Zitate aus dem Buch «Мост через бездну. Импрессионисты и XX век»
Есть такие люди, абсолютно обособленные личности, вне зависимости от того, какую жизнь они проживают. Это именно личности, а личность – это человек, который определяет сам себя, а не его определяют.
Ведь время – это не абстрактное понятие. Время всегда материализовано.
А как говорить о картине, которая сама и есть эта информация, но в ней нет рассказа, который мог бы дать нам зацепку? Ты понимаешь все, что здесь изображено, но как это передать словами?
У Анны Ахматовой есть замечательные стихи, она говорила:
Что войны, что чума? – конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?
Импрессионизм – уникально позитивное искусство, далекое от социальной проблематики. Никаких классовых столкновений. Есть только море и есть игра облаков. Есть прекрасные женщины, есть их роскошные туалеты, есть воздух, которым они дышат, есть этот прекрасный мир и добро. Весь импрессионизм абсолютно позитивен.
Если попробовать одной фразой определить творчество Винсента Ван Гога, подобрать эпиграф к нему, то лучше всего подойдут слова самого художника: «Эта огненная печь творчества». Лучше, чем сказал он сам, сказать невозможно. Точнее определить сущность его художественного ядра невозможно. Эта огненная печь творчества…
Когда он умер, его верный ученик, его апостол, Николай Суетин сделал ему супрематический гроб. Малевич был положен в этот супрематический гроб, в этом супрематическом гробу его повезли в Москву. В подмосковной Немчиновке у него была дача, там Николай Суетин поставил большой супрематический куб, и там был захоронен прах Малевича. Это все сделали его ученики, во главе которых стоял Николай Суетин. Они оставались верны ему. Они работали духовно, душевно и практически – в тесной связи с ним. Конечно, фотографии этого супрематического гроба и суетинского куба сохранились. А вот могила была утрачена. Куда девался его прах? С прахом всегда бывает так, прах может куда-то подеваться. Даже идеи, данные человеком, далеко не всегда сопряжены с его именем. И очень часто идеи, осуществленные Малевичем, приписывают совсем другим людям. Но все-таки это сделал он, великий гений русского Возрождения, великая гордость нашей отечественной культуры. Человек будущего, к сожалению, нами вовремя не оцененный.
Это живопись, которая помимо безграничной описательности, имеет еще и то, что мы называем словом «фактура». Это не просто живопись – как мазок на холсте, как отпечаток кисти на холсте. Чем больше вы всматриваетесь, тем больше вы понимаете, что это этот мазок на холсте превращается на ваших глазах в живописный барельеф. Живопись меняет фактуру. Как она ее меняет? Так же, как природа меняет ландшафт. Это ландшафтные картины.
Есть формы абсолютно открытого сознания. Не закрытого, как у большинства людей, у которых сознание сосредоточено на ежедневных бытовых проблемах, оно не свободно, оно закреплено за ежедневными заботами, а открытого, когда оно абсолютно свободно.
У Плавинского архаическое, свободное сознание, которое создает монтаж природы, культурных форм, эпох. В его картинах запечатлено живое, разрушающее и творящее время, выраженное через культурную художественную форму. Это необыкновенно актуально. Актуальны художественные и философские вопросы – те, на которые мы сегодня не можем дать ответ. Это вечные вопросы, на которые мы вечно даем ответы, и никогда не можем ответить до конца. И поэтому искусство Плавинского, его художественное творчество, с одной стороны, обращено в бездну бесконечного, архаического и непознаваемого по глубине времени, а с другой стороны, оно бесконечно актуально.
