Buch lesen: "Отставник 6", Seite 2

– Тяжко пришлось? – задал вопрос сержант. Я пропускал вперёд своих подчинённых, оставшись с дозором противника. С каждой секундой ожидая, что кто-то из них заметит нестыковки: я не представился, не обозначил, к какому подразделению принадлежит наша сборная солянка, кто отдал приказ. И был готов действовать, но заданный вопрос меня обескуражил. Не об этом им надо думать, но, дождавшись, когда последний боец моей скромной десантной группы скроется за поворотом, ответил: «Тяжко. Те, кто там засел хорошо подготовлены и главное их много, не менее двух сотен. Это нам рассказал раненый, которого смогли вынести из сектора. Так что будьте осторожней, не лезьте вперёд, а лучше вызовите дополнительные силы. Они вам пригодятся»…

Торопливым шагом догонял колонну. Бойцы, почувствовав, что дело не дойдёт до кровопролития, быстро удалялись от злополучного тупика.

– Скорее, надо куда-нибудь свернуть! – не дожидаясь вопроса, ответил на взгляд генерал-командора, – Ашш Сошша Хааш, по схеме, что скопировали уточни, куда можем свернуть. Да бросьте вы этого робота. От него никакого толку. Он нас только задерживает, – последние фразы произнёс, догоняя пилота боевой машины. – В арьергард его, но не по центру, а поставьте у стены. На сколько распространяется сигнал? С какого расстояния можно получать картинку?

– Не проверяли, – быстро отозвался сержант Смит, – но по прямой на сто пятьдесят метров сигнал устойчивый.

– Вот и оставь его, чтоб нам в тыл не зашли!

Я обоснованно опасался встретить по пути основную группу, что спешила блокировать дальний выход из сектора. И встреча с ними нам ничего хорошего не сулила. Нас всего-то двадцать, а их, если верить словам солдата, представившегося сержантом Дывкой, не менее ста пятидесяти стволов плюс усиление, а это в моём понимании тяжёлое вооружение, те же боевые машины и вспомогательные части. Так что с двумя сотнями готовых к бою мы точно не справимся, да и обескураживающий обман не прокатит.

– Командир-хоск, – догнал меня ашш Сошша Хааш, – через сорок метров поворот налево, а потом на следующем нужно свернуть направо, и мы окажемся в лифтовом холле.

– Нет, нельзя, – остановился, всматриваясь в перерисованную схему. Все коммуникаторы мы оставили в блокированном РКП, но без карты не остались. Тщательно, сантиметр за сантиметром перерисовали на найденный полимерный носитель, а попросту кусок пластика, разрезав его на квадраты и обозначив их привычными для себя обозначениями, – скорее всего именно оттуда и появится основные силы блокирования. Нужно что-то другое. Всем стоп! – произнёс не громко, но по цепочке передали, и колонна остановилась. Надо отдать должное солдатам, что они не просто остановились в широком коридоре, а заняли оборону, изготовившись для открытия огня с колена. Только мы: я и генерал-командор возвышались над группой.

Я лихорадочно листал прямоугольники с картой-схемой и тут мой взгляд зацепился за незнакомое обозначение.

– Что это? – указал на закорючку. Копированием схемы с планшета на физический носитель занимались анторсы. Каждому выдали планшет и обозначили фронт работ. Они оказались более внимательными и, так скажем, аккуратнее. За каких-то час-полтора, один анторс достаточно подробно перерисовывал увиденное и нам за короткое время удалось сделать два комплекта карты-схемы уровня с прилегающими секторами, а также сектора, где располагались другие РКП.

– Скорее всего шахта. Такое обозначение неизвестно, а визуально убедиться, что это…

– Я тебя понял, – прервал генерал-командора. – Идём туда…

Глава 3

Идя торопливым шагом во главе колонны, я в мыслях перебирал варианты, как покинуть уровень. Предварительно мы обсудили, что будем прорываться на четыре уровня выше, где расположен третий резервный командный пункт. Вот только не учли, что такое крупное усиление прибудет для нашей блокады и лифтами нам не воспользоваться, а намеревались. Спящий сейчас пленный сержант нам всё рассказал. И как пользоваться устройствами перемещения по кораблю, и какая охрана в секторе, где располагается РПК, и… много чего он интересного рассказал, но его знания пока непригодны. Я жалел, что не уточнили непонятные обозначения на карте-схеме – это мой просчёт. Не думал, что придётся практически убегать с уровня, но как это сделать пока оставалась загадкой.

– Командир, вскрываем? – мы остановились возле выглядевшей массивной гермодвери.

– Вскрываем… Что там сзади? – последний вопрос задал, обращаясь к лейтенанту Уолесу. Он был в полном облачении со шлемом на голове, но услышал меня.

– Сигнал нестабильный, но пока картинка поступает. Движения нет, – прозвучало искажённо динамиками. Мы оставили боевого робота относительно далеко позади нас перед последним поворотом к нам, где по схеме размещалась шахта.

– Ясно… Двое вперёд до поворота. Не высовываться, но слушать. Если какое движение, сразу сюда, – отдал приказ двоим солдатам и те выдвинулись исполнять приказ.

– Что там? – обратился к бойцу, что вскрывал дверь. Какие запорные устройства и как они открываются нам также поведал сержант.

– Пару минут. Вскрываем не коммуникатором, а по коду, аварийно.

К счастью и такой вариант открывания дверей имелся, а мы об этом не знали. Вот только требовалось вводить достаточно длинный цифробуквенный код, но таблица с обозначениями у нас с собой имелась. Существовало опасение, что по аварийному открыванию дверей нас смогут отследить. Но это меньшее из зол. Коммуникатор постоянно позиционируется по кораблю и в случае необходимости установить точное местоположение носителя не составит труда. Как оказалось, именно так нас вычислил погибший смертью не храбрых начальник четвёртого РКП, имя которого я не запомнил. В поле зрения систем слежения попало передвижение погибшего офицера. А когда мы вошли в лифтовые кабины, управление ими перехватили и перенаправили, попытавшись уничтожить. Но им это не удалось.

– Готово! – радостно возвестил боец. Я было намеривался зайти внутрь открывавшейся двери, но меня вежливо оттеснил анторс. И вправду, что я по привычке лезу вперёд. Есть кому провести разведку и доразведку.

– Винтовая лестница, уходит вниз и вверх, – возвестил через минуту вернувшийся анторс.

– Командир-хоск, вверх пойдём? – подошёл ашш Сошша Хааш.

Я взглянул на носильщиков. Четверых пришлось прикрепить к спящему сержанту, но по-другому никак.

– Нет, пойдём вниз на восемь уровней, – прежде чем ответить, думал достаточно долго. Мы хотели подняться вверх на четыре уровня, где располагался резервный командный пункт под номером пять, он располагался достаточно близко от нашего сектора, почти над нами, но с носилками по лестнице подниматься тяжелее, чем спускаться вниз.

– Идём ко второму?

– Да, – ответил уверенно и продолжил отдавать приказы, – двое вперёд в авангард, расстояние пять-десять метров от основной группы, замыкает пара, что в дозоре. Отзовите их…

Широченная и крутая винтовая лестница давала возможность идти по четверо, но мы двигались в колонну по одному, только носильщики спускались в удобном им порядке. Преодолев первый пролёт, я убедился, что не зря выбрал путь вниз. Высота пролётов удивила. Метров двадцать, и мы всего лишь спустились на один уровень вниз, а если бы подниматься, то к концу пути выбились все из сил, неся попеременно носилки. И бросить этого сержанта или разбудить, чтобы шёл сам пока нет возможности. Мало ли как отреагирует пленный при встрече со своими, какой сигнал подаст или как-то обозначит, что мы не те, за кого себя выдаём.

– Что-то прям о-очень крутая лестница, – произнёс Птица-восемь. После медицинских процедур он выглядел нормально и не скажешь, что после тяжёлого ранения. Но пока он полностью не восстановился, организм ослаб и ему такая нагрузка казалась запредельной.

– Это техническая шахта. Её первой возводят при строительстве такого рода кораблей, – ответил принц крови, протягивая что-то Птице-восемь, – это еда, нечто вроде энергетического батончика, что входит и в ваш, и наш неприкосновенный запас. Поешь.

– Спасибо.

Мы миновали второй уровень и видя, с каким трудом идут носильщики, отдал приказ остановиться, благо места всем разместиться имелось.

– Вы двое, – указал на тех, кто находился в арьергарде, – смените дозор, пусть вернутся, а вы спуститесь вниз на четверть пролёта и ждите нас. Можете перекусить. Если что-то будет не так или кто-то встретится, подайте сигнал. Солдаты ушли, а мы разместились прям на полу.

– До второго РКП нам восемь секторов пересечь придётся, – произнёс усевшийся рядом ашш Сошша Хааш.

– Я знаю, но поднимаясь мы вверх, прибудем на уровень без сил.

– Понимаю. Но это риск.

– Риск, не спорю и нам со стопроцентной вероятностью кто-то встретится. Но, во-первых, нас там никто точно искать не будет, во-вторых, постараемся выдать себя за усиление, в-третьих…

– Извини, командир-хоск, я тебе доверяю, но у нас нет карт этого уровня. Мы только приблизительно знаем, где он находится, – и это действительно было так. И являлось одним из слабых мест моего плана. Мы не перерисовывали полностью карту, что находилась в коммуникаторе, да и это выполнить физически невозможно. Корабль-станция слишком большая и не один месяц, если не год уйдёт на то, чтобы просто схематически уровень за уровнем, сектор за сектором перенести информацию на материальный носитель.

– Понимаю тебя генерал-командор, – не стал заострять внимание, что он меня перебил. Мы сидели отдельно, Птица-восемь невдалеке, да пара анторсов, что постоянно находились поблизости от ашш Сошша Хааш. Но мы говорили на русском, а Птице-восемь сейчас не до нас. Он о чём-то оживлённо говорил с Уолесом, – но насколько помню карту-схему, второй РКП находится недалеко от шлюзовых ангаров.

– Корабли?

– Да. В крайнем случае пойдём на прорыв и захватим космический корабль.

– Не всякий корабль причинит вред такому массивному космическому объекту, как эта станция, – задумчиво произнёс генерал-командор, а я мысленно удивился, что в его мыслях не возникло идеи воспользоваться кораблём и покинуть станцию.

– А если подорвать корабль, что на внешнем корпусе да при открытом шлюзе и всех поднятых гермопереборках? – внимательно посмотрел на ашш Сошша Хааш. Этот вариант я рассматривал на самый крайний случай, но в моей голове он как-то сам сформировался. Не знаю, это память Глена или умозаключение Гены Беса сыграли роль, но сильный, направленный внутрь космической станции взрыв произведёт сокрушительный эффект. Не скажу, что уничтожит станцию, но выведет множество уровней и секторов из строя – это точно.

– Это может сработать, командир-хоск, – задумчиво произнёс генерал-командор.

– Так что, Саша, не переживай, я помню, что обещал, – произнёс вставая.

– Я тоже помню, хоск, и клятву крови мы исполним полностью, – встав, протянул мне руку истинно живой принц крови. Обычая жать руку у анторсов, ввиду социальных особенностей развития расы, нет, но в данном случае это земной обычай, дающий понять, что договорились. Я пожал врагу, ставшему другом руку и поймал себя на ощущении, что сейчас мы находимся в центре внимания. Все: анторсы, земляне смотрят на нас. Но так долго мы не простояли. Послышались шаги снизу. Я подал сигнал «Приготовиться!» и присел на одно колено, выставив оружие на изготовку.

– Свои! – послышалось снизу.

– Что случилось?

– Внизу, едва слышно распознали посторонние шумы, – тихо произнёс боец.

– Кто-то поднимается по лестнице?

– Трудно сказать.

– Ясно. Сколько до выхода на уровень?

– Минуты две, если быстро.

Если это по нашу душу, то здесь оборону не выдержим. Задавят и без применения боевых роботов. Заблокируют сверху и снизу, а потом… я не хотел думать, что произойдёт потом. Время текло неумолимо и необходимо принять решение.

– Внимание, – говорил шёпотом, но так, чтобы меня слышали, – выдвигаемся до ближайшего выхода на уровень и выходим.

Шли торопливо, стараясь не издавать много шума, но гул от топота множества ног по металлическому основанию, как не захочешь скрыть, но не скроешь, и мы торопились.

– Есть, командир, – доложился солдат, что вскрыл дверь на уровень. Но, зайдя внутрь, дальше оказалась небольшая комната.

– Это шлюзовая камера, – произнёс ашш Сошша Хааш. Мы едва всеми уместились внутри столь малого помещения. Стоять пришлось прижавшись друг к другу, а мобильные носилки с сержантом положить на пол возле стены.

– Вскрывать? – осведомился боец, что приноровился открывать инопланетные запорные механизмы. Оказалось, что их устройства ничего прям сверх мудрёного не представляли. Электромеханический или электромагнитный замок, панель ввода данных, чаще отпечаток пальца, но некоторые открывались при приближении по команде с коммуникатора, но их мы с собой не брали.

– Нет, ждём. Можем заблокировать ту дверь? – указал на выходную в шахту спуска.

– Вряд ли. Повозиться придётся. И не факт, что потом откроем.

– Принято. Двое у входа, приготовиться к бою. Если попытаются открыть входную дверь… – но не успел я договорить, как послышалась возня и дверь медленно поехала в сторону. Впервые нам попалась распашная дверь. Все остальные открывались вверх и тому имелось логичное объяснение – это для того, чтобы она под своим весом автоматически рухнула вниз и заблокировала помещение, но все гермодвери выхода на уровень распашные и сейчас она медленно, но тихо открывалась…

– Кто вы, откуда? – на полу лежали двое. Взяли их быстро и практически без шума. Они не ожидали нападения и сопротивления не оказали. А по внешнему виду не определить, кто это. Техники или простые жители станции. То, что это не солдаты стало понятно сразу. Нет оружия, одеты в обычные комбинезоны и военная подготовка полностью отсутствует.

Как только гермодверь раскрылась достаточно, две пары солдат рванули вперёд и понадобилось только навести на этих бедолаг оружие, как они сами рухнули вниз, побросав свои вещи.

– Я, офицер-капитан, техник-смотритель Лива́нски, а это стажёр Тимо́кин. Мы совершаем плановый обход, – заговорил по возрасту старший из них.

– С какого уровня, сектора, кто отдал такой приказ? – наводил страху на гражданских, а сам лихорадочно соображал, что с ними делать дальше.

– Так, мы…

– Что здесь? – перебил, указывая на стоявший на полу кофр.

– Инструменты. Если где подмазать, подтянуть придётся. Станция же старая, – ответил пожилой, смотря как один из солдат открыл металлический ящик. Я подошёл ближе, бегло осмотрел содержимое. Там и вправду оказались какие-то штуковины, предназначение которых я представлял с большим трудом. Другой солдат протянул мне коммуникаторы, отобранные у пленников.

– Почему передвигаетесь по лестнице? – не давая тем опомниться, продолжал сыпать вопросами.

– Так все флипты заняты, – ответил тот, что помоложе. Сначала я не понял, о чём он говорит, но потом сообразил. Флипт – это устройство перемещения.

– Ясно, – произнёс, продолжая размышлять. Их брать с собой не имеет смысла. Нам и сержанта достаточно. Остаётся одно… Хотел отдать приказ на ликвидацию, как знаками меня подозвал Птица-восемь, продолжавший изучать содержимое металлического ящика.

– Что там? – произнёс тихо на русском.

– Здесь двойное дно, командир, – ткнув в кофр, тихо, но на местном наречии ответил Птица-восемь. – Какие-то герметичные контейнеры.

– Да? – я перевёл взгляд на пожилого и жестом показал рядом стоявшему солдату, чтобы того подняли и привели ко мне.

– Что это? – ткнул стволом оружия в тёмно-синие контейнеры: не больше спичечной коробки, что ровными рядами, плотно друг к другу лежали на самом дне кофра.

– Что это?! – повторил, повышая голос, так как меня откровенно игнорировали.

– Не губите, я всё сделаю, всё расскажу! – вдруг рванулся ко мне молодой, но его умело уложили на пол караулившие его солдаты.

– Говори, – подошёл ближе к молодому. А сам лихорадочно думал, как быстрее завершить эту комедию. Разбираться в особенностях местной контрабанды мне не улыбалось. Время-то идёт, а мы так и не добрались до нужного нам уровня. Я ловил на себе озабоченные взгляды генерал-командора, который знаками показывал, что необходимо ускориться, и он прав. Нам надо уходить, пока ещё кто-то не вздумал воспользоваться лестничным пролётом, а то со слов пленных все устройства перемещения заняты, как понял, перебрасывают солдат с уровня на уровень, а мы тут застряли, занимаемся ерундой уже целых десять минут.

– Это суди́сих.

– И?

– Мы – техники-смотрители и у нас разрешение на посещение всех уровней нашего сегмента, – торопливо говорил молодой, – и к нам часто обращаются, отнести, перенести что-либо из одного уровня на другой, но что в этот раз судисих несём, я не знал! Это всё он! Он, – молодой ткнул пальцев в пожилого, – всегда договаривается, чтобы пронести какой груз. Раньше носили…

– Стоп! – прервал его изобличающий поток, – судисих – это синтетический наркотик? – задал напрямую вопрос, хотя тут и гадать не нужно, если так встревожился молодой контрабандист, а старый-то понимает, что ему всё, хана, вот и замкнулся в себе.

– Да, но я не знал, что…

– Помолчи! – прервал его, а обратившись к солдату-анторсу, произнёс, – отведи его к начальству, – указал на пожилого и на гермодверь, ведущую на уровень, одновременно подал знак «Ликвидировать!». – Сдай первому патрулю и возвращайся.

– Принято, – сухо ответил анторс и за шкирку потащил не сопротивляющегося пожилого. За ними, вместе с кофром увязался Птица-восемь.

«Это он зря», – подумал, но Птица-восемь практически сразу вернулся, но уже с пустыми руками.

– Мы потеряли слишком много времени, а к месту нам необходимо прибыть вовремя. Есть маршрут, чтобы быстро попасть на уровень четыре бис сектор двенадцать?

– Только флипты, – быстро ответил молодой.

– Хорошо, идёшь с нами, – недолго думая, принял решение, что надо рисковать. Мы слишком долго на одном месте, тело контрабандиста, что оставили в шлюзовой камере скоро найдут, а если будем продолжать спускаться по лестнице, то таким темпом мы доберёмся до нужного уровня часа через четыре, а это слишком долго. Но во всей этой ситуации обнадёживал один факт, что у этих техников ключ-вездеход, или почти вездеход, что откроет нам все двери. Именно для этой цели я и решился взять с собой гражданского.

– Вы, двое, – отдавал приказы, – следите за ним, если вступит в переговоры, или попробует сбежать, или подаст какой знак сообщникам, ликвидировать. С начальством я разберусь и, свяжите ему руки, – говорил нарочито громко, чтобы меня слышал стажёр Тимокин. Тот, потупив взгляд, только кивал. – Выдвигаемся! Порядок прежний, спускаемся до первого перехода на уровень, – я всмотрелся в коммуникатор, что отобрали у пожилого контрабандиста, – уровень номер двадцать шесть, потом налево до флиптов. Сержант! – подозвал Уолеса и передал ему коммуникатор, а второй – молодого, остался у меня. Идея с перерисовыванием карты-схемы потерпела неудачу, этот уровень мы не переносили на карточки, да и светить ими при постороннем не хотелось, так что пришлось использовать трофейный коммуникатор, надеясь, что его не заблокируют, а передвижения не насторожат наблюдателей, – следуешь в авангарде и указываешь маршрут. Всё, выдвигаемся!..

Глава 4

– Быстрее, открыто! Заходим-заходим, здесь нет шлюзовой камеры, – торопливо произнёс Уолес, указывая на дверь.

– Командир, это просто бомба! – подойдя ко мне и очень тихо на английском заговорил темнокожий американец, – я, как только подошёл к двери, думал дождёмся вас и потом откроем, а она сама отворилась. Заглянули внутрь…

– Я тебя понял. Иди вперёд и показывай маршрут, – прервал его, так как поблизости появился наш пленный контрабандист и он мог услышать незнакомую речь. Я сомневался, что он что-то заподозрит, всё-таки станция большая и мало ли на каком языке здесь ещё разговаривают, да и не военный он, обращать внимание на такие мелочи, и вдобавок не в том сейчас состоянии, чтобы здраво соображать, но мало ли.

За долгих двадцать минут торопливого спуска мы оказались на площадке, где располагается выход на уровень. Нам предстояло спуститься ещё на пять уровней ниже, но планы поменялись. И сейчас мы нестройной колонной по два, шли по извилистому широкому коридору. Впереди, на расстоянии, чтобы не терять из виду, авангард из двух бойцов, что указывают дорогу, я – в ядре колонны, а захваченного контрабандиста отрядили в арьергард под присмотр боевой пары.

«Что-то долго плутаем», – подумал, когда по моим ощущениям прошли не менее полукилометра. По пути нам встречались местные обитатели, но видя вооружённых солдат они заблаговременно прижимались к стене, благо ширина коридора позволяла. Вот только так долго продолжаться не может, нам рано или поздно встретится, или патруль, или тот, кто заинтересуется, почему на уровне, где только гражданские расхаживают военные в полном боевом снаряжение и с непонятными знаками различия. Ведь у нас сборная солянка. Кто-то надел на себя форму подразделения охраны РКП, кто-то облачён в форму дежурного и для опытного глаза это несоответствие могло насторожить. В тот раз, когда встретили дозор возле гермодвери нам повезло. Но сейчас… на ходу я углубился в изучение коммуникатора. Выходило, что мы действительно попали на жилой уровень, в сектор, где проживают… Вдруг экран коммуникатора мигнул и на нём отобразилась чьё-то лицо. Я ничего не успел предпринять, не успел отвести от себя коммуникатор или прикрыть его рукой, как экран вновь сменил отображение, вернув обратно карту-схему.

«Быстро!», – подал сигнал и сам поспешил в авангард. С молодым контрабандистом, чей коммуникатор я держал в руках кто-то пытался связаться, но увидев незнакомую рожу в моём лице, да в военной форме отключился, а значит его стали искать и необходимо ускориться. Ведь коммуникатор можно отследить. Не знаю, кто пытался выйти на связь, может кто из родственников, а может и те страждущие, кому они несли, но так и не донесли свой груз. И какие у них возможности, проверять не хотелось.

Авангард догнал быстро. Они всего лишь на пять-десять метров от нас шли впереди, но заметил, что и они замедлили ход и остановились.

– Командир, там через поворот большое помещение, не пойму какое, но нам через него надо пройти, – тихо доложил Уолес.

– Идём, – ответил, всмотревшись в коммуникатор. И, обернувшись, подал сигнал «Внимание!».

«Помещение впереди действительно немалое, но на технический ангар не похоже. Это как большой холл, а вот дальше, за следующим поворотом, как раз и находилась площадка, где располагались флипты, куда нам и надо», – сделал вывод из изучения карты-схемы.

Я остался в авангарде и когда вышли из-за поворота, ускорил шаг, чтобы как можно быстрее пройти опасный участок. А помещение и вправду оказалось огромное, даже больше, чем виденный ранее ангар, но вот предназначение его угадывалось сразу и это не ремонтная база, а тем более не лётная палуба, но аборигенов тут оказалось столько, что непроизвольно замедлил ход.

Низкие со стульями столы, столы высокие без оных, стояли ровными рядами, а вдоль стен аппараты, и возле них гражданские. Заметил, что кто-то принял поднос от аппарата и уселся за свободное место, кто-то отошёл к высокому столу, установил поднос и принялся торопливо поглощать пищу.

«Столовая», – понял я и, не оборачиваясь, подал жестом сигнал «Ускориться!».

Пока на нас мало кто обращал внимания, но наша процессия только входила в зал для приёма пищи, а преодолеть предстоит ещё не менее двухсот метров. И в этом открытом помещении столько гражданских, что боезапаса не хватит всех положить – массой задавят, если кинутся. Большинство, конечно, если что случится непредвиденное залягут и попытаются слиться с окружающей обстановкой, но даже и десятой части тех, кто здесь находится на нашу малочисленную группу будет с избытком. А если уж толпа пойдёт, повинуясь звериным законам, то её не остановить. Не зря существует специальный предмет «Психология толпы», краткий курс которого приходилось изучать в военном ВУЗе. Но это в прошлом, а если учесть, что перед нами инопланетяне, с неизвестным социальным устройством, неизвестной психологией, то не исключено, что сам факт появления военных на этом уровне не воспримут адекватно.

Шли быстро. Я внимательно следил за теми, кто оказывался невдалеке от сквозного коридора. При нашем приближении, кто-то торопливо отводил взгляд и отходил, кто-то замирал на месте, не в силах пошевелиться. Но на всех без исключения, кому в поле зрения мы попадали, наша процессия производила эффект. Равнодушных не было. Первое, что сразу бросилось в глаза – в помещении представители одной, максимум двух рас, хотя может я ошибся. Со слов пленных, на станции шесть основных рас. Коха́нцы – военные, что захватили станцию, шнаха́ссы, что присоединились позже, а коренные обитатели, так скажем, сейчас оказались в меньшинстве и мы сейчас находились на уровне, населённом не то лога́ндцами, не то доска́кими. Но точно не тома́нцами или гона́ками. Последнюю расу очень трудно с кем-то спутать и это точно не они.

Мы прошли больше половины пути, как сзади послышался нарастающий гул. Я, продолжая идти, полуобернулся, но ничего подозрительного не заметил и продолжил движение, ускорив шаг. Моему примеру последовали и идущие рядом.

«Главное, чтобы никто не побежал. Это вызовет подозрение», – думал про себя. То, что идущие следом также ускорились, я понял по участившемуся топоту ног.

Догнал меня Птица-восемь и, не останавливаясь, произнёс: «Командир, там что-то назревает».

– Конкретней, – продолжал идти. Было желание остановиться и посмотреть, что происходит, но логично рассудил, если я остановлюсь, то и остальные замедлят шаг, а нам осталось ещё немного, чтобы пройти насквозь зал приёма пищи.

– Я, я не могу это объяснить, они…

– Продолжай идти, только не беги, – прервал его. Придётся всё-таки посмотреть, что там творится. Но если бы случилось что экстраординарное, то наши бы открыли огонь, а мы продолжаем движение и звуков выстрелов не слышно. Только в огромном зале стоит гул, как будто множество тихих голосов слились в один продолжительный звук.

Остановился, пропуская колонну, одновременно подав знак, чтобы шли не останавливаясь. А сам повернулся в пол-оборота, чтобы контролировать два вектора: и колонну, и зал. Гул нарастал и исходил от противоположного края, откуда мы только что пришли. Там творилось что-то непонятное. Там, в дальнем от нас конце зала гражданские аборигены станции что-то громко и эмоционально обсуждали. Практически все были на ногах, встав со своих мест. Кто-то взобрался на стол, размахивая руками и с каждой минутой в это непонятное действие вовлекались всё больше ранее спокойно принимавших пищу гражданских. Из-за гула я не смог разобрать, кто что говорит. Но когда последний из числа колонны поравнялся со мной, а авангард покинул помещение, скомандовал: «Быстрее!». И последовал за ними.

– Что там? – как только покинул зал, встретил меня ашш Сошша Хааш. Он остановился и ждал меня.

– Не знаю, но надо срочно свалить отсюда. Идём, не останавливаемся, через поворот лифты, – произнёс, а сам бросил взгляд на пленного контрабандиста. Тот от моего взгляда поёжился и ускорил шаг. – Это твоих рук дело? – догнал группу, что его сопровождала и подошёл к нему.

– Нет, нет, офицер, это не я! – закричал молодой контрабандист.

– Заткнись! – легонько ткнул его в грудь. Первая пара уже находилась возле лифтов и знаками показывала, чтобы мы торопились, так как кабина передвижения прибыла. В это время, ведомый непонятным чутьём, я обернулся назад. На нас двигалась разъярённая толпа.

– Скорее! – командую, а сам хватаю за шкирку молодого «стажёра»-контрабандиста и тащу за собой. Топот ног, звук, издаваемый множеством голосов, слился в один протяжный гул. Появилось ощущение, что оказался где-то в механическом цеху, когда отделить один от другого звук работающих машин невозможно, а слышишь только единственное – протяжное «У-у-у».

– Жми! – приказал, зашвырнув внутрь кабины перемещения Тимо́кина и зашёл последним.

– Куда?

– Куда угодно! – я обернулся. Разъярённая толпа была близко. Когда я входил внутрь, боковым зрением заметил, что те, кто шёл первым и посмелее остальных, побежали за нами, но для них время было упущено. Если бы на пару минут они раньше бросились нам вдогонку, то… Мне не хотелось думать, что было бы тогда… Кровь. Много крови. Меня товарищи не бросят, выйдут и примут бой, а это сотни, если не тысячи смертей. Волновое оружие, которым мы были вооружены имеет высокую скорострельность и хорошее останавливающее действие, вот только с проникающим у него проблемы. Это и понятно, выстрел в замкнутом пространстве космического корабля-станции должен не прошивать тело насквозь, а «застревать» в нём. А то, не приведи Великий Случай, так можно понаделать отверстий во внешнем корпусе, а это разгерметизация и почти мгновенная смерть всех, кто находится в помещении. В отверстие, диаметром в два миллиметра из-за разницы давления в космическом корабле и полном отсутствии оного в космическом пространстве, весь воздух из объёма, равного стандартному кубрику пятьдесят четыре кубических метра, выйдет за считанные минуты, если его постоянно не нагнетать. Вот только мы этого не увидели бы, толпа нас растерзает быстрее и скорострельность не поможет, а слабое проникающее действие, наоборот, в нашем случае минус, чем плюс.

– Что случилось, командир-хоск? – вновь обратился ко мне генерал-командор. Но я понял, что сейчас он говорит от имени всех. Я уловил на себе десятки сосредоточенно-напряжённых взглядов.

– Это и мне интересно, – выдохнул и вновь повернулся к контрабандисту, – рассказывай. И только не надо говорить, что это не твои проделки! Ты кому-то подал условный сигнал?! Что ты сообщил?! Говори!

– Нет! Офицер-капитан, я ничего такого не делал! – вжался в стену «стажёр».

– Не верю! – я с угрожающим видом подошёл к нему. Чуть промедлив и мы бы остались там, в зале.

– Я совсем не говорил!!! – кричал «стажёр», пытаясь закрыться связанными спереди руками.

– Бес, я был рядом, он ничего не говорил и не заметил, чтобы он подал какой-либо знак, – быстро произнёс Птица-восемь, но чуть помедлив, добавил, – вот только…

– Договаривай, – мы перешли на русский. Теперь уж бестолку играть в секретность, а русский язык всё-таки родной и словарный запас богаче.

– Когда мы прошли примерно половину зала, один из этих, кто там сидел за столом, при виде нашей процессии резко встал, чуть не опрокинув еду на соседа и быстро скрылся куда-то.

– А этот? – я указал на пленного контрабандиста.

– Он молчал. Просто шёл, а руки у него связаны.