Buch lesen: «Знамение»

Глава 1. Предчувствие

Утро плавно пробиралось внутрь пятиэтажки. Шаг за шагом оно захватывало все новые пространства, героически отбирая его у тьмы. По местному радио Никулин начал задорно петь про зайцев. Одинокий луч солнца сквозь дыру в шторах впился в левый глаз спящего человека. Артур чихнул и проснулся. Его спальня. Такая же, как и всегда. Минимализм в обстановке и полная тишина. Нет, не совсем полная:

«Косят зайцы траву! Трынь-траву на поляне…»

Лежать было приятно, но вставать – необходимо. Если не хочешь обосраться! Кряхтя как столетний дед, Артур опустил ноги на пол. Повертел головой, разминая затекшую шею, встал и, шлепая огромными босыми ступнями, пошел в ванную. У этого утра был свой вкус. Необычный, почти неосязаемый. Иной. Будто он был на пороге чего-то яркого, но неизвестного, и оттого немного пугающего.

Вспыхнул, ослепив свет. В зеркале появилась мощная фигура с большими круглыми плечами и упругим прессом. На зависть любителям пива и постоянных перекусов на работе. Над вожделенными кубиками он работал особенно долго и кропотливо. И, судя по взглядам женщин на пляже – работал не зря!

Артур не особо думал о том, почему для него любые нагрузки с железом даются легче, чем другим. Генетика – это сила! Все само собой шло, стоило только взяться за штангу или гантели. А на беговую дорожку ему залезать запретили. Руководство спортзала опасалось, что дорогой тренажер не выдержит хмурого и, порой, довольно грубого атлета. Но ему было плевать. Он везде находил возможность привести себя в форму. Работа обязывала.

Вот и сейчас приняв контрастных душ и передернув широченными плечами, Артур включил кофе-машину, заправил тостер и приготовил в блендере протеиновый коктейль. Поставил на плиту сковородку с мясом. Вышел на середину комнаты размялся и упал на пол. Упор лежа принять! Отжимался долго, пока в глазах не потемнело. Перевернулся на спину и сразу начал прокачивать свои знаменитые «кубики» на животе. Девкам и правда это очень нравилось.

Доведя жжение в мышцах до максимума, Артур разрешил себе отдышаться и подумал, что начать надо было с берпи. Выгнувшись дугой он одним махом принял вертикальное положение, гулко бухнув столбами могучих ног.

– Что такое? – донеслось из его кровати.

Руки сами сжались в кулаки. Тело напряглось, и здоровяк приготовился биться.

– Что ты грохочешь с утра? – из-под одеяла появилась прелестная белокурая головка. – Дай поспать!

Артур застыл, почесывая макушку. Отчаявшись вспомнить, кто она, и как тут оказалась, он махнул рукой и пошел на кухню. Плановый прием пищи никому не отменить. Даже блондинкам!

– Эй! А мне? – завернутая в одеяло, девушка подошла к нему, жадно поглощая глазами уже горячие тосты с яичницей и жареные куриные ножки.

Кофе-машина издала сигнал готовности. По кухне поплыл бодрящий аромат.

– Брысь отсюда! – меланхоличные изрек мужчина, неспешно посыпая тарелку свежей зеленью.

От вкусных запахов рот моментально наполнился слюной, и он даже непроизвольно сглотнул.

Красивые глазки блондинки вспыхнули праведным гневом. Она открыла ротик, чтобы что-то сказать – что-то очень обидное! – но Артур громко рыгнул. На всю квартиру. Девушка уронила одеяло, оголив упругие, привлекательные изгибы загорелых бедер и «фитоняшную» талию. С грацией пантеры на охоте, удалилась искать свою одежду. Молча.

Здоровяк даже не заметил, как она ушла, нарочно хлопнув дверью. Артур открыл окна, впуская свежий утренний воздух: все мысли долой! Их, собственно, и так было немного, но надо было собраться. Вечер обещал быть жестким.

***

«И теперь, – вещал рефери, – когда две скалы сошлись! Когда два титана встретились лицом к лицу, нас ожидает самое мощное, самое безжалостное и бескомпромиссное зрелище этого месяца! Мы ждали этого боя полгода и вот – встречайте: наш чемпион в тяжелом весе – Артур Подольский! Аплодисменты!»

Грянули овации. Кто-то даже улюлюкал! Зал с ареной посредине наполнился невообразимым шумом. Артур вышел как всегда, сосредоточенным. Сфокусирован на победе и спокоен, что бы не произошло. Никакой шум не мог отвлечь его от дела. Слегка потряхивая руками, он, тяжелой поступью взошел на ринг, с гибкостью не свойственной людям его габаритов прогнулся под канатами и вышел на середину. Поднял руку, приветствуя зал.

– Давай, Артурчик! – взахлеб ревел некто в толпе. – Выбей из него все говнище! Выбей, братишка!

Боец равнодушно смотрел на плакаты с его именем и пляшущих под задорный ритм ринг-гелз. Несколько девах из зрительского зала явно разгоряченных алкоголем, как по команде подняли вверх свои топики, майки, расстегнули блузки. Оголившиеся прелести лихо запрыгали в свете прожекторов. При виде такого откровенного зрелища, некоторые молодые и не очень мужчины захотели познакомиться ближе с прекрасными нимфами. В планы девчуль такое явно не входило! Один из особо ретивых даже получил по наглой роже ладонью с ядовито-желтым маникюром на ногтях. И врезал девахе в ответ! В потасовку вступило сразу четверо мужчин, видимо, знакомых. Началась потасовка. Вниз полетели плакаты и бутылки. Мегаэнергичная музыка подливала масла в огонь.

Когда охрана разобралась, оппонент уже стоял напротив Артура и дико таращил на него глаза, напоминая разъяренного быка или росомаху. Артур мельком подумал, что под перчаткой он наверняка прячет длинные когти, а под капой – острые клыки. Бойца звали Самуэль. Корсиканец.

Вместо приветствия корсиканец хотел было боднуть Артура массивным лбом, напоминающим наковальню. Не вышло. После команды рефери Самуэль вихрем ударов обрушился на Артура, обнаруживая завидную скорость при таком тяжелом весе. В габаритах он совсем не уступал Артуру. Без разведки наносил он удары в полную силу по разным этажам: голова-ноги-тело-голова. Видимо выискивал брешь, слабое место. Довольно опрометчиво для профессионала.

Артур блокировал, уклонялся и сбивал в сторону мощные размашистые удары. Он выжидал. И не зря: нет, корсиканец не выдыхался, он делал хуже – повторялся! Артур заметил, что после каждого обмена тот начинает с одной и той же комбинации. Подгадав момент, он резко вонзил локоть в правую ключицу оппонента. Толкнул и сделал несколько шагов назад.

Не давая опомнится, Артур провел серию ударов по корпусу, вкладывая вес тела. Бум-бац-шлеп! Звуки ударов эхом разносились по объемному залу. Корсиканец задышал, жадно хватая ртом воздух. Артур оглянулся на тренера: Сидорович отрицательно покачал головой. Остаток раунда он провел в защите с редкими контрударами.

Пот крупными каплями заблестел на теле Артура . Во втором раунде Самуэль теперь действовал осторожнее, но было заметно что он прикрывает грудь. Удар прошел! Артур слегка заплясал, пытаясь обойти противника. Нет, тот чутко реагировал на любое изменение. А еще он оказался восприимчив к ударам по ногам…

К третьему и финальному раунду корсиканец уже ощутимо хромал, Артур же, умело маскируя удары, заставлял того открывать солнечное сплетение и печень. Сидорович, благодушно улыбаясь, дал отмашку и Артур начал «заканчивать». Воткнув кулак в область «солнышка», он получил заветные секунды, чтобы прицелиться и вложить в удар по вражеской печени всю силу. Его нога с такой силой впилась в правый бок Самуэля, словно желая разрубить того на две части.

Судя по помутневшим глазам, корсиканцу вот-вот станет дурно. Артур приготовился. Никаких полумер, только Победа! Фон Клаузевиц был прав в своём трактате о войне: «Короткий прыжок сделать проще, но никто не станет форсировать широкий поток в два этапа». Только так побеждают: с великим терпением, храбростью и выучкой.

В момент, когда ноги оппонента начали подгибаться, Артур бросил бедро вперед с занесенной как топор ногой вверх.

Шлеп!

Даже сидевшие на пятых-шестых и далее рядах услышали этот жуткий звук сильного хлесткого удара. Голова Самуэля мотнулась, он застыл и, как манекен с вытянутыми руками упал. Нет, рухнул. Нокаут! Артур вынул капу, встряхнул руками и облегченно задышал полной грудью. Ощупал сломанный нос и сечку над правым глазом. Да, противник был достойным. Стоило поработать над отбивками.

Снова овации, поздравления. Рефери вновь болтал о спонсорах и промоушенах, честно отрабатывая свою зарплату. Артура поздравляли, кто-то пожимал и тряс ему руку. Хлопали по синюшным плечам и спине. С ним делали селфи и снова поздравляли. Все, как обычно, как всегда.

Сидорович взял с него клятвенное обещание, что он зайдет завтра с утра в больницу. Смысл? У него этих сотрясений было… А левый глаз видит все хуже и только несколько пятитысячных купюр окулисту спасают его от смены работы. Быть грузчиком или – не дай бог! – охранником, в какой-нибудь школе – нет, о таких кошмарах не хочется и думать! Артур терпеть не мог детей и потому избегал всего, что только может быть с этим связано. В том числе и тренерскую работу. Только там, на ринге, под софитами и взорами множества зрителей, под злобными взглядами его противников и завистников, он был по-настоящему доволен собой. Здесь – он нужен. Здесь его место. Он умеет только одно, но лучше многих. А мальками пусть занимаются неуверенные в себе, вышедшие в тираж КМСники, ЗМС и прочие высокие титулы. У молодежи должны быть свои идеалы!

Он пока не знал, что совсем скоро ему предстоит пересмотреть свои взгляды.

Глава 2. Выбор

В больнице, врач, смачно жуя зубочистку, очень аккуратно и крайне больно вправил ему нос. Дышать стало легче. Спросил: храпит ли Артур по ночам? Посмеялись и разошлись. Артур, утирая слезы, разошелся в аптеку. Как и всегда, с утра после боя у него нещадно болела каждая клеточка тела. Но пройтись, проветриться было необходимо, это уже аксиома. В голову, словно болтов с гайками напихали и при каждом шаге все это тряслось и перемешивалось, образуя шквал негативных чувств и эмоций, смешанных с ноющей болью. Он знал, что у каждого есть свой предел и наступит день, когда ему придется остановиться . Но, не сегодня!

Закупившись для своего здоровья, он вышел из аптеки, увлеченно откусывая сладкий прямоугольник от плитки гематогена. По крайней мере, у него были целыми зубы! Чего явно не скажешь о подбитом Самуэле. Вот кому сейчас, наверное, плохо! Улыбаясь своим мыслям, амбал не спеша пошел к переходу через оживленную дорогу. Еще на подходе он заметил женщину.

Она странно выделялась среди других прохожих, толпами ходивших взад-вперед по тротуару и по переходу. Артур замедлил шаг пытаясь понять, что он чувствует. Он плохо считал цифры, да и с письмом в школе было не совсем хорошо, но вот благодаря врожденной интуиции – полученной, скорее всего, в дар от покойной матери – он довольно легко предугадывал события. Он остановился. Подул легкий весенний ветерок и до его нещадно разбитого носа донесся запах. Особый запах. Запах безысходности и, чего-то еще…

Еще в армии, в погранвойсках, когда их учили, взаимодействию со служебными собаками, Артур узнал, что страх имеет запах. Пес его чует и реагирует соответственно. Собака не будет уважать, и слушать того, кто ее боится. Со Зверобоем они быстро нашли общий «язык». Смелый молодой парень и беспощадный к противнику пес стали одним целым. Артур даже хотел забрать его с собой, на гражданку. Не дали – не положено! Тогда же, в последний вечер перед своим дембелем, он угостил напоследок умного овчара вареной колбасой. Обнял его за шею и впервые со времен детства, тихо заплакал.

Нет, он совсем не считал себя сторожевым псом, способным унюхать то, чего не чувствуют другие. Скорее, бурым гризли – раз уж речь о животных – да, и запахи чуял редко и только самые сильные. Однако в этот раз, внутренний голос все же смог докричаться до его отбитого мозга. Его и женщину разделяло метров пять, может семь. Артур все мешкал, не зная, почему он все еще стоит и смотрит на нее.

Краем глаза он заметил, как меняет свои цвета светофор. Люди переходили дорогу. Женщина стояла к нему спиной. Вся в черном, словно с похорон, с длинными темными, неухоженными волосами. Будто ей некогда было собой заняться. Но одежда была чистой, опрятной и замечательно облегала совсем неплохую фигуру.

Артур перестал жевать. Сменился цвет, и машины рванули вперед, как на гонках за солидный приз. Одна за другой проносились они метеорами, будто пытались взлететь и унестись ввысь, под облака.

Женщина сделала шаг вперед и время для Артура замедлилось. Смерть, от нее несло смертью! Костлявая манила ее к себе и та шла ей навстречу! Сделав гигантский прыжок, он, теряя на лету свои лекарства, схватил женщину за талию и буквально выдернул из-под колес японского минивэна. Туфля, сбитая капотом автомобиля с ноги женщины, улетела куда-то в небо.

Артур не сразу понял, что орет на нее. Смотрит ей в лицо и орет! Прохожие безучастно смотрели на эту сцену и шли дальше, по своим делам. Машины также проносились мимо, ни на секунду не сбавляя ход.

– Ты хоть слышишь меня, чумная? – Артур, в который раз тряхнул ее за плечи.

Дамочка смотрела куда-то мимо него ничего не выражающими глазами. Потухший, полный скорби и несбывшихся надежд взгляд пугал и настораживал одновременно.

Отчаявшись достучаться до ее сознания, он глубоко вздохнул, оглянулся и, взяв за плечи, повел спасенную к скамейке, недалеко от входа в парк. Она шла, едва передвигая ноги, словно кукла. Будто ей врезали по щам, и она в жестком нокдауне. Артуру было знакомо это опасное состояние. Сердце норовило выпрыгнуть от избытка адреналина. Он посадил ее на скамейку, а сам начал нервно наматывать вокруг нее круги, пытаясь хоть как-то скинуть напряжение:

– Дура! Чего тебе дома не сидится? – уже не кричал, но в голос говорил он. – Место выбрала… Тьфу! Нет, чтобы тихо и спокойно вены порезать, в ванне или там, газ пустить пропановый! Мух помучить…

Женщина не реагировала. Артур начал вдруг замечать, как она хороша собой. Совсем не старая, но словно чем-то придавлена. Будто кто-то сильно огорчил светлого, ранее весьма позитивного человека.

Он остановился и, согнувшись в поясе, посмотрел ей в глаза:

– У меня таблетки есть по рецепту, специальные, вот. Штук сорок… Нет, всю пачку могу одолжить, ага! Отдашь как-нибудь… Вот! Тихо, мирно найдут тебя по запаху. Дней через пять-шесть. Хочешь? Твою мать! Ф-фух, слушай, чего с тобой?

Тут его взгляд упал на ее руку. Кольцо на безымянном пальце и впрямь было похоже на обручальное. Да и возраст подходящий: бабы сейчас с ранних лет замуж выскакивают! Его перенапряженный мозг сделал логичный вывод:

– О детях тебе надо думать, дура! О малых своих. Кому они нужны кроме тебя?

Внезапно женщина уронила голову на ладони и заплакала. Сначала тихо, затем плач перешел в рыдание. Плечи бедняжки сотрясала крупная дрожь. Артур осмотрелся и решил, что надо сваливать.

– Ты это, ладно… Сильно не расстраивайся – получится в другой раз. Уже без меня… Ну, давай, пока…

– Т-таня! – поток рыданий прервался. – Я – Таня!

***

Вытирая платочком опухшие красные глаза, она рассказала ему, почему вдруг решила навестить городской морг. Сбивчиво и путанно Татьяна говорила про Максима, своего девятилетнего сына. Малой появился на свет с врожденной патологией. Артур понял только, что это было как-то связано с сердцем. До поры до времени, Макс рос вполне обычным жизнерадостным пацаном. Не так давно Сашка – наглый соседский говнюк, как она сказала – подбил его на спор: на одних руках залезть по шестиметровому громоотводу.

В кафешке, куда Артур привел ревущую Таню, было шумно и ему пришлось изрядно напрягаться, чтобы уловить суть рассказа. Так вот, парень справился! Он залез и коснулся рукой наконечника. Уже слезая, то ли от усталости, то ли еще почему – как ей потом рассказали те же мальчишки – Макс внезапно перестал держаться и рухнул вниз. Высота была уже небольшая, но малец не встал.

Открыл глаза мальчик только через два дня. Татьяна все это время была рядом с ним. Врач совсем ее не обнадежил, даже наоборот: падение послужило катализатором, пробудившим спавшую в глубине организма Максима болезнь. Если бы не этот глупый случай, он вполне бы мог умереть глубоким старцем-дедушкой. Теперь же…

– Так это, есть разные фонды, группы там, на эту тему? – развел руками здоровяк.

– Я зарегистрировалась, понимаешь, но даже в самом лучшем случае нет стопроцентной гарантии, что он будет ходить, да и просто жить как все. Просто доктор…

– … Постой, а муж, братья, родители? Ты же не одна? – поморщился Артур.

Татьяна глубоко вздохнула. Артур снова поймал себя на мысли, что ему необъяснимо нравятся черты ее лица, ее движения. Она не казалась дерганой истеричкой, хотя имела все права так себя вести. Таня была очень сдержана и с каждой минутой ее речь обретала все более четкую и логичную структуру. Сам он так не умел, спотыкался на каждом слове, путался и потому очень уважал тех, кто разговаривал понятно и по делу.

– … Разошлись по-хорошему, мирно, – донеслись, словно издалека слова, прервавшие его мысли, – он сначала помогал, затем уехал за границу и связь прервалась. Его родители естественно, общения не жаждали, а я и не навязывалась.

– А, твои?

– Мои? Мамы нет, а папа … в общем, его нет тоже.

– Ну и дела!

– Да, я изначально поняла, что рассчитывать стоит только на себя. У меня вообще много всего, только зачем тебе, не знаю. В общем, работать пошла сразу после школы.

– Случается.

– Все было неплохо, я даже встречаюсь… Встречалась кое-с кем. Только узнав про Максима, он перестал отвечать на SMS, мои звонки.

– Фигово…

– Потом меня уволили с работы – не захотели оформлять отпуск и заставили написать по собственному. Теперь сижу на пособии.

– Угу, плохо выглядишь, – сказал он без обиняков, – давно ела?

Таня неопределенно пожала плечами. Артур заказал им сытный то ли завтрак, то ли уже обед. Шепнул что-то официанту и положил ему в карман купюру. Тут понятливо кивнул и с улыбкой исчез за дверью кухни.

Они молчали. Затем, когда принесли еду, начали свою трапезу. Артур – с хорошим аппетитом голодного волка, Татьяна – чуть-чуть, как воробей поклевал. Попробовав свой кофе, ее выразительные глазки резко округлились. Она удивленно посмотрела на него. Он усмехнулся:

– Да-да, пей, тебе это сейчас необходимо.

Она промокнула губы салфеткой, оставив на ней остатки розовой помады:

– Коньяк? С утра? Хочешь меня споить?

– Само собой. Пьяная дамочка в постели такие штуки вытворяет, закачаешься!

Некоторое время она смотрела на него в упор. Уголок ее красиво очерченных губ пополз вверх. Артур кивнул и заметил, как порозовели ее щечки.

– Про счет не думай, – он полез в карман, за телефоном, – я скажу бедолагам, чтобы завернули тебе с собой…

– … Я поняла, где тебя видела! – выпалила она вдруг.

Артур застыл с протянутой рукой.

– Правда, сейчас, – она зашебуршила в своей маленькой сумочке. – Максим нарисовал недавно, смотри.