Buch lesen: «Симфония добра»

1 глава

30 августа

Дорогой дневник! Я так счастлива! Димка каждый день присылает мне сообщения, полные тепла и любви. Он тоже скучает. Мучаюсь вопросом – рассказать ли маме о нем? Мне кажется, он понравится ей. Дима не может не нравиться.

Почему мы живем в разных городах? Дима говорил, что у него папа часто бывает в нашем городе, в командировках. Вот было бы классно, если бы вся семья Хворостовых переселилась бы к нам, сюда, на Север! Мечта! Мечта!

***

Сентябрьским днем огромная свинцовая туча накрыла маленький северный городок. Казалась, что она вот-вот лопнет и из нее упругими потоками хлынет дождь. Воздух наполнялся сыростью. На улице резко потемнело, было хмуро и тоскливо. Прохожие, раскрыв зонты, торопились по своим делам. Чувствовалось приближение северных холодов.

«Святая троица» – Влад Соболевский, Алина Полищук и Игорь Вознесенский торопились на занятия в Детскую школу искусств. Чтобы не попасть под дождь, ребята неслись на «всех парусах». Алина и Игорь прижимали к себе маленькие футляры с флейтами, пряча от дождя.

Девятиклассники бойко перепрыгивали через лужи, а если водное скопление было особенно глубоким, то обходили их, подавая друг другу руки.

– Если дождь опять зарядит на две недели, то скоро случится всемирный потоп, – сказал красавец Соболевский.

Он только что перепрыгнул через небольшой ручеек и помогал остальным ребятам преодолеть лужу.

– По бордюру иди, – командовал Соболевский.

– Осторожно, не оступись и не промочи ноги, – говорил он маленькой, хрупкой и всегда бледной Алинке.

Подтянутый, красивый, загоревший Влад недавно вернулся из Сочи, где отдыхал с родителями, и никак не мог адаптироваться к реальностям северного климата. Еще недавно щедро светило южное солнце, парень купался в Черном море, объедался мороженым. Сегодняшняя сырость, слякоть и противный дождь наводили на него тоску и раздражение.

Расстояние от магазина «Кедр» до Детской школы искусств начитанный и эрудированный Игорь Вознесенский называл «Дорогой к успеху». Только ребята никак не могли понять, какие ассоциации в этом случае держит в своем воображении парень.

– Учеба в «Искусственной» школе – уже успех, – расшифровывал свои мысли Вознесенский. – А тропинка, ведущая к школе искусств – дорога. Вот и получается – дорога к успеху.

– Школа – как школа, искусство – как искусство, музыка – как музыка, – возражал другу Влад. – Полгорода в школе искусств учится!

Знакомых у ребят, действительно, училось в школе искусств много. Кто-то оттачивал актерское мастерство на театральном отделении, кто-то занимался хореографией, некоторые создавали удивительные полотна, посещая уроки живописи, рисунка и композиции.

– Мне нравится учиться в «Искусственной» школе. Очень интересно! – отвечала Алина. – Концерты, спектакли, выставки!

– Потому что, присутствует полихудожественное пространство, – объяснил Игорь.

Кроме занятий на музыкальном отделении, парень посещал еще уроки изобразительного искусства. Он пропадал там целыми днями и возвращался домой под вечер, весь перемазанный красками.

– Ты у нас художник или музыкант? – всегда шутила мама при виде сына.

– Как получится, – отнекивался Игорь.

Он, действительно, стоял перед выбором: музыка или живопись.

Преодолев путь от магазина «Кедр» до школы, ребята вошли в помещение.

Не успел Вознесенский закрыть за собой дверь входной группы, как разразился ливень. Шумный, неистовый, осеннее – противный.

В школе горел свет. Ребята сдали верхнюю одежду в гардероб.

– Успели? – спросила румяная, добродушная, пожилая гардеробщица Екатерина Афанасьевна.

– Да, – хором ответила троица.

Влад энергично зашагал по лестнице на третий этаж. Он торопился на урок специального фортепиано.

Игорь и Алина отправились этажом выше, в кабинет духовых инструментов. Выпускники любили предмет «Духовой оркестр» и с удовольствием исполняли оркестровые партии.

Настроив свои флейты, Полищук и Вознесенский сосредоточенно уставились в ноты. На первый взгляд, флейтовые партии легкие, любой первоклассник их сыграет, но почему – то сегодня ребятам не музицировалось. Дыхание сбивалось, пальцы не слушались исполнителей, голова казалась опустошенной. Сил не было.

– Тяжело начинается учебный год, – после того, как закончился оркестр, произнесла Алина. – Никак не могу себя заставить что-то делать.

– Наверное, это после отпуска, – пояснил правильный Вознесенский. – У меня тоже так было. Долго не мог настроиться на учебу.

– Ребята, надо мобилизоваться и собрать свои мозги в кучу. У нас выпускной класс, – заметила Полищук. – Вроде недавно первоклашками были, а уже выпускной!

Девушка поморщилась. Она была метеочувствительной. Погода часто испытывала Алинкино здоровье на прочность. Из – за сильного дождя и нехватки кислорода у нее давило в висках, кружилась голова, шумело в ушах, стучало сердце. Больше всего девушке хотелось в этот пасмурный, отвратительный день попасть домой, выпить чашечку травяного чая, забраться под одеяло и читать любимый роман «Создай свой маршрут счастья».

С книгой девушку познакомила преподаватель по классу флейты Елена Юрьевна. Алина была очарована историей пятнадцатилетних девчонок – скрипачек, учившихся в Питерской музыкальной школе для одаренных детей.

– Молодцы какие! – восторгалась девушка.

– Согласна с тобой, – поддерживала ее мысли Елена Юрьевна. – Девочки правильный маршрут выбрали. Больше бы таких книг! Авторы, наверное, тоже музыканты. С каким знанием дела пишут! И о музыке, и о педагогике, и о жизни интернатской.

Влад и Игорь, наоборот, увлеклись другой книгой этих же авторов. Им понравился роман «Саундтрек в тональности «Мечта». Парней так захватила история бывшего зацепера Сергея Кузнецова, что они весь следующий день взахлеб обсуждали прочитанное.

– Гад этот Сурганов! – возмущался Соболевский. – Еще другом прикидывался!

– Таких друзей иметь, и врагов не надо! – соглашался с мнением Влада Воскресенский. – Мы никогда не будем такими, как Сурганов!

– Мы друзья настоящие, надежные, на всю жизнь! Только ты, я, и Алина. Вместе и навсегда! – клятвенно заверил Влад.

***

Справедливости ради, нужно сказать, что был у Алины еще один верный, только безмолвный «друг» – ее личный дневник. Именно ему девушка доверяла все свои сокровенные тайны и заветные мысли. Алина – творческая личность, а ведение дневника – это настоящее творчество.

Девушка писала то, что хочется, рисовала по настроению, вписывала и вклеивала цитаты, вырезки из модных журналов. На страницах дневника красовались различные конвертики и секретные карманы, в которые Алина вкладывала контрольные марки билетов мероприятий, концертов, различные записки и письма. Нотам и текстам любимых песен был отведен целый раздел: «Мои хиты».

История ее дневника началась с того момента, когда мама, имея слабость к красивой канцелярии, подарила Алине на День рождения толстый блокнот с изображением разноцветных, ярких аквариумных рыбок. Картинка была выбрана не случайно: дочь по гороскопу – Рыба.

Первую страничку в дневнике занимала забавная фотография Алинки в младенческом возрасте. На снимке – она, стоя в детской кроватке, широко и мило улыбается, сверкая двумя нижними зубами.

Для удобства Алина наклеила на странички дневника стикеры – закладки с указанием разделов: «Интересы», «Планы», «Мечты и желания», «Секреты», «Музыка», «Друзья».

Целый раздел Алининого дневника был отведен для регулярных записей. Каждая запись в этом разделе начиналась со слов: «Дорогой мой дневник! Сегодня мы с мальчишками попали под ливень. Прибежали в школу все мокрые. Гардеробщица смеялась над нами. Мы с Игорем пошли на оркестровое занятие. Сегодня флейты не звучали и не строили, хотя мы очень старались. Думаю, что мы соберемся с духом. Наверное, сегодняшняя погода мешает».

***

Троица была неразлучна еще с раннего детства. Вместе ходили в детский сад, носящий милое название «Радость», в группу «Фантазеры». Мама Алины – Валентина Константиновна работала в этом учреждении воспитательницей. Добрая, порядочная, тактичная женщина по – матерински, с любовью и с заботой относилась к малышам. Доверяя своих детей Валентине Константиновне, родители были спокойны. Они твердо знали, что их ребятишки находятся в надежных руках.

В свободное от учебы время, Алина часто приходила в садик и помогала матери. Двадцать восемь малышей ждали Алинкиного прихода. На прогулках девушка проводила подвижные игры, лепила куличики из песка, водила с малышами хороводы.

Алина с матерью жили вдвоем. Отца у девушки не было. Где он? Таких вопросов из этических соображений, Алина матери не задавала.

– Если мама захочет, расскажет сама, – деликатно рассудила девушка.

В их мире, наполненном домашними хлопотами, книгами и рукоделием, было душевно, тепло и уютно. Скромная обстановка маленькой двухкомнатной квартиры старого пятиэтажного дома говорила о небольшом достатке семьи.

Книг было очень много. Алина читала с упоением, словно погружалась в мир вымышленных героев, переживала за их судьбу, и затем делилась прочитанными книжками с Владом и Игорем. Нередко читательские дискуссии проходили в Алинкиной комнате.

Влад, усевшись по-турецки на пол, всегда начинал первым.

– Мне кажется, – и дальше следовал длинный, витиеватый монолог парня.

Игорь – аналитик и прагматик по своему мировоззрению, всегда находил факты, опровергающие речь Влада. Завязывалась дискуссия, иногда переходящая в спор. Ребята даже придумали игру «Аргументы и факты».

– Разубедите меня. Я никак не понимаю Кузнецова. Неужели он такой слабохарактерный, что попал под влияние Журбина? Своя голова должна быть на плечах! – дискутировал Соболевский.

– Если бы он был слабохарактерным, разве бросился бы защищать девчонку? – возражал Игорь.

Алина только что прочитала роман под названием «Саундтрек в тональности «Мечта» и была согласна с мнением Вознесенского: «Плохой человек никогда не встанет на защиту слабого».

                                    ***

– Мам, я пришел! – известил о своем прибытии Влад Соболевский.

Он небрежно бросил на пол заляпанный грязью рюкзак и пакет со второй обувью. Повесил на плечики промокшую куртку. Маленькие лужицы от кроссовок растекались по чистому полу коттеджа.

– Я отцу звонил, хотел, чтобы он забрал меня из школы искусств. Не дозвонился. «Абонент недоступен», – передразнивая механический голос телефона, сказал парень.

– Теперь весь мокрый. Хоть выжимай. Мы с ребятами пока добежали, все до нитки промокли. Я домой свернул, а Игореха пошел Алинку провожать. У нее голова сильно болела. Она снова вся бледная, – тараторил, не меняя интонаций, Соболевский.

– Мы же ближе живем. Зашли бы к нам, переждали дождь, а потом разошлись бы по домам, – предложила Соболевская.

Ей сталь жаль эту тоненькую, бледную девочку, бегущую под проливным дождем.

Софья хорошо знала маму Алины – Валентину Константиновну. Знала, как та тянется из последних сил, стараясь обеспечить дочери достойное образование.

В своей комнате Влад снял с себя мокрую одежду, облачился во все сухое, завалился на кровать.

– Мать, есть что перекусить? Сегодня в школе такую невкуснятину давали, что есть невозможно. Голодный целый день ходил, – потребительски обратился он к матери.

– И не мать, а мама, – поправила сына Софья Михайловна. – Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится, когда ты меня так называешь! Марш в гостиную. Все уже давно готово.

Чмокнув Софью Михайловну в щеку, Влад отправился в гостиную, где его ожидал ужин.

– Первое, второе и компот, – пошутил парень, уплетая за обе щеки наваристый, ярко-красный борщ с чесночными булочками.

***

Мама Игоря Вознесенского – Татьяна Ивановна, работала медицинской сестрой в детской поликлинике. На врачебном приеме, она старательно заполняла медицинские карточки больных детей, выписывала рецепты с лекарствами, которые назначал врач – невролог.

Оторвавшись от компьютера, Татьяна Ивановна посмотрела в окно.

– Осень, опять эта осень. Так быстро отпуск пролетел. Скоро дождь пойдет, – подумала женщина. – Игорек надел куртку или нет?

В подтверждение ее мыслей за окном загремел гром. Косые потоки дождя прерывал и колыхал сильный ветер.

– Сегодня штормовое предупреждение было – дождь и сильные порывы ветра, – будто подслушав невеселые мысли женщины, сказал невролог.

С правильной речью врача нельзя было не согласиться. Это они, взрослые, все понимают. А подростки разве слышат мать? Юношеский максимализм сына всегда удивлял женщину. Если Игорь что-то задумает, то обязательно сделает. Утром она сто раз повторила, чтобы тот, собираясь в школу, взял теплую куртку. Но Игорь упорно доказывал всем окружающим, что у него крепкое здоровье. Он, действительно, обливался по утрам холодной водой и пренебрегал теплыми вещами.

– Что ты меня, как малыша кутаешь постоянно? Мне шестнадцать скоро исполнится, – сопротивлялся Вознесенский.

– Какая разница сколько тебе лет. Беречься надо. Мы на Севере живем. Здесь погода меняется каждые пять минут, – отвечала мать.

Такие разногласия происходили в семье постоянно, особенно зимой. Игорь категорически отказывался от перчаток и теплых шапок. Сегодня, естественно, парень также не собирался надевать верхнюю одежду и злополучная курточка осталась висеть в шкафу.

Татьяна Ивановна вышла в больничный коридор. Она достала телефон и приготовила гневную речь, но передумала его ругать.

– Ты не промок? – коротко спросила она.

– Мы с Алиной уже бежим домой. Промокли, конечно. Вечером будешь меня воспитывать, – сказал Игорь и отключился.

Врать матери было бесполезно. Естественно, они промокли и намочили ноги. Да и кто бы остался сухим, если хлещет дождь, сопровождаемый раскатами грома. Весь город превратился в Венецию!

2 глава

В этот дождливый, промозглый осенний вечер Софья Соболевская, так же как и сын, тщетно пыталась дозвониться мужу. Влад уже и забыл, что «абонент не доступен», поужинал и занялся своими делами, а вот Софья Михайловна не находила себе места. Она знала, что ненастная погода и гроза не являлись настоящей причиной отсутствия абонента в сети. Такие моменты стали все чаще и чаще происходить в их семейной жизни, в любую погоду и в любое время суток.

Отец Влада, Леонид Яковлевич Соболевский – спортивного телосложения, высокий, статный и уверенный в себе мужчина. Настоящий трудоголик, для которого работа – главный смысл жизни.

Когда Лёне было десять лет, мальчик уже понимал, чем он будет заниматься, когда вырастет. Смотрел, наблюдал за отцом, за его умелыми и ловкими движениями в столярной мастерской. А в шестнадцать лет он сам начал активно участвовать в бизнесе отца: пилил, строгал, чинил предметы из дерева. Умело пользовался инструментами столярного цеха.

Небольшая мастерская, организованная отцом Лёни Соболевского в 90-х годах прошлого столетия, стабильно приносила высокий доход. Отец был мастером на все руки: дом сам построил, изготовил мебель, даже игрушки детям и внукам из дерева вырезал. О золотых руках замечательного столярного мастера Якова заговорил весь город.

Первым заказом для Лёни стал ремонт стойки обувного магазина друзей отца. Деньги предложили хорошие. Когда через день стойка была готова, и Лёня получил свой заработок, ему в голову пришла отличная идея – почему бы не сконструировать универсальные стойки под товар, сделать этакие удобные, деревянные стеллажи.

В то время знакомые отца начали открывать маленькие ларьки и магазины. Дальше «сарафанное радио» сделало свое дело – через пару месяцев Леонид получил крупный заказ на двадцать восемь стеллажей для хозяина семи контейнеров с шубами и обувью. А осенью поступила заявка на изготовление стеллажей для нового магазина парфюмерии и косметики. Идеи и бизнес – планы по изготовлению изделий из дерева множились в голове Леонида, но отец принял решение отправить сына учиться в строительный институт города Тюмень, чтобы получить высшее образование.

– Надо учиться – говорил Яков Соболевский. – Наступает новое время. Необходимо быть на «плаву». Уметь делать руками – это одно, а умело продать на рынке – это другое. Менеджмент закончишь – потом строгай, пили, если хочешь, а сейчас за учебниками посиди. Деньги – не вопрос, пока я при деле – пробьемся!

И Лёня на некоторое время оставил столярку.

В институте предпринимательская жилка Леонида не угасала. Уж если она есть, то спокойно человеку не живется. В насыщенной институтской жизни, Леонид успевал подрабатывать в предвыборной агитационной кампании – ходил по квартирам жильцов многоквартирных домов с агитацией за того или иного кандидата от партии. В одном из таких походов, на пороге квартиры Казанцевых возник красивый, высокий парень. Он так широко и приветливо и заразительно улыбался, что девушке ничего не оставалось, как так же широко и приветливо улыбнуться ему в ответ.

агитационной бригаде, он познакомился с Софьей Казанцевой. Леонид учился на 4 курсе института, а Соня заканчивала второй курс музыкального училища по классу фортепиано.

– Футболка и кепка со смешной агитационной символикой, – отметила для себя Соня. – Но джинсы и обувь! Такие есть не у каждого!

Лёня протараторил какую-то предвыборную агитационную речь. Убеждал Сониных родителей, что только эта партия и кандидат, фамилию которого уже не помнят ни он, ни Соня, достойны внимания и голосов избирателей.

Вдруг девушка спросила: «Как можно устроиться на подработку в агитационную бригаду?»

– Очень просто! – ответил ей Леонид.

С этого момента их дружба, а за тем и роман стремительно закрутились вверх по спирали! Через полгода они сыграли свадьбу. А еще через девять месяцев у них родился Владик! Учебу в училище Софья оставила.

– Главное, удачно выйти замуж! – считала она.

Сначала молодая семья жила с родителями Сони, но свободолюбивый дух и тяга к предпринимательству в сфере деревообработки тянули Леонида домой, в столярку. Тем более, что здоровье отца серьезно пошатнулось и помощь сына была необходима. Северный климат и тяжелый труд сказались на работе позвоночника Якова Соболевского. Приходилось пользоваться только наемным персоналом, а за ним нужен был глаз да глаз.

– Воруют и пьют! – жаловался он сыну. – Приезжай. Помощь нужна!

Софье идея переезда на Север не очень нравилась, но перечить мужу она не стала и согласилась. Огромным аргументом в пользу переезда для нее послужила перспектива безбедной жизни и возможность быть домохозяйкой. Ей не хотелось работать «на дядю». Прагматичная Софья выбрала для себя то, о чем мечтала, и теперь пожинала плоды судьбы домохозяйки: готовить еду, убирать дом, растить детей, ждать с работы мужа.

– Зато при деньгах! Нужды нет, как у некоторых моих подружек, – говорила она матери по телефону.

– Лень твоя впереди тебя бежит, – укоряла её мать. – Влад уже большой, шла бы работать, на курсы бы какие-нибудь записалась. Скучно же ведь!

– Мама, не лезь в мою жизнь, сама разберусь, – заканчивала разговор дочь.

Почти каждый день они по телефону обсуждали одни и те же темы: проблемы воспитания Влада и отношения Софьи с мужем. И каждый раз Софья заканчивала свою речь неизменной фразой – она самостоятельно разберется со своей семейной проблемой. А на следующий день, опять начинала тот же разговор.

Влад, к удивлению отца и деда, пошел по стопам матери, но с отцовским стремлением к цели: с малолетства заинтересовался музыкой и игрой на фортепиано. Только в отличие от Софьи, он был прилежным учеником и трудился над гаммами и этюдами с таким рвением и усердием, что отцу и деду оставалось только разводить руками и говорить о том, что не в их породу пошел парень.

– Может, временно это? Одумается, настоящую, мужскую специальность Владька выберет? – размышлял дед Яков. – Дай Бог, а то, что эта музыкалка для парня, как-то не серьезно! Вот дерево, стружка, рулетки, лобзики – вот это по-мужски, по-настоящему!

***

– Абонент не доступен, – продолжал отвечать голос оператора в трубку телефона.

Влад уже давно спал. Софья выключила в спальне сына свет. В душе ее, казалось, тоже кто-то выключил лампочку. Не было ни слез, ни обиды. В душе ее была пустота…

3 глава

Как ни странно, но в тот злополучный, дождливый день никто из ребят не заболел, и опасения Татьяны Ивановны оказались напрасными.

Игорь, почувствовав, что в очередной раз одержал победу над матерью, ликовал.

– Я же говорил, что закаливание и обливание холодной водой творят чудеса! Ты же медик, лучше меня знаешь, – убеждал он мать.

– Я не тепличное растение, которое боится всяких сквознячков и простуд, – и он сгибал руку в локте, демонстрируя свои бицепсы.

Матери ничего не оставалось делать, как согласиться с сыном.

– Как всегда, ты совершенно прав, – завершала она разговор, который происходил в их семье ежедневно.

С одной стороны, она была рада, что к сыну не цепляются различные болячки, с другой – женщина не понимала, почему он игнорирует ее просьбы. Ей было обидно и досадно.

– Растишь, растишь, ночами не спишь! Столько слез пролила, когда Игореша маленьким был и часто болел, – сокрушалась Вознесенская.

Женщина вспомнила бессонные ночи, бесконечные походы в поликлинику, ожидание в очередях возле около врачебных кабинетов. Она перебирала в памяти постоянные ангины, острые респираторные вирусные инфекции, грипп, которыми до шести лет болел сын.

Игорю казалось, что мать сильно опекает его, и поэтому он пытался освободиться от излишней материнской заботы, чтобы не прослыть в среде сверстников «маменькиным сынком». Но Полищук и Соболевский совершенно не воспринимали его как «маменькиного сынка». Напротив, они очень уважали Наталью Ивановну.

У Соболевских дома ребята бывали редко. Когда Влад приглашал их к себе гости, то Алина и Игорь постоянно отнекивались, вежливо отвечая отказом. У них непременно появлялись архиважные, срочные дела.

Друзей смущала чопорность отца – Соболевского. Он всегда говорил правильные, скучные, напыщенные речи, и напоминал подросткам Николая Антоновича Татаринова из любимой, сто раз перечитанной книги «Два капитана». Поэтому, как-то само собой сложилось, что книжные дискуссии проводились дома у Алины, а просто поболтать они собирались у Вознесенских. Влад долго переживал по этому поводу, но потом все само собой забылось, и ребят захватили новые события.

***

– Завтра концертмейстерский класс. На собрании духового и фортепианного отделений было решено, что ты будешь солировать, а аккомпанировать будет Влад Соболевский, – сказала Игорю преподаватель по классу флейты Елена Юрьевна. – Ты прекрасный флейтист, а Соболевский отличный пианист. У вас должен получиться хороший, качественный ансамбль.

– Я приготовила для вас очень известное произведение, – и преподаватель поставила на пульт ноты пьесы «Шутка» Иоганна Себастьяна Баха. – Выучим сначала эту пьесу.

– Бах, Бах. Везде этот Бах. На специальности – Бах, на концертмейстерском классе – Бах, на музыкальной литературе тоже Бах, – шутливо сказал Вознесенский. – Мама недавно мне купила портреты композиторов. Я открываю папку, а там первым – БАХ. Этот великий композитор скоро мне сниться будет!

Однако, недовольный выбором музыкального произведения, Вознесенский легко справился с нотным текстом пьесы и сыграл ее довольно бегло.

– Молодец! – похвалила Игоря Елена Юрьевна. – Осталось выучить пьесу наизусть, украсить динамикой и фразировкой. Затем будете сыгрываться с Соболевским.

На следующий урок концертмейстерского класса Игорь уже репетировал с Владом. Для Соболевского эта пьеса тоже оказалась легкой.

Ребята стали готовиться к уроку. Игорь настроил флейту, Влад расположился за фортепиано.

– Готовы? – спросила Елена Юрьевна. – Тогда – поехали!

Игорь кивнул головой Владу. Это означало – начинаем играть. В ответ Влад шутливо подмигнул другу. Мол, не беспокойся. Сейчас как «пошутим»!

В опытных руках исполнителей эта музыка звучала весело, задорно, игриво. Ребята услышали в музыкальном полотне насмешку, дразнящие интонации, легкость, смех.

– Бах был очень серьезным композитором, но и он любил шутить, веселиться, радоваться. Радость – это свет, веселье, – объяснила преподаватель.

Легкое, нежное, переливчатое звучание флейты Вознесенского уверенно сопровождал торжественный аккомпанемент фортепиано Соболевского. Ребята отлично чувствовали друг друга или как говорят музыканты, были на «одной волне», что помогало им создавать слаженный ансамбль.

– Если так дальше дело пойдет, сможем выучить еще много произведений, – похвалила парней Елена Юрьевна.

– Давайте возьмем какую – нибудь джазовую пьесу, – предложил Соболевский. – Я очень люблю джазовые композиции!

Игорь засомневался. Он не умел импровизировать и не чувствовал свободных джазовых ритмов. У него все правильно, четко и понятно: раз и, два и, три и, четыре и.

Влад же, наоборот, «сливался» с фортепиано, когда импровизировал. Его руки с большими тонкими пальцами порхали над фортепианной клавиатурой, как крылья птицы. В такие моменты фортепиано отзывалось волнующими ритмами, приятной и многообразной музыкой.

Влад знал наизусть много джазовых композиций. Он мог часами исполнять джаз, забывая обо всем на свете.

Выходя из кабинета флейты, Игорь вдруг остановился.

– Ты только мне аккомпанируешь или еще другим ребятам? – поинтересовался он у Соболевского.

– Не только тебе, еще скрипачам, виолончелистке, – ответил Влад.

– Интересно, кто из пианистов аккомпанирует Алинке? – вдруг спросил Игорь.

– Позвоним ей, да узнаем, – предложил Влад. – Она без концертмейстера не останется.

Ребята набрали Алинкин номер.

– Привет! – поздоровался Влад. – Алина, скажи, пожалуйста, кто тебе аккомпанирует?

– Смирнова Наташа, пианистка, – бесцветным голосом ответила Полищук.

– Смирнова? – переспросил Вознесенский. – Но играть со Смирновой – это провал. Она ведь редкая лентяйка. Пока выучит текст, полгода пройдет. Так и будешь с ней партии учить!

–Вот именно. Сказали, что все пианисты заняты. У преподавателей тактика такая – чтобы я ее подтянула. Типа, будете чаще встречаться, тогда она все быстро выучит, – опять уныло произнесла Полищук. – Так и будем на одном произведении топтаться.

Ребята понимали, что тема – аккомпанемент со Смирновой не давала Алине покоя. Перспектива для девушки была не из приятных!

– Не переживай, мы что-нибудь придумаем, – заверил подругу Соболевский. – Может, мне разрешат тебе аккомпанировать?

***

«Дорогой мой дневник! Сегодня у меня ужасное настроение от сложившейся ситуации в школе искусств. И самое обидное, что я никак не могу повлиять на нее.

Расскажу все по порядку. У нас, т.е. у выпускников «искусственной» школы появился новый предмет – «Концертмейстерский класс». Это означает, что старшеклассникам – пианистам пора научиться аккомпанировать солирующим инструментам. Заведующий отделением Пересветов долго рассказывал нам о предмете, говорил, что важнейшим видом практической деятельности музыканта-пианиста является концертмейстерский класс. Это понятно. Солист солирует, пианист аккомпанирует. Затем он стал называть составы дуэтов. Все это время я сидела спокойная, так как была уверена, что мне будет аккомпанировать Влад. Он прекрасный музыкант, с ним исполнять произведения – одно удовольствие. Сколько раз мы играли у нас дома! Он аккомпанировал и мне, и Игорю. Моей маме очень нравится, когда мы музицируем. Она специально не заходит ко мне в комнату, а сидит и слушает нашу игру на кухне. Как-то приходила к нам в гости Татьяна Ивановна Вознесенская, так обе мамы сидели тихо-тихо и слушали как мы играем.

Однако, я увлеклась. Вернусь к собранию. Пересветов озвучил нам, кто с кем будет играть. Оказалось, что мне аккомпанирует Смирнова Наташа – человек ленивый, скандальный и непорядочный. Мне даже плохо стало. Игра в дуэте со Смирновой – гарантированная двойка. Смирнова к фортепиано не подходит и партии свои не учит. Как я буду с ней сдавать экзамен? Не знаю. Я пробовала возразить Пересветову, но он сказал, что это решение преподавателей, и что я, наоборот, смогу подтянуть Наташку. «Это такая тактика» – ответил Пересветов.

Да уж, «хорошая» тактика.

Самое обидное, что Смирнова всегда всех в чем-то обвиняет. Сама не выучит нотный текст, а обвиняет своего преподавателя по специальности. Так и со мной поступит. Уже предчувствую: Наташка не выучит свою партию, а скажет, что это я плохо играю на флейте.

Мама про таких людей говорит: «У плохого мастера и пила плохая». Вот уж, верно. У нее все плохие. А сама-то она, какая?

Мама хотела попросить заведующего отделением, чтобы мне поменяли концертмейстера, но я запретила ей это делать.

– Ничего, мы с ребятами ее перевоспитаем, – сказала я маме. – А если она сама не захочет заниматься на фортепиано, то зачем тратить на нее свое драгоценное время? Если она не может справиться со своей ленью сама, то ей никто в этом деле не поможет».

***

Все переговоры и просьбы ребят оставались пока без положительного ответа. Заведующий отделом был непреклонен: аккомпанировать Алине Полищук будет только Смирнова.

– Полищук – талантливая флейтистка. Сможет помочь Смирновой выучить аккомпанемент. Я уверен в этом творческом тандеме, – аргументировал собственные умозаключения завотделом. – И Полищук, и Смирновой такие занятия пойдут на пользу.

– А мы не уверены, – возражали Вознесенский и Соболевский. – Такие занятия только навредят Алине. Она не сможет полноценно играть, если ей будет аккомпанировать Наташа. Полищук нужно расти, идти вперед, а Смирнова будет ее только тормозить!

Ребята заранее придумали аргументы и факты в защиту Полищук. Однако все их доводы таяли, как прошлогодний снег перед непоколебимым Вячеславом Андреевичем Пересветовым. Тогда Игорь решился на последний, каверзный, как ему казалось, вопрос.

– Вы сами бы стали играть со слабым концертмейстером? – он нарочно подчеркнул голосом слово «слабый», желая поставить грозного завотделом на место Алины Полищук.

Этот неожиданный и даже дерзкий вопрос завел Пересветова в тупик. Мысленно он представил себе, как мучается с нерадивым солистом, постоянно останавливается, многократно играет одно и тоже. Пьеса начинает надоедать, раздражение нарастает. Он почесал затылок и поправил очки. Затем внимательно посмотрел на ребят.

– Дуэт Полищук – Смирнова менять не будем, – вдруг сказал, удрученный доводами парней, Вячеслав Андреевич. – Но, думаю, что надо подстраховаться и найти еще одного надежного пианиста…

– Я буду аккомпанировать Алинке, – не дал продолжить мысль преподавателю Влад. – Выучу пьесу и помогу Полищук. Пожалуйста, разрешите!

– Хорошо, посмотрим, что из этого получится, – преподаватель еще никогда не встречал в своей педагогической деятельности таких надежных и верных друзей.