Из публикуемых нами новых двух писем Хитрово к Вяземскому (ф. 195, он. 1, ед. хр. 2986, лл. 1-1 об., 15-16) одно вообще до сих пор не привлекло внимания исследователей, быть может, потому, что Вяземский сделал на нем пометку, могущую быть понятой двояко: «Ея матери Хитровой». Почерки матери и дочери имеют некоторое сходство, и письмо было приписано Д. Ф. Фикельмон. Другое письмо было напечатано автором данной публикации в 1972 году в приложении к «Литературной газете» и «Литературной России» – «Пушкинский праздник». Следовательно, если до сих пор были известны три письма Хитрово к Вяземскому, сегодня мы насчитываем уже пять (и надеемся на дальнейшие находки!).
Два последних письма Хитрово к Вяземскому интересны со многих точек зрения, но главная их ценность в том, что они связаны с Пушкиным, проникнуты заботой о том, кого Хитрово называет «наш общий друг». Оба письма относятся к тому времени, когда Пушкин был женихом H. H. Гончаровой, то есть к 1830 году. Между письмами – поездка на Полотняный Завод, ссора с будущей тещей, вынужденная разлука с невестой. Заботы, горести, тревоги. Но нельзя забыть, что венчает этот период знаменитая Болдинская осень.
Первое из публикуемых писем – листок, на котором карандашом, небрежно, набросано несколько полустершихся строк на французском языке:
«Доли поправляется, но еще слаба. Сегодня вечером она принимает – приходите обязательно. Скажите также об этом брату предмета моего обожания. Мне нужно п[ереговорить] с ним. Доли будет у меня в три.
Благодарствую за то, что Вы сообщили мне о дне рождения Пушкина. Я ничуть не удивлена тем, что день его рождения приходится на духов день. Более того, я нахожу, что иначе и быть не может».