Buch lesen: "Последний самурай – 2"
Успех – дело относительное
Я задумчиво изучал кровь, которая медленно стекала по оконному стеклу дорогущего, как прости Господи, автомобиля. Крупными, жирными такими каплями стекала. Прямо завис, уставившись на это долбанное окно.
Красиво, если честно. Вот, что подумал я, но сразу ужаснулся своим же мыслям.
Что за дурь лезет мне в голову? Только что на моих глазах прирезали главу мафиозного клана, а я сижу и на полном серьезе восторгаюсь тем, какой узор на стекле рисует его кровь. Похоже, сумасшествие в этом мире заразно. А девушку, которая сейчас уверенно вела тачку веред, я никак иначе не могу идентифицировать. Сумасшедшая и есть. Маньячка.
Первой моей реакцией после того, как она просто взяла и своей вакидзаси расхреначила Синоде горло, был шок. Думаю, другого и ожидать нельзя. Потому что красивая девка вдруг без видимых на то причин убила главу Ямагути-гуми. Просто так. Впрочем, слово «красивая» в данном контексте вообще не играет никакой роли. А вот «глава Ямагути-гуми» и «убила» – это ключевые моменты.
Ну ладно… Не совсем просто так она это сделала. Признаю. Вроде как из-за меня. Наверное…Однако весь прикол в том, что я ее вообще об этом не просил и мы с ней не знакомы! Много вы знаете левых людей, готовых спасать чьи-то жизни? Вот именно. И я не знаю.
Такито, кстати, Каору тоже никогда не встречал. В памяти японского парнишки, чьё тело я теперь занимаю, нет никаких воспоминаний о сумасшедших девках, запросто убивающих якудз.
Спрашивается, с хрена ли ей кого-то резать для спасения моей жизни? Разве это не странно?
– Ты звезданулась?! – Вот что я сказал, как только Синода завалился на бок, фонтанируя кровью из своего горла. Даже не сказал, а буквально проорал.
Кровь его, кстати, летела не только на окно, на пол и на сиденье, она еще попадала и на меня. Поэтому теперь, спустя около получаса после случившегося, я выглядел как Конан-Варвар, решивший отпраздновать победу над врагом и нанести себе боевой раскрас.
Следом за шоком, а я не буду скрывать, сначала это было охренеть какой шок, пришло непонимание. Потому что случившееся не укладывалось ни в какие рамки, не имело вообще никакого объяснения.
Затем появилась злоба. Злоба на Каору. Если ей так уж приспичило убивать якудзу, могла сделать это без меня. И лишь потом, где-то на периферии сознания, зародилась легкая паника. Что, черт возьми, мне теперь делать?!
Мой взгляд переместился на девушку, сидевшую за рулем. Каору выглядела совершенно спокойно. Возмутительно спокойно! Словно это не она минут тридцать назад так ловко вскрыла горло Синоде. Всегда знал, что женщины гораздо более жестоки, чем мужчины. Собственно говоря, вот оно – очередное тому подтверждение. Связываться с бабами – себе дороже. Они же иной раз на голову отбитые.
– Ну, а что переживать? – Выдала вдруг красотка. Хотя я вслух не говорил ничего. Вообще. Ни слова. – Едем и едем. Дорога-то одна. Что ж нам теперь, встать прямо посреди потока машин? Окна затонированы. Никому нет дела друг до друга. А вот движение, между прочим, активное. Если я начну дергаться, утрачу бдительность. Не хватало еще, чтобы из-за чьей-то нелепой смерти начались пробки. Токио в последнее время слишком переполнен автомобилями.
Я молча посмотрел сначала на затылок полоумной девицы, размышляя, она издевается или это такое чувство юмора, затем на Синоду. Смешно, но даже после смерти на его физиономии сохранилось выражение сильного удивления. Мол, как это так? Меня и по горлу?
Глава Ямагути-гуми завалился набок, уткнувшись лбом в спинку переднего сиденья. Несомненно он был окончательно и бесповоротно мертв. Неприятный тип. Сволочь. Но… блин, он не должен был так умирать. Это как-то неправильно.
Ну и еще, скрывать не буду, Каору меня слегка… хм… как бы правильно выразиться… слегка меня нервировала. Чисто теоретически, девушка не может быть демоном. На улице – белый день. А эти твари вылазят по ночам.
Но вот чисто практически… Тут выходит какая-то хрень. Имеются вопросики к ее поведению. Может, конечно, красотка – профессиональный убийца. Может, ее и наняли для того, чтоб грохнуть Синоду, но зачем ей я?
– Такито Адачи, перестань психовать. И да, что бы ты себе там не напридумывал, все гораздо проще. Твои мысли буквально написаны на твоем же лице, их совсем не сложно считывать. Это – первое. Второе – вопрос стоял достаточно конкретно. Кто-то один должен был погибнуть. Либо ты, либо Синода.
Девушка отвлеклась от дороги и посмотрела в зеркало заднего вида, чтоб оценить мою реакцию на ее слова.
– Ну при таком подходе…Каору-сан… Конечно, очень рад, что всё-таки он. – Я натянуто улыбнулся красотке. Хотя, вот уж чего-чего, а радости во мне сейчас не было ни на грамм.
Не знаю, о чем думала эта девица, но теперь, по факту, к тем проблемам, что у меня итак существуют, добавился еще мертвый якудза. Зашибись расклад. А если вспомнить, что это за якудза…
– Перестань грустить, Такито. И давай обходится без всех этих условностей. Ну какое «сан», если нас теперь объединяет смерть? Неприлично даже как-то звучит. Искренне поздравляю тебя. Как я уже сказала, только что освободилось место оябуна сильнейшей группировки Японии, – спокойно продолжила Каору, снова сосредоточившись на дороге.
Я в ответ лишь громко и выразительно хмыкнул.
Вообще-то, не глухой. Прекрасно расслышал с первого раза. Однако… думаю, девка чего-то заговаривается. Так-то должность оябуна – это не флажок победителя, который тебе вручают на финише.
По правилам якудза, оябуном становится тот, кто докажет свою силу, влияние и, зачастую, безжалостность, но в процессе долгого пути. А не вот так, в один момент.
С хрена я им стану, мне интересно. Сараримен, клерк средней руки превращается в главу группировки якудза. Пф! Даже не смешно. Таких фантастических скачков по карьерной лестнице просто не бывает. Особенно в этой стране. Они на традициях буквально крышей поехали. Главное, мир – другой, совсем не тот, в котором я родился и прожил чертову уйму лет, а Япония – точь-в-точь. Ну если не считать ночных прогулок демонов.
О-о-о-о-о… А может Каору просто сумасшедшая… По крайней мере это многое объяснило бы. То-то она на улице хватала меня за руки и кричала: «Это ты!»
Красотка снова поймала в зеркале заднего вида мой напряжённый взгляд. Видимо, она ждала какой-то реакции или слов радости. Мне ведь только что повторно сообщили о глобальных изменениях в жизни Такито Адачи.
– Какое к чёрту «поздравляю»? – Недовольно высказался я, – Не было у меня в планах становиться главой мафии. Слушай, а мы долго будем кататься по Токио вот с ним?
Я кивнул в сторону Синоды. Он, конечно, уже не имел возможности высказать свое мнение по поводу начавшейся экскурсии. Ему, можно сказать, конкретно в данный момент немного плевать. Но мне – нет. Просто труп, из шеи которого продолжала течь кровь, при каждом повороте норовил завалиться прямо на меня. Будто на зло, честное слово. Я в этой кровищи уже извозился по уши.
Дело, конечно, не в тонкой душевной организации и не в моральных терзаниях. В моей прошлой жизни бывало всякое, скрывать не буду. И людей я тоже видел всяких. Однако сам принципиально не связывался с «мокрухой». И тех, кто промышлял подобными делами, всегда недолюбовал.
– Сейчас мы с тобой приедем в одно место и там все решим. – Ответила Каору.
И ответ совсем не был тем, что я хотел бы услышать. А еще, вот хоть убейся, не нравилось мне ее это «мы».
– Да уж, – протянул я, отрывая взгляд от Синоды. – Шикарный, блин, подгон… Извиняюсь за настойчивость, но все же…что с ним делать будем? Ты говоришь приедем в какое-то место. Однако, мне кажется маловато мест, куда можно явиться с подобным «подарком», – Я кивнул на мертвового кумитё. – К тому же, в любой момент нас могут остановить полицейские. Это – первое. Второе – сдается мне, Синоду будут искать.
Каору повернула голову, бросила на меня быстрый взгляд, полный насмешки.
– С ним? Ничего. Его больше нет. Для всех. А ты теперь – оябун.
Её слова продолжали звучать как полный бред. По крайней мере, для меня. Я, конечно, может и не знаток восточной культуры, особенно в криминальном мире, но мне кажется, очень вряд ли человек с улицы может прийти вот так запросто к якудзам и заявить:
– Добрый вечер. Буду краток. Теперь я – ваш оябун.
Я посмотрел на пистолет, который валялся на переднем пассажирском сиденье. Грешным делом мелькнула мысль, а не переступить ли эти глупые принципы насчёт «не убий»? Каору вызывала у меня настойчивое чувство тревоги и я никак не мог от него избавиться.
В принципе, можно попробовать. Наверное, я даже успею схватить оружие. Однако, что-то мне подсказывает, пистолет – бесполезная, по сути, штука против такой, как Каору.
Что бы сейчас не происходило с моим новым телом, что бы ни давал мне этот чертов дракон Рю, так понимаю, все изменения – его заслуга, я сомневаюсь, что смогу противостоять ей, если она вдруг решит избавиться от меня так же, как от Синоды. И подобный вариант, кстати, совершенно не исключён. Подумаешь, одним трупом больше, одним меньше.
Просто те приливы могущества и силы, которые на меня накатывают, они крайне нестабильны. Вот сейчас, например, самое время появиться всплеску азарта, который приключился во время стычки с бандитами на подземной парковке. Но ни хрена! Нет его. Наоборот, состояние какой-то пассивности накрыло. Типа, куда вывезет.
Но самое поганое – я, хоть убейся, не понимал мотивов этой красотки. Мы с ней встретились на улице около получаса назад. Она вообще сопровождала Синоду, а значит, работала на него. Что, твою мать, происходит? На хрена она убила главу клана а теперь, как заведённая твердит одно и то же? Называет меня новым оябуном.
А главное, девица так и не объяснила ни-че-го. Я не смог добиться у нее ни одного разумного ответа.
– Теперь слушай внимательно, – голос Каору стал жёстким, деловым. – Сейчас мы едем в одно место. Там тебя уже ждут вакагасира. Как только мы тронулись, я разослала сообщения им всем и пригласила на срочное собрание. Тебе необходимо будет сообщить, что Синода-сама вынужденно «отошел от дел». Но им нельзя знают, что его убила я. Твоя задача – убедить вакагасира в том, что убил его ты сам. А соответственно, имеешь право претендовать на должность кумитё. Убедить нужно быстро. Решительно. И без лишних вопросов.
Я около минуты молча пялился в затылок этой сумасшедшей. Ждал, что она вот-вот рассмеется и скажет, мол, все предыдущие слова были шуткой. Ха-ха-ха!
Однако, девка оставалась совершенно серьезной.
– Подожди… – Я покачал головой, недоумевая с того, что мы на полном серьезе обсуждаем нечто подобное. – То есть это не прикол?
– Конечно, нет. – Каору небрежно повела плечом. – Мёртвый Синода – доказательство твоего права на звание оябуна. Вот его ты и предъявишь в качестве весомого аргумента. Кто сильнее – тот отец. Ты же знаешь принцип иерархии Ямагути-гуми? Отец – дети. А значит, если ты смог убить Синоду, тем более, традиционным способом…
Девица кивнула в сторону меча, лежавшего между сиденьями.
– Конечно, катана для такого случая подошла бы гораздо больше, но я не была готова к тому, что все произойдёт именно так.
– А к чему ты была готова? – Моментально уцепился я за ее слова.
Наконец-то, спустя более получаса у нас наметился хоть какой-то диалог на тему случившегося. Поэтому я собирался вытянуть из этого диалога все, что получится.
– И еще… Кто ты? Если сопровождала Синоду, значит, не случайный человек. Ты член группировки?
– Я?!
Каору так искренне рассмеялась, что у меня возникла полная уверенность в собственном идиотизме. Будто сказал несусветную глупость. Хотя, совершенно нормальный вопрос, по-моему.
– Нет, Такито-сан. Я – младший научный сотрудник, если выражаться более понятным тебе языком. – Девица стрельнула насмешливым взглядом в зеркало, любуясь моей недовольной физиономией. – Я помогала Синоде искать кое-что. Одну крайне забавную вещицу.
– Дракона? – Ляпнул я, но тут же прикусил язык.
На хрена вообще упомянул золотую статуэтку в разговоре с девкой, которая по-прежнему кажется мне очень ненадёжной особой?
– Его. – Кивнула Каору. – Я, видишь ли, давно занимаюсь этой темой. Пишу, так сказать, научные статьи. Являюсь, в некотором роде, специалистом по вопросам мифологии. Вернее… По одному конкретному вопросу. А ты… В общем, есть признаки, по которым можно определить, с кем у дракона образовалась связь. Некоторые внешние… мммм… особенности. Когда мы с тобой случайно встретились на улице… Думаю, ты понимаешь, там не было ни капли «случайности». Меня за тобой отправил Синода. Но я не знала, кого именно нужно привести. Вернее, не знала, кем ты окажешься. Синода давно искал статуэтку дракона Рю. Определённую. Ту самую, первую. Только она наделена настоящей силой. Когда мы остановились и я пошла за тобой, чтоб заманить в машину, Синода ни слова не сказал, что на данный момент ты и есть яладелец этой вещицы. Но стоило мне тебя увидеть… Я поняла, в чем дело. Времени что-то предпринять, не было. Мы вернулись, сели в автомобиль и только тогда я окончательно поняла, что задумал Синода. Поэтому…
Кауру небрежно пожала плечами. Это был жест, который говорил выразительнее любых слов. Девица намекала, что ей пришлось действовать, исходя из сложившихся обстоятельств.
Я выслушал ее рассказ молча. В принципе, он выглядел более-менее логичным, кроме некоторых моментов. Например, при чем тут Ямагути-гуми. Ну убила Синоду – избавься от трупа, что ли… Зачем тащить меня на встречу с «лейтенантами». Однако, уточнить столь волнующие детали я не смог.
Каору резко выкрутила руль вправо, заезжая в прогал между демами, и я понял, что мы прибыли к месту назначения.
Машина нырнула в проулок, который заканчивался тупиком. Не смотря на белый день, здесь царил легкий полумрак. Солнце словно не попадало в этот закрытый от посторонних глаз двор.
– Готов? – Каору обернулась и посмотрела на меня с улыбкой.
– Нет!!! – Совершенно искренне ответил я. – Вообще понятия не имею, как себя вести с вашими… вакагасира.
– Имеешь, – отрезала она. – Ты знаешь, как влиять на людей. Как заставить их поверить в то, что тебе нужно. А главное – ты знаешь, как выжить. Этого достаточно.
Мой мозг лихорадочно встрепенулся, а приступ паранойи пошел на второй круг своего активного развития.
Почему она так сказала? Такито Адачи точно не обладал всеми перечисленными девицей качествами. Есть ощущение, будто Каору говорила не о нем, а обо мне. Обо мне настоящем. Хотя такого точно не может быть.
Или может…А что? В этой реальности все немного иначе. Здесь, как минимум, по ночам улицы превращаются в место для прогулок демонов. Перерождение душ, все дела. Моя соседка, старушка-божий одуванчик – вообще кицунэ.
– Они должны поверить, что ты здесь по праву, – продолжала тем временем Каору, – Что ты – достойный преемник. Не давай им повода усомниться. Ни единого. Если кто-то попытается оспорить, подави его. Без колебаний. Жестоко. Чтобы другие поняли: ты – не тот, с кем можно играть. А остальное… Слушай, быть якудзой не так уж сложно. Там правил-то всего… Не раскрывай тайн организации, не покушайся на жен и детей других членов, не употребляй наркотики, не утаивай денег от организации. Все. А уж для оябуна тем более все очень просто. Ты будешь главным человеком, против слова которого никто не посмеет даже пискнуть. Идем.
Девица, не дожидаясь моего ответа, распахнула дверь автомобиля и выбралась наружу. Потом заглянула обратно в салон и с улыбкой сказала.
– Не забудь прихватить с собой Синода-саму. Это – твой входной билет на вечеринку.
Веселиться тоже надо уметь
Здание, к которому меня привезла Каору, на первый взгляд напоминало какой-то склад. Хотя по идее, что ему делать посреди жилого квартала? Японцы достаточно трепетно относятся к целевому распределению земли.
Однако, я не стал задавать вопросов. Не потому что не хотел, а потому что не мог. Я был чрезвычайно занят.
Слова сумасшедшей девицы насчет «входного билета» оказались вовсе не шуткой. Хотя, уже, наверное, итак понятно, с юмором у нее либо охренеть как плохо, либо наоборот слишком хорошо. Вон какие шуточки отмачивает.
– Нет. – Она покачала головой, заметив, что я из машины вылез, так сказать, с пустыми руками. – Бери его с собой.
– Кого «его»? – Уточнил я на всякий случай.
Мало ли, вдруг ошибаюсь. Не может ведь она настолько быть отбитой, чтоб на полном серьёзе предлагать мне тащить с собой труп. Оказалось – может.
Это прямо совсем уже черт знает что выходит – среди бела дня, расхаживать, пусть в закрытом от посторонних глаз месте, но все же с убитым главой Ямагути-гуми в обнимку.
– Такито… – Девица тяжело вздохнула, окинув меня с ног до головы очень выразительным взглядом, словно пыталась понять, дурачок я или нет, – Синоду бери.
Ответ ее был гораздо короче, чем то, что она хотела сказать изначально. В глазах девицы я отчетливо прочел целый список разнообразных эпитетов, предназначавшихся мне. И думаю, в длинном перечне метафор и образных сравнений не было ни одного приличного слова.
– Пожалуй, после такого, между нами точно не будет условностей. – Пробормотал я себе под нос, вытаскивая мертвого мафиози с заднего сиденья автомобиля.
Каору, не дожидаясь, пока я справлюсь с поставленной задачей, уже подошла ко ходу. Что мне ещё оставалось?
Естественно, двинулся за ней. Мы двинулись, так, наверное, точнее – я и Синода, который весьма удобно устроился на моем плече. Пришлось закинуть его, как мешок картошки.
И здесь я снова подумал о том, что Такито не мешало бы больше времени уделять своей физической подготовке. Потому что под весом Синоды я чувствовал себя очень даже некомфортно.
– Что ж ты так разожрался… – Тихо бубнил себе под нос, двигаясь вслед за Каору. – А говорят, вы только рыбой питаетесь и горсткой риса. Кабан, блин…
Мы вошли в полутемное помещение. Сначало оно мне и правда показалось чем-то навроде склада.
Девица бодро топала вперед. Я плелся за ней. Синода болтался у меня на плече, как тряпичная, набитая мокрым цементом кукла.
– Может, поможешь? Или тебе нравится смотреть, как мы тут с покойником в обнимку приплясываем? Мне кажется тебе не помешает присоединиться. Я – за ноги. Ты – за руки. – Поинтересовался я у Каору, намекая на посильное участие в переноске трупа с ее стороны.
Она шла впереди, будто на утренней прогулке, эротично покачивая бедрами из стороны в сторону. После моих слов оглянулась через плечо:
– Зато смотришься эффектно, – улыбнулась Каору. – Почти герой боевика.
– Герой боевика не выглядит как забойщик со свинофермы. Дай хоть салфеток, а?
– Потом, – ответила она, и в ее глазах мелькнули искорки насмешки.
Не знаю, что так веселило эту девку, но она явно еле сдерживалась, чтоб не захихикать.
Внезапно помещение, погруженное в полумрак, по которому мы двигались вперёд, закончилось дверью. Каору толкнула ее, даже не остановившись. Моментально в глаза ударил яркий свет, ослепляя меня. Я заморгал, едва не выронив бедолагу Синоду.
Мы переступили порог и оказались в помещении, достойном занять главное место на первой странице журнала, описывающего образ жизни якудза.
Это уже не был полутемный склад. Скорее нечто вроде просторного лофта с низкими столиками для чаепития, расставленными прямо на полу. Вокруг них, на плотных, расшитых подушках, восседали два десятка мужчин в дорогих костюмах. Из-под воротничков их рубашек виднелись разнообразные части татуировок. Это были вакагасира, лейтенанты Ямагути-гуми.
Еще вдоль стен я заметил бочки. Штук десять где-то. Правда, не понял их назначения. Некоторые – с иероглифами «сакэ», другие – с непонятными символами. Думаю, какой-то левый алкоголь, предназначенный для впаривания иностранцам. Сами они такое пить не станут. Традиции…
Лица якудз казались вырезанными из камня. Суровые, непроницаемые, без малейшего намека хоть на какие-то эмоции. Наивные… Они не знают, что приготовила им сумасшедшая девица.
Из-за напряжения, весевшего в комнате, воздух казался слишком плотным, осязаемым от запаха дорогого одеколона и едва уловимого, но отвратительного аромата опасности, исходившего от этих людей.
Хотя, чисто внешне, все выглядело максимально прилично. На низких столиках возле каждого из якудз стояли чашки, заварники, тарелочки с какой-то хреновиной. Видимо, сладости.
Самое «подходящее» место и время для чаепития, блин. Как же они повёрнуты на всей этой традиционной херне. Поди еще и бонсай выращивают, пока решают, кто кого зарежет?
– Доброго дня, братья. Прошу приветствовать Адачи-сама, – Каору своё выступление начала сразу, не тратя время на лишние разговоры. Ее голос прозвучал слишком театрально, заполняя тишину. – Возрадуйтесь. Я привела вам нового «отца».
Собственно говоря, мне подумалось, что девица очень даже права. Ни к чему затягивать. Перед смертью не надышишься. Эта поговорка сейчас казалось чрезвычайно уместной. Потому как есть ощущение, кто-то кого-то точно может убить.
Я сделал несколько шагов вперед, выходя из-за Каору, а затем швырнул Синоду на пол. Ровненько в центре того квадрата, который образовывали столики якудз.
С моей стороны это не было желанием усилить эффектное появление нашей компании. Ровно как и продолжить театральное выступление Каору. Я просто задолбался держать этого чертового Синоду. Тяжёлый, зараза.
Труп шлепнулся на пол с глухим, неприятным звуком.
Лица вакагасира вытянулись и обрели такой вид, будто я только что осквернил каждый сантиметр «храма якудза».
– Ваш оябун мертв. Это я его прикончил.
Заявил громко, четко. Чтоб все расслышали. Не хотелось бы повторять дурацкую фразу дважды. Она мне показалась очень нелепой. Вспомнилась сцена из старого фильма про ментов, который я видел в прошлой и уже слишком далеко жизни.
«Это наша корова и мы ее доим».
Черт его знает, почему именно эти слова всплыли в памяти. Показалось, ситуация больно уж похожая.
Несколько минут в помещении стояла тишина. Напряжение повисло в воздухе, густое, как туман. Потом один из якудз, здоровый детина со шрамом через всю щеку, медленно поднялся с подушки, аккуратно поправил брюки и шагнул вперед. Его глаза сузились.
– Ты смеешь… – Начал он.
И тут я почувствовал странное ощущение. Мне вдруг стало смешно. Серьёзно. Приступ неуместного веселья сильно напоминал ситуацию на парковке. Только там меня накрывало волной трудно объяснимого могущества, а тут – просто очень хотелось рассмеяться якудза в лицо.
И могу дать руку на отсечение, это точно были не мои эмоции. Такое чувство, будто дракон, чтоб его приподняло и ударило, конкретно в данный момент решил повеселиться. Причем, решил очень даже намеренно. Я едва сдержал смех, рвущийся из груди.
Что не превратить столь трагичную и напряженну ситуацию в форменный цирк, я сурово нахмурился, сжав зубы, а потом, процедил не менее мрачным тоном:
– Не смею. Просто делаю.
Я легонько пнул ногой труп. Хотя, отвечаю, совершенно не планировал совершать ничего подобного. Я же не самоубийца. Во мне просто будто все черти разом проснулись.
– Вот так. – Добавил я и еще раз легонько пнул мертвого Синоду.
Шрамистый взревел, как раненный медведь, его рука нырнула под пиджак, доставая нож. Ну как нож… Больше похоже на тот меч, которым Каору зарезала оябуна.
Двое других вакагасира, сидящих ближе к выходу, мгновенно вскочили на ноги и достали пистолеты. Видимо, эта парочка оказалась не столь щепетильна в соблюдении традиций.
А я, как бы, не герой из аниме, чтобы «выносить» всех в лоб. Если что-то подобное и происходило в этой новой жизни, то лишь с подачи дракона Рю. Теперь я на сто процентов уверен, что все мои странности и заскоки – результат нашей, так сказать, образовавшейся связи.
Мои, лично мои, навыки больше напоминают стиль уличного хулигана, который может дать в морду и быстренько красиво сделать ноги, а никак не мастера боевых искусств. Поэтому я повел себя так, как умел лучше всего – навел суету.
Понимая, что как только взбешенный якудза доберется до меня, я окажусь в крайне невыгодном положении, рванул к ближайшей бочке, резко толкнул ее в сторону Шрамистого – и липкая, пахнущая алкоголем жидкость хлынула на пол.
Мой противник, который столь некрасивого поведения не ожидал, искренне рассчитывая на честный бой, нелепо взмахнул руками, сделал несколько раз ногами «ножницы» назад-вперед, а потом благополучно со всей дури шлёпнулся на пол.
– Эй, это же ликёр премиум-класса! – возмутился кто-то из вакагасира.
Мне некогда было оправдываться и уж тем более извиняться. Поэтому гневное высказывание особо практичного из якудз я проигнорировал.
Подскочил ко второй бочке и так же резко толкнул ее под ноги «стрелкам», пытавшимся прицелиться. Палить во все стороны они опасались. Все же в помещении полным-полно «братьев». Выйдет некрасиво, если пулю словит кто-нибудь из них.
Первый «стрелок», который оказался прямо на пути бочки, попытался ее перепрыгнуть, но в итоге, сделав резкий жест рукой, все же выстрелил. В потолок. Второй избежать встречи с бочкой не смог. Она подбила его под ноги и, прихватив якудзу с собой, покатилась вперед, расплёскивая содержимое.
– Осторожно, там мокрый пол! – крикнул я бедолаге, хотя на самом деле думал совсем о другом.
Я думал о драконе и о том, какая он сволочь. Развлекается за мой счет. Однако времени на то, чтоб углубляться в подобные размышления совсем не было.
Пока Шрамистый пытался подняться с пола, елозия по огромной луже липкого и скользкого ликёра, я схватил столик, который находился ближе всего, уронив на пол чашку, и со всей дури вмазал якудзе по спине.
– Ай! Сука! – Взвыл он.
– Не матерись, тут же священное место! – парировал я, заодно подбирая его же вакидзаси.
Затем подумал буквально секунду и поступил совсем некрасиво. Зарядил ногой бедолаге в пах. Удар был сильным. Шрамистый, который почти смог подняться на ноги, сложился пополам, издав звук, очень похожий на стон раненого буйвола. Он больше не был похож на раненного оленя.
Не долго думая, я перехватил поудобнее вакидзаси, подскочил к тому «стрелку», что справился с бочкой, и резко, одним ударом воткнул меч ему предплечье. Потом, ни секунды не медля, выдернул обратно, развернулся к якудзе, который сидел ближе всего, и перекинул орудие ему.
– Держи, дружище. Пригодится.
Тот растерянно уставился на нож, потом на своего орущего от боли «брата».
– Это не я! – заблеял он, пытаясь отпихнуть вакидзаси обратно ко мне, но я уже отскочил в сторону.
– Да я вижу! – завыл раненный, прижимая к себе повреждённую руку.
Тем временем второй стрелок, который был явно более собранным, наконец, прицелился. Бочку он догадался отпихнуть в сторону. Но я уже пригнулся и, словно в боулинге, толкнул в него Шрамистого, который только-только, со стонами и бранью, поднялся на ноги.
Раздался выстрел.
– Ай, бля! Ты мне в ногу! – взвизгнул якудза со шрамом.
– Сам виноват. – Поучительно произнёс я. – Два раза отхватил, нужно было угомониться и присесть на задницу.
А потом меня вдруг очень резко отпустило. Волна искрящегося, безудержного веселья схлынула в один момент. Похоже, дракону надоело развлекаться и он решил перейти, наконец, к серьезному разговору.
Это, конечно, круто, что меня признала какая-то мифическая, потусторонняя сущность, но тот факт, что его желания и эмоции, влияют на мне поведение – мало радует.
Я сделал шаг вперед, наклонился, подобрал брошенный первым «стрелком» пистолет и выстрелил в сторону дальнего, очень дальнего угла, искренне надеясь, что пуля не срекошетит в обратную сторону.
Громкий звук эхом разнесся по комнате.
– Всё, спектакль окончен, – произнес я, оглядывая всех присутствующих.
Самое интересное, остальные вакагасира, не считая тех, что решили проявить активность, сидели на своих местах, не сдвинулись в сторону ни на сантиметр. Лица их по-прежнему оставались каменными. Выдержка, конечно, феноменальная.
– Ещё вопросы? – спросил я, давая «лейтенантам» возможность осмыслить произошедшее.
Судя по хмурым взглядам, вопросы были. Много вопросов. Но в этот момент. Каору вышла вперед.
– Синода-сама в последнее время был слишком увлечен поиском, – Начала она, будто между ее последними словами о новом «отце» и этим моментом совершенно ничего не случилось. Голос девицы был четкий, пронзительный, словно лезвие. – Слишком много времени, слишком много ресурсов он тратил на одержимость золотым драконом. Для вас это не секрет. Вы, его верные помощники и «сыновья», знали, что Синода-сама мечтал возвысить Ямагути-гуми до небывалых высот. Именно поэтому он нанял меня, о чем вам тоже известно.
Я напрягся. Судя по тому, что слова про статуэтку не вызвали удивления, якудзы знали о планах из босса. Так, выходит. Я взглянул на Каору, пытаясь прочесть ее мысли, но лицо девицы было непроницаемым.
Вакагасира же, напротив, явно поняли, о чем идет речь. По их физиономиям пробежала волна узнавания, кто-то кивнул, кто-то обменялся взглядами. Черт, так они реально знали о планах Синоды!
– Он искал его везде, – продолжала Каору. – Посвятил этому все свое время, забыв о насущных делах клана. Но дракон не нуждается в том, чтобы его искали. Дракон сам находит того, кого сочтёт достойным.
Девица замолчала, выдерживая паузу, затем повернулась ко мне. Я уже в тот момент понял, что она сейчас скажет. Вот ведь дрянь! Эта девка с самого начала планировала сослаться на дракона. Она просто поглумилась, заставив меня разыгрывать дурацкий аттракцион с якудзами.
– Дракон сам нашёл Синоду-сама. – Повысив голос выкрикнула девица. – Только сначала он выбрал того, кто стал его хранителем. Это – Такито-сама.
Слова Каору прозвучали, как гром среди ясного неба.
В зале снова воцарилась гробовая тишина, но на этот раз она была наполнена не напряжением, а чистейшим, неподдельным шоком. Некоторые из вакагасира открыли рты, другие просто уставились на меня. Их глаза были полны непонимания. У каждого во взгляде читался вопрос: «Кто?! Он?!»
Пожалуй, если бы я начал громко блеять или пускать ушами мыльные пузыри, якудзы удвились бы гораздо меньше.
– Он – воплощение силы, которая всегда была целью Синоды-самы, – продолжала Каору, словно наслаждаясь произведенным эффектом. – Но Синода-сама был слишком слаб, чтобы совладать с подобной мощью. Он хотел ее подчинить, а дракон не подчиняется. Он правит.
Девица подошла ближе ко мне, ее рука едва заметно коснулась моей спины.
Едва я почувствовал пальчики красотки, меня вдруг прибило волной необъяснимой энергии, словно прикосновение Каору зарядило все тело. Это было почти физическое ощущение и оно очень отдаленно напоминало те эмоции, которые возникали благодаря дракону. Я вдруг понял, что если сейчас кто-нибудь из вакагасира решится на протест, случившееся на парковке станет маленьким детским развлечением.
