Заметки pro* бунтарей и мечтателей. Из дневника эмигрантки: США, Карибы и необычный российский проект

Посвящается Марии

Редактор Татьяна Кирилова

© Ольга Лу, 2023

ISBN 978-5-0059-8130-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мы видим всё не таким, какое оно есть – мы видим всё таким, какие мы есть.

Талмуд

Эта книга написалась задом наперёд – я начала с конца. Вернее, начала, а по ходу решила написать другую книгу. А ещё вернее – перетасовала и сдала заново написанные в разное время посты-очерки о жизни в разных странах. Как колоду карт. Поэтому особой хронологии ждать не советую, читатель. На что ты можешь рассчитывать – это на реальные факты, подсвеченные моими эмоциями. Которыми я научилась управлять гораздо лучше в последнее время, о чём тоже пойдёт речь.

Про американскую жизнь написала заново. Лишь повернула немного прожектор, чтобы высветить, самой распознать, что приземлило меня в Америке to begin with. Подруга говорит, я влюбилась и вышла замуж. Технически – да. Но ведь что интересно: ни намерения выйти замуж, ни тем более уехать в США у меня не было… Намерение было совсем другое: круто поменять свою жизнь, чтобы стала лучше дочкина. Прошло 30 лет, и я поняла, что не столь драматично, как тогда, но то же самое намерение всплыло опять. И я рада, что поняла. Эта книга – дневник реанимации собственного «Я», потерянного на время в чужих краях. Так что welcome back home!

NB! На что ты ещё можешь рассчитывать, друг, так это на вкрапления текста на языке оригинала, в основном английского. Так работает мой мозг. А чтобы и твой не заскучал, советую отложить услуги переводчика и пригласить в гости интуицию. Это будет твой маленький шаг в интересном направлении: думать иначе. За интерес головой отвечаю.

А началось всё в Питере…

Итак, на дворе 1991 год, седьмой год моего замужества. Русского.

Отступление в тему

Есть в английском такая фраза – seven year itch – семилетний зуд то есть. Говорят, она имеет корни в психологии человека, то есть каждые семь лет нам нужны драматичные перемены в жизни. Одноименный фильм с Мерилин Монро переместил фокус на «срок годности» семейных отношений; американская статистика подтверждает эту мысль данными о разводах и средним сроком владения домами. Это я сейчас знаю и замечаю с удивлением, что подпадаю по всем статьям: оба моих брака, русский и американский, длились по семь лет. И теперь я продаю свою карибскую виллу, купленную в аккурат столько же лет назад. Что ж, у меня есть хорошее оправдание: толтекская мудрость считает эту цифру особенной, она соответствует уровням энергии человека (про семь чакр вы, конечно, слышали) и ведёт нас от мысли к манифестации…

Но вернёмся к реальности. Дочке было четыре года, когда одним не так уж и прекрасным днём в коридоре питерской коммуналки мы практически дрались с её отцом, очень пьяным, но желавшим отобрать у нас дитя. Именно у нас: рядом была моя мама… Этот момент отпечатался в мозгу: помню, во что была одета дочь и как меня пронизала решимость ни за что на свете не допустить в её жизнь того, с чем выросла я. Жестокость и страх закончатся на мне, баста. Решение было принято, и я даже подала на развод, хотя никто в семье не верил, что я отважусь. Но прошёл ещё год и ещё один печальный опыт, прежде чем мне стало болезненно ясно: одного решения мало. Должно быть намерение, граничащее с приговором, commitment. И вот тогда я просто вцепилась в рукав зятя, который незадолго до этого удачно познакомился с одной русской американкой и стал частью одного необычного мероприятия… Вроде случайно, но вовсе нет – моя жизнь развернулась потом на 180 градусов. В той же питерской коммуналке зять сказал мне вот что: «Тут американцы приехали, набирают людей на психологический курс, хочешь пойти?» По его словам, там учили, как отвечать за свою жизнь, а не быть жертвой…

Задумайся, читатель: в магазинах пусто, СССР только что рухнул, на коммунальной кухне бегают тараканы размером с Airpod, и я пополнила ряды матерей-одиночек. А тут – американская психология на блюдечке (зять даже заплатил за меня). Повезло? Кто-то скажет, что да. У меня другая версия: я себя с дочкой приговорила. К лучшей жизни. Нужен был лишь учитель, проводник. Почему-то он стал американским, но это уже из разряда судьбы, думаю. А почему нет?

И ещё. Это сейчас полно семинаров, коучей, мастер-классов и всяких тренингов, не говоря уж про YouTube. Тогда не было ничего, те американцы были первыми. С той русской из Флориды мы снова пересеклись в Мексике и дружим по сей день. Её зовут Ира; в конце книги обозначено и мероприятие, и где его найти. А пока назовём его просто Курс, договорились?

Америка

Из окна черничной фермы

Июль 2022. Я сижу за кухонным столом в маленьком доме старого друга. Он родом с Аляски – это важно. Потому что народ там, как наши сибиряки, надёжный, непоколебимый. Для меня это особенно ценно после многолетних приключений среди латиноамериканцев; мой редактор Танечка ненароком предложила хлёсткое название итогу тех приключений – «карибский кризис»… Об этом я напишу чуть позже, когда осядет пыль из-под колёс самолетика, доставившего меня сюда, на черничную ферму в окрестностях Сиэтла, штат Вашингтон (не путать со столицей, это вообще на другом побережье). Старый друг пригласил погостить forever, и билет я купила в одну сторону…

Мне предстоит не только стряхнуть пыль с башмаков, чемодана и просто вещей. Я хочу прояснить свой взгляд на… американские ценности, составить будто список-каталог «The very best of…» И тут я спотыкаюсь, так было всегда. Пожалуй, лучше вспомнить давний разговор моей сестры с нашей мамой в Питере:

Сестра: «А почему бы тебе не съездить в гости к Ольге?»

Мама: «Я боюсь Америки».

Сестра: «Так она в Аспене! Это не Америка!»

Ну вот, разобрались. Только для меня Аспен и есть Америка – я прилетела туда и осталась. Там я себя чувствую дома, в своей тарелке, в своём элементе, в своём теле и духе. Не оттого, что прожила там больше двадцати лет, нет. Как раз наоборот: я прожила там столько лет, потому что это моё. Окружение верное. А почему же тогда уехала? Время пришло – так, кстати, сказала моя повзрослевшая дочь: «Mom, it’s time to leave Aspen». Не в бровь, а в глаз, я и забыла за столько лет, что решила когда-то всеми силами остаться в этом правильном, хоть и дорогом месте именно ради неё. Mission accomplished – теперь она сама хочет привезти из Франции свою новорождённую дочь пожить там…

Из окна черничной фермы Аспен видится, как ни странно, ещё более своим, даже аэропортишко местный напомнил об этом. Своей неспешной задушевностью. И вот именно в таком настроении я хочу полистать каталог воспоминаний «The very best of А…» – поставь страну или город сам, читатель. Для меня это место, давшее образ громадной мечте, несусветно дерзкой, наивной, красивой и бесконечной. Придумать мечту больше, чем жизнь, научили… американцы на том самом Курсе в 1991 году. А что за мечта-то? Я хотела, чтобы люди вокруг улыбались…

Черничная ферма располагает к идиллии, не так ли? На ум приходит Пушкин с его болдинской осенью. Правда, там была няня и как минимум кухарка. У меня же пока куры, цыплята-индейки, кормушки для диких птиц и трактор для стрижки травы (черника ещё не созрела). Хозяин-друг убыл на Аляску, оставив не только велосипед, но и несколько машин – концы на ферме немалые. Но тишина здесь невероятная, на книжных полках хозяина много стихов, а на окне лежат горкой элегантные перья – точно, как Пушкин! Я надеваю льняную рубаху и жалею, что купила поршневую ручку с картриджем, а не чернильницей… Ну что ж, читатель, всё равно садись поудобней и приготовься к волшебству – мы отправляемся в Аспен. Только сначала – небольшое отступление.

Как это по-русски?

Serendipity favors the believing.

Krystl Campos

Я просто обязана сделать отступление в лингвистику, иначе будет нечестно и стрёмно. Речь пойдёт об одном слове из английского, которым я пользуюсь постоянно и теперь имею честь предложить вам по-русски – why not? Придумывает же кто-то такую нелепицу, как «тичеры»… Я придумала серендипию, поменяла лишь окончание – прошу любить и пользовать!

Слово serendipity мне нравилось всегда. Во-первых, просто по звуку, есть у меня такая слабость. Например, я переехала в мексиканский Тулум практически из-за названия. Да, там Карибское море, шаманы и потрясающая еда, но в соседнем Плайя дель Кармен я бы не купила дом. Мне ближе короткие, односложные названия мест, где я согласна жить: Питер, Аспен, Тулум… Из этой закономерности выпадает Гавана, но её вроде можно поменять на Кубу и двигаться дальше. Типа. А не потому ли я сбежала оттуда в итоге? Хм, интересно…

Так вот, serendipity для меня звучит мистически-сладко, очень сродни эффекту, которое это слово и описывает. Словари вам дадут такой перевод: «интуитивная прозорливость». Даже технически неверно, а звучит вообще коряво и скучно, как если бы романтическую фразу to make love переводить как «иметь половой контакт»… И если вы пока не говорите на английском, всё равно признайтесь, что serendipity ласкает слух больше, чем длинное русское описание. Так что для меня serendipity сродни чуду. Обыкновенное такое чудо, которое приходит к тем, кто верит в его потенциал. Об этом и цитата-эпиграф в начале по-английски. Это феномен, когда тебе вдруг является что-то, чего ты сознательно не искал, но подсознательно всегда желал. Та неожиданная, мистическая сладость, которая сопровождала, например, открытие пенициллина или изобретение микроволновой печи – оба этих и много других гениальных открытий были сделаны вроде случайно. Об этом вы сами можете почитать, если интересно. Я же предлагаю заглянуть в происхождение этого словца.

Serendipity пришло в английскую речь из арабской версии старого имени острова Цейлон – Серендип. И не просто из учебника истории – из персидской сказки о трёх принцах, постоянно натыкавшихся на изумительные открытия, которых вовсе не планировали. Принцы жили в этом самом Серендипе. Дело было в XVIII веке, и красивое словечко перекочевало впоследствии во многие языки, но до русского не дошло. Пока. Редактор Танечка предложила мне «серендипность». Уже теплее, но не то, я продолжала искать и слушать интуицию. И в каком-то странном источнике мелькнул перевод на… испанский! Ну, конечно! Как я сразу не догадалась – serendipia!!!!

Сама я узнала это слово в Аспене из американского фильма с одноимённым названием, Serendipity. Там играет любимый актёр John Cusack и дело происходит в любимом Нью Йорке, где при мистически-сладких и очень неожиданных поворотах сюжета разворачивается история любви. Если после этой книги вам не станет ясно значение серендипии, я уйду на пенсию, а вы всё равно сделайте себе одолжение, посмотрите этот фильмец!

И ещё – внимание! Задумав эту книгу, я представляла серию интервью с аспенцами и начала было список. Однако мой самый первый респондент Кевин, местный старожил, абсолютно случайно всплыл на моём горизонте сам и начал свой рассказ об Аспене именно такими словами: «The history of Aspen is a serendipity case…» Старожила я знаю очень давно, он муж подруги. Отчаянный каякер, путешественник-экстремал, знакомый с Ричардом Брэнсоном и снявший много щекочущих нервы эпизодов для National Geographic, он был в моём представлении самым маловероятным не только сторонником, но даже пользователем этого слова… Так что теперь я думаю – это счастливая случайность была или интуитивная прозорливость? И то, и другое. Серендипия то есть.

Совсем немножко истории

История Аспена пестрит серендипиями ещё с ледникового периода. Именно тогда в окрестностях удачно сползли два ледника, расчистившие на своём пути достаточно места для строительства посёлка на ровной плоскости, живописно и стратегически окружённого горными вершинами в очень правильной пропорции. В том смысле, что горы создают атмосферу райской безопасности, но не давят психологически. На той же плоскости уместился впоследствии даже аэропорт – роскошное удобство для такого маленького городка. И, как бы завершая ощущение элитной принадлежности, прямо за окончанием ВПП^1* дорога делает резкий изгиб, следуя очертаниям громадной скалы, – взгляду открывается следующее пространство, и дышать становится легче. Здесь заканчивается территория Аспена и начинается посёлок-спутник Snowmass, в принципе, родной его брат – открытый, только более широкий и бесшабашный. Тут нет оперы, зато есть родео, поле для запуска воздушных шаров и простор для верховой езды.

Однако Аспен – это не просто город, точка на карте; это идея. Такая же смелая, как элегантная и крутая.

Всё началось с серебряной лихорадки в 1870-х годах. Идея шахтёров-любителей и всех, желающих попытать счастья, была гениально проста: в таких трудных местах удача им обязательно улыбнётся. И пожалуйста – именно в Аспене был добыт самый крупный из когда-либо найденных серебряных слитков весом 830 кг. Потом от смены политических и других ветров город-шахта чуть не стал призраком, но магически возродился после Второй мировой войны уже как курорт. Я сравниваю Аспен с Питером – оба города неповторимой красоты, изысканной культуры и неописуемой энергетики были, по сути, созданы гениальным предвидением смелых мечтателей. Пётр Первый был царь, ему проще. Зато в Аспене в дело опять вмешалась серендипия! Представь себе, читатель, одетых в белое альпийских снайперов на деревянных лыжах во времена World War II… Среди них была и американская дивизия, а тренировалась она перед забросом в Альпы… Правильно, рядом с Аспеном! И надо же такому случиться: одним из снайперов оказался бывший австрийский лыжник-чемпион, удачно сменивший гражданство лет за пять до того. Когда закончилась война, он вернулся в Аспен, чтобы основать лыжную школу. Деньги на это «организовала» серендипия, отыскав правильных людей в далёком Чикаго. Весьма кстати пришлась и железная дорога, напрямую связавшая Аспен с этим городом ещё с рудниковых времён… Об Аспене, его истории и людях написано так много, что один поиск в Google займёт пару дней, а в местной аптеке есть целая секция книг. Но вот что я нашла в «черничном» настроении этих дней:

«Если вы выедете из города по извилистой дороге… перед вами откроется потрясающий вид на долину… на лыжные трассы… и на огромное небо, которое властвует над всем. Легко поверить, что это свойство почвы, терруар Аспена, или его удобная близость к небесам, которая дала городу такие грандиозные устремления. Даже грозы, проносящиеся по долине, кажутся предназначенными для глубокого созерцания: заходящее солнце имеет тенденцию придавать самым тёмным тучам яркую серебряную канву…»

Но, конечно же, это не так. Интеллектуальный климат Аспена – то, что стало известно как «Аспенская Идея» – был сформирован одной энергичной и богатой семейной парой, которая привезла сюда не просто тонны чикагских денег, но и уникальную преданность. Начав в 1949 году с фестиваля ко дню рождения Гёте (?!?), мечтатели-гуманисты² приступили к превращению Аспена в место с определённой миссией. Они хотели сделать город пунктом назначения для тех, кто ищет обновления своего духа, тела и ума. Причём круглый год.

Так появились Аспенский институт (где я познакомилась с Обамой, когда он лишь баллотировался в сенат); международная конференция дизайна, Аспенский музыкальный фестиваль, примечательный не только мировыми исполнителями, но и гениальной «музыкальной палаткой» – архитектурным шедевром с продуманной акустикой, но возможностью романтично улечься на травке по соседству и даже выпить-закусить; ежегодная конференция писателей; фестиваль современного балета и невероятно популярный Shortfest – один из главных фестивалей короткометражных фильмов в Северной Америке.… Не говоря уже про регулярные Кубки мира по горным лыжам и собирающие толпы зимние Игры экстремалов/ X Games.

Прошлым летом я вернулась в Аспен на два месяца поправить себя от «карибского кризиса» и почувствовала каждой клеточкой тот самый идеально задуманный создателями Аспена неподражаемый дух обновления. Через тотальное погружение во вдохновляющее и заряжающее энергией сообщество – яркое, устремлённое в будущее, которое привлекает самых страстных в мире артистов, спортсменов, вдумчивых лидеров и энтузиастов жизни вообще.

И сейчас, собирая весь этот материал, я было подумала: «А зачем я оттуда уехала???» Один ответ – время пришло. Другой… Чтобы добраться наконец до черничной фермы в окрестностях Сиэтла и обнаружить на прикроватной тумбочке маленькой спальни полную коллекцию рассказов Хемингуэя, моего идеала в искусстве пера. Причём особое издание, Finca Vigía – так называлась ферма писателя в окрестностях Гаваны – городе, где я жила и мечтала стать женской версией великого мастера. Серендипия? А то!

Пикантные подробности и не очень

Аспен (aspen tree) в переводе значит «осина». Если бы названия переводились, то городок стал бы Осиновкой. Собственно, тут и думать нечего: осины здесь растут элегантно и густо. Осиновый лист в форме сердечка – эмблема Аспена. Каждой осенью эти сердечки наполняют всё вокруг сказочной красотой плавно переходящих оттенков от бледно-жёлтого до багряно-красного. На фоне кристально прозрачного неба цвета кобальта эта картина завораживает, не зря по осени сюда слетаются фотографы всех мастей. Иногда бывало нелегко даже подъехать к Аспену со стороны перевала: ошарашенные туристы бросают машины чуть ли не на проезжей части узкой дороги, переполненные чувством момента и желанием ухватить его на плёнку. Эта часть шоссе недаром входит в список Top 10 scenic drives в Америке. По осени я любила прыгнуть в свою красную спортивную машину и дать по газам на серпантине, ведущем к перевалу… Однажды обогнала аж пять машин на прямом участке, дорогу знала наизусть…

Но это было потом, а для сюжета вернёмся в 1991 год.

Помнишь, читатель, как на Курсе я создала огромную мечту? Такую, как если бы ни деньги, ни возраст, ни здоровье – ничто вообще не было бы препятствием? Даже сейчас, оглядываясь на множество невероятных голливудских поворотов судьбы и подарков жизни, я не совсем понимаю, откуда в моей голове появилась эта безумно-красивая идея, чтобы люди на улицах улыбались. Стоп! Написала это и вспомнила: не потому ли, что все американцы на Курсе – инструкторы, ассистенты – постоянно улыбались, что было неслыханно для нас в те времена? Кстати, заехавшие примерно тогда же в Питер американские сектанты поразили меня не только религиозной преданностью (они раздавали брошюры на наших вокзалах при любой погоде), но и шикарными улыбками просто так.

Второй частью создания мечты было задание написать, что лично ты намерен сделать, дабы осуществилась эта огромная мечта. И я написала: «Начну улыбаться на улицах сама. Потом выучусь на инструктора Курса и других научу».

Сказано – сделано. Став первой выпускницей первого в Питере Курса, я начала работать с американцами и несколько увлекательных месяцев спустя встретила будущего супруга Марти. Который был (и сейчас есть) из Аспена…

Отступление в тему

Пусть слово «первый» не режет тебе слух, читатель. У меня не наполеоновский комплекс. Просто я родилась второй из близнецов и чуть не умерла. Не то чтобы я помню себя в инкубаторе роддома, но лишь на Курсе после трёх часов разбора полётов мне удалось встать во весь рост и сказать Я. Гордо и не оглядываясь на сестру. Точнее, не дожидаясь её разрешения. Ощущение свободы и лёгкости бытия, посетившее меня наконец после намеренной тренировки садиться в центр групповых фото, – это вещь. Выученная на Курсе фишка, fake it till you make it…^3*

Мечта у каждого выпускника Курса, разумеется, была своя, а вот стать инструкторами хотели все. Время было такое: старое рушилось, будь то Берлинская стена или СССР, новое было неясным, но возможным казалось всё. И мы полетели в Америку. Мы – это группа выпускников, что прошли серьёзный отбор. Те самые американские ассистенты голосовали за каждого из нас и выбрали 33 человека – магическая цифра создателя Курса с хорошим именем Билл. Помнится, в разговоре с одним из ассистентов я случайно упомянула, что в русском алфавите 33 буквы. Реакция была моментальная: «А Билл знает?» Без серендипии и тут не обошлось!

На собранные американцами деньги Билл привёз всех нас на своё ранчо в Техасе. Сразу оговорюсь: никаких стереотипных ковбоев там не было и в помине. Скорее – база отдыха в окрестностях изумрудного озера. Обучение было суровым. По раскалённым углям не гоняли, но бегать по утрам в гору (commitment hill), медитировать, танцевать каждое утро и работать публично с детскими душевными травмами, большей частью в слезах и соплях – это да. Здесь тоже не обошлось без ассистентов-добровольцев: кому-то нужно было вытирать русские слезы! На это подписались многие из тех, кто уже приезжал в Россию, Марти в том числе. Наш роман полыхал по всем законам жанра, поэтому неудивительно, что из лагеря в Техасе он пригласил меня в Аспен. Визы нам всем дали на три месяца, why not?

Все эти подробности я рассказываю намеренно. Полезно вернуться в то состояние – the sky is the limit⁴ – чтобы сделать калибровку. Да и для сюжета важно, в каком состоянии я появилась в Аспене, о котором не знала ничего и даже не слышала вообще…