Он был одним из многих, кто видел войну в лицо. Одним из многих, на которых война оставила свой отпечаток. Он был одним из тех, которым удалось выжить. Больно было смотреть на человека, лишенного глаза, больно, аж сердце сжималось у Насти. Но Кузьма как-то всем своим видом не позволял себя жалеть, бодро руководил работами, да и сам не отставал, трудился, как трудился весь народ наш, поднимая инвалидное сельское хозяйство с колен.
Кузьма с Анастасией быстро поладили. Долго не ходя вокруг да около, взяли и поженились. В трудное время они нашли друг друга. И с тех пор началась в их «жизни на двоих» совершенно иная эра.
Денежная реформа 1947 года, курс на «закручивание гаек», репрессии, борьба с космополитизмом, «холодная война», создание НАТО, образование СЭВ – всеми этими вопросами мало задавались в семье Комаловых. Их волновали более насущные проблемы, до которых кроме них мало кому было дело. Уже второй ребенок умирал в младенчестве. Что же делать? И у кого просить помощи, как не у Бога? Но его, говорят, будто бы нет…
«Промысел Божий во всём», – твердила Настя. Вот так по Промыслу Божьему родила Настёна (так стал ласково называть её Кузьма) шестерых детей: два сыночка и четыре дочки. Кузьма же по-особенному трепетно любил своих чадушек, как бы воздавая им то, чего сам не дополучил в детстве. Кузьма рано в два года лишился родной матушки, Пелагеи Кирилловны, умерла она от заражения крови совсем молодой. А отец же его, Василий Петрович, после этого женился ещё три раза, но ни одна из мачех не понимала Кузьму и не любила. Как-то он Настёне рассказывал, как пуговку ему пришить было некому, и он гвоздиком её пытался прибить, будучи ещё совсем неразумным дитятей.
Всё бы хорошо было у Кузьмы и Насти, если бы не разразившаяся эпидемия туберкулеза в поселке. Пришлось срочно уезжать, из родственников приют предоставлять никто не хотел или боялся. А куда бежать? Уехали в ближайший город Сердобск, денег заняли, позьмо (прим. ред. земля для застройки) взяли, да и стали строить своими силами дом. Сначала сарайчик на время смастерили – времянку. А потом уж и свой собственный дом вырос. Красавец с резными ставнями. Кузьма хоть сам то маленький ростом был, да дом для семьи высокий отстроил, издалека крышу видно. Это был дом, в котором Настена с мужем прожила счастливые дни своей жизни, это был дом, где творилась история. История их семьи. История моей семьи.