– Нам, – сказал дедушка, – лишь бы не ехать с пустыми руками. Сегодня можно сказать «пристрелочная» поездка. Если рассуждать, серьезно, то здесь нужна бензопила и машина, а еще лучше трактор с телегой.
Возвращаясь, домой они встретили на выезде из леса дядю Сашу. Дедушка предложил ему сесть на воз. Вовремя не долгого пути он договорился с ним о помощи.
На следующий день они поехали в лес втроем. Расположились на том же самом месте, где и в прошлый раз. Распрягли лошадь, стреножили ее и пустили пастись. Дядя Саша взял с собой бензопилу. С ее помощью работа пошла быстрее. Он делал на стволе дерева у самой земли надрез. Дедушка Володя взмахивал, раза два-три, топором, выкрашивая щепу. Затем с противоположной стороны ствола, выше сделанного ранее надреза, дядя Саша уже окончательно срезал дерево. Дедушка Володя объяснил Евгеше, что такой способ позволяет положить дерево в нужную сторону, в ту с которой был сделан надрез. Евгеша тоже помогал: бегал по лесу и, задрав к верху голову, искал в зелени крон деревья с голыми ветвями. Но дедушке Володе и дяде Саше мальчик при этом доставлял много хлопот. Он отвлекал их внимание: они боялись, как бы Евгеша не попал под падающее дерево и поэтому скоро, услышав ржанье лошади, отправили его посмотреть, в чем дело.
Малыш, так звали лошадь, вел себя неспокойно. Его что-то тревожило. Евгеша стал оглядываться по сторонам. И вдруг увидел, как из-за куста, возле которого стояла телега, выскочил волчонок. Он бросился к мальчику.
– Волчик. Это ты? – Спросил Евгеша. – Тебя Волина прислала? Она уже ждет? Тогда показывай мне дорогу.
Волчик рванулся вперед. Евгеша за ним. Скоро они были на пригорке, у Мохового болота.
Несколько часов мальчик провел в обществе девочки и ее братьев – двух волчат. Мать Волины – волчица удалилась и наблюдала за ними со стороны, охраняя их покой. Время от времени девочка отправляла Волчика или Мишука понаблюдать за дедушкой Володей и дядей Сашей. В нужный момент она сообщила мальчику, что ему пора и проводила его. По пути чтобы Евгеше не возвращаться с пустыми руками они нарвали грибов.
– Дедушка Володя будет доволен, – сказал мальчик, – он, хотя и приехал заготавливать дрова, но обязательно нагрузит телегу, а потом скажет: «Ну, вот теперь мы поедем не с пустыми руками» – и тогда я отвечу ему: «Да, не с пустыми, – и покажу грибы». Волина засмеялась и спросила:
– Ев, а когда мы снова встретимся?
–Не знаю. Может быть завтра, а может послезавтра, – все будет зависеть от дедушки Володи, – ответил Евгеша. Но он ошибся. Все зависело от дяди Саши, у него была бензопила. А так как дядя Саша был занят, то поехали они в лес, лишь через несколько дней, после того, когда он освободился.
Сухих деревьев или как их называл дедушка Володя – «сухостоя» на участке, который выделил Мрачный старик, было много. Дяде Саше тоже нужны были дрова, поэтому дедушка Володя предложил ему заготавливать на два дома. Работы от такого предложения только прибавилось, но Евгеша был рад, так как он теперь все чаще и чаще мог видеться с Волиной.
Первое время дорогу к болоту ему показывал Волчик или же Мишук. Но скоро, благодаря помощи Волины, Евгеша и сам научился ориентироваться в лесу. Главное, что нужно было делать это держать в памяти направление. Оно, не зависимо от того, куда мальчик шел, подобно магнитной стрелке компаса указывало дорогу обратно к пасущейся на поляне лошади, к дедушке Володи и дяде Саше, занимавшимися заготовкой дров, к дому, где их ждала бабушка Надя и обратно до самого Мохового болота, где Евгеша играл с девочкой и ее братьями. Вспоминая свои прогулки с родителями по городу, Евгеша удивлялся умению отца быстро и без помех дворами выйти к дому. Правда, удивлялся не только он один, но и его мать Елена Петровна. Ей казалось странным, что ее муж, родившийся и выросший в селе окруженным лесами, на много лучше ее коренной москвички ориентируется в городе. Одного она не могла понять, что он в городе вел себя также как сейчас Евгеша в лесу. Правда, в отличие от отца мальчику большие исполины деревья представлялись большими высотными домами.
Во время встреч дети играли. Чаще всего в прятки. Евгеша, как правило, водил. Найти Волчика и Мишука было трудно. Да и Волина могла затаиться где-нибудь в кустах или густой траве, так что рядом пройдешь и не заметишь. Чтобы мальчику было интересно играть, она поддавалась, правда старалась делать это не заметно. В салочки Евгеша играл с большим удовольствием. Очень часто, войдя в азарт, мальчик начинал кричать и тогда, из-за кустов появлялась волчица, игра останавливалась. Общаясь с Волиной, Евгеша все больше и больше понимал, что в лесу требуется иное поведение, чем в селе или в городе, где он жил. Главное заключалось в том, чтобы без необходимости не обращать на себя внимания, не мешать соседям – лесным жителям заниматься своими делами.
Дядя Саша, работая с дедушкой Володей на заготовке дров, был занят до такой степени, что уже не мог, как раньше пройтись по лесу и, осмотреть окрестные места. Не мог даже после того, когда была разрешена охота. Часто возвращаясь, домой он, сидя на возу, возмущался:
– Снова я зря брал ружье. Хотя, чувствую, что здесь, где-то недалеко должно быть логово волчицы. Да, Малыш. Ты ведь тоже чувствуешь, – и дядя Саша, огрев кнутом лошадь, замолкал.
– Какое логово? – говорил ему в ответ мальчик, – я, собирая грибы, все уже вокруг облазал и никакой волчицы, ни где не видел. Нет ее здесь, нет, и не может быть.
Евгеша как мог, пытался предотвратить страшное, которое могло произойти в любой момент – стоило лишь только дяде Саше пойти на болото. Первое что он сделал – это рассказал обо всем Волине. Но она отнеслась к его словам спокойно:
– Ев, я рада, что ты за нас беспокоишься. Но ты не бойся. Все будет хорошо. Мама очень умная волчица и все понимает.
Наконец наступил день, когда дедушка Володя и Евгеша поехали в лес на лошади одни. Дядя Саша должен был приехать, попозже на тракторе, чтобы начать вывозить заготовленные дрова.
День выдался хороший и ничего страшного не предвещал. Евгеша покрутившись возле дедушки, незаметно убежал к Волине. Увидев ее, он забеспокоился: она была не в настроении. Что-то ее мучило. Объяснить причину своего состояния девочка не смогла.
Дядя Саша приехал в лес на тракторе с телегой, которая была с подъемником, что позволяло быстро освобождаться от груза. Поэтому, когда он и дедушка Володя нагрузили ее дровами, им не было необходимости ехать вместе с трактористом. Отправив его, домой они присели на бревна и засмолили папиросками.
Покурив, дядя Саша вдруг опомнился:
– Что я сижу? У меня же с собою прихвачено ружье. Пойду, пройдусь, пока не приехал трактор. Схожу на болото.
Петляя, между стволов сосен и берез, дядя Саша увидел издали поваленные деревья. В это время Евгеша и Волина, простившись с Волчиком и Мишуком, собрались уходить. Волчица пошла за ними, чтобы проводить их. Тут и увидел дядя Саша: племянника, девочку и идущую невдалеке по следам волчицу. Испугавшись, ее нападения на детей, он закричал и поднял ружье. Волина среагировала быстро: увидев оружие, она бросилась к матери. В этот момент раздался выстрел. Девочка с криком упала на траву. Евгеша вместе с дядей Сашей, подбежав к Волине, склонились над ней. Евгеша плакал и кричал дяде Саше:
– Ты убил ее, ты убил! За что?
Дядя Саша молча подхватил девочку на руки и понес к дому «мрачного старика». Хотя ему и не хотелось встречаться с ним, но девочке нужна была помощь.
Когда дядя Саша принес Волину в дом лесника и положил ее на постель, тот его выгнал:
– Иди отсюда. Я сам осмотрю ее. И больше не смей подходить к моему дому. Мальчика Лукьян Пантелеймонович оставил у себя. Евгеша рассказал ему о том, как все произошло.
Дядя Саша ушел вовремя, так как подъехал трактор и его, нужно было нагрузить. Работа отвлекла дядю Сашу, хотя в голову и лезли мысли: «Не мог я ее убить. Скорее только напугал. Крови ведь нигде не было». Уже в доме родителей, когда возвратился Евгеша и сказал, что с Волиной все в порядке – она просто испугалась, дядя Саша успокоился. Затем он вдруг быстро отвязал Мухтара, забросил на спину ружье и побежал в лес.
Глава 6
Была ночь. Евгеша лежал в постели, но спал не спокойно: ворочался, говорил во сне. Когда мальчик закричал, бабушка Надя, встала, подошла к нему и, положив на его лоб свою большую натруженную руку, стала успокаивать внука. Евгеша проснувшись, таращил на нее глаза и, видя льющийся в комнату свет, спрашивал:
– Бабушка, а почему так светло?
– Почему, почему? Полнолуние. Закрывай глаза и спи, – отвечала бабушка Надя, – уморили тебя сегодня. Весь там, в лесу бродишь. Не пущу больше…
Но утром после завтрака, когда мальчик стал проситься у бабушки Нади, проведать Волину, она не сдержала своего слова и согласилась. А дедушке Володе сказала:
– Поверишь или нет: я не хотела его отпускать. Но как не отпустишь. Знает лес. Любит его. К тому же заядлый грибник. Пусть уж идет. Вижу, рвется.
Евгеша и в правду торопился в лес. Его мысли бежали быстрее ног и уже были там, в доме лесника. Он беспокоился за Волину. Ночью была полная луна. А что, если мрачный старик загипнотизировал ее и приказал снова стать … Нет, нет, не может быть, говорил сам себе мальчик. А что, если да! Тогда, думал Евгеша, я знаю, как поступить: наемся «злых грибов» и тоже стану волком.
Едва он подошел к дому, как успокоился, в окне мелькнуло белое платьице девочки, а через минуту в дверях появилась, и она сама. Лицо ее было нерадостное.
– Что такое? Что случилось? – забеспокоился мальчик.
– Моя мама тяжело ранена! – ответила девочка. – После того, как ты вчера ушел от нас дедушка Лукьян пошел на болото и принес ее. Она была вся в крови. Твой дядя Саша чуть не убил мою маму. Пулю дедушка сумел удалить, но вылечить ее не сможет. Однако он знает, что делать: не зря же меня оставил в покое, а вынес под полную луну маму. Она теперь женщина, не удивляйся. Пошли в дом.
И Волина, взяв его за руку, повела за собой. Они миновали полутемные сени и вошли в комнату.
Комната была небольшая. Основную ее площадь занимала русская печь. Между печью и стеной находились полати. На них и лежала мать Волины. Взглянув на нее, мальчик спросил:
– Спит?
– Да, спит, – ответила девочка. – Ей стало немного легче, но это ненадолго. Ты садись, – и Волина показала в сторону окна, возле которого рядом со столом располагалась большая скамья. Дедушка Лукьян скоро вернется. Он хотел с тобой поговорить.
– А где он сейчас? – спросил Евгеша.
–Пошел с ружьем птиц настрелять для моих братьев, – сказала Волина и добавила, – они ведь еще дети, сами охотиться не могут и нашу пищу есть не будут.
– А братья твои где? – спросил мальчик, осматривая комнату.
– Их здесь нет. Они в сарае сидят. Дедушка Лукьян не хочет, чтобы Волчика и Мишука кто-нибудь увидел из случайных посетителей. А потом он боится за их судьбу. Вдруг твой дядя Саша снова придет с собакой как вчера что тогда? Хорошо, что и их дедушка успел вовремя забрать, а то неизвестно еще, что было бы.
– Да, это точно, – вмешался в разговор, возвратившийся вдруг лесник. – Но о том, что могло произойти, лучше не фантазировать. Я сейчас уберу на место ружье и, мы поговорим. Мрачный старик направился в другую комнату. Волина и Евгеша последовали за ним. Когда они вошли, лесник плотно прикрыл за ребятами дверь.
– Не будем беспокоить раненую, – сказал он и попросил детей присесть на стоящие возле небольшого стола стулья, а сам подошел к кровати, затем наклонился и достал из-под нее большой металлический ящик. С помощью ключа Мрачный старик открыл его и спрятал в нем свое ружье. Усевшись, за стол лесник, какое-то время, молчал и мял свою клокастую бороду. Потом, взглянув на детей, сказал:
– Твоя мать Волина сейчас в тяжелом состоянии. Хорошо бы ее отправить в больницу. Я даже знаю, кто бы из врачей ей помог. Но прежде, чтобы лечение было действенным мы должны повлиять на Александра – дядю Сашу. Он, – лесник поднял глаза и в упор посмотрел на Евгешу, – вбил себе в голову, что над ним в селе все смеются и никак не может успокоиться. Ему, видите ли, подавай волка. А зачем он ему, для того чтобы принести в село шкуру, и похвастаться, вот я какой. – Лукьян Пантелеймонович встал, молча прошелся по комнате:
– Мы должны сделать все, чтобы дядя Саша перестал искать раненую волчицу, то есть твою мать Волина. Видите ли, в чем дело, – сказал Мрачный старик, – когда он поднимал ружье и стрелял в нее, то желал ей смерти. Если же дядя Саша, осознав все, изменить свое желание, ей будет легче бороться за свою жизнь.
– Я поговорю с ним, – сказал Евгеша, – и постараюсь ему помочь измениться, стать другим. Ведь все началось с меня, с того момента, когда я в образе огромного волка перемахнул через дорогу перед колесами его автомобиля.
– Да, с тебя! Потому что ты, наевшись грибов, впал в состояние гипноза, а затем не в силах противостоять своим страхам, сам себя сделал волком. Здесь я не причем. Но, так как, ты попался на глаза дяде Саше, побежав в лес на мой зов, я буду считать себя последним человеком, если не подскажу тебе как нужно действовать. Первое дело, которое ты должен сделать, это подойти к своей бабушке Наде и попросить ее, чтобы она уговорила дядю Сашу съездить к знахарке бабе Любе. Мужчины, чтобы они не говорили, невольно подчиняются женщинам, – лесник хитро посмотрел на Волину, – вначале матери, затем жене. Дядя Саша, как я знаю, не женат. Он послушает мать. Ну а второе дело, – лесник замолчал, – второе… я беру на себя.
– Хорошо, – сказал Евгеша, – я поговорю с бабушкой Надей. Мальчик встал и, попрощавшись, направился к двери. Волина вызвалась его проводить.
Когда они шли, по лесу и разговаривали, Евгеша сказал девочке:
– А знаешь, твой дедушка Лукьян вовсе и не мрачный старик. Я думаю, что его в селе зря так называют. Мне кажется, это потому он ходит с опущенным вниз взглядом. А ходит он с опущенным вниз взглядом оттого, что боится ненароком наступить, сапогом на гнездо птицы или на норку какого-нибудь лесного зверька. Ведь в доме лесник держится прямо и глаза у него не черные, как у колдуна. Он не хотел мне зла. Разве его вина в том, что во мне жил страх. Поселившись в моем сердце, он из ночных кошмаров пытался перебраться и в реальное, что окружает меня, чтобы и здесь под солнышком мне не было жизни. Теперь то я знаю, что там, – и мальчик махнул рукой, – далеко, в Москве мне часто во сне виделся вот этот лес, не понимая происходящего, я убегал, пытаясь вырваться из него. – Какое-то время они шли молча, обходя стволы могучих деревьев, словно путаясь под ногами у великанов, – Да убегал, – продолжал Евгеша, – а все потому, что следом за мной кто-то гнался. Я слышал за спиной треск ломающихся веток, чувствовал сзади чье-то дыхание. Мне нужно было, как советовал отец, просто остановиться и посмотреть назад. Теперь то я твердо знаю, что это ты пыталась меня догнать, – и мальчик крепко сжал Волине руку. – И мне нисколько не страшно.
Лес закончился, и их взору предстал Чуров лог. Чуть выше на возвышенности располагалось село. Мальчик попрощался с девочкой, заглянув в ее зеленые-презеленые глаза, и стал спускаться вниз. Скоро он пересек большую асфальтовую дорогу. У дома его поджидала бабушка Надя:
– А я уж было, собралась уходить, да вижу, кто-то идет, – сказала она, слегка потрепав рукой русые волосы внука. – Пошли, я тебя вначале накормлю.
Когда Евгеша пообедал, он спросил у бабушки Нади:
– А ты, куда собираешься сходить?
– К дяде Саше. Он в последнее время, прячется от меня, к телефону не подходит, какой-то не хороший стал. Хочу разобраться и если что свозить его к знахарке бабе Любе. Сам он к ней не съездить.
– А ты иди к дедушке. Он там во дворе, дровами занимается, – и бабушка Надя махнула рукой.
– Нет, я тоже пойду к дяде Саше, – сказал мальчик, вспомнив о разговоре с Лукьяном Пантелемоновичем, и побежал переодеваться.
Дядя Саша жил в центре села в каменном доме. Чтобы сократить путь бабушка Надя сказала Евгеше:
– Пошли огородами!
– А это как? – спросил мальчик.
– Пошли, узнаешь, – и бабушка Надя торопливо засеменила вдоль большой асфальтовой дороги. Евгеша поспешил за нею. Когда они добрались до перекрестка, бабушка «нырнула» между улиц и пошла по меже вдоль огородов. Мальчик и опомниться не успел, как оказался возле дяди Саши. Он копал картошку.
– Ну, как уродила? – спросила бабушка Надя.
– Уродила! – ответил дядя Саша, – можно копать. Только вот времени нет. Еще дрова не убраны, как свалил возле сарая, так и лежат. Работы много. Не знаешь, за что и хвататься.
–На картошку времени нет, – сказала бабушка Надя, – на дрова тоже, а в лес с ружьем бегать каждый день время находишь?
– Так-то в лес, – ответил дядя Саша. – Сама знаешь: «охота пуще неволи».
– Знаю, знаю. Вот и пришла, чтобы тебя от нее – от неволи этой освободить.
– Не ты одна хочешь освободить! Сегодня утром в лесу встретил «мрачного старика» так тот тоже напирает на меня. Правда, если бы только говорил или кричал, а то ведь и мешать вздумал. Думаешь, я бы не принес волчицу? Давно! – и дядя Саша с силой вогнал лопату в землю, – Мухтар бы мне помог. Но понимаешь, пробежал по следу метров двести, остановился вдруг и как щенок заскулил. Почему я его сегодня не взял? Не идет, боится. А кого? Его, «мрачного старика»!
– Да, ты правильно говоришь, боится! А ты разве его не боишься? – задала вопрос бабушка Надя.
– Да, и я боюсь! – ответил дядя Саша.
– А напрасно, – сказала бабушка Надя. – Вот Евгеша, твой племянник хотя и маленький, но не боится. А почему? Потому что понял его. И ты должен понять его и примириться с ним. Он ведь нам родственник.
– Не нам, – буркнул дядя Саша, – а черту! Ты спроси у отца. Он еще, когда мальчишкой бегал, видел «мрачного старика». Так тот с тех пор ничуть не изменился. Каким был таким и остался. Колдун он. Не зря же люди говорят о нем, что он пьет молоко волчиц вот и не стариться.
– Так, значит, это тебе отец говорил, что он колдун, – спросила бабушка Надя.
– Нет, он прямо так мне не говорил, – ответил дядя Саша. Да это и не важно. Я сам видел, как Мрачный старик превращался в оборотня и гонял мужиков, которые рубили лес.
– Стало быть – превращался? – спросила бабушка Надя, заглядывая в глаза своему сыну.
– Да! – ответил дядя Саша.
– Значит колдун? Теперь, мне понятно, – сказала она, – отчего у тебя не заладилась жизнь, а ведь все могло быть иначе. Стал бы лесником. Женился. Жил бы как все люди. А так, что у тебя: одни только разногласия. Испортил себе будущее, – бабушка Надя замолчала, а затем продолжила, – и не только себе, но возможно, и Сене, своему брату. Он ведь тоже, как и ты мечтал быть лесником. Однако ни ты им не стал, ни он!
– Я-то не стал лесником по понятной причине, – ответил дядя Саша.
– Да, по понятной…, – дополнила его бабушка Надя, – испугавшись Лукьяна Пантелеймоновича.
– Ну, пусть будет так, хотя можно было бы сказать и иначе, не захотел заниматься всей той чертовщиной, которой занимается Мрачный старик. А вот, что Сеню заставило искать счастье на стороне? – спросил дядя Саша.
– Как что? Ты после стольких лет еще и не понял! Сеня как старший брат уступил тебе, уступил потому, что Лукьян Пантелеймонович свое место лесника готовил для тебя. А ты не смог этого увидеть, вот и мучаешься!
– Почему мучаюсь?
– Да потому! Мучаешься! И брат твой тоже мучается! Почему, думаешь, он не остановился после окончания института, поступил в аспирантуру, готовиться к защите, да потому, что, забираясь, все глубже и глубже в дебри науки, пытается найти себя. Детская мечта она крепко держит.
– Выходит, мне нужно было примириться с «мрачным стариком» и все было бы хорошо!
– Выходит, что нужно было, потому что он свой! – сказала бабушка Надя, – родственник, а ты, увидев один раз что-то такое необычное в его поведении, испугавшись, больше прислушивался к словам чужих людей, даже не пытаясь разобраться. А ведь мог подойти хотя бы ко мне и поговорить. Так нет. Все держал в себе, совсем не думая о том, что, если Лукьян Пантелеймонович выбрал тебя, а не Семена ты обязан был стать его преемником. Люди, да будет тебе известно, обладающие такими знаниями как он не могут не передать их кому-нибудь из своих близких. Тебе свои знания и хотел передать Лукьян Пантелеймонович. Ведь они у него от прапрадедов, не только его, но и наших: твоих, вот его, – и бабушка Надя показала пальцем на Евгешу, от прапрадедов, людей-волков, живших задолго до прихода сюда других людей. И ими не следует разбрасываться. Ты должен был их принять, а не ссориться с Лукьяном Пантелеймоновичем. Родственники всегда должны жить в мире. Твое сопротивление по отношению к нему, – бабушка Надя посмотрела на сына, – я все больше начинаю думать, вызвано не капризами, а твоей болезнью.
– Какой там болезнью? – ответил дядя Саша, – ведь я себя чувствую превосходно.
– Не говори, – сказала бабушка Надя. – Физически пусть ты чувствуешь себя и превосходно, но что у тебя там внутри, на сердце? Можешь ли ты, укладываясь вечером спать, спокойно смежить глаза?
– Нет! Засыпаю я с трудом, – согласился сын. – Да и сон, какой-то у меня плохой. Хотя и принимаю снотворное.
– Вот, – сказала бабушка Надя. – Все ясно. Ты болен, а болезнь, как известно нужно лечить, поэтому, чтобы бы ты не говорил, собирайся-ка, поедем к знахарке, бабе Любе.
– Прямо сейчас! – спросил дядя Саша.
– Да прямо сейчас, – ответила Бабушка Надя.
Сын беспрекословно собрал в корзину выкопанную картошку, взял лопату и пошел к дому. Следом за ним пошли бабушка Надя и Евгеша. Дядя Саша зашел в дом, бросил корзину в коридоре и запер двери, затем направился в гараж. Евгеша побежал открывать ворота. Бабушка Надя вышла на улицу. Когда дядя Саша выехал со двора и остановился, они забрались в салон автомобиля, и направились к знахарке бабе Любе.