Саша
Мне было десять или одиннадцать лет, когда после летних каникул я перешла в другую школу и стала чаще появляться во дворе. Тем летом в нашем дворе появился новый мальчик. Он редко выходил из дома, и его появление всегда вызывало у нас с девчонками замешательство. В отличие от своей старшей сестры, смех которой было слышно издалека, он выглядел спокойным и даже слегка высокомерным. Хотя трудно по его лицу было понять, высокомерие это или какая-то защитная реакция на нас, банду дерзких девчонок выше его на голову!
Его сестра сильно старше меня и моих друзей, поэтому водилась с другой компанией. А Саша… казалось, что он не вписывался ни в одну дворовую шайку вовсе. Слишком интеллигентный, что ли. Аккуратный такой, одетый с иголочки: отглаженные брючки, голубая рубашка. И это летом! Как? Как он в таком виде мог лазить с нами по крышам, играть в «казаки-разбойники» прячась в подворотнях, и искать клады в заброшенных сараях с разным хламом? Нет. Он не мог. Однозначно.
Ни мог и не хотел. Он просто наблюдал за нами со своего балкона, оставаясь личностью загадочной и недосягаемой: по крайней мере, для меня.
Наступил учебный год. Я училась в первую смену и когда уроки заканчивались, обычно по поручению мамы забегала в магазин «Хлеб» и покупала булку хлеба, для себя булочку с помадкой, и шла домой. По дороге с аппетитом уплетая булочку. Но чаще это был просто хлеб, а булочку я покупала и съедала на переменке в школьной столовой.
Покупая просто хлеб, свежий, с ароматной хрустящей корочкой, вдыхая свежий воздух, как я могла удержаться! Я шла домой, приплясывая, и грызла горбушку хлеба, когда мне на встречу ко второй смене шёл он, Саша! По неизвестной причине я вся сжималась и замирала с откушенным куском хлеба, пока он проходил мимо. Его взгляд был просто уничтожающим! Вот провалиться сквозь землю, как было стыдно!
Почему он вызывал во мне такие эмоции? Ничего подобного рядом с другими мальчишками не возникало! Он ни разу не сказал мне ни слова осуждения. Но взгляд… Так повторялось не раз и ни два. И я всякий раз думала, что это случайность, что этого больше никогда не произойдёт. Но нет! Я наступала и наступала на «грабли» целый год.
А на следующий мы поменялись сменами и уже больше не сталкивались. Только иногда по выходным во дворе дома. А после девятого класса мы не встречались больше никогда. Может быть, он с семьёй сменил место жительства? Не знаю. К тому времени я влюбилась и уже не вспоминала про Сашку. Но этот год! Он врезался в мою голову, как условный рефлекс!
Нет, я не могу себе отказать – съесть что-то на улице. Редко, но это бывает до сих пор. И всякий раз я с опаской оглядываюсь по сторонам, вспоминая Сашу, его убийственный осуждающий взгляд, и замираю с куском во рту!
Мандаринки
Репетиция Нового года, начиналась у нас двадцатого декабря, в день маминого дня рождения, когда весь город наряжался к празднику, мела вьюга, и в воздухе витал особый новогодний дух. Мысли занимали рецепты новых салатов, щекотали вопросами: сколько же варить холодец? где достать свиные ноги? что подарить родным на праздник? И много, много всего другого, копошилось и суетилось в неуёмных человеческих головах в преддверии чуда, которое они создают самими, своими собственными руками.
Как и всем детям мне нравился Новый год. Пусть я жутко не любила холодец и запечённую в духовке рульку, которую по иронии судьбы, впервые съела на спор вместе с салом, именно на Новый год. Тогда она стала предметом детского спора с братом: кто круче? Но пока он ещё совсем маленький и не готов к таким суровым испытаниям как поедание рульки.
К дню рождения мамы мы наряжали новогоднюю ёлку, украшали квартиру, готовили небольшой стол и ели конфеты. Иногда торт. Мама была большой сладкоежкой. Как-то к новому году ей посчастливилось купить три килограмма московских шоколадных конфет. Видимо по блату. И пока работала, в течении дня по одной тягала из пакета. К вечеру она с ужасом обнаружила, что съела основную массу конфет. Придя домой, ей было стыдно смотреть детям в глаза.
Мы то что? Мы не могли даже предположить, что потеряли, и о чём так печалится мамочка. А соответственно и расстроиться. Ведь конфет на Новый год мы без того вдоволь получали от города: на ёлке в детском саду, в школе и даже у мамы на работе, было для нас два вкусных подарочка.
Жили мы трудно. Но всегда в день зарплаты и на праздники мама покупала торт. В этот раз этим тортом стала новинка томского пищекомбината с названием «Сказка». Обильно декорированный вкусным масляным кремом ярких цветов с листочками, грибочками и ягодками на поверхности. Дни рождения обычно организовывала мама, но я уже немного подросла и тоже мечтала создать праздник своими руками.
Сюрприз к новому году для мамы и братика в виде конфет и мандаринок планировалось замаскировать под украшения на ёлку. Я укутала их в фольгу, перевязала веревочками и тайно развесила на ёлку ещё числа тридцатого. Заранее. Хитро улыбаясь сама себе и воображая, сколько радости будет у братика и как удивиться и похвалит меня мама.
К вечеру тридцать первого декабря к нам в гости пришла мамина подруга тётя Галя со своими маленькими детьми. Они были забавными полуторагодовалыми двойняшками Лерочкой и Стасиком.
Лерочка и Стасик, смешными колобками вбежали в комнату, где невинно красовалась наша вкусненькая ёлочка. Пока я тискала Лерочку, Стасик потянул за мандаринку. Мандаринка соскользнула с веточки и я бросилась к Стасику, испугавшись, что с ёлки он сорвал стеклянный шарик. Крепкая хватка младенцев способна разрушить столь хрупкий предмет, как ёлочная игрушка. Но ароматная мандаринка не представляла опасности для малыша и избавившись от обертки, направилась прямиком в рот Стасика прямо с кожурой.
Шелест обертки сзади оповестил меня о том, что моя ёлочка лишилась ещё одного вкусного сюрприза. А Лерочка – своего беленького новогоднего платьица, теперь щедро испачканного шоколадом.
Дальше пошёл неконтролируемый термоядерный процесс, в результате которого я оттаскивала одного ребёнка, а второй в это время дергал за очередную игрушку. Я бежала её спасать и отпускала первого малыша, а тот галопом бежал обратно к ёлке. Нечто подобное я недавно видела в тик-токе. Дежавю.
Малышам хватило пяти минут, пока мамы болтали болтали на кухне. Смеясь и обсуждая что-то, совсем не смешное, они вошли в комнату и увидели плачевную картину: я лежу на полу, двумя руками поддерживая падающую ёлку, а с двух сторон маленькие грабители по очереди дергают с упавшего дерева шарики-мандаринки.
Возмущенное «Ааах», быстро сменяется заливистым смехом обоих мам, а я чуть не плачу от обиды. Их чуткий, новорожденный нюх, быстро раскрыл мои карты и сюрприз к празднику был бесповоротно испорчен. Достать новые мандарины, тогда было просто невыполнимой задачей.
К моему изумлению ситуация разрешилась в тот момент когда тётя Галя протянула мне сумку. В ней лежали мандарины! И миссия была спасена!
Рулька
Это сейчас, на новогодние праздники, выходные длятся десять дней, а раньше, если может вы вспомните, уже второго января люди, нехотя вставая, собираясь на работу. Но были те, кому что тогда, что сейчас на работу было идти не нужно! Это, конечно, школьники.
Все десять дней школьных каникул по телевизору показывали мультики, чудесные добрые сказки и удивительные фильмы для взрослых, которые детям тоже отлично заходили. Сейчас этим не удивить, а вот раньше, в простые будние дни детские сказки и фильмы не показывали. Только по выходным. Мультики два-три раза в день строго по десять минут! Не больше.
Зато, если выйти на улицу, развлечений можно было найти бесконечное множество. Миллион возможностей провести свободное время культурно и с пользой для здоровья: коньки, лыжи, горки. И миллиард не очень культурных, но тоже очень весёлых способов: срубить лопатками снежную иглу, попрыгать с крыши сарая в сугроб, проваливаясь по уши в пушистый снег, вырезать из наста сердечки и дарить друзьям, смеясь и разбивая о головы друг друга, тонкие хрупкие пласты.
Что только не придумает мы в детстве, чтобы не скучать!
Но, бывало, природа под новый год бывала в плохом настроении. В минус сорок копаться в снегу подолгу не с руки. Ещё немножко, ещё чуть-чуть и оказывалось, что всё, уже кранты! Нет никакой мочи развлекаться. Осознание холода в детстве почему-то всегда приходит неожиданно, когда пальцы уже нестерпимо ломит, щёки щиплет и слезы, предательски замерзая на лету, капают из глаз.
Как-то раз, первого января, так и случилось. Мы с братом строили во дворе снежную крепость с другими мальчишками и девчонками. Жар от возни и перетаскивания снежных глыб разливался по всему телу, рукавички превратились в ледяные клешни, а вот пальцы ног спустя час начали бить тревогу. Они совсем потеряли чувствительность. Вот-вот и начнут леденеть. Я остановилась, перебирая пальчиками в суконных сапожках, которые сейчас называют «Прощай молодость», прогоняя холод и дискомфорт, когда увидела брата. Ему было только пять, в то время как мне уже тринадцать. Разница в возрасте у нас большая, но мы всё же успели совсем немножко «поиграть» вместе. Он стоял и выл, втянув шею и высоко задрав плечики. Шарфик покрывал пушистый иней, а нос и щёки побледнели. Тихо так и обречённо выл, что без слов можно догадаться, что к чему.
И мы побежали домой. Вернее, я побежала, а он стоял, не в силах сдвинуться с места. Перепугавшись, я взяла его на руки и потащила. Надолго сил не хватило, у маленькой глисты, а братик выл и выл, сложив бровки домиком, глядя на меня глазами, полными боли, отчаяния и слёз, большими бусинами выкатывающимися наружу. Тогда я поставила его на землю и стала толкать. Он делал шажок за шажком реагируя на толчки отрывистым: А! А! А! Дотолкала до самого подъезда. Только там он пошёл самостоятельно.
Дома мама сразу растёрла ему ножки докрасна и сделала «тазик» с тёплой водой. Брат всё ещё в шубке и шапочке, но без штанов и обуток, засунул в воду окоченелые пальчики и громко всхлипнул. Мама каждый раз подливала всё больше горяченького, и вскоре пацан уже весело плюхал ножками в тазу, скидывая с себя жаркую одежду. Отпустило. Тогда мама вытерла ноги насухо и натянула на него шерстяные носки. Настала моя очередь совать ноги в таз.
Новый год мы ни праздновали тридцать первого декабря. Мама приходила поздно. Тридцать первого декабря она по заданию профкома подрабатывала Снегурочкой. А мы, дети, ложились рано, потому что были детьми. Так положено. Праздник начинался первого января, рано утром. Только продрав глаза, мы бежали искать под ёлкой подарки и конфеты.
Салаты мама готовила заранее, и утром всё уже было на столе. Среди прочих блюд в тот год на столе стояла запечённая рулька. Такие блюда у нас бывали редко. И не только потому, что купить мясо в советские времена можно было только на рынке и очень дорого, а ещё и потому, что готовилось оно три-четыре часа, и мы, дети, всё равно есть бы его не стали.
Мама готовила рульку в основном, чтобы порадовать себя. И на тот случай, если неожиданно заявятся гости. Для нас она старательно отбирала маленькие кусочки мяса, очищая их от жира и жилок. Иначе ни я, ни маленький брат к мясу ни за что б не притронулись. Слишком подозрительно и неаппетитно выглядела эта «неандертальская еда».
– Мясо, пища для настоящих мужчин, – говорила мама, глядя на братишку и копаясь в мясе. – Настоящие мужчины едят мясо, не разбирая его на жилки и жир. Всё подряд.
– Ну, пещерные, наверное, да. А нормальный человек такое есть не будет, – сказала я глядя, как рот у братишки кривится от неприязни.
В это время по телевизору шла сказка «Красная Шапочка». Там «Шапка» довольно убедительно, доказывала маленькому мальчику, окруженному няньками и мамками, что быть самостоятельным и уметь самому добывать себе пищу – крайне необходимый навык. Мало ли что в жизни случится?
– Вот попадёте на необитаемый остров, кто будет отделять вам мясо от жилок? – весело сказала мама.
– Я сам могу. И охотиться. И добывать пищу. И есть прямо с костями и жилками могу! – внезапно выпалил брат.
– А давай поспорим? Кто сможет съесть всё, обглодав до самой косточки, тому достанется последняя коробка конфет! Ну как спорим? – как азартный игрок, взялась проверить я его бахвальство. К тому же конфеты были по большей мере его. Тогда подарки давали просто везде: в саду, в школе, у родителей на предприятии. И под ёлкой стояло по три-четыре коробки в ряд.
– А давай! – набираясь смелости, сказал он.
– Давай!
Мы стукнулись ладошками:
– Спорим!
На счёт «три» мы взяли по косточке и под бодрую песню Красной Шапочки начали отчаянно грызть мясо, поджав от страха плечи и крепко-накрепко зажмурив глаза.
Это выглядело примерно как в реалити-шоу «Фактор страха». Вот, точно говорю. В первый момент мне показалось, что я кусаю жабу…
Правду говорят, что у страха глаза велики. А если глаза закрыть, рулька кажется не такой уж и противной.
Проигравших не было, и примерно через час мы с братом обглодали все косточки, что у нас были, начисто. К вечеру круглые костяшки превратились в игрушки, раскрашенные в яркие цвета новыми, подаренными на праздник карандашами. А мы, довольные и сытые, сидя на полу в тёплых шерстяных носках, играли в детское деревянное домино. Соединяя вертолёты следом за тракторами, электровозы, стыкуя с электровозами на длинной железной дороге под названием «детство».
Клад
Каждый год после долгой и холодной зимы, как и полагается, наступает лето. Весну я опускаю, для меня её как бы и нет. Снег лежит до конца апреля, а значит, всё ещё зима. А май уже дарит тёплые деньки с ароматом свежей зелени и сильным удушливым запахом черёмухи. Это преддверье лета! Время незабываемых приключений, новых друзей, резиночек, скакалочек, казаков-разбойников и, конечно, поисков клада!
Лето – время, когда по телевизору показывают много фильмов и сказок для детей разных возрастов. Лето – это каникулы! Купанье до дрожи в коленках, прогулки под луной и бесконечные приключения. Так вот, однажды мы собрались с друзьями у меня дома смотреть кино. По телевизору шла «Бронзовая птица», а снимать детские фильмы раньше умели. С каким восторгом, трепетом и одновременно азартом окунулась мы в приключения с героями фильма, что понеслось…
В нас забурлил океан фантазий и дай в руки лопату, мы перекопали б весь двор вдоль и поперёк в поисках старинного клада! Была бы только карта, а на карте крест – никто уже не нашёл бы нас, сидящих во дворе под грибком с колодой карт.
– Где же нам найти сокровища? Или карту? – накручивая длинные пряди волос на палец, спросила Лена.
– Даааа. Сокровища зарыты в лесу. Или спрятаны на чердаках старых дореволюционных домов. Как мы их найдем без карты? – расстроено квасился Славик.
– Вчера на соседней улице, рядом с детской больницей, снесли старый дом! Там валяется куча всякого хлама. Пойдём, посмотрим? – предложил Женька.
– Класс! Я видел, как его ломали два больших экскаватора. Часа два, не меньше! – сказал Вовка. Он крутился на велике вокруг ребят. – Я с вами!
– Тсс, это тайна! Кто же про клад на всю улицу кричит! Говорим только шепотом, – цыкнула я на ребят. А то и правда кто услышит.
– Сбор завтра в семь! – сказал Женька, и мы по очереди начали расходиться по домам. Темнело. Ярко горели окна квартир в доме, и периодически из них доносилось:
– Лена, домой…
– Женя, спать пора!
– Ну всё, пока, – сказал он, направляясь к подъезду. – Так есть хочется…
Наутро в семь пришёл только Женька.Не считая меня, конечно.
– Ааа, – громко зевнула я. Накануне мы с мамой чуть ли не до двенадцати смотрели детектив «Следствие ведут знатоки», я легла поздно и не выспалась. Женька зато бодро бегал вокруг грибка, словно принял ледяной душ.
– Ну что, вдвоём идём? Найдем клад – вот все обзавидуются, засони.
– Ага, – глаза открывались плохо, рот ломило от зевоты, но готовность была номер один.
Два часа мы с энтузиазмом перебирали старые чайники, гнутые алюминиевые ложки, сломанные деревянные часы с шишками на длинных заржавелых цепочках, откидывая в сторону протёртые венские стулья и старые тюлевые салфетки, пока силы окончательно не истощились. Нос безостановочно чесался от едкой пыли, а надежда найти клад как есть улетучилась. С опаской напороться на что-нибудь мы выбирались из завалов: Женька успел поцарапаться, поскользнувшись на драном листе оцинковки, а я споткнулась о трёхлитровую банку с солёными огурцами. Крышка с громким щелчком сорвалась с неё, и огурцы вместе с пенным рассолом полезли наружу, заливая мои новые розовенькие сандалии.
– Мама меня убьёт… Всё, я больше не могу! Меня скоро стошнит от запаха прокисших огурцов и старых тряпок! – заныла я.
– А как ты хотела! Думаешь, найти клад легко? – деловито начал Женька. Как настоящий добытчик, он держался «молотком».
– Ну, Жень, давай придём ещё после обеда. А сейчас хватит?
– После обеда, так после обеда! – принял он волевое мужское решение. И чувствуется, ему самому от этого полегчало.
В таинственную глубину разрушенного дома мы шли явно другим путем: более лёгким и проторенным. Обратно приходилось прорываться сквозь брёвна перекрытий и обвисшие пласты отслоившейся штукатурки и многие другие препятствия, как сквозь дикие джунгли Амазонки, прокладывая себе путь острым мачете в виде ножки от табурета.
Когда я наклонилась под бревно, одним концом пробившее пол, в расщелине меж двух половых реек, я увидела золотую статуэтку.
– Женька, смотри что!
Женька, идущий следом, сделал шаг и протянул руку к статуэтке. Это был водолаз в золотом скафандре.
– Водолаз! А может космонавт?
– Нет, водолаз. Видишь заклепки на шлеме? У космонавтов таких нет и баллоны на спине. Ясное дело, водолаз!
Мы вылезли из руин и, спрятав статуэтку за пазуху Женькиной рубахи, одетой поверх футболки, отправились во двор. Сидя под грибком, мы долго изучали таинственный артефакт.
Водолаз оказался не золотым. Под облезшей краской выглядывал чёрный пластик, разочаровывая и зля уставших кладоискателей. Мы косились друг на друга, не желая показывать разочарование. Но что было странно: статуэтка казалась больно тяжелой для простого пластика. А если потрясти, как следует, было слышно, что в постаменте водолаза что-то звякало. Было видно, что дно постамента прикрыто крышечкой, и мы предприняли несколько попыток его вскрыть. Проволочкой, палочкой и даже кухонным ножом, принесённым Женькой из дома. Мы отчаянно ковыряли чёрную пластмассовую крышечку, скрывающую какую-то тайну.
– Я думаю, там спрятана старинная золотая монета, или даже несколько, судя по высоте постамента. Как думаешь?
– Думаю, штук пять может войти, – улыбалась я в ожидании открытия.
Крышечка не поддавалась, и мы решили бить по ней камнем.
– Нет никакой ценности в пластмассовой фигурке, – сказал он и ударил булыжником по постаменту. Водолаз выскользнул под ударами булыжника и больно ударил по пальцам Женькиной ноги, расположившейся на земле в позе лотоса. Большой палец разбух мгновенно, и Женька завыл:
– Ааааа. Палец гудит, как стая пчёёёл. Бо-о-ольно.
– Давай я попробую, – предложила я. Взяв большой камень, я, как заправский лесоруб, начала дубасить несчастного водолаза, яростно нахмуривая брови, сжав в упорстве губы, как пионер в тылу врага. Я была готова «Сражаться до победного!»
Маленький упорный постамент треснул, крышечка выпала, а вместе с ней и большой свинцовый диск в сантиметр толщиной, не меньше.
– Вот невезуха! А мы думали – клад! Столько времени потратили для того, чтобы достать глупую железную болванку!
– Давай никому не скажем? А завтра снова пойдем на разведку?
– Давай, – неожиданно весело сказал Женька. И мы пошли обедать.