Пробуждения

Если честно, нарвался я не Оливера Сакса случайно. Искал в интеренете, как с мигренью воевать. Мне поисковик и выдал отрывок из его книги, которая так и называется Мигрень. Решил почитать, что это такое, и как с ним бороться. Начал читать, и не смог оторваться. У него есть редкий талант популяризатора науки. Он умеет рассказывать вроде как об очень заумных и не очень итересных вещах очень интересно. В этом плане могу его сравнить с Перельманом, на книгах которого я вырос, Александром Никоновым и Чезаре Ломброзо. Тому, кто еще не ознакомился с творчеством Александра Никонова, тоже настоятельно рекомендую. Я не согласен с его выводами по поводу экономики и социологии, но все его книги читаю с огромным удовольствием, получая из них массу интересной и очень необычной информации и взгляд на проблемы с совершенно необычной стороны. Все книги Оливера Сакса так же настоятельно рекомендую всем, у кого интересы простираются дальше удовлетворения потребностей. Читаю все его книги с огромным удовольствием.

Мое знакомство с Саксом началось со случайно опавшей в руки «Человек, который принял жену за шляпу» – это такая редкое взрывное сочетание юмора и психиатрии, что автором я была покорена навсегда. Поэтому начинала читать «Пробуждения» в полной уверенности, что мне понравится. И оказалось, что у Сакса настоящий литературный талант, не только юмористический, но и лирический. Я как будто сама вместе с ним и его пациентами пережила все те чудесные исцеления, удачные и не слишком. И да, читается как фантастика, хотя все чистая правда, как ни сложно поверить как в существование надолго уснувших людей, так и проснувшихся и вернувшихся к жизни надолго или на совсем краткий срок. После такого опыта, знаете, начинаешь ценить каждый свой день и восхищаться современными достижениями медиков.

Мне очень понравилось содержание и размышления автора, особенно о вреде механистического подхода в современной медицине и клиниках.

Понравилось, что для него больные – живые личности, к которым нужен индивидуальный подход, у которых есть свои потребности и права, о специфике протекания мыслительного процесса у людей с синдромом Паркинсона и летаргического энцефалита (особенно моменты о восприятии пространство-времени).

Очень важен и интересен акцент на том, что для Сакса пациенты – это не больные люди, объекты для наблюдения, не мишени для медикаментозного и хирургического вмешательства, а люди с определенными внутренними конфликтами и физическими сложностями, в первую очередь всегда люди!

Сложным оказался язык, все же терминология проскальзывает моментами, без этого тяжело объяснить различные явления и понятия связанные с применяемыми медикаментами. Но эти сложности того стоили.

Очень рекомендую эту книгу, хорошо идет с книгами Лурии, на которого часто ссылается автор.

Что я знала об энцефалите до того, как прочитала "Пробуждения"? - Что его переносят клещи, что нужно обрабатывать себя и одежду репеллентами при походах в лес и не забывать осматривать себя и близких на природе на наличие кровососов на коже и одежде. Что хорошо бы сделать профилактическую прививку, которая с высокой степенью вероятности защитит, если вдруг что. Что при укусе нужно аккуратно снять с себя клеща и как можно скорее доставить его в лабораторию (и молиться), чтобы убедиться, что он не энцефалитный. А если (не дай Бог) он все же энцефалитный - бежать к врачу за уколами иммуноглобулинов и надеяться, что это поможет.

Что я знаю теперь? - Что энцефалит бывает не только клещевой. Что существуют другие виды энцефалита, в том числе летаргический (эпидемический), который неизвестно откуда берется, передается от человека человеку воздушно капельным путем, приводит к катастрофическим последствиям инвалидности или к смерти и никак не лечится!

Книга посвящена описанию последствий перенесенного летаргического энцефалита и попыток его лечения с разной степенью успешности и побочных эффектов; посвящена разнообразию проявляющихся симптомов одной и той же болезни и неповторимости реакций на одно и то же лекарство.

Это одна из самых страшных книг, которые я читала. Кунц, Кинг, Лавкрафт? Не смешите меня! Их фантазии - ничто по сравнению с реальностью, которую описывает Сакс.

Это же непередаваемый ужас - осознавать, что творит твое тело, но не иметь никакой физической возможности препятствовать его действиям...

Это невероятное счастье - спустя 20 (30, 40, а то и 50) лет вернуться из плена собственного тела и снова иметь возможность жить! говорить! просто быть собой!

И еще больший ужас - понять, что отпущенное провидением время исчисляется днями, часами или даже минутами. Что надежды нет, нет просвета впереди, выхода нет.

Меня потрясла история пациента (не могу называть их больными, как это делает автор), который заболел, когда ему еще не было и 3 лет, и вся его осознанная жизнь, все 50 с лишним лет прошли в неподвижном беспомощном состоянии. Который в недолгий период просветления научился читать, чтобы уже совсем скоро потерять возможность воспользоваться этим навыком.

Меня потрясло разнообразие реакций и возможностей, которыми проявляется одно и то же заболевание:

За дрожательным тиком правой руки стало невозможно уследить глазом, частота дрожания возросла почти до трехсот в минуту (этот показатель был зафиксирован с помощью замедленной съемки).

— Что вы имеете в виду под застывшими позами? — воскликнул он. — Я просто вытер нос! — Но, Майрон, это невозможно. Вы хотите сказать, что то, что я воспринимал как застывшие позы, было всего лишь движением руки к носу? — Конечно, — ответил он. — А чем еще это могло быть? — Но, Майрон, — принялся увещевать его я, — эти позы разделяли многие часы. Не хотите ли вы уверить меня, что вам требовалось шесть часов, чтобы потереть нос? – Это кажется полным сумасшествием, – парировал мистер В., – и звучит страшно. Для меня это было нормальное движение, длившееся одну секунду. Вы хотите сказать, что мне требовались часы, а не секунды, чтобы потереть нос?

Галлюцинации, которые пугают самого пациента и всех вокруг. Галлюцинации, которые доставляют удовольствие. Неподвижность, которая переходит в неудержимое движение, и наоборот. Невозможность предугадать реакцию на лечение или на отмену. Недюжинная сила, бесконечная слабость. Невозможность найти оптимальную дозу лекарства, бессилие перед ситуациями "все-или-ничего"...

Неудивительно, что в своей книге Сакс описывает исключительных людей, доживших до (мягко говоря) преклонного возраста несмотря на болезнь. Слабые духом такого просто не выдержали бы.

Остается только скрестить пальцы и надеяться, что такая эпидемия не повториться...

P.S. Фрактальные коты Луиса Уэйна. В переводе, который мне попался, их назвали "хрустальными" ))

P.P.S. Если кому-нибудь удастся найти книгу «День огня святого Антония» Джона Г. Фуллера - дайте знать. Пока не могу найти даже автора.

В месте, которое мы назовем «Литературная вселенная», в галактике (пока смой крупной, но, я убежден, лет через 30 это уже будет не так) «Написанное людьми» вращается планета (самая крупная, и, при этом, обитаемая) под названием «Книжная». На этой планете много стран – самая большая и (что редко бывает в жизни) самая богатая, это, конечно, страна Художественной литературы. Страны драматургии, Поэзии – тоже легко обнаруживаются на глобусе данной планеты. А в стране киносценариев есть даже портал в другую галактику («Снятое людьми»). И на этой планете есть небольшая страна (размером с Румынию), которая называется страна Научпопа. Эта страна не такая богатая и большая как страна художественной литературы, но её история восходит к седой древности, к овеянной пылью веков традиции. Прародители этой страны не были королями – но они были рядом с королями, и, в отличии от куда более снобистской страны «чистой науки» - умели заставить себя слушать всех, а не только друг друга. В этой стране до сих пор есть жизнь, в то время как другие ветер истории смел с карты. Именно в этой стране есть совсем маленький городок, называющийся «Медицинский научпоп», куда мы и перенесемся. Этот городок (подчеркиваю, именно городок), конечно, бесконечно далек от статуса столицы или самого крупного города данной страны – и то и другое место плотно занято Биологическим (по совместительству еще и атеистическим, по крайней мере в тех кварталах, где речь идет об антропологии) научпопом (мэра этого города вы, конечно, все знаете ). И если города Физический научпоп или Математический научпоп могут попытаться потягаться со столицей, то Медицинскому здесь делать нечего – это как Твери тягаться с Москвой за звание столицы России: права у неё есть, и история есть, да только столицей она не станет. Но, с другой стороны, именно в этих городках, древних, но не уничтоженных урбанизацией, дышится совсем иначе. Пройтись по историческому центру, вдохнуть этот воздух, посмотреть на архитектуру, которую, в силу отсутствия денег не догадались снести и застроить торговыми центрами – вот за что мы любим древние города. И пусть иногда в этом городе и возникают (куда ж от этого деться) здания уродливого новодела (о нем я уже писал) – в силу экономическим причин они не могут уничтожить облик этого города. И все в этом городе знают семью Саксов. Семья Саксов для данного города очень большая и древняя – вообще, в стране научпопа фамильное значит мало, это не страна художественной лигатуры, поэтому фамилии там наперечет, а многих до сих пор её не имеют – тем ценнее то, что любой житель этого города знаком с Саксами. И, конечно же, при произнесении фамилии Сакс жители скажут имя – ЧКПЖЗШ (ода ему) – самый прославленный представитель данной фамилии, успевший побывать даже мэром этого города, да не просто мэром, а мэром в трудные времена (хотя для маленьких городков все времена трудные). Но, конечно, ЧКПЖЗШ далеко не единственный представитель семьи Саксов. У ЧКПЖЗШ есть младший брат, представитель той же ветви семьи Саксов – Антрополог . Как дети одних родителей они чрезвычайно похожи, причем Антрополог старательно пытается подчеркнуть это сходство – но, при одном взгляде становится понятно, кто в семье первая скрипка, а кто даже не вторая. Антрополог, в отличии от вальяжного и лощеного ЧКПЖЗШ полноват, носит толстые очки, и, конечно, ему далеко до харизмы и убедительности старшего брата. Но родственников не выбирают – они братья, и пусть младший навсегда в тени старшего, невооруженным глазом видно, что это родня. Роль ЧКПЖЗШ как главы семьи могли бы оспорить многие – в первую очередь представители другой ветви семьи Саксов. Семейная драма, характерная для древних семей – ЧКПЖЗШ, Антрополг дети не старшего сына, которые должны были унаследовать все, а среднего. И пусть в стране научпопа нет четко прописанного закона о наследии по праву первородства – эти общечеловеческие законы еще никто не отменил. И больше всего хотели бы их исполнения дети старшего сына, дети монографического подхода. Вообще, монографический подход в семье Саксов дал куда больше отпрысков, чем полиграфический. И по праву первородства, и по праву, существовавшему в стране научпопа, согласно которому созданные в рамках одной темы дети имеют больше прав (старый закон, идущий еще от тех времен, когда Страна научпопа была вассалом страны Чистой науки – те времена давно прошли) – представители ветви монографического подхода должны были быть главными. Но жизнь несправедлива – ЧКПЖЗШ самый известный, самый богатый, самый знаменитый представитель семейства Саксов, глава семьи, а дети, похожие на него (и явно появившиеся не без его участия) гуляют по всему городу медицинского научпопа, да и по всей стране научпопа в целом. Монографическая ветвь семьи Саксов намного многочисленнее полиграфической – это и тетя Мигрень , это и дядя Пробуждение , кузен Остров дальтоников и кузина Музыкофилия (дети младшего представителя монографической ветви), Галлюцинация (о ней я уже писал) - все это уважаемые члены городской общины (даже двоюродная племянница On the Move: A Life , давным-давно живущая в стране Автобиографий – желанный гость в этом городе просто в силу величия своей фамилии). И в данном случае речь пойдет о дяде для ЧКПЖЗШ и Антрополога – Пробуждении. Как представители более строго, в их понимании, научного подхода, все члены монографической ветви семьи Саксов похожи друг на друга. Дядя Пробуждение здесь не исключение. Подрабатывавший в свое время доцентом, да еще специализирующийся на одной узкой теме (черта, как я уже сказал, характерная для этой ветви), ему далеко до яркости и витальности ЧКПЖЗШ. Более того – там, где ЧКПЖЗШ мог завести толпу, соблазнить женщину – дядя Пробуждение может лишь усыпить. Это пример того самого человека, который перед рассказом притчи прочитает целую лекцию, что же такое притча и сразу же вторую лекцию – почему притчи так необходимы. После этого будет сама притча – но мало кто сможет её услышать, ибо мало кто сможет до неё досидеть. В то же самое время, что бы кто ни говорил – это Сакс, и как любой Сакс он умен, проницателен и, при этом, не лишен своего обаяния. Дядя Пробуждение (так-то понятно что не дядя, а скорее старший сын в монографической ветви, но, так уж получилось, что мы всех соотносим с главой семьи - ЧКПЖЗШ), конечно, не очень доволен, что его племянник-выскочка занял место, полагающееся по праву если не ему, то хотя-бы другому представителю его ветви. Ему не нравится нарочитая легкость племянника, то, как он легко и непринужденно говорит о темах, о которых так говорить, по мнению дяди, нельзя; то, как племянник игнорирует научную терминологию; то, как племянник, по мнению дяди, профанирует чрезвычайно важное знание. Не думаю, что племянник делает это из вредности – скорее их неприязнь это результат их непохожести. Если вы считаете своим другом ЧКПЖЗШ – сомнительно чтоб вы могли подружиться с дядей Пробуждением. Правда обратного эффекта нет – и, если вы сначала познакомились с дядей Пробуждением, не исключаю что вам понравится и ЧКПЖЗШ. Фундаментально образованный и эрудированный дядя Пробуждение (от Канта до Кантора, от Павлова до Лурии ) все-таки не лишен своих чувств – в частности, дядя Пробуждение сентиментален. Это как-бы вплетено в него – четкое понимание, что просветление это лишь временное в сочетание с той непроглядной тьмой, окружающей человека – не дает ему быть оптимистом. Краткосрочная победа и медленное-медленное угасание отразило на нем неизгладимый отпечаток – а семейная ветвь, из которой он родом, мешает ему переключиться на какую-то другую тему. Нет, Пробуждение не должен быть другим – он абсолютно органичен в своей жизни. Но если вы хотели продолжить знакомство с ЧКПЖЗШ, но в лице другого представителя семейства Саксов, мой вам совет – лучше познакомьтесь с Антропологом. Пробуждение как-бы балансирует между ярким, четким светом науки, и между тьмой мистицизма – но мистицизма не мракобесного, а того самого научного мистицизма, куда может съехать даже самый четкий и светлый разум. Как здесь может не проявиться мистицизм?

В течение последнего года мы наблюдали некоторые осложнения, связанные с длительным приемом леводопы — повторное появление ригидности, заикания и т. п., — но при всем том можно считать это состояние вполне терпимым, учитывая, что она была настоящим мертвецом на протяжении сорока восьми лет.

48 лет (это история Иды Т.) человек был, по факту, мертв. Не потерян, а именно медицински мертв – и возвращение его к жизни оценивалось, конечно, чуть большей вероятностью, чем воскрешение мертвеца – но, будем честны, когда человека, казавшийся мертвецом, воскресает – значит он не был мертв, а такой вердикт вынесли в результате плохого обследования. Но здесь то обследование было первоклассным – и воскреснуть при таком отсутствии неопределенности, боюсь, задача куда более сложная, чем воскреснуть необследованному мертвому. Тема относительности той грани, разделяющей мир живых и мир мертвых – ключевая для историй дяди Пробуждения. Что ни говори, (у меня, кстати, тоже вполне себе мистическое сознание – от которого не отказывается даже сам мистер Сакс, при всей его научности) – вернуться с того света дано не каждому, а эти истории показывают, что пребывание там может сильно изменить любого, и здесь мы подходим ко второму ключевому вопросу – вопрос этичности воскрешения. Фактически то, что проделывает Сакс – это попытка воскрешения из мертвых, просто воскрешение и смерть здесь предстают в чуть более широком, чем обычно, смысле. И здесь возникает этический вопрос, затронутый даже у Кинга в Кладбище домашних животных – надо ли это делать? Нужно ли дергать Бога за бороду именно в таких вещах? А если границы немного раздвинутся, и воскрешать получится уже полноценных мертвых – пусть с такими же эффектами и побочными действиями, как от применения левдопы? Ответ Сакса как врача – для больного сделано недостаточно, если не сделано все (как Януш Корчак , но про воспитание ребенка). Мой ответ был бы куда более осторожным –и здесь, видимо, вылезает мое мистическое сознание – как-выясняется куда более мистическое, чем у Сакса. Вопрос эвтаназии как-бы следующий после Пробуждения – и этот вопрос, как я считаю, может оказаться значительно проще, чем предыдущий. Ведь что такое отказ от жизни и принятие смерти, когда мы пересматриваем эти понятия сами по себе? И не потому ли люди, вернувшиеся оттуда, похоже, не очень хотят здесь оставаться? (Здесь было несколько абзацев с рассуждениями о жизни и смерти применительно к книге, но после того как я их перечитал – решил оставить все эти вопросы другим. Прочитав их можно было бы подумать, что книгу читать не надо – а я бы этого не хотел). Будете в городке Медицинский научпоп – не примените заглянуть к дядюшке Пробуждению. И если вы прорветесь через две плотно закрытых двери Введения, и сможете выдержать его научную речь – вы получите нечто большее, чем удовольствие от прочтения хорошей книги. Старику скучно и одиноко, вся слава досталась не ему – но это вовсе не потому, что он хуже. Просто он намного глубже – а, в наши времена, это не комплимент.