Zitate aus dem Buch «Женщина со шрамом»

Нас безжалостно затягивает мир, полный крови и боли, и лишь немногим удается умирать с тем достоинством, на которое мы надеемся, о котором некоторые из нас молятся. Независимо от того, предпочитаем ли мы воспринимать жизнь как обетованное счастье, нарушаемое лишь неизбежными горестями и разочарованиями, или как вошедшую в поговорку долину слез с краткими вкраплениями радости, боль неминуемо приходит к каждому, за исключением тех немногих, чьи омертвевшие чувства делают их неспособными ощущать ни радость, ни горе.

— Вам нравится Томас Харди, сержант?

— Как поэт больше, чем романист.

— Согласна. Меня угнетает его решимость заставлять своих героев страдать даже тогда, когда малая толика здравого смысла с его стороны и со стороны его персонажей помогла бы им избежать страданий. Тесс[20] — чуть ли не единственная из молодых женщин в викторианской литературе, вызывающая невероятное раздражение.

Дэлглиш задумался о том, что убийство — уникальнейшее преступление, никакое искупление вины за которое невозможно, — навязывает людям непреодолимые влечения и условности. Он сомневался, что Мэклфилд прервал бы свой отдых за городом ради менее сенсационного преступления. Молодым полицейским он сам тоже был затронут, пусть не желая того и лишь на короткое время, властной способностью убийства привлекать, одновременно ужасая и вызывая отвращение. Он наблюдал, как люди, имеющие отношение к такому преступлению всего лишь как ни в чем не повинные случайные свидетели, не обремененные ни горем, ни подозрением, оказывались поистине поглощены убийством человека; как чувство притягательного недоверия неудержимо влекло их туда, где это убийство было совершено.

Мир — прекрасное и ужасающее место. Страшные дела совершаются в нем каждую минуту, и в конце концов те, кто нам дорог, умирают. Если бы крики живых существ всей Земли слились в один общий крик боли, он сотряс бы звезды на небе. Но у нас есть любовь. Она может казаться хрупкой защитой от ужасов мира, но нам нужно изо всех сил держаться и верить в любовь, потому что это все, что у нас есть.

Большая ошибка — дожить до тех пор, когда начинаешь приветствовать свет нового дня не с облегчением — и уж точно не с радостью, но с чувством разочарования, а иногда и с сожалением, близким к отчаянию.