Zitate aus dem Buch "Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! (сборник)", Seite 2
Она такая гордая, такая ранимая, и это вполне естественно для добропорядочной девушки.
В такие высшие минуты мы не находим слов, ну, вы сами понимаете. То есть когда наступает такая минута - высшая, я бы ее назвал, - все тучи унесло прочь, солнце шпарит на всех шести цилиндрах, и вы чувствуете... Эх, черт возьми, до чего хороша жизнь!
Не часто я получаю такую великолепную прессу, еще немного - и я бы не выдержал напора этой грубой лести.
Страдаешь, мучаешься, и вдруг приходит спасительная мысль, что все к лучшему, вы счастливо отделались.
– Он любит разнообразие, – пояснил я. — Сначала мясницкий нож, потом косарь. Разносторонняя личность. Богатая артистическая натура.
– Вы так говорите, будто знаете его.
– Я не только знаю его, он у меня служит. Это мой лакей.
Неужели ты сам это придумал? – Конечно, сам. – Я разозлился. – Почему все считают, будто я сам по себе ни на что не способен, только все Дживс да Дживс. – Берти
меня по плечу: – Ничего, Берти, все обойдется. Мы понимаем. Ясное дело, ты испугался. Огромный страшный паук. Любой испугался бы. Но больше бояться
спустит пары, и можно будет надеяться, что все постепенно придет в порядок.
– Да, сэр. Вроде как размягчение мозгов случилось. Надо втолковать этому идиоту, не прибегая к излишне резким выражениям, что час ночи – не самое подходящее время обсуждать размягчение мозгов у его племянника. – Вы расскажете мне о
Уошберном действие следует назвать зубовным скрежетом. Может быть, это был скрежет, а может, и нет. Но я ясно видел, как надулись желваки у него на скулах и челюсть заходила ходуном, будто он жует чуингам. Малоприятное зрелище, но благодаря живительной смеси, в которую
