Buch lesen: «Россия, которую мы потеряли. Извлечения из книги архидиакона Павла Алеппского «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века»»

Schriftart:

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

(ИС Р23-309-3181)

Забытая книга о забытой стране

«Если бы у греков была такая же строгость, как у московитов, то они и до сих пор сохраняли бы свое владычество».
(Архидиакон Павел Алеппский, из книги «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века»)

Своеобразным рубежом в истории нашей Церкви является середина XVII века. Могущественное влияние на государственные дела и общественную жизнь, какого достигла Русская Православная Церковь при святейшем патриархе Никоне, не наблюдалось ни до, ни после него. К этому моменту истории Церковь подошла, обогащенная сокровищами духовного опыта, накопленного в предшествовавшие века. Это и позволило ей выстоять в суровых испытаниях второй половины XVII века, преодолев раскол церковный, размежевание с государственной властью и «соблазны» синодального периода. Тем более знаменательным представляется то, что как раз в это время появилось единственное в своем роде обширнейшее описание жизни России и Русской церкви под названием «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским».

Эта редкая книга представляет собой путевые дневники и записи архидиакона Павла, неутомимого в своей любознательности православного сирийца, оставившего нам живые картины прошлого и описавшего все, что встречалось ему. Переоценить этот труд невозможно. Более 1000 страниц рукописи содержат в себе россыпи бесценных сведений и зарисовок с натуры. Здесь описания русской природы, городов, сел, монастырей, церквей, их убранства и устройства со множеством редчайших подробностей, свидетельства о быте и нравах различных слоев общества, зарисовки характеров русских людей, в том числе виднейших деятелей того времени: царя Алексея Михайловича, патриарха Никона, бояр, князей, духовенства, сведения о государственном и церковном устройстве и управлении. Особенно интересны сведения о богослужении того времени и его особенностях, взаимоотношениях Церкви и государства, важных событиях государственной и церковной жизни, о духовно-нравственном состоянии русского общества середины XVII века.

Патриарх Антиохийский Макарий III (1600–1672).

Возглавлял Антиохийскую Православную Церковь с 1648 по 1667 гг.

Словом, перед нами нечто вроде огромного полотна, в четких линиях и ярких красках изображающего картину или образ России, созданный остроумным, доброжелательным и в то же время объективным человеком.

Павел Алеппский не просто путешественник и сторонний наблюдатель. Он высокопоставленный клирик Антиохийской церкви, приехавший в Россию в составе делегации, имевшей весьма деликатные задачи. Его отцу, патриарху Антиохийскому, предстояло, с одной стороны, испросить материальную помощь для своей патриархии, с другой – своим авторитетом послужить решению ряда русских церковных дел, в чем тогда остро нуждалась наша Церковь. Антиохийская церковь, наряду с другими православными Церквами, пользовалась в России XVII века огромным почитанием. В связи с этими архидиакон Павел имел свободный доступ к таким областям церковной жизни, которые были наглухо закрыты, по традициям того времени, для всех неправославных иностранцев. Последние, например, не имели права входить в русские храмы и монастыри, присутствовать за богослужением, тем более – в алтаре. Их передвижение в городе было очень ограниченным, личные контакты с населением строжайше запрещены. Архидиакон Павел оказался свободен почти от всех подобных запретов. Он имел возможность знакомиться со всеми сферами русской жизни. Немалое значение имело при этом то, что к жизнерадостному, общительному молодому сирийцу прониклись искренними личными симпатиями почти все русские, начиная от царя и кончая должностными лицами. Некоторые чиновники, желая удовлетворить любознательность архидиакона, сообщали ему сведения особой государственной важности.

Павел Алеппский с дружелюбным вниманием изучал жизнь Русской церкви и духовное состояние русского общества. Одновременно он зорко подмечал то, что могло вызвать порицание.

Не все в его книге может быть безусловно принято на веру, кое-что нуждается в критической проверке или уточнении, так как архидиакон Павел часто ориентировался на рассказы и слухи. Собственное восприятие явлений русской действительности гостем из Антиохийской церкви, его оценки многих фактов не могут не быть субъективными. Подобные черты характерны для любого мемуарного произведения, однако ценность литературно-исторического труда от подобных неизбежных недостатков никогда не уменьшается, тем более что для истории важно не только то, что видит современник, но и то, как он видит.

«Путешествие» архидиакона Павла в гражданской и церковной исторической литературе использовано мало в сравнении с тем неоценимым богатством, которое оно представляет. Этот литературный источник известен давно, но он служил в основном справочным материалом для авторов, пишущих о средневековой русской истории. Между тем этот уникальный памятник заслуживает специального внимания.

Мы поставили себе задачей постараться выбрать из обширных дневниковых записей архидиакона Павла, где вперемешку собраны сведения о самых разнородных предметах, то, что относится к русской церковной и общественной жизни, и систематизировать эти данные по тематическим разделам.

Набожность и благочестие русских

Врата борьбы, пота, трудов и пощения

Оказавшись в Московии, мы вступили, читатель, во врата борьбы, пота, трудов и пощения, ибо все в этой стране, от мирян до монахов, едят только раз в день, хотя бы это было летом, и выходят от церковных служб всегда не ранее, как около восьмого часа¹, иногда получасом раньше или позже. Во всех церквах их совершенно нет сидений. После обедни читают девятый час, причем все миряне стоят, как статуи, молча, тихо, делая беспрерывно земные поклоны, ибо они привычны к этому, не скучают и не ропщут. Находясь среди них, мы приходили в изумление. Мы выходили из церкви, едва волоча ноги от усталости и беспрерывного стоянья без отдыха и покоя. За утренней службой непременно читают каждый день три анагносис, то есть чтения из толкований на Евангелие, и иное из Патерика. Точно также вечером после повечерия читают канон кафимеринос (ежедневный). Поста до девятого часа² они не знают, ибо во все праздники, как большие, так и малые, они и без того постятся до девятого часа. Что касается нас, то, как нам советовали, учили и предостерегали нас друзья, которые уже бывали в этой стране и знали, каков нрав у жителей, мы волей-неволей к ним приноравливались и что они делали, тому подражали и мы.

Сведущие люди нам говорили, что, если кто желает сократить свою жизнь на пятнадцать лет, пусть едет в страну московитов и живет среди них, как подвижник, являя постоянное воздержание и пощение, занимаясь чтением молитв и вставая в полночь. Он должен упразднить шутки, смех и развязность и отказаться от употребления опиума, ибо московиты ставят надсмотрщиков при архиереях и при монастырях и подсматривают за всеми, сюда приезжающими, нощно и денно, сквозь дверные щели, наблюдая, упражняются ли они непрестанно в смирении, молчании, посте и молитве, или же пьянствуют, забавляются игрой, шутят, насмехаются или бранятся.

Если бы у греков была такая же строгость, как у московитов, то они и до сих пор сохраняли бы свое владычество. Как только заметят со стороны кого-либо большой или малый проступок, того немедленно ссылают в страну мрака, отправляя туда с конвоем, сопровождающим преступников, – оттуда нельзя убежать, вернуться или спастись – ссылают в страны Сибирии добывать многочисленных там соболей, серых белок, черно-бурых лисиц и горностаев, – в страны, удаленные на расстояние целых трех с половиною лет, где море-океан и где уже нет населенных мест. Так сообщали нам люди, достойные веры и писавшие об этом предмете.

Обычаи и традиции

Большая часть дней здесь, в этой стране московитов, праздники, ибо в большую часть дней звонят в большие колокола, назначенные исключительно для воскресений и великих праздников, а также для праздника особенно почитаемого святого, преимущественно когда совершается память их новых святых, как мы потом это поясним, – не так, как в Молдавии, Валахии и у казаков, где звонят в большие колокола только в канун воскресений и великих праздников.

Ничто не приводило меня в такое умиление, как звон во все колокола накануне воскресений и праздников в свое время и в полночь. Земля дрожала, и гул колокольного звона, подобного грому, восходил до небес. И что им мешает обращать все дни в праздники и торжества? Ежедневно они бывают в церквах за обедней, и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви, мужчины, малые дети и женщины, причем всякий приносит, по их обычаю, для церкви одну или несколько свечей, из коих к каждой приклеена копейка. Во всех их церквах выходят от обедни ежедневно только после третьего часа³, до которого они постятся, а не так, как мы о них слышали, будто у них есть церкви, в которых служат обедни в полночь и на заре для путешественников; это неправда, ибо все дороги озобилуют церквами, и куда бы кто ни поехал, останавливается слушать обедню в ближайшей церкви. Всему этому причиной их великое желание постоянно бывать у церковных служб.

Церковь у белой стены в Кремле. XVII век.

Мы дивились на порядки в их церквах, ибо видели, что все они, от вельмож до бедняков, прибавляли к тому, что содержится в законе, канонах и постановлениях типикона, постоянные посты, неуклонное посещение служб церковных, непрестанные большие поклоны до земли даже по субботам и воскресеньям, хотя это не дозволено, пост ежедневный почти до девятого часа или до выхода от обедни, а не так, как повелевает закон поститься только по средам и пятницам. Выходят они из церкви в одно время, будет ли это в воскресенье, или в господский праздник, или в будний день.

* * *

Войдя в церковь, долго молятся перед иконами, ибо у них нельзя молиться иначе, как пред иконой, устремив на нее взоры, то есть, они действительно преклоняются перед ней, а не так, как мы молимся кое-как. По причине великой любви своей к иконам, они, если не видят издали иконы или купола церковного, не молятся. Такова их вера. Помолившись на иконы, они оборачиваются и делают поклон головой присутствующим на все четыре стороны. Так они делают не только в церквах, но и в своих домах, ибо в каждом доме непременно есть иконы не только внутри, но и снаружи над дверьми, как мы выше сказали. Стоят они в церкви неподвижно, как камни, и все с открытыми головами, от священников и властей до простого народа. Их крестное знамение совершается ударом пальцами о лоб и плечи, причем они делают поклон, а не так как мы «чертим каракули». Так крестятся не только мужчины и женщины, но и маленькие мальчики и девочки, и мы дивились на них, что они делают поклоны головой присутствующим, как делают их отцы.

А что касается нас, то душа у нас расставалась с телом, оттого что они очень затягивают обедни и другие службы: мы выходили не иначе, как разбитые ногами и с болью в спине, словно нас распинали. Но да совершится воля Божия!

Набатный колокол.

Впрочем, они не заботятся прикладываться ни к иконам, ни к Евангелию за воскресной утреней, ни при получении антидора; причиною тому их благочестие, ибо они прикладываются к иконам раз в году, а именно в воскресенье Православия, после того как они вымоются и наденут чистое платье. Если случится с кем-либо из них осквернение, тот отнюдь не входит в церковь, но становится вне ее. Если муж имел сообщение с женой, то они тотчас омываются, но не входят в церковь, не прикладываются к иконам и не касаются их, как мы это видели своими глазами в Москве у торговцев иконами, пока священник не прочтет над их головой молитву, нам неизвестную, и не благословит; тогда они входят в церковь. Мы наблюдали это, краснея за них. В особенности накануне воскресений бывало, что все они, придя, становились вне церкви; священники выходили к ним и читали над ними молитву, дабы они могли войти в церковь.

Когда в церкви присутствовал наш владыка патриарх, то большинство их, от воеводы до простолюдинов, подходили к нему под благословение, причем кланялись ему до земли перед и после; это делали даже маленькие дети и священники. Таков их обычай. Женщины становятся на одной стороне, а мужчины на другой, и первые не отделены решеткой и стоят без покрывала. Таков обычай их во всей этой стране.

* * *

Литургия у них совершается чрезвычайно продолжительно, со всяким страхом и смирением. Они неукоснительно остаются в церкви до тех пор, пока священник не совершит отпуста, и уходят по прочтении девятого часа.

Церковное пение казаков⁴ радует душу и исцеляет от печалей, ибо их напев приятен, идет от сердца и исполняется как бы из одних уст; они страстно любят нотное пение, нежные и сладостные мелодии. У этих же московитов пение идет без обучения, как случится, все равно: они этим не стесняются. Лучший голос у них – грубый, густой, басистый, который не доставляет удовольствия слушателю. Как у нас он считается недостатком, так у них наш высокий напев считается неприличным. Они насмехаются над казаками за их напевы, говоря, что это напевы франков и ляхов, которые им известны. Так же все они и читают.

* * *

Какая это благословенная страна, чисто православная! У всех на дверях домов и лавок и на улицах выставлены иконы и всякий входящий и выходящий обращается к ним и делает крестное знамение; также, всякий раз когда они проходят мимо дверей церкви, издали творят поклоны пред иконой. Равно и над воротами городов, крепостей и укреплений непременно бывает икона Владычицы внутри и икона Господа снаружи в заделанном окне, и перед ней ночью и днем горит фонарь; на нее молятся входящие и выходящие. Также и на башнях они водружают кресты. Это ли не благословенная страна? Здесь, несомненно, христианская вера соблюдается в полной чистоте. Бывало, когда они приходили к нашему владыке-патриарху за получением благословения, то, помолившись на иконы и поклонясь присутствующим, они приближались к нему, дабы он благословил их по-московски; при этом меня всего более умиляло, как они изгибали плечи⁵; но они уже так научены от блаженной памяти своих отцов и дедов. Исполать им! О, как они счастливы! ибо все дни их радостны как праздник: нет заботы о хараче, о потерях, о долгах, а есть забота лишь о том, чтобы спешить из дома в церковь, из церкви домой, в благодушном настроении, ликующими и радостными. Что касается зависти и иных пороков, всех вообще, то они этого не знают.