Buch lesen: "Убежище. Книга восьмая"
Глава 1. Собрание классное и не очень
Вид за окном категорически не радовал. На фоне соседних домов торчали обрезанные заботливыми коммунальными службами тополя, с которых уже пооблетела листва, сиротливо ёжились несколько ёлок, да какой-то мальчишка бесцельно пинал мячик на школьной площадке.
«Одна радость! Это не я должна просиживать в школе кучу времени!» – порадовалась Нина, которой страшно хотелось хоть чему-то порадоваться, видимо, из врождённого чувства противоречия.
Родительские собрания в этом году проводили срочно и почему-то вне привычного графика. Казалось бы… что могут сказать родителям в октябре месяце?
– Ну если бы это было только в школе ПП, я бы поняла! Крик «Спасите-помогите от Пашки и Полины» или что-то в этом роде… Но ведь у Мишки тоже назначили собрание, а ПП в Мишкиной школе точно не было, по крайней мере, я не слышала там о каких-то глобальных ужасах и разрушениях, – рассуждала Нина, советуясь с мужем, кто куда поедет. – Ты – к Мишке, а я – к ПП, благо мне их родители доверенности выписали.
– Жалко, что всё в один день! – покачал головой Владимир. – Лучше бы мне с тобой съездить… мало ли что… А ты у самих ПП спрашивала?
– Естественно! Уверяют, что они нынче тихие, примерные и вообще почти даже ничего не делали.
– Вот это-то больше всего и смущает! – вздохнул Владимир. – Чего это они? Так сидишь и прямо-таки переживаешь, а что это твои племянники затеяли, а?
– Может, на них так отъезд родителей подействовал? – несмело предположила Нина. – Хотя нет, вряд ли…
Так толком ничего и не придумав, они утвердили первоначальный план присутствия на собраниях, и теперь Нина рассматривала тоскливый школьный двор из окна кабинета второго этажа.
Классная у Пашки и Полины осмотрела собравшихся родителей, откашлялась и начала рассказывать, что собрала она их тут для информации о проведении некоего загадочного тестирования детей.
– Понимаете, это социально-психологическое тестирование школьников… оно добровольное, поэтому мне надо, чтобы вы расписались, что его разрешаете. Это такое анонимное, ой, то есть конфиденциальное психологическое тестирование, но результаты будут показаны ребёнку. Нет, родители тоже могут их потом узнать – надо будет заявление в администрацию школы написать.
– Так какое же оно конфиденциальное, если администрация будет знать результаты? – уточнил один из пап, сидящих в последних рядах.
– Ну мы же никому не скажем! – классная сделала большие глаза в знак возмущения.
– А зачем оно вообще надо? – заинтересовалась одна из мам.
– Чтобы отследить детей, которыми могут манипулировать, которые поддаются чужому влиянию, возможно, даже криминальному.
– Спасибо, не надо! Я и так про своего ребенка всё знаю, нам тесты не нужны, – пожала плечами мама, задавшая вопрос.
– Это вы так думаете! Все так думают! – снисходительно фыркнула классная. – Я сейчас позову школьного психолога, она как раз по нашему этажу бегает и вам объяснит, что вы не правы.
Родители живенько заинтересовались, а смартфон Нины брякнул сообщением от Владимира.
«Собрание по разрешению на какое-то тестирование! Я сказал, что отказываюсь – у Мишки есть собственный психолог, она его знает лет с трёх, правда, когда Мишка стал жить с бабушкой, её услуги Михе больше и не нужны. Но, если будет необходимость, он сходит к той, которая его знает, и пообщается с ней. А подпускать к своему ребенку непонятно каких спецов с непонятно какими тестами я не собираюсь!»
Нина только улыбнулась, порадовавшись, что повод для собраний был таким пустяковым, впрочем, через несколько минут она поняла, что была неправа.
Когда в класс вошла девушка, представившаяся школьным психологом, узнав, что кто-то не соглашается подписать разрешение на тестирование, с жаром бросилась в бой!
По её словам, выходило, что родители совсем не знают своих детей и мешают работе специалистов, да вот в прошлом году было три отказа, но все эти родители были абсолютно неправы!
– Одна мамаша всё чего-то боится, такая зажатая, закомплексованная, даже отказ писала на весу, скорчившись на банкетке в три погибели! Вторая сказала, что боится, что эти данные куда-то попадут и испортят будущее ребёнку, а третья – это и вовсе смешно! Там такая мама сложная, что понятно, отчего ребенок вечно себя ведёт как партизан на допросе. Вообще мне не хочет ничего говорить. А вы? Вот вы… вы – будете четвёртой! – обратилась она к маме, тихонько улыбающейся на протяжении всей этой речи. – Разве может не специалист анализировать поведение несовершеннолетнего?
– Может, конечно! – уверенно ответила любопытная мама.
– А я вам как дипломированный психолог, которого профессора международного уровня учили, ответственно заверяю: не может! Вот вы, вы, кто по профессии?
– Я? Психолог как раз. Нет, в школе я не работаю, а всего лишь в вузе преподаю… Правда, видимо, не в том, где вас учили «профессора международного уровня».
Облом был заметен невооружённым глазом, как цветовое пятно теста Роршаха.
– И всё равно… всё равно вы неправы! – зло прищурилась на доброжелательную оппонентку психолог. – Так не будете давать согласие?
– Конечно, нет.
Нина тоже не собиралась соглашаться на какое бы то ни было тестирование, просто потому что мама близняшек как раз была коллегой спорщиц и неоднократно говорила, что дети у неё развиты не нормально, а экстремально.
– Но с этим ничего не поделать – остаётся только терпеть… – флегматично вздыхала она.
Всплеск оживления после визита школьного психолога продлился недолго, и все снова погрузились в сонно-отстранённое состояние, равнодушно разглядывая многочисленные схемы и кадры презентации, посвященной тестированию, которую показывала на доске им классная руководительница.
Нина жалела, что пришла, косилась в окно, тосковала и тут случайно расслышала в непрерывном потоке шёпота за спиной:
– Нет, ты представляешь? Обещали, что собачка будет такая милая, забавная, как игрушечка, а она поиграла с Диночкой, поиграла, а потом стала прятаться под кровать, за кресло, короче, такая неконтактная, и на вид… Ну фу, просто! Шерсть полезла просто клочками! Я сегодня присмотрелась, а эта псина дурацкая вся в проплешинах!
–Лишай? – испуганно зашуршала собеседница Диночкиной мамы, явно отодвигаясь от неё.
– Нет, я сразу кинула фотки знакомой врачихе. Та сказала, что это не лишай, а дерматит какой-то. Надо корм подбирать, ещё чего-то там делать. А мне оно зачем? Дине с ней скучно, собака эта только и делает, что под кроватью сидит. Я, когда сюда шла, позвонила тётке, у которой мы её покупали, по поводу того, что она наврала, что щенок активный, здоровый. А тётка, представляешь, какая наглость, мне и говорит, что мол, мы сами всё испортили, что деньги она возвращать не собирается и обратно забирать её не будет!
– Ой, и что ты теперь делать будешь? Диночка же, наверное, не захочет, чтобы щенка отдали?
– Да она мне сама сказала, чтобы я её убрала… Дyрa эта, ну, Лаки, которая, сгрызла у Дины туфли.
Дальше последовало описание стоимости и марки туфель, гибель которых подписала щенку окончательный приговор.
Нина чуть подняла смартфон и незаметно сфотографировала собеседниц – оборачиваться было неловко. Одна – дорого одетая, с широкими бровями и сильно нарощенными ресницами, явно мама Дины, вторая, её знакомая, – подпевала, активно кивающая так, что даже фото получилось смазанным.
«Уууу, как всё запущено, – поморщилась Нина. – Ну будем надеяться, что несчастному щенку со следующими хозяевами повезёт больше».
Родительское собрание с неторопливостью сытого удава подходило к концу, когда в класс вошла учительница биологии.
Нина прищурилась…
У биологички и Поли в прошлом учебном году была война, неприкрытая и яростная. Военные действия начались практически случайно – Поля приболела и несколько дней на уроках отсутствовала. Электронный журнал сбоил, поэтому учителя сами отмечали, кто был на уроках.
То ли биологичка поленилась это сделать, то ли ещё просто перепутала, но отметку за контрольную, которая проходила в один из этих дней, она выставила вместо Полиного одноклассника именно Полине, которой в школе просто не было. Тройка смотрелась как-то вызывающе-некрасиво… Поля биологию знала отлично, поэтому сильно удивилась и даже несколько обиделась на такую несправедливость, тем более что отметка повлияла на результат триместра.
Нет-нет… ни кабинет биологии не пострадал, ни сама учительница. Поля просто подошла поговорить и попросить исправить несправедливость. Проблема была в том, что триместр уже закончился, и для того, чтобы что-то исправить, надо было идти к администрации и запрашивать разрешение на допуск к предыдущему периоду, разумеется, объяснив, причину.
Делать этого учительнице категорически не хотелось, поэтому она раскричалась на Полину, выгнав её из класса.
Можно было бы сходить к завучу, пожаловаться родителям, но завуч и так на ПП смотрела волком из-за какой-то небольшой шутки… А родители в эту неделю были невозможно заняты, поэтому Поля решила, что все вопросы со школой прояснит сама.
Нет, она просто закрыла бы на это глаза, тем более что начался новый триместр.
Но из-за традиционной неразберихи с расписанием они пропустили урок биологии, будучи уверенными, что сейчас русский. Каким уж образом биологичка решила, что виновата в этом Полина, непонятно, но она, отыскав класс, раскричалась на Полину и заявила, что раз она не сочла нужным присутствовать на уроке, то, наверное, знает тему лучше учителя, а посему пусть её всем сейчас и расскажет.
Ирония заключалась в том, что Поля действительно тему знала, но оскорбилась настолько, что стояла как партизан, крепко стиснув губы и сверкая глазами на обидчицу.
– Два тебе! – гордо возвестила биологичка, проставляя отметку в журнал.
«Ну, погоди! – хмуро решила Поля. – Я тебе устрою!»
Пашка, как человек практически развитый, предлагал испытанные меры воздействия, но Полина, разумно рассудив, что двойку это не исправит, решила бить противника на его же поле.
«У нас в школе есть нерушимое правило! Человека, который сделал презентацию по теме урока, обязательно должны выслушать и оценить. Ну ладно же…» – усмехнулась Полина и начала делать презентации.
На каждом уроке поднималась её рука, и Поля сладчайшим тоном оповещала учительницу о том, что «а у меня презентация по теме».
Через месяц биологичку начало потряхивать от одного вида Полины, и к окончанию учебного года она уже не знала, куда от неё деваться.
С неотвратимостью закатов и рассветов, смены сезонов и морских прибоев Полина изводила учительницу безукоризненными работами.
Нет, та, конечно, попыталась снизить ей отметку за одну из контрольных, но вредная Поля и этого удовольствия учительнице не доставила – принесла ей на стол учебник, который повторял её ответ слово в слово.
– И я не списывала – я же сижу прямо перед вами! – невинно воззрилась на биологичку невыносимая девчонка. Той ничего не оставалось, как исправить четыре на пять.
Апофеоз военных действий возник на последнем уроке прошлого года – биологичка имела привычку выставлять отметки вслух, проговаривая за что и почему она их выставляет.
Дойдя до Полины, она увидела первую двойку, поморщилась и заявила:
– Да уж, тут ни о какой отличной оценке и речи быть не может! Четыре, Поля.
Полина покивала и с милейшей улыбкой подняла руку.
– Что тебе?
– Ну, как же… а презентация по теме урока! Можно?
И тут неотвратимость, как цунами, нахлынула на несчастного педагога. Видимо, она, прикинув, сколько ещё придётся учить этот класс, осознала, что каждый урок будет лицезреть эту поднятую руку и очередную презентацию!
Чувство самосохранения взыграло и победило!
– Ээээ, ой, Поля, да что ж это я! У тебя два, а потом… пять, шесть, семь… шестнадцать пятёрок!
– Презентация по теме! – словно в пространство произнесла Полина.
– Да-да, и за сегодня, получается, ещё одна будет… итого целых семнадцать пятёрочек! Полечка, ты мне потом презентацию покажешь, ладно? Я знаю, что она у тебя безукоризненная, как всегда! Конечно, и за триместр будет пять! Садись Поленька!
Поленька села, сладко улыбаясь. Она понимала, что биолог отнесла её к категории людей, с которым лучше обращаться, как с тухлым яйцом – бережно, осторожно и, по возможности, дыша в сторону.
«Вот и дивненько! – сделала вывод вредина, – Вот и правильно!»
А когда рассказывала об этом тётке, задумчиво протянула:
– А вот интересно, она надолго поняла, что меня лучше не трогать, или нет?
Нине это тоже было очень интересно, особенно когда речь зашла о ПП.
Биологичка, допрашиваемая классной по всей строгости педагогики, признала, что «класс умненький», правда, проблемы с поведением присутствуют.
– Ну небось, опять Мошеновы! – послышался снисходительный голос за спиной Нины – говорила та самая мама Дины… – Эти ПП просто невыносимы!
Нина изо всех сил постаралась не оборачиваться – почему-то сработало некое внутреннее чутьё.
Биологичка нервно покосилась на говорящую и покачала головой, сморщившись, словно у неё зуб заболел, видимо, Полю вспомнила.
– Нет-нет… Мошеновы как раз ни при чём. Меня Дина Гарина смущает и Лена Борисова.
Нина сдержала улыбку – позади воцарилась мёртвая тишина, прерываемая тихим шипением.
– Эти девочки не отрываются от смартфонов! Замечания не слушают, бездельничают, да и не только они…
Когда биолог вышла, мать Дины, от души морально потоптавшись на её облике и способностях, продолжила обсуждение собаки.
– Короче, от псины надо срочно избавляться!
– Так продай!
– Да она вся облезлая и чешется! Кому нужен облезлый щенок померанского шпица? Тебе нужен? За пять тысяч продам.
– Нет-нет… мне не нужен!
– Ну понятно… тогда на авито повешу объяву. Она, вообще-то, породистая, может, на щенков возьмут.
Нина удивлялась только тому, что у неё из ушей пока не идёт пар – по ощущениям она как раз уже закипела!
Едва дождавшись окончания собрания, она повернулась к соседкам с любезнейшей улыбкой, самой себе напомнившей оскал саблезубого тигра.
– Извините, пожалуйста, я случайно услышала – вы собаку продаёте? Да? А я как раз ищу!
– Продаю, только она не очень-то, – красавица скривилась и, покопавшись в смартфоне, предъявила фото…
Нина с трудом удержалась от восклицания – на фото было нечто крайне мелкое, облезлое, изначально персиковое, но сейчас словно молью погрызенное.
– Ну, да… продали не пойми чего! – в сердцах фыркнула красавица, словно об испорченной вещи. – Не будете брать?
– Я о такой и мечтала! – твёрдо сказала Нина, очень надеясь, что муж очень-очень сильно против не будет!
«В случае чего возьму на вооружение метод Поли и буду делать что-то очень хорошее, но часто и много, пока он не поймёт, что лучше смириться!» – решила она.
Мать Дины и её подруга насмешливо переглянулись.
– Хммм раз ЭТО ваша мечта, то вам повезло! Я как раз хотела от неё избавиться! Я тут рядом живу, могу сейчас вам её вынести.
– Договорились!
– Она не за бесплатно! Пять тысяч! – предупредила дама.
– Хорошо, я поняла, – кивнула Нина.
Мать Дины, торопливо подписав согласие на тестирование её дочери, скользнула к выходу за собакой, а то ещё передумает эта малахольная. А Нина, поджидая, пока можно будет подойти к классной и известить её о том, что близнецы тестирование проходить не будут, попросила лист бумаги и набросала договор о продаже собаки, найдя образец в интернете.
Когда подошла её очередь подписывать согласие, она чётко объяснила, что против – мать детей – психолог, поэтому сторонние их не интересуют.
Стоило ей выйти из здания школы, как к ней торопливо подошла дама с переноской в руках и очень красивой девочкой, идущей рядом.
Дама распекала дочь за то, что ей за неё пришлось позориться на собрании, правда, делала она это своеобразно.
– Дина, мне эта дyрa – твоя биологичка – ещё и замечания делала! Стоит какая-то и фыркает на меня!
Девчонка корчила рожи за плечом матери, показывая, как ей всё это надоело.
– Так, вот собака, там её документы. А это что?
– Договор на передачу собаки и деньги, – Нина ткнула пальцем в лист. – Мне же с ней к ветеринару ехать, надо показать, что она моя. И заводчица может потребовать бумаги на передачу.
– Аааа, я почитаю… – дама быстро пробежала текст, поморщившись, вписала свои данные, подписала договор и забрала купюру.
– Дина, а тебе не жалко щенка отдавать? – спросила Нина девочку.
– Эту? Нет, не жалко! Она такая скучная! Чуть что – и сразу под кровать! – дёрнула плечиком Дина. – А ещё такая некрасивая стала…
Нина нейтрально хмыкнула, подхватила переноску и спешно удалилась к машине, очень стараясь сдержаться и ничего не высказать этой семейке.
«Устрою скандал – только детёныша перепугаю, – уговаривала она себя, вспоминая щенка, забившегося в угол переноски. – К тому же, Полинина версия событий мне тоже подходит – к таким лучше не приближаться, обращаться бережно и осторожно, потому что они похуже тухлых яиц будут!»
Глава 2. Пырзик
Когда нормальная жена тихо-мирно уходит на родительское собрание, а появляется с приличным опозданием и такая загадочная-загадочная, впору голову сломать, что именно случилось?
Нормальный мужчина начинает что-то подозревать… Например, что благоверная случайно, абсолютно случайно заглянула на какую-то распродажу и их хозяйство пополнилось чем-то этаким… От неописуемых размеров шкафа-дивана-финиковой пальмы до дорогущих шубки-платьюшка-туфелек-сумочки или чего-то этакого.
Владимир, если бы это случилось с первой или второй его супругами, решил бы проверить собственные банковские карты… Но Нина – это совсем другое дело. С деньгами она обращалась крайне аккуратно, норовила тратить на хозяйство свои, и он даже поругался пару раз за это…
– Я что, по-твоему, не могу содержать свою семью? – ворчал он.
Поэтому покупка шубки, или колечка, или туфелек, стоимостью, как крыло самолёта, как-то сразу Владимиром не рассматривалась. Если бы Нине что-то понравилось, она бы сказала, и он купил.
«Мебель? Я только рад буду! Но рано нам – ещё ремонт не сделан. Тогда что?»
Загадочно-вопрошающий вид Нины озадачил его вконец.
– Нин? Что не так? Аааа, это ПП чего-то наворотили? Вместо школы остались воспоминания?
– Нет, как ни странно, – Нина не знала, как муж отнесётся к собаке, тем более что хозяина съёмной квартиры пришлось долго уговаривать на Тима. А тут, получается, собаки-то уже две. – Володя, ты меня извини, но я не знала, что делать – пришлось её выкупа́ть…
Она вытянула из-за спины переноску, около которой сразу возник Тим, и предъявила её мужу.
– Кошка? – догадался Владимир с явным облегчением.
– Нет, собака!
– Собака? – он прищурился. Переноска была маленькой, и на первый взгляд там вообще никого не было. – Нин, что за собака?
– Ну как тебе сказать… теоретически – это померанский шпиц, практически – это пырзик.
– Кто? – изумился Владимир.
– Померанский шпиц, похожий на полулысого ёжика… – вздохнула Нина. – Я сама не знала, что это такое, сейчас вот ветеринар просветил. Давай я тебе лучше покажу. Вот.
– Ыыыыы, – отозвался Владимир, узрев в руке жены это «ВОТ».
– Не делай так больше! Она и так стесняется да пугается! – строго велела Нина, заглянув в переноску, где в самом дальнем углу кто-то съёжился ещё больше, сливаясь с подстилкой. Нина добыла это нечто и предъявила мужу.
– Ээээ, ладно… так пырзик, значит! А вот скажи мне, пожалуйста, как ты, удалившись на родительское собрание, ухитрилась отловить там вот это? – нет, может, он и хотел бы спросить деловито, но на лице неудержимо растягивалась улыбка – очень уж забавное существо опасливо косилось на него карими глазёнками и старалось спрятаться в Нининых ладонях.
– Фуууух, ты всё-таки не сердишься… – выдохнула Нина. – Понимаешь, я её в школе и нашла. В аккурат на родительском собрании!
Она рассказала о случайно подслушанном разговоре, о том, как переписала договор купли-продажи, как получила на руки несчастное дитё и помчалась к ветврачу.
– Пырзик – это щенок померанца, который меняет пух на шерсть. Так мне объяснили.
– То есть щень здорова?
– Нет, не совсем. Проплешины на ней вон аж какие. Так, до голой шкурки, вроде быть в норме не должно. Да и шелушение… Короче, судя по всему, кормили малышку неправильно, а ещё запугали напрочь! Ты бы слышал, как она пищала, когда ветеринар её из переноски доставал! Я чуть с ней на пару не расплакалась. А когда увидела поднятую руку, она и вовсе лужицу сделала с перепуга…
Владимир оценил размер щенка, дрожащую в воздухе переднюю лапу и глубоко вздохнул.
– Дичь какая-то! Честное слово! Что она могла натворить-то, чтобы её наказывать? Она же ребёнок совсем!
Нина только плечами пожала, а оценив настроение супруга, ловко вручила ему целый недокилограмм пырзика.
– Подержи, пожалуйста, пока я ботинки сниму.
Тим вилял хвостом так, что почти сбивал Нину с ног, Владимир держал вручённое ему существо со смесью недоумения и страстного желания ничего ему не сломать и не повредить, а Нина коварно-медленно расшнуровывала ботинки, оценивая реакцию мужа.
Муж озадаченно осмотрел странное создание, а потом осторожно уточнил:
– Нин, а она такая и останется?
– А тебя это смутит?
– Не особо! – пожал плечами Владимир. – Просто, если останется, надо ей одёжку какую-то соорудить – спина-то лысоватая…
Нина убрала ботинки и решительно расцеловала супруга.
– Вот истинно мужской подход! И да… я тебя люблю! – улыбнулась она ему, а потом, помыв руки и забрав щенка, спросила:
– А Мишка где?
– С ПП, разумеется. Он хотел Тима с собой взять, но твой папа, как я понимаю, не очень приветствует собак на своей территории…
– Это да! Что есть, то есть, – кивнула Нина. – Он у меня страсть какой упёртый.
Мишка появился минут через двадцать в сопровождении Пашки, Полины и Пина.
К тому времени Нина уговорила забавную крохотную чепуховину не верещать от ужаса при виде Тима, и она каталась забавным комком шерстки за здоровенным чёрным овчаром.
Время от времени она припоминала, что должна бояться, но никаких известных ей страхов рядом не наблюдалось, а юный возраст и природный оптимизм совместными усилиями подталкивали её где-то в районе охвостья на поиск приключений.
– Нин! Привет! Ну, как? Чего хотели в школе? – радостно заорал с порога Пашка, и щенуля, увидев, что пришли какие-то люди, очень напоминающие её самый большой кошмар, завизжала и кинулась прятаться под диван.
– Это кто? – изумился Пашка, широко открытыми глазами провожая полёт чего-то крайне мелкого, взъерошенно-облезлого, местами полулысого.
Выражение на его недоумевающей физиономии до смешного было похоже на изумление, застывшее на морде Пина.
– Одно лицо! – вздохнула Полина. – Нин, привет! А ты откуда щенка взяла?
– Привет! Купила у матушки вашей одноклассницы! – откликнулась Нина, успевшая перехватить несчастное создание. – Глупенькая! Не надо протискиваться под диван! Он тут очень низкий, разве что хомяк пролезет! – уговаривала она дрожащего щенка, спрятавшего голову ей в сгиб локтя.
– У матери Дины? – моментально догадалась Поля и помрачнела. – А что с ней такое, она заболела?
– Немного. Аллергия на корм и стресс… и «она стала скучной, некрасивой и неинтересной»! – процитировала Нина, процитировала Нина, уговаривая щенка не пугаться.
Близнецы хмуро переглянулись.
– Эта Динка… – прошипел Пашка сквозь зубы. – Она со мной не разговаривает… ну, по личным причинам. Но не сильно-то и хотелось, а вот Польке она все уши прожужжала о том, что ей родители купили крутую модную собаку, не то, что Полина кошка или мой Пин! Всё смартфоном с фотками в лицо тыкала. Вот, мол, полюбуйся, каких животных заводить надо, а не подзаборников! Тьфу!
На «тьфу» все трое одинаково фыркнули и презрительно сморщились. А потом Поля, уже вымывшая руки, осторожно подошла к Нине.
– Можно погладить?
– Можно, конечно! – кивнула Нина, и комок ужаса на её руках сжался ещё сильнее.
– Да что эта глупая курица делала с собакой? – злился Мишка, глядя как трясётся щенок под Полиной рукой.
Впрочем, Поля гладила так ласково и так ворковала, что дрожь быстро прекратилась, головёнка поднялась, и на Полину уставились два изумлённых глаза.
– Так, на, подержи её, а я ужином пока займусь! – Нина вручила племяннице собаку и отправилась на кухню, а за ней хвостом потянулись все присутствующие – непонятно почему, но кухня почти всегда является центром притяжения общества.
Полина образцово-показательно устроилась на кухонном диванчике с полулысой мелочью, которая прижмуривала глаза и припадала к коленям Поли, когда пугалась чего-то, но вокруг было всё такое интересное и какое-то… другое. Не такое, как в доме, где она жила до сих пор. Не такие звуки, запахи, а ещё… ещё она оказалась в центре внимания – ей дали поесть, гладили и не ругали, когда она чуть промахнулась мимо пелёнки.
Ещё её очень смущали уже два огромных пса, которые, умильно улыбаясь, расселись по обе стороны от Поли. Они виляли хвостами, не рычали и, вообще-то, показывали, что она им нравится.
– Разве так бывает? – удивлялась собачья мелочь, которая до сего момента уже и забыла, как она могла кому-то быть приятной.
– Ты чего так трусишься? Тут тебя никто не обидит! – сообщил ей длинноносый чёрный пёс.
– Ты не обидишь! А этот вон? – она принюхалась к забавному курчавому Пину. – А люди?
– Я не знаю, где ты жила раньше, но это настоящие люди, они не обижают собак! – гордо ответил Тим. – Они их спасают!
– Зачем? – любопытный носишко коснулся Полиного рукава.
– Затем, что они нас чуют. Понимают, как другому может быть больно и страшно. И жалеют. А ещё, и это самое главное – любят! – серьёзно объяснил Тим, который отлично помнил, как он жил до встречи с этими людьми.
Его активно поддержал эрдель Перегрин:
– Они ого-го какие! Они лучшие! А лучше всех мой Паша.
– Нет, Мишка! – фыркнул на приятеля Тим.
Это был их вечный спор. Они никогда не соглашались друг с другом, правда, всерьёз и не злились… но малышка этого ещё не знала, поэтому с перепугу сделала попытку прокопать в Полином локте норку и забиться туда.
Полина строго призвала псов к порядку.
– Граждане! Имейте совесть и не пугайте ребёнка! Она же не в курсе ещё, что вы порядочные, мирные и хорошие! Эх, жалко Атаку не взяла! Она вас быстро строит.
Поля была задумчива, косилась на брата – тот отвечал такими же загадочными взглядами, и это заметила Нина.
– Народ, я понимаю, что у вас в самом разгаре разработка мероприятий под названием «я буду мстить, и мстя моя ужасна», но я только что с родительского собрания, где на предположение о том, что что-то где-то не так, сразу же прозвучал вопрос: «Ну, небось, опять Мошеновы! Эти ПП просто невыносимы»!
– Поклёёёёп! – снисходительно махнул рукой Пашка.
– У нас просто солидная репутация! – отозвалась Поля. – А так мы же тише травы, ниже воды! – она с исключительно невинным видом подмигнула брату и тот активно закивал.
– Вообще-то, наоборот! – хмыкнул Владимир, не зная, что это не путаница, а тайный сигнал о начале особо секретных разработок, этакая команда к маскировочным мерам.
Нина прищурилась. Какое-то давнее воспоминание зашуршало было у виска, но поймать его она не успела – невольно отвлёк Мишка.
– Нин, а ты его, в смысле её, себе купила?
– Почему себе? Нам, – объяснила Нина, разогревая рагу.
– А зовут её как? – продолжал интересоваться Мишка.
– Понятия не имею! По паспорту крайне сложно и заковыристо, у гм… первых хозяев звали Лаки.
Все, включая собак, посмотрели на щенулю, которая никак и ничем на Лаки не походила.
– Нда… – выразил общее мнение Владимир. – Там не только с человечностью, но и с воображением были беда и огорчение!
И тут выступила сама виновница обсуждения.
– И яуу, ияяяяяу, иииияуууу! – произнесла она.
– Вот, пап! Она с тобой согласна! – расхохотавшись, выговорил Мишка.
– Уяяяяууу, ииияяяя, – явственно подтвердила мелочь. – Вуууаааа!
– Ничего себе ты на собрание сходила! – изумился Владимир. – Мало того, что прибыток в доме, так ещё и уникально-говорящий!
Прибыток, осмелевший от того, что её за разговоры никто не ругает, не шикает, не топает на неё ногами и не швыряет в неё меховую тапочку, размером больше неё самой, залилась ещё многословнее.
– Аааабааалдеееть! – восхищённо резюмировал Пашка. – Это она, небось, всё про Динку высказала, что думала! Вон, аж порыкивала!
Вид крохи с проплешинами, крохотными лапочками, неистово виляющим завитком миниатюрного хвоста и бесконечным рассказом о чём-то очень важном, поочерёдно скашивал приступами хохота всех зрителей.
Нина даже чуть рагу не поджарила до дымка…
– До чего же талантливая девочка! – похвалила она собачку. – Только вот… как же тебя зовут?
– Да я ж говорю! Не понимают, и всё туточки! – запрыгала по коленям Полины щенуля. – Как ещё объяснить? Вуууляяяя!
– Забавно… я тут вспомнила, как у соседей новых котёнок сам своё имя сказал, – улыбнулась Нина. – Так, может, ты Уля?
Почему одно имя вызывает недоумение и равнодушие, а другое греет? Почему на одно хочется бежать со всех лап, а на другое и ухом не повести? Тайна… Но вот то, что этой смешной мелочи, чуть оттаивающей в тепле и общении, понравилось имя Уля, – это было однозначно и понятно!
