Buch lesen: «Духи весны. Рассказы»

ЛИРИЧЕСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ

В феврале я остро почувствовала, как приближается весна. Как просыпаются недра земли под еле подтаявшим снегом и где-то там внутри созревает трава. А вечером будто слышала, как мчатся ночные машины, расплескивая темные лужи на трассе, как, грациозно потягиваясь, выходят из тёплых зимних укрытий уличные коты. А утром солнце уже греет, и так освещает привычный городской пейзаж -снующих людей, метро, магазины, что кажется, что ты очень юна, и мир нов и не изведан… И воздух свежий, теплый и немного морской, пахнет почками, весенним ветром и свободой. И, кажется, повернешь голову, а там за углом уже продают мимозу с деревянных ящиков, заворачивая их в газету…

И все стихии уже готовы скинуть мёртвые зимние оковы и раскинуться во всей весенней бесконечности. И слышится какой-то гул – как будто пошел лёд. Это просыпаются духи весны.

Завод не должен остановиться

2002 год.

На проспекте Науки звенят первые трамваи. 5.30 утра. От них я и просыпаюсь, еще до будильника. Голова мутная от вчерашнего коньяка и недосыпа.

Мой бойфренд встает с кровати, лениво потягивается, привычно наливает себе стопку взбодриться.

– Завод опять стоит, – сообщает мне он, насмешливо прищуриваясь.

– Я снова говорила ночью? Что его на сей раз так возбудило? – поднимаю бровь я.

– Бутилацетат и толуол закончились.

«Как он слова то эти выучил?», – думаю я презрительно. Я до сих пор не понимаю, зачем живу с этим человеком.

Затем крепкий заварной кофе, плотный завтрак, и обязательно мясо – нужно выдержать день. На Академке толпы, люди штурмом берут наземный транспорт, метро давно не работает – размыв. Поймала «тачку». Такси едет через дворы.

Волковка, налево от кладбища, пожарная часть, стая бродячих собак, склады, Грузинка… 8 утра.

За проходной меня встречает начальник транспортного цеха.

– Ольга, а у нас тут без тебя опять завод останавливается, последние растворители производство забирает…

–Бутилацетат и толуол? Ацетон, надеюсь, не исчез за ночь?

– Ацетон ещё есть.

–Лена, вчера ж на два дня по планам было, как так произошло??

Улыбчивая женщина калмыцкой наружности разводит руками…

–Ну я вчера замеры сделала, а потом они (кивает в сторону цеха), ночью пришли и забрали, я утром палкой тыкаю, а там на дне.

Захожу в кабинет, закуриваю, запиваю сигарету валерьянкой. На всякий случай. На очереди – утренний поход в цех, и там опять будут жаловаться.

Выхожу. В тёмном коридоре заводоуправления сталкиваюсь с бородатым начальником лаборатории.

– А что у нас так растворители покончались, по рецептурам же с запасом было?

Он философски разводит руками.

Чтобы пройти к начальнику цеха, нужно пройти через сам цех на втором производственном этаже – там стоят огромные закрытые ёмкости с лаком и нитрокрасками, запах едкий и привычный. А всё же какая мощь, ещё советское производство! На эту заводскую романтику я и запала, придя сразу из института культуры на огромное химическое производство со множеством заводов, разбросанных по городу.

Завод не должен остановиться. Иначе нужно будет отмывать оборудование, да а затем будет долгий процесс по запуску.

– Оля, нам срочно нужен бутилацетат и толуол, на одну партию только хватает, – деловито сказала Галина Григорьевна, вечная начальница производства. Уже пенсионного возраста, низенькая, полноватая, но энергичная, глаза умные. … Здесь вопросов уже не задаю. На ней же "люди", которым задерживают зарплату…. Да и она в наш бизнес не влезает.

Далее совещание с гендиром, бывшим главным инженером завода. У нас очень хорошие отношения, я его называю пан "-ский", ни на ты, ни на Вы. Хороший, добрый, честный, прямой, как шпала, предпочитающий починку чего-бы то ни было совещаниям и переговорам… Отчасти поэтому я и оказалась на этом месте.

В 2000-м, главное руководство всея Пигмента дало заводам относительную самостоятельность. И снабженцы, продажники и прочие коммерсанты из огромного главного корпуса заводоуправления на Октябрьской набережной, 38 разъехались возглавлять заводы, и, конечно, делать на них свои деньги. Но через два года владельцы решили, что деньги должны быть в едином Торговом доме, как и неизбежное на подобных предприятиях "воровство" при покупке и продаже. Генеральный и коммерческий директора нашего завода, с коими я состояла в нежных, но несколько разных отношениях, засобирались уходить в свои, выращенные на деньгах и связях завода, бизнесы. А на месте генерального по субординации и обычаю вставал главный инженер. Из заводоуправления оставались еще пара человек в сбыте и снабжении, бухгалтерия, заводские специалисты: инженеры, логистика, лаборатория.

Меня вызвал пить коньяк уходящий генеральный – редкая умница, обаятельный молодой мужчина, его не портила даже полнота. А ещё – его все любили.

– Ольга, тебе нужно будет ходить в цех и на склады, получать реальные остатки, делать план продаж, заказывать сырьё в Торговом доме… возможно, и не только в торговом доме, но ты и так почти всё знаешь, остальному научишься… Я же смутно понимала, что этим все не ограничится…

– Некому больше, – честно признался он.

На следующий день новый генеральный директор, явно от полноты чувств, ушёл в небольшой запой. «Ничего, не боги горшки обжигают», – ободряюще сказала Галина Григорьевна и повела меня в цех рассказывать о том, что у них опять не так.

Я была уже взрослая девочка 26-ти лет, но вот никакой ответственности в жизни у меня не было. А тут завод!

Итак, я в кабинете своего нынешнего соратника, генерального, мы обсуждаем, что ему сказать на совещании у руководства Пигмента, и я машинально краду у него со стола очередную ручку.

Генеральный, тяжело вздохнув, уезжает на "ковер", я же получаю новые остатки, сверяю с планом продаж и делаю жесткий заказ Торговому дому, в конце приписав украденной ручкой: "А если вышеуказанного сырья не будет до 12 часов следующего дня, то завод встанет». Размашисто расписываюсь на пол-листа. И отдаю документ секретарю, чтобы оправить факс.

Нужно решать текущее. На заводе ещё существует коммерция, и это тоже моё поле деятельности. Я прошу бывшего коммерческого привезти пару кубов растворителей – это Торговый дом "съест" – у нас же аврал.

Ещё раз прохожусь по площадке – тара, сырьё, вспомогательные материалы. Курю с менеджером по сбыту. Захожу поболтать к начальнику транспортного цеха – несмотря на преклонные годы, он со мной откровенно флиртует. Разогреваю в печке лаборатории взятую с собой еду. Выкуриваю ещё с десяток сигарет. Просматриваю новые рецептуры госзаказа "новой краски" для Министерства обороны – этот заказ идет напрямую через завод. Участники тендера по новой краске – это мы и ещё раз мы. Эти договорённости остались от наших ушлых предшественников. Сейчас же все текущие переговоры веду я, ибо "Дима на 30-й секунде переговоры заканчивает", как говорит бывший коммерческий, кстати… На телефоне высветилось "Наташа". Вот и он, мой давний, практически официальный, странно женатый любовник. Мы давно проводим выходные с ним на даче, да и на заводе я считаюсь «его девушкой». Только меня это задолбало, и я ушла жить практически с первым встречным. Который мне даже не нравится. Поэтому любовник в телефоне зовется «Наташа».

И вот он входит– красивый, подтянутый, в черном кожаном плаще, садится в своём бывшем кабинете на место посетителя. Я довольно киваю. Протягивает мне документы на оприходованный спирт – этот спирт мы тайно храним на заводе, а когда частично забираем на продукцию, выставляем по документам Торговом дому не по 15, а по 22 за литр. Торговый дом злится, но пока терпит, они могут взять спирт только сильно дороже. Деньги делим с гендиректором 50/50. Он строит дачу – я хожу по кабакам.

Договариваемся, что в выходные мы едем на дачу. "Надо заканчивать с моим безрадостным сожительством," – думаю я.

Время уже позднее, три дня, текущие вопросы на сегодня решены, и всё идет своим чередом.

Вечером меня ждет спортивный зал, а потом – или посиделки с подругами в ресторане, или возлияния дома. А завтра всё начнётся заново.