается меня здесь настолько сильно ждали?

Она плюхается на свободный стул и начинает нагружать себе на тарелку всего понемногу.

– Да, ждали, – киваю в ответ.

– Жрать хочу как, оказывается! Мммм!

Алиса принимается за еду, как будто и вправду не ела последние несколько дней. Я же наливаю ей в бокал сухого. Себе, как и собиралась, молока.

– Хм, решила, что пить с утра – моветон? – усмехается подруга, прожевав кусочек.

Берёт бокал и с наслаждением отпивает глоток.

– Вот! Вот то, чего мне так не хватало!

Я с улыбкой следую её примеру. Молоко оказывается достаточно вкусным.

– Нет, я просто… мне пока нельзя. Ближайшие пару лет минимум, – произношу тихо, едва сдерживая истинные эмоции, которые разрывают изнутри.

Блаженное выражение на лице Алисы сменяется удивлённым. Она приподнимает брови, её рот сам собой округляется.

– Постоооооой, – говорит протяжно, отставляя бокал. – Постой-постой… Ты хочешь сказать, что…

– Кажется, получилось. Только тссс! – прикладываю палец к губам. – Дэн пока не знает, да я и сама боюсь обнадёживаться…

Едва успеваю договорить, как Алиса вскакивает с места и начинает исполнять какой-то сумасшедший танец.

– Ооооо! Настькааааа! Оооооо! Гуляеееем! И я прям чувствую – теперь всё точно получится!

Она носится по кухне, выполняет пируэты, я же слежу за ней с тихим смехом. И так отчаянно боюсь, что эта радость снова будет кратковременной…

– Так. А Дэнька почему не знает? – Алиса, запыхавшись, приземляется обратно за стол, залпом допивает бокал, наливает себе ещё.

– По телефону не хочу говорить, а приедет он поздно, – пожимаю плечами. – Так что пока в курсе только ты.

– Ммм, мне это нравится! Одна тайна на двоих! – шепчет Алиска.

– Да ну тебя, какая тайна? – отмахиваюсь от слов подруги. – Но в целом, ты права. Родителям пока говорить не буду. Ты же моих знаешь – переполошатся, начнут искать новых врачей.

– Да уж, – качает головой Алиса. – А вообще ты пораньше иди на приём. Может, надо будет сразу на сохранение.

– Угу. Думала об этом. Но давай пока не будем, а то мне от таких разговоров поёжиться хочется.

По спине и впрямь проходит волна озноба, я зябко веду плечами.

– Точно! Не будем! – соглашается подруга и, подняв бокал, произносит тост: – Давай снова за тебя. За вас. И пусть у вас всё получится!

Я улыбаюсь и киваю. Пусть у нас действительно всё получится. Правда, в этот момент даже представить не могу, какие новости ждут меня уже совсем скоро…

Когда Алиса уходит, я прибираю со стола, после чего иду в гостиную, где ложусь на диван с ноутбуком. У меня воз и маленькая тележка тех вопросов, которые, казалось, уже успела изучить за три года вдоль и поперёк. Но возникает непреодолимое желание просмотреть, не появилось ли чего нового в медицинских изысканиях за последнее время.

Погрузившись в различные статьи с головой, я провожу так часа три, а когда всё же выныриваю из мира терминов, описаний и диагнозов, понимаю, что у меня ещё конь не валялся. Сегодня ведь должен быть особенный ужин, поэтому мне нужно заняться им уже сейчас.

Когда выбираю в интернет-магазине товары и бросаю их в «корзину», звонит Дэн. Улыбаюсь сама себе, как распоследняя дурочка.

– Даааа? – отвечаю на звонок мужа, и он тут же интересуется в шутку:

– Ты что там, не одна?

И так хочется сказать ему – да. Теперь я не одна. Но я просто обязана дотерпеть до вечера.

– А ты ревнуешь? – уточняю в ответ с тихим смешком.

– Ты же знаешь, что да. Всегда. Как ты?

Поднявшись с дивана, потягиваюсь, как сытая довольная кошка.

– Я прекрасно. Сейчас начну готовить ужин. И я помню, что ты поздно. Я тебя дождусь.

– Постараюсь пораньше. Ты знаешь, чем меня заманить, – говорит Дэн, и в голосе его слышится полное удовлетворение происходящим.

– Да, знаю, – соглашаюсь с мужем. – Буду готовить всё самое вкусное. Ещё и на выходные останется.

– Просто отлично. Есть ещё какие-нибудь новости?

Прикусив губу, я гадаю… уж не рассказала ли Дэну Алиса о моей беременности. Но тут же отбрасываю от себя эту мысль. Глупости, моя лучшая подруга никогда бы так не поступила.

– Алиска забегала.

– Хорошо. Просто поболтать?

– Да. Из дома сбежала – Любаня приболела, лечиться отказалась, – с улыбкой произношу я.

– Чем заболела?

В голосе Дэна звучит тревога. Такая же, как и у меня, когда только узнала о простуде крестницы.

– Да ерунда, не переживай. Просто насморк.

Внутри меня растекается тёплое ощущение. Всё же Денис будет самым лучшим на свете отцом. Вон как волнуется о чужой, по сути, малышке.

– Хорошо, котён, я позвоню, как буду с работы выезжать. Сейчас дела. Постараюсь пораньше. Целую, – говорит Дэн и я откликаюсь:

– И я тебя. Очень жду.

Я кладу трубку и некоторое время стою, просто глупо улыбаясь. Вроде бы прожили с мужем пять с лишним лет, а мне всё кажется, что познакомились только что.

За то, что рядом со мной был такой мужчина, я всегда была благодарна Алиске. Это она нас с Денисом и познакомила, когда у меня в прошлом остались сложные и выматывающие первые отношения, не закончившиеся ничем, кроме нервотрёпки.

В тот момент я вообще не хотела думать о том, чтобы войти в этот омут снова, пусть и с другим мужчиной, но Алиса уговорила меня «хотя бы одним глазком взглянуть на Дэна». Потом, когда мы с ним поженились, я не раз шутила, что Алиса своими руками отдала мне идеал во всех отношениях, на что подруга лишь отмахивалась и заверяла, что Дениса она любит исключительно как хорошего друга. А я радовалась, что рядом со мной такой мужчина, и Алиска, которую я обожала как сестру.

Когда мясо и овощи запеклись, предварительно распространив по квартире умопомрачительный аромат, я выключила духовку и в очередной раз посмотрела на часы. Пятнадцать минут десятого. Дэн, как бы сильно ни задерживался, никогда не приезжал позднее половины одиннадцатого. И раз уж обещал сегодня постараться пораньше, я ждала его с минуты на минуту.

Накрыв на стол, я быстро нарезаю свежий хлеб и, пока упаковываю его в фольгу, чтобы не подсох, мою руки и беру телефон. Размышляю, стоит ли звонить мужу и тревожить его лишний раз, или просто поставить духовку на режим поддержания температуры и ждать. Всё же прихожу к выводу, что наберу номер Дэна, если он не приедет в течение десяти минут.

Проходит от силы половина этого временного отрезка, когда на мой телефон приходит сообщение от мужа. Я радостно улыбаюсь, но улыбка меркнет, стоит мне прочитать четыре слова:

«Как там наша дочь?»

Хмурюсь, не понимая, что Денис имеет ввиду. Алиса всё же проговорилась? Но с чего Дэн взял, что у нас будет именно девочка? Да и почему задал вопрос вот так, прямо в лоб?

Моё сердце начинает ускорять свой бег. Стучит набатом в висках. Дыхание учащается, а мысли начинают путаться. Потому что в голову лезут страшные мысли… Дочь… Как там наша дочь. Нет, не моя… а наша… Их… чужая. Как там дочь Дениса и… чья?

Устремившись в ванную, я склоняюсь над раковиной и плескаю себе в лицо пригоршни ледяной воды. Мне нужно успокоиться, ведь ничего страшного не произошло. Этот странный вопрос точно имеет под собой какое-нибудь разумное объяснение! Тогда почему я не могу прийти в себя и привести в порядок отчаянно колотящееся сердце?

«Чёрт, Насть… чёрт!», – приходит ещё одно сообщение следом.

И как только я читаю его, меня накрывает волной паники. Хочется кричать, кажется, весь мир рушится в эту самую секунду.

Телефон разрывается от звонка. На экране – имя мужа. Я судорожно отвечаю на входящий вызов. Мне хочется услышать хоть что-то… Например: «Привет, я подъезжаю». Или ещё какую-нибудь ерунду. А потом просмотреть смс-ки и понять, что те два сообщения мне попросту почудились. Может, я заснула и придумала их себе?

– Слушаю, – выдыхаю хрипло.

На том конце связи молчание, и оно меня просто убивает.

– Это не то, что ты могла подумать.

Я запрокидываю голову и смеюсь. Какая… ужасная, просто унизительная фраза! А у меня в голове – туман. И разумности в этом тумане – ни на грош.

– Ты скоро будешь? – спрашиваю приглушённо помертвевшим голосом.

Он словно не мне принадлежит, а кому-то другому. И это даже хорошо, пусть этот «другой» станет сейчас моей бронёй.

– Через десять минут. Насть…

– Жду.

Я отключаю телефон, начинаю метаться по квартире. Ничего ведь не случилось. Ни-че-го! Он ошибся… он спросил что-то не то. У кого? Неважно! Важно, что Дэн просто ошибся. Вопросом, адресатом, номером… Или у него случилось помутнение рассудка, потому он на мгновение придумал себе, что кто-то родил ему дочь, о которой сейчас и стоит справиться?

Всё, что угодно, только не жестокая правда, которая так и стояла перед глазами. Как часто я наблюдала подобное у своих подруг и знакомых. Когда семейная жизнь рушилась за мгновение, стоило всплыть тем подробностям, что мужчины утаивали годами. И ведь ни разу никто из пострадавших сторон ничего не подозревал. Они просто жили в идеальном мире, даже не догадываясь, что за их спинами происходит самое настоящее предательство.

Нет! Нет-нет… со мной такого точно не должно произойти. Денис меня обожает… он бы никогда так не поступил.

Ключ в замке поворачивается минут через семь. Всё это время я хаотично мечусь по квартире, а когда в прихожей появляется Дэн, застываю соляным столпом.

Одного взгляда на мужа хватает, чтобы понять: то, что я подумала едва ли не в первую очередь – правда. И мой мир прямо сейчас, в эту самую секунду, летит в тартарары.

– Насть… – говорит Денис и делает шаг ко мне.

Я выставляю руку в защитном жесте. Муж спохватывается и начинает стаскивать обувь, на что я буквально кричу:

– Стой! Не разувайся!

Дэн вскидывает меня затравленный взгляд, смотрит с недоумением и тревогой. И это ещё одно доказательство того, что мне всё не почудилось. И я выдаю скороговоркой:

– Сначала расскажешь мне всё, а потом уже я решу, впускать тебя домой, или нет.

Денис за мгновение словно бы становится меньше. Он бледнеет, на лбу выступают бисеринки пота.

– Я думаю, что нам нужно просто спокойно поговорить, – произносит хрипло и снова шагает ко мне.

Делаю жадный вдох, лёгкие наполняются ароматом приготовленных блюд. Но теперь он кажется мне мерзким, едва ли не тошнотворным.

Я так и стою с выставленной перед собой ладонью. Даю понять этим Денису, чтобы не подходил. Хотя, хочется прямо противоположного – объятий и заверений, что произошла ошибка.

– Я спокойна, – вру из последних сил. – И слушаю.

Дэн замирает, запускает руку в волосы и вцепляется в них пятернёй. Кажется, что в любой момент он вырвет пару внушительных клоков.

– Это сообщение я отправил тебе случайно, – произносит он тихо.

– Я это поняла… У нас же с тобой детей нет.

Горько от этих слов становится. Да так, что во рту привкус металла появляется. А может, виной тому то, что я с силой прикусила щёку изнутри, чтобы хоть немного прийти в себя?

– Да. У нас с тобой их пока нет.

– Кому предназначалась эта смс-ка? – требую я ответа. Тон истеричный, нотки, звучащие в голосе, такие высокие, что кажется, вот-вот перейду на ультразвук.

– Только дай мне всё тебе объяснить! – умоляет Дэн, и я не выдерживаю:

– Кому предназначалось сообщение, чёрт бы тебя побрал?! – кричу с такой силой, что меня, должно быть, слышит весь наш подъезд.

Впрочем, плевать! Пошли все к чёрту – я должна знать, с кем мне изменил муж.

– Алисе…

Следующей порцией кислорода я буквально давлюсь. Сознание уплывает, я понимаю, что падаю. Покачнувшись, хватаюсь за воздух, и чувствую, как меня придерживает Денис.

– Прости… котён, прости, – шепчет, усаживая меня на стул.

А мне слышать ничего не хочется. И слушать тоже. Мой муж… Дэн… с Алисой. Господи! Люба – его дочь?

Перед глазами калейдоскопом – разноцветные пятна. Хоть бы отключиться, погрузиться в небытие, остаться там навсегда.

– Уйдииии, – реву я чужим голосом. Страшным, надрывным, хриплым. – Уйдиииии!

– Насть, послушай меня, я всё объясню… – начинает Денис, но я обрываю его едва ли не визгом:

– Уйдииии! Уйди! Пошёл воооон!

Спазмы в горле – один за одним, дышать не дают, сдавливают грудь тисками. Я не хочу больше ничего знать! Я не могу больше слушать! Не могу! Иначе сдохну прямо здесь. Нет этому всему объяснений. Нет и быть не может. Нельзя просто сесть и слушать, что станет говорить муж, который только что признался, что лучшая подруга его жены родила ему ребёнка.

– Настя…

Я вскакиваю на ноги, устремляюсь из квартиры. Туда, на лестничную клетку, где мерзко пахнет котлетами, которые наверняка снова спалила Евдокия Ивановна. Где прохладно, где можно хотя бы попытаться дышать. Лишь бы только больше не оставаться рядом с Дэном, не прокручивать в голове его смс… «Как там наша дочь?».

– Стой! Я уйду, слышишь? Я уйду! – вопит Денис, когда я судорожно колочу раскрытой ладонью по кнопке лифта. – Только вернись в квартиру.

Перевожу на него взгляд. Вижу – муж в ужасе. Смотрит на меня, а у самого зрачки – как два бездонных чёрных колодца. Голубая радужка заполнена темнотой едва ли не целиком.

– Не смей за мной ходить, – выдыхаю надломленно. – Не смей, понял?

И снова срываюсь с места, мчусь обратно в квартиру, оказавшись в которой, запираюсь на все замки. В груди чувство – как будто её распирает изнутри. Словно сердце стало огромных размеров и стучит с таким ритмом, что причиняет лишь глухую боль. Я судорожно всхлипываю, плетусь на кухню. Можно ли мне выпить корвалола, или что там способно хоть отчасти облегчить моё состояние?

Наверное, это глупо – вот так реагировать. Не выслушав, не дав объясниться. Но я чувствую – сейчас всё на пределе. Нервы, моё физическое состояние, моя душа… всё дошло до того предела, зайдя за который я попросту свихнусь.

Первым делом немного прийдя в себя, я спохватываюсь. Мой ребёнок. И Алиса, которой наверняка начнёт названивать Дэн. Бррр… даже от мысли об этом так тошно, что к горлу подкатывает рвотный спазм.

«Не смей говорить Денису о том, что я беременна, ясно?» – быстро набиваю на телефоне сообщение.

Подруга – по-старинке ещё хочется назвать её так – перезванивает мне через несколько секунд. Я не беру трубку. Она так и продолжает набирать и набирать мой номер, понуждая меня гадать – успел ли уже Дэн созвониться с ней и узнать о нашем ребёнке, или нет.

Когда Алиса бросает свои попытки поговорить со мной, я отключаю телефон. Хватаю мусорное ведро и выбрасываю туда результат своего труда в виде горячего ужина. Всё к чёрту. Куда подальше с глаз, как будто это может хоть отчасти приглушить те чувства, которые бушуют внутри.

Мне не хочется оставаться в нашей с Дэном квартире. Самым верным сейчас было бы одеться и поехать к родителям, но я опасаюсь, что Денис никуда не ушёл. Что сидит за дверью или в лифтовом холле, например. А мне сейчас совершенно не хочется его видеть. Слушать какие-то объяснения, которые уже ничего не изменят. Мне вообще ничего не хочется. Хватит его ошибки и знания, что всё это время он путался с моей лучшей подругой.

Я выключаю свет всюду, даже в коридоре, где неизменно оставляла небольшое бра. Квартира погружается в темноту, что вызывает у меня приступ паники. Наверное, именно так себя чувствуют люди с паническими атаками. Страх смерти, уверенность, что это состояние никуда и никогда не исчезнет… какой-то животный ужас, поселившийся внутри.

Когда всё же заставляю себя добрести до спальни и свернуться на постели калачиком, в дверь начинают названивать. Стучат, пытаются дозваться… Но я уже ничего не слышу, погружаюсь в вязкую тишину, где мне хоть на мгновение, но становится легче.

Полудрёма, в которой пребываю все часы до рассвета, больше похожа на состояние коматоза. Когда в окно стучится несмелый весенний рассвет, я сажусь на постели и думаю на отвлечённые темы. Например, о том, что мне очень жаль. Жаль, что всего лишь конец марта, а не начало июня, когда светает едва ли не в три часа утра, да и то ночи и не похожи на себя вовсе. Так было бы легче переносить окружающую действительность.

Плетусь в ванную, где заставляю себя почистить зубы, а следом – на кухню. Некоторое время стою застывшей статуей, думая о том, стоит ли включать свет. Почему-то знаю – ни Алиса, ни Денис не спят. Ждут, когда в окнах квартиры загорится свет – их видно из дома подруги. Всё же щёлкаю выключателем и иду заварить себе чаю. Глупо бегать от того разговора, который так или иначе неминуемо случится. Тем более, что он вряд ли способен хоть что-то изменить. Добавить деталей в то, что вчера выплеснулось на меня как ледяной поток воды, – да. А изменить суть – нет.

Успеваю выпить крепкого сладкого чая – пустого, как говорит моя бабушка, – когда раздаётся звонок в дверь. Неторопливо ополаскиваю чашку, словно рассчитываю на то, что утренние визитёры уйдут, но когда смотрю в глазок, убеждаюсь – ни Алиса, ни Денис никуда не исчезли.

– С тобой поговорю, – распахивая дверь, без приветствия объявляю подруге, за спиной которой маячит мой муж. – Дэн, с тобой потом, хорошо? Сил на вас обоих у меня сегодня нет.

Странно, но я действительно хочу выслушать именно Алису. Потому что доверяла ей все эти годы, как самой себе. Знала её дольше Дэна, хоть это и не повод пока задвигать его на вторые роли. Просто я чувствую сейчас, что так будет правильнее для меня.

– Насть, ты меня выслушай, а? – просит Денис, на что я лишь мотаю головой.

– Позже. Сейчас я готова на разговор только с Алисой.

Они быстро переглядываются. Молчаливо что-то решают между собой, а мне уже хочется захлопнуть перед обоими дверь. Ведь всё это время, все годы нашей с Дэном супружеской жизни они общались за моей спиной, обсуждали будущее Любаши… Чёрт! Почему, ну почему эта малышка мне настолько близкая и родная? Насколько проще было бы, если бы я в глаза не видела ребёнка, нагулянного моим мужем на стороне!

– Я зайду, – говорит Алиса и я отступаю. Дэн продолжает переминаться с ноги на ногу в общем коридоре.

– Насть… я хочу, чтобы ты меня выслушала, – шепчет он, а у самого такой вид, как будто я только что лично избила его кнутом, как палач.

– Позже, я же сказала, – отрезаю в ответ, хотя, один бог видит, чего мне это стоит.

После чего захлопываю дверь, чтобы пройти на кухню и без сил упасть на стул.

Алиса какое-то время возится в прихожей. Да уж, этот разговор будет трудным не только для меня. Я бы вообще многое отдала, чтобы его не было.

– Я надеюсь, ты выполнила мою просьбу и Денис не знает о том, что я беременна? – тихо спрашиваю подругу, когда она заходит на кухню и устраивается напротив.

– Я ничего ему не говорила, – мотает она головой.

А сама взгляд опускает и смотрит прямо перед собой. Я не знаю, с чего мне начать разговор. Только надеюсь, что Алиса пришла не для того, чтобы мы с ней вдвоём помолчали.

– Знаю, что мне нужно было тебе всё рассказать сразу, – всё же начинает она, и последняя надежда на то, что произошла ошибка, превращается в пепел.

– Почему этого не сделала? – спрашиваю безжизненным голосом.

Вроде как кричать должна, посуду бить… что там ещё положено делать обманутым жёнам? А я сижу и совершенно ровным тоном беседую с… соперницей. Или как её называть теперь? Ведь подруга она для меня только по старой памяти.

– Потому что Дэн тебя очень любит и безумно боится потерять.

– Так боится, что врал всё это время? – хмыкаю я, но Алисе не до псевдо-веселья.

– Именно поэтому. А я много раз представляла наш с тобой разговор, да только сейчас все слова куда-то растерялись.

Я делаю глубокий вдох. Внутри так больно, что мне кажется, словно все кости превратились в прутья из калёного железа.

– Ну, попробуй вспомнить, что сказать хотела, когда разговор представляла, – пожимаю я плечами, а сама чувствую, что держусь из последних сил.

– Когда я вас с Денисом познакомила, уже была беременна. Просто не знала об этом, – осторожно говорит Алиса, а сама вглядывается в моё лицо.

Я непонимающе хмурюсь. В тот момент как-то не придавала особого значения тому, когда залетела Алиса. А на мой вопрос от кого этот ребёнок, она и вовсе отмахивалась и говорила, что это неважно. И всё это время, выходит, знала, что отец – Дэн…

– Зачем тогда нас знакомила?

– О беременности я узнала позже. Когда вы уже друг в друга втюрились, как двое подростков… Сразу, с первого взгляда.

Да уж… только это всё, кажется, принадлежало какой-то другой жизни.

– Мы с Денисом раз переспали только. Он тебя ещё не знал тогда. Сама не пойму, почему в койке оказались. Он – тоже. Но вроде как свободные оба были. А я залетела.

Каждое слово её – мне гвоздём прямо в душу. Неважным кажется, что вроде как предъявить им мне нечего. Кроме того, что несколько лет они за моей спиной тайну скрывали, одну на двоих.

– И ты считаешь, что сейчас скажешь мне всё это, Дэн подтвердит, и мы снова заживём как раньше? – вскидываю я брови, глядя прямо в глаза Алисы.

– Нет, конечно… Но Насть… Прости меня… Мне так хреново, хоть на стенку лезь.

А мне-то как хреново. Это меня водили за нос все эти годы, хотя, я имела полное право знать, что мой муж и моя подруга стали родителями общего ребёнка. Вот только вряд ли бы я прожила после этой новости пять счастливых, как мне самой казалось, супружеских лет с Денисом.

– А Любаша? Она же явно не знает ничего?

Наконец до меня доходит то, что кажется еще более ужасным, чем ложь мне. Люба бы непременно проговорилась о папе. Назвала бы так Дэна, если бы знала.

– Нет, – мотает головой Алиса. – И так правильно. Денис всегда рядом. Он для неё – муж крёстной мамы, почти папа.

– Ты себя хоть слышишь?! – не выдерживаю я, вскакивая с места. – Люба имеет полное право знать, что Денис – её родной отец! Как я имела полное право знать, что у вас с моим мужем – общий ребёнок! А не сидеть сейчас с чувством вины, которое ты мне пытаешься навязать!

Теперь уже и Алиса смотрит на меня так же, как совсем недавно Денис.

– Какое чувство вины, Насть? – произносит с непониманием.

– Такое… это всё делалось из-за меня и во имя великой любви мужа, который бы меня потерял, если бы я узнала. Фу… какая же гадость!

С отвращением морщусь, иду к окну. Поворачиваюсь спиной к Алисе, чтобы только не смотреть на неё и не ловить её взгляд. В нём – надежда на то, что этот разговор завершится, и всё снова станет как раньше. Неужели они настолько плохо меня знают? Неужели действительно считали, что всем этим можно было объяснить их нежелание сказать мне правду?

– Нет здесь желания тебя ни в чём обвинить, – тихо отвечает Алиса, когда мне начинает казаться, что она просто встанет и уйдёт, потому что ей нечего мне сказать. – Хочется только, чтобы поняла.

– Не понимаю. И не пойму, уж прости. Вы меня не изучили толком за эти годы, если думали, что я смогу такое принять. Ах, да. Я забыла. Эта тайна должна была остаться таковой до гробовой доски.

– Да, Насть. Именно так.

Алиса поднимается на ноги – слышу это по скрипу ножек отодвигаемого стула. Подходит ко мне, трогает за плечо. Понуждает обернуться, что я и делаю, лишь только складываю на груди руки в защитном жесте.

– Я не знаю, что будет с Дэном, если он тебя потеряет. Когда думала о том, чтобы всё же уговорить его тебе всё рассказать, сразу понимала – не выйдет. Он сдохнет, но не рискнёт. Потому что без тебя его не станет. И мне очень жаль, что ты всё узнала… вот так.

– Я узнала не «вот так», а слишком поздно. И самое поганое знаешь что?

Я невесело хмыкаю, обхожу Алису и направляюсь к раковине. Мне нужно отрезвиться. Плескать и плескать в лицо холодной водой, пока не приду в себя. Вместо этого просто смачиваю кухонное полотенце и прикладываю ко лбу.

– Самое поганое, что это ты. И Любаша. Понимаешь? Будь на вашем месте какая-нибудь Маня и незнакомый мне ребёнок, наверное, и вполовину так больно бы не было.

Алиса с силой прикусывает нижнюю губу. Так, что она белеет.

– Настюш… давайте втроём просто посидим и всё это обговорим. Ничего же не поменяется. Всё так и будет дальше. У вас с Дэном маленький скоро родится. Любаша вас и так за маму и папу считает. У нас с Денисом вообще даже близко никаких отношений нет, кроме дружеских. И быть не может.

Она говорит что-то ещё, а у меня в висках пульс с такой скоростью бьётся, что заглушает все звуки. Алисе легко говорить. Это не она на моём месте. Это не она по уши во вранье двух близких людей. Это ей удобно будет сделать вид, что ничего не случилось. Но не мне.

– Всё уже изменилось, Лис, – говорю ей, когда она замолкает. – С мужем я поговорю, но не сейчас. Донеси до него, чтобы меня пока не трогал, хорошо?

Я направляюсь в прихожую, Алиса следует за мной. Молча обувается и накидывает куртку.

– Хорошо… – выдыхает она. – И между мной и Дэном вправду ничего нет и не было. Ну… кроме как тогда.

– Да разве же в этом дело? – невесело откликаюсь, ожидая, что Алиса поймёт: на этот вопрос отвечать не нужно.

Она уходит через несколько мгновений. Кажется, Денис снова предпринимает попытку со мной поговорить… но я лишь захлопываю дверь, желая одиночества.

И ничего кроме.