Buch lesen: «Янтарный меч», Seite 10

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

О берегинях Ивар не знал. Кто такие русалки, он не знал тоже, поэтому первым вопросом было: «Почему девочка в таком виде?»

Ивушка польщенно захихикала и наперебой с домовым принялась объяснять особенности дивнодольской нечисти.

– У нас нет речных дев, – задумчиво ответил Ивар. – Только морские. Знаю мало: у них рыбьи хвосты, перепонки на руках, и они мстительные твари. Хотя старики говорят, что где-то живет племя тюленей, способных обращаться в людей. В незапамятные времена их девы часто выходили за наших мужчин. Всегда считал это баснями. Но про берегинь я так и не понял. Чем они отличаются от человеческих женщин?

– Тем, что они не люди, – терпеливо пояснил Торопий. – Им послушны силы природы. Не все, но многие.

– Дара добрая, – встряла Ивушка. – Она никому никогда слова худого не скажет и на грубость не ответит.

– И она сразу была… такой? Она может стать человеком? – кажется, Ивар счел, что берегини – это проклятые девы, чем вызвал у русалочки сдавленный смешок. – Или, если ей послушны силы природы, это значит, что она ведьма?

– Дара не ведьма. Но чары умеет наводить. У берегинь они свои, не как у людей.

– Чаво рассусоливать? Смотреть надысь, – буркнул домовой. – Не поймешь, пока не увидишь.

Рассказывать человеку про берегинь было все равно что глухому соловьиные трели жестами описывать. Но она молча кивнула. С тех пор, как мужчина переступил порог горницы, она не сказала ни слова. Дедушка сам объяснял, почему Ивару лучше взять в супруги Дару, и какой та станет прекрасной матерью. Ярина думала, Ивар захочет поговорить, упрекнет, но он лишь студено глянул на нее и смолчал.

Нехорошо было на душе, муторно. Стыдно. Ведь согласилась же, а теперь получается – струсила. Ничего бы с ней не случилось, жила бы с Иваром, малыша нянчила. А там, глядишь, своего родила. Но сердце упорно не желало слушать голос разума, оно замирало от облегчения, что не придется жизнь прожить, не узнав настоящей любви. И от этого стыд разгорался жарче.

Поэтому Ярина молчала. Даже когда домовой заявил, что пора бы идти, только склонила голову и скрылась в спаленке. В штанах сватать невесту не пойдешь, нужно наряжаться. Женщине и вовсе не полагалось заниматься столь важным делом, если она не сваха, но стоит Ивару пойти в одиночку, водяной его просто-напросто утопит, а потом заявит, что никакого жениха в глаза не видал.

Платьев было жаль, в них бы не по лесу – по терему ходить. Ярина нашла то, что попроще: из темно-синей шерсти, расшитое белоснежными перьями. Но хоть не шелковое. На голову подошел тонкий серебряный венчик и височные кольца, щедро усыпанные зернью.

Когда она вышла из спаленки, Ивушка захлопала в ладоши, даже по каменному лицу Ивара скользнула быстрая сухая улыбка.

– Хороша-а, – всплеснул руками домовой. – Чисто княжна!

Ярина смущенно зарделась, обернувшись на зеркало. Из отражения испуганно глядела чужая красивая девушка. Словно помолодевшая мама вдруг оказалась за стеклом. Она тоже не любила шелка и золото, но для отца наряжалась.

– Возьми-ка. – Торопий вытащил из сундука длинный плащ с капюшоном. – Тебе в самый раз пойдет.

– Я предупрежу сестриц и Дару. – Ивушка соскочила с лавки и кинулась к двери. – Будем вас ждать.

Ярине ничего не оставалось, как проводить Ивара к Хохлатке.

Шли молча. Она не находила слов, чувствуя на себе внимательный взгляд.

– Ты точно решила? – мужчина поравнялся с ней, взял за локоть. Ярина привычно вжала голову в плечи: она не любила, когда до нее дотрагивались чужие.

– Да.

– Право твое. Но у меня разговор к тебе будет.

Пришлось повернуться и посмотреть на Ивара. В его лице не было упрека, одно отстраненное равнодушие. Стыд как рукой сняло. Чего виноватиться, когда несостоявшийся жених не слишком расстроен, только задумчив не в меру.

«Вот бы они с Дарой понравились друг другу», – пожелала Ярина. Может, берегиня со временем растопит его сердце, и сама утешится, обретет счастье.

С прошлого раза берега Хохлатки украсились лохматыми зарослями лозняков, хотя камыши стояли еще сухие. Вода утратила серость, став зеленовато-прозрачной. Все камушки разглядеть можно.

Спустившись, Ярина сложила руки лодочкой и прокричала изо всех сил:

– Батюшка водяной!

Шею внезапно обожгло огнем, ожерелье вспыхнуло, по воде пробежали искры, отправляя зов. Долго ждать не пришлось: вскоре река пошла рябью, и из нее показалась зеленая кочка с глазами.

На физиономии водяного застыло недовольство.

– А, лешачка, – протянул он, почесывая бороду. – Зачем пожаловала? Да ты не одна, погляжу. Не хочешь ли помощничка мне подарить? Чего такая нарядная?

Несмотря на напускную суровость, нечисть разглядывал Ивара с ленцой, скрывая любопытство.

«Хороший знак», – решила Ярина, прижала к себе женихов каравай, испеченный по такому случаю дедушкой, и затянула традиционное:

– Пришли мы с добрым делом¹¹…

Глаза водяного начали округляться, превращаясь в две желтые плошки.

– Что? – булькающе спросил он. Река вздыбилась, угрожающе плеснула у самых сапог. Хотелось попятиться, но Ярина устояла, продолжив скороговоркой:

– Прослышали мы, что у тебя есть дочь названная, краса ненаглядная. Не отдашь ли за нашего купца? Всем вышел…

Их окатило речной водой с ног до головы прежде, чем она опомнилась. Рядом глухо заворчал Ивар, но Ярина оттерла его локтем за спину, вставая перед разгневанным водяным.

– Сдурела, девка?! – он схватил ее за плечи, когти насквозь пропороли плащ, впиваясь в кожу.

– Свень – человек! Ему нужно к людям! Ты не можешь держать их взаперти вечно!

– Она столько от людей натерпелась, а ты ее снова в лапищи человеку засовываешь?!

– Дай ей сам решать!

– Уже раз дал. Все вы дуры, вам покажи мужика, так вы за ним в полынью кинетесь!

Водяной нещадно вытрясал из Ярины душу, но она не сдавалась и взгляда не отводила, чувствуя свою правоту. Она не знала Дару, но кому понравится безвылазно сидеть в пещере? Пусть хоть посмотрит на Ивара, а там уж как сложится. Никто неволить не будет.

– Я заплачу.

Под тяжестью этих слов на берег реки обрушилась пронзительная тишина.

Ярина ушам своим не верила. Водяной тоже. Сперва они уставились друг на друга, потом развернулись к купцу. Тот стоял с обнаженным мечом, невозмутимо глядя на хватающего ртом воздух нечистя. И, казалось, не понимал, что именно сказал.

– Я хорошо заплачу, – спокойно повторил он. – Ты не останешься в обиде, вот увидишь, насколько я оценю…

Что Ивар хотел сказать дальше, так и осталось загадкой. Новая волна захлестнула, кнутом сшибла с ног, потащила по песку. Невидимые путы оплели щиколотки, держа крепко.

Ледяная вода залила глаза. Оглушенная и ослепшая, Ярина ошалело бултыхнулась, пытаясь вырваться. Ее волокло прямо в омут. Она и сама не поняла, как удалось призвать силу ожерелья, но оно отозвалось: янтарь вспыхнул, на шею будто кипятком плеснули. Чужие чары рассыпались прахом, Ярину тут же вышвырнуло в камыши. Сухие стебли царапали лицо, горло разрывал кашель. Надавив пальцами на виски, чтобы унять звон, она обернулась и не смогла сдержать радостного вздоха.

Ивар был жив. Стоял по колено в воде, чудом удерживаясь на ногах, и отбивался одновременно от утопленниц и водяного, который не только обрушивал на мужчину сокрушительные волны, но и орудовал хлыстом, туго свитым из стеблей.

Меч со свистом рассекал воздух, утопленницы визжали и шипели, но воля хозяина не давала отступить.

– Не убивай их! – заорала Ярина, задыхаясь. Волна снова накрыла с головой, пришлось вцепиться в ближайший валун, ломая ногти. Движимая лишь одной мыслью, она из последних сил обратилась к ожерелью. Неподалеку устроил лежбище старый медведь, его и призвала. Волки далеко – пока добегут, все будет кончено.

«Скорей, скорей!» – в отчаянии торопила она, поднимаясь и вновь падая. Надо успеть. Пусть Ивар продержится, пусть никого не убьет! Пусть никто не погибнет!

Визг заставил дернуться: мужчина ранил одну из утопленниц. Страшный удар раздробил ключицу, но убить нежить не так-то просто. Та лишь отпрянула, завывая и пытаясь зацепить Ивара когтями. Он пинком отправил ее под воду, вновь уворачиваясь от хлыста.

– Отец, не надо! – к ним со всех ног бежала Рябинка. На бледном лице застыл ужас. Она бросилась к водяному, но волна отшвырнула ее назад, к берегу.

«Быстрее же!»

Какой прок от силы, если не можешь ею управлять?! Она бурлила в крови, следующая волна с шипением испарилась, не успев сбить с ног. Сила бесновалась, но пускать ее в ход было все равно, что черпать воду горстями. Направить удар и разнять дерущихся не выходило. Ярина даже подобраться к ним не смогла – из реки поползли стебли роголистника – огромные, толстые, они отрезали подходы.

Со склона донеслось утробное ворчание: медведь рвался напрямик, ломая молодые осины.

«Скорее! Разнимите их! Остановите!»

Деревья шумели, корни вырывались из земли. Серые тени летели сквозь чащу, воем оглашая окрестности. Стая была рядом, медведь почти выбрался на берег, но они все равно опоздали.

Ивар врезал очередной русалке по зубам, но вдруг пошатнулся, сбитый мощным ударом хвоста. Над водой мелькнула морда громадного сома. Мужчина замешкался на миг, но водяному этого хватило. Плеть тут же захлестнула горло, сдавила, поволокла вперед.

Ивар ничего не смог сделать – нелепо взмахнул руками и начал заваливаться в воду. Ярина снова завопила. Они с Рябинкой кинулись к нему, наплевав на волны и роголистник. Не успеют! По лицу водяного растекалось мстительное торжество.

Огненное колесо с воем пролетело над их головами, рухнув в реку совсем рядом. Взбурлила вода, воздух заволокло паром, как в бане. Водяной шарахнулся в сторону, плеть выпала из когтистых пальцев, но Ярине было не до этого. Она воспользовалась передышкой и бросилась к рухнувшему лицом вниз Ивару, чтобы перевернуть и вытащить на песок, и только затем сообразила поднять голову в поисках источника нежданной помощи.

Привычно закутанный в темный плащ колдун, злой, как стая голодной нави, буравил взглядом водяного, который сразу подрастерял боевой задор.

– Хватит! – повелительно бросил он, спускаясь по берегу.

Ярина думала, что нечисть взбеленится еще пуще, но хозяин реки лишь скрипнул зубами и скрылся под водой, подняв тучу брызг. Рябинка быстро оглянулась и с тоскливым вздохом нырнула следом. Жалко ее было – объясняться с разгневанным отцом будет нелегко, еще и сестрам перепадет.

Река, еще недавно бушевавшая, унялась в мгновение ока. На смену бурунам пришла ленивая рябь. О сражении теперь напоминали только скрюченные стебли роголистника в руку толщиной, оставшиеся на берегу, да рычащее на склоне зверье. Ярина поспешно оборвала зов. Волкам этого хватило: недовольно взвыв, вожак увел стаю обратно в чащу, а вот медведь не уходил.

– Что здесь происходит?!

Ответить колдуну Ярина не успела: очнулся Ивар, с надрывным кашлем отплевываясь от воды. Она помогла ему вылезти на берег и набросилась, не давая опомниться:

– Что ты наделал?! Зачем предложил водяному деньги?!

Мужчина ответил не сразу: кашель еще душил его. На горле красовался багровый рубец, оставленный плетью, к тому же, упав, Ивар наверняка наглотался воды.

– Я спрашиваю, что тут происходит? Эй!

Если колдун хотел устроить скандал, то ему придется обождать. В голове заревело, перед глазами вспыхивали и гасли цветные пятна. Холод словно ждал, пока на него обратят внимание, тотчас впившись в кости острыми клыками. Во рту стало солоно, Ярина с тупым удивлением провела языком по губам…

И очнулась, лежа на песке. Колдун низко склонился над ней и на этот раз смотрел уже без привычных злости или насмешки, а с беспокойством. Удивительно.

Ярина попыталась отпихнуть его: тело не слушалось, но отчего-то это не вызвало страха. Ни единой искры чувств, лишь холод и давящая головная боль, накатывающая волнами, от которой хотелось забиться в темноту и снова потерять сознание.

– Сколько пальцев видишь? – перед лицом замаячила длиннопалая рука. Это мельтешение вызывало тошноту, Ярина никак не могла сосредоточиться, в глазах двоилось.

– Шесть? – вяло попыталась она, надеясь, что колдун обойдется таким ответом и отстанет. Напрасно.

Ее усадили, крепко удерживая, хотя Ярина так и норовила упасть обратно, и заставили поднять голову.

– Попробуй еще раз. Сколько?

– Шесть, – повторила она, даже не стараясь побороть накатывающее безразличие.

Колдун замысловато выругался.

– Что с ней? – раздалось рядом сипение. Ивар. Да, она же его вытащила.

– Наколдовалась. Идиотка. И ты хорош. За каким навьем вы потащились к водяному?! Силушкой молодецкой перед невестой захотелось похвастаться? И себя чуть не угробил, и девчонку! Эй, куда?!

Ярина как раз собралась прилечь, как ее снова ухватили за плечи и немилосердно затрясли.

– Давай же, девочка, не спи! Нельзя спать!

Под нос сунули пузырек с чем-то одуряюще вонючим, что из глаз выступили слезы. Ярина зашлась безудержным чихом, а когда успокоилась, голова уже была не такой тяжелой. И перед глазами не плыло.

– Сколько пальцев? – в третий раз спросил колдун.

– Два, – выдавила Ярина, утирая перепачканное лицо. Одежда задубела от засохшей грязи, но зато была сухой и теплой.

Она пожалела об исчезнувшем безразличии тут же, стоило вздохнуть поглубже. В голове прояснилось, но тело сковали озноб и слабость.

После того, что утворил Ивар, водяной никогда не подпустит их к Даре. И вообще к реке не подпустит. Да еще всей лесной нечисти расскажет, какое люди ему нанесли оскорбление.

– Уже лучше.

Колдун не заметил ее терзаний, укутал в плащ и решительно подхватил на руки.

– Что ты… – Ярина трепыхнулась, но держал он крепко.

– Куда ты несешь ее? – Ивар поднялся следом. Выглядел он – в гроб краше кладут. Словно свежий мрун, раскопавший могилу.

– К себе.

Услышав это, Ярина вновь дернулась, пытаясь освободиться. Бесполезно, конечно, сил сопротивляться не было, но ждать, пока колдун затащит к себе логово, она не собиралась. Зачем ему это? Внезапная забота была подозрительной и могла оказаться напускной: вдруг он ее зачарует или сделает то же, что с пропавшими чародеями. Или, еще хуже, отдаст на поживу селянам.

– Нет, – забормотала она. – Мне надо домой.

– У тебя дома есть зелья, настоянные на магии? Нет? Я так и думал. Ты себя почти выжгла. Не умеешь колдовать – не берись. Теперь на берегу силы разлито, хоть горстями греби, а собрать нельзя. Все амулеты мне перепортила.

– Я к тебе не пойду.

– А ты ко мне и не идешь, ты ноги переставлять не можешь. Поэтому я тебя донесу.

– Дай мне ее, – потребовал Ивар.

Колдун с сомнением покосился на него:

– Ты сам еле идешь. С нечистью драться – это тебе не мечом в дружине махать. Радуйся, что выжил. Ходил бы сейчас утопленником, у водяного в слугах. Или хуже. Уронишь невесту, кому лучше будет?

– Я ему… – Ярина упрямо выдавливала слова через силу, – не невеста.

«Почему я перед ним оправдываюсь?» – подумала она, старательно собирая разбегающиеся мысли.

– Да? – приподнял брови колдун, но тут же хмыкнул. – Хотя знаешь, мне не интересно. Гораздо интереснее, что вы не поделили с водяным. Рассказывай, купец. А ты молчи и береги силы. Не засыпай только.

Привалившись к мерно вздымающейся груди, Ярина обессиленно прикрыла глаза: безучастие нахлынуло с новой силой. Чтобы не увязнуть в нем, она старалась вслушиваться в разговор, но слова звучали далеким бормотанием. Бессмысленным и неважным.

Колдун дышал тяжело, то и дело похрипывая, но шел уверенно, не шатался. Странный он все же, то убить пытается, то спасает. Зачем?

На этой мысли Ярина не удержалась – вновь провалилась в беспамятство.

***

– Идея неплоха. Вряд ли что-то выгорело бы, конечно, местный водяной – мстительная тварь, но нападать просто так он бы не стал.

– Поучи меня еще, кольгрим, – голос Ивара звучал зло.

Ярина дернулась, и колдун прижал ее крепче. От него душно пахло зверобоем, будто куртку вымачивали в настойке.

Они с Иваром шагали по тропе, ведущей к деревне. Лес остался позади, над ним золотилось закатное небо, солнце уже скрылось за верхушками вековых дубов. Вот почему она пришла в себя – ожерелье предупредило, за границей леса его чары ослабли, хотя вряд ли Ярина могла сейчас ими воспользоваться. Безразличие исчезло, зато тело грыз озноб, а голова болела все сильней.

– Почти пришли, – тихо сказал колдун, уловив ее состояние. – Держись.

– Объясни ему, – попросила Ярина. В горле словно застрял утыканный шипами ком, выдавливать слова было тяжело, но Ивар должен узнать, почему водяной осерчал, чтобы больше не делать таких ошибок.

– Ты предложил заплатить, – колдун хмыкнул, но за иронией сквозила усталость. Он побледнел и по тому, как старался прямо держать спину, Ярина поняла, что ему приходится нелегко.

– Я предложил выкуп.

– Купец, ты вроде в Дивнодолье не первый день живешь. Ладно, у вас с женой не было нормальной свадьбы, но должен же ты знать, что тут не Ледяные острова. Это у вас платит жених, и чем щедрее, тем лучше. Да еще утренний дар жене назначает. А здесь родня невесты собирает приданое. Когда ты предложил деньги, ты оскорбил водяного. Любой порядочный отец взбесится, если его дочь предложат купить.

Ивар молчал долго. Он шел позади, Ярина не могла видеть его лица, но тишина была тягостной.

– Я понял, – наконец откликнулся он.

Колдун сухо кивнул в ответ.

– Жаль, что не вышло. Даре с сыном нельзя здесь оставаться, водяной не сможет их прятать вечно, а с тобой они были бы в безопасности.

– Еще не все потеряно, – прошептала Ярина. – Мы спросим саму Дару.

– До нее сначала надо добраться.

– Русалки помогут.

– Посмотрим. Но если дело выгорит, мне нужно будет с ней встретиться.

– Зачем? – Ярина помнила, из-за кого селяне чуть не сожгли берегиню, и кто повинен в смерти мужа несчастной. Вдруг он снова попытается причинить ей вред?

– У меня перед ней долг, – бросил колдун.

Дальше стало не до разговоров: они вошли в деревню. Спешившие по домам местные при виде своего благодетеля замирали и потрясенно таращились, расступаясь. Краем глаза Ярина заметила блеск бус и спрятала лицо. Встречаться с Весёной взглядом не хотелось. Колдун гордо шествовал с отстраненным видом, словно каждый день таскал перепачканных в тине и песке девок на руках. Остановить их никто не попытался.

Ярине хотелось назад в лес, но лучше трезво оценивать силы – до избушки самой не добраться. Ивар помочь не сможет – сам еле на ногах стоит. Что подумает дедушка, когда она не вернется к ночи? Он ведь места себе не найдет, отправится к водяному… Да они же переругаются насмерть! Этого нельзя допустить.

– Мне надо домой, – попросила она, подняв голову, чтобы поймать взгляд колдуна. Тот нахмурился и тяжело вздохнул.

– Я не обязан потакать вздорным девчонкам, но ради сохранения своей репутации готов пойти на жертвы. Домой я тебя не пущу, но пошлю твоему деду вестника, пусть приходит. Только если не сможешь призвать его к порядку – выгоню. Поняла?

Ярина закивала, обиженная, что ее назвали вздорной, но не стала переспрашивать, ее взволновало другое:

– При чем тут репутация?

– Как же! – усмехнулся в ответ колдун. – Провести ночь в доме с ведьмой. Наедине. Я буду опозорен. Местные тебе этого не простят.

Румянец жарко залил лицо и уши, пополз по шее, было стыдно и горько до слез. Ярина растерялась, не найдясь с ответом: язвительные шутки и шпильки она всегда принимала близко к сердцу.

Внезапно макушку согрело теплое дыхание, аж мурашки по коже побежали.

– Ладно, это была плохая шутка.

Он пытался извиниться? Такое на ее веку случилось впервые. Обида мигом схлынула. Подняв голову, Ярина уставилась на криво ухмыляющегося колдуна и неожиданно для себя выпалила:

– Да нет, ты прав. Лучше поберечь твое доброе имя, иначе придется его спасать – замуж за тебя идти.

Она еще говорить не закончила, а уже испугалась, ошалев от внезапно прорезавшегося нахальства. Никогда такие глупости не приходили в голову, это языкатая Нежка умела метко брошенным словом поставить на место кого угодно, Ярина только и могла, что краснеть, потупившись.

Но колдун не разозлился, наоборот, посмотрел на нее внимательнее, словно первый раз увидел, и беззлобно фыркнул:

– И правда. Сомнительное удовольствие для нас обоих.

Язвить он не стал, и Ярина, поборов смущение, осторожно улыбнулась. Надо же, а ведь мог в ответ словом хлестнуть. Больше они не говорили, молчание стало уютнее, только тяжелые шаги Ивара заставляли неловко ежиться.

– Долго еще? – буркнул он. – Я бы давно до постоялого двора добрался.

– Даже не думай. Ты окочуришься, а девчонка потом меня обвинять будет. Тем более, мы пришли, – колдун махнул головой, указывая вперед.

Когда Ярина раньше пыталась представить его жилище, ей чудился мрачный терем с остроконечной крышей или огромный дом с черными провалами окон на заросшем бурьяном пустыре. Наяву все оказалось другим. Обычным.

Большая высокая изба с новеньким крыльцом, ухоженный сад, зеленеющие вокруг яблони и сливы. Еще пара седмиц, и они пышно расцветут, укрывая двор от посторонних глаз.

Словно уловив ее изумление, колдун устало пошутил:

– Что, не оправдал ожиданий? Думала, я живу в башне?

Ярина не стала отвечать, чувствуя, что мужчина хорохорится перед ней. Да и сама она снова боролась с накатывающей усталостью. Но одна мысль не давала покоя – негоже входить в дом, не зная имени хозяина, поэтому сдержаться не вышло.

– Как тебя все-таки зовут? – спросила она.

Колдун от изумления даже запнулся о последнюю ступеньку, хрипло закашлялся, страдальчески скривившись. Вопроса этого он не ожидал, поэтому молча замер на пороге. Когда Ярина решила, что ответа не дождется, все же сказал:

– Гор.