Звездные духи. Черный

«И станем мы к звездам ближе.

Небеса умоют лицо…»

Я отвернулась в тот момент, когда Рабас вновь подошел к столу. Что-то пробурчав, он захлопнул верхнюю книгу и убрал подальше. Я вздохнула глубоко – верно, хватит с меня неба.

Я утерла сухими ладонями лицо и уселась на пол, прямо под стол. Парень наверху зашуршал страницами, погрузившись в полезное занятие с головой. Нас действительно никто не беспокоил.

Глава 7. Огненный

Крышка люка поддалась, скрипя от холода, и парень высунул наружу голову. Сначала он оглядел окружающий ночной пейзаж, прислушался к журчанию воды, которая ближе к маю будет падать из ртов скалистых лиц, а пока лишь омывала подножия башен. Затем он вытащил на траву гитару, кинул плед комком, и последним показался фонарь, в котором мерным светлячком горела желтая лампочка, стащенная из светильника.

Рабас вылез полностью, захлопнул люк, отряхнул руки.

– Альв тебя! – испугался он, и я подтянула к себе ноги. Рабас вмиг разочаровался, видимо, что на крыше он один не посидит. – Тебя-то чего принесло?

– Я тут отдыхаю, – пробормотала я, устраиваясь поудобнее.

На самом деле, у меня спина уже давно превратилась в тот холодный камень, о который я опиралась, и месту сидения тоже было не до природы и свежего воздуха. Организм говорил мне спуститься в Ум. Но я держалась.

Рабас на мои слова ничего не ответил, постелил себе плед на траву и уселся в двух шагах от меня. Недовольно глянул.

– Можешь не прятаться больше. Закар уже уехал.

Он наверняка услышал, как я облегченно вздохнула. Поставил фонарь рядом с собой и взял в руки гитару.

– Тенебра тоже уехал, – вдруг сказал он, и на этот раз я удивленно на него посмотрела. И темный тоже?.. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, но раз об этом говорит Рабас и так непринужденно…

Музыкант заиграл красивую и неспешную. Я повернула голову к небу, чувствуя, что от мелодии защекотала по нутру волна. Звезды перемигивались в вышине, будто отвечали музыке в такт.

Струны сфальшивили.

– Закар сильно нарывался своим поведением. Шоко сказал, что про него спрашивал директор, но парня уже не было в университете. Вроде бы он смылся, после того как с ним побеседовал Тенебра.

Я поежилась. Темный маг говорил с заклинателем? Он заставил его уехать? Что он ему сказал… Что он мог… Почему темный уехал сам?

– Я думаю, ты очень выручила ту звезду, – продолжал Рабас говорить и пускать мурашки по моему телу. – Парни сказали, ты… будто хорошо знала, что делаешь.

Я спешно перебирала варианты отговорок.

– Я была знакома с заклинателем, – сказала я, с удивлением сообразив, что говорю абсолютную правду. – Только они и звезды знают формулу освобождения от договора. Закар учился в Шахерезаде, она ему была известна.

– И он знал последствия… неправильных приказов?

– Знал.

– Ты вмешалась вовремя, – вздохнул Рабас, и я поняла, что пришло время уточнить:

– Что именно он мог ей приказать? Я… просто я увидела ее страх…

– Если бы Джаш отдал приказ, звезда не смогла бы отказаться от выполнения? – прервал меня Рабас.

– Так работает договор, – подтвердила я. – Отказаться можно, если приказывают что-то, выходящее за рамки нормы. Но для этого надо понимать, в чем именно суть приказа.

Рабас закрыл на мгновение глаза.

– Дайрек бы себе не простил. Джаш чуть не оставил ему выбора!

– Что могло случиться? – спросила я, чувствуя, как сердце в груди замерло.

– На небе знают, что такое любовь?

Я открыла рот. Не может быть…

– Я так и думал, – кивнул себе Рабас и отвернулся.

Я потеряла все мысли. Не могу поверить. Джаш знал о том, что перед этим Овен беззащитна. Как он мог так поступать?

– Ха, Дайреку бы ничего не осталось, кроме как самому стать заклинателем для той звезды! – почему-то засмеялся парень. Я не поняла его шутки.

– Он бы не смог, – покачала я головой, хмуря брови. – Заклинателем не может стать любой. Это особая магия, она не соединяется с другими видами. Либо ты рожден со способностью призывать звездных духов, либо ты кто-то другой. Маг или магией не владеешь.

– Так Джаш сейчас в сухом остатке – ноль?

С моих губ почти сорвалось «да», но в последний момент я не решилась это озвучить. Овен была беззащитна перед Джашем, а теперь заклинатель беззащитен без нее? Какая-то замкнутая петля, которая однажды закрутилась благодаря договору.

Пока я думала, Рабас снова заиграл. Мелодия потянулась минорная. Я заметила в отсвете фонарика, как парень закрыл глаза, и над его переносицей образовались морщины.

– Что это? – На мой вопрос Рабас приоткрыл глаз. Я показывала на его руку. Мне почудилось, что под рукавом его куртки что-то рвано мерцает.

– А-а, проснулось. – Рабас оголил руку. Я придвинулась ближе. Локоть вдруг осветился двумя голубыми полосами, будто кровеносными сосудами, и быстро погас. – Думал, мне музыка поможет, но и от нее, оказалось, малый толк. Молчит! Я, для того чтоб разбудить ее, пошел на экспериментальное, а потом просил помощи у Френсиса. Но – видишь?

– Ты учился на экспериментальном? – удивилась я и протянула руку – магия опять прорезалась сквозь кожу.

– Там было обалденно. На других отделениях в Уме есть ограничения, там их нет. Нам только время запретили трога… воу-воу! Что ты сделала?

Я сама не поняла. Я только прикоснулась к холодной коже, как голубое свечение завладело пространством под моими пальцами. А спустя время мы увидели пульс – он мигнул, и из-под моей ладони рассыпались в стороны линии.

Ошарашенный Рабас неаккуратно схватил мою руку, заставив поморщиться. По локтю, под куртку, потек голубой свет, прокладывая путь дорожками вен. Рабас закрыл глаза. А я прислушалась к своим ощущениям: покалывание под ладонью сменилось мягким теплом. Магический свет озарил Рабасу ворот, но на шею так и не перешел.

– Это она. Я почувствовал, – парень отпустил мою руку. – Не могу поверить: чтобы разбудить ее, мне нужно было просто взять за руку девушку! Так Дайрек был прав? – Рабас вдруг расхохотался на всю крышу.

Я непонимающими глазами смотрела на него. Меньше всего мне хотелось узнавать, что кроется за его словами.

Перестав смеяться, Рабас тепло мне улыбнулся.

– Я когда-то загадал это желание звездам, – с гордостью поделился он. Мне захотелось прыснуть.

– В этом все люди. Загадывают желание у падающей звезды, просят о самом сокровенном. А сами хоть задумаются, почему звезда падает? Хоть кто-нибудь когда-нибудь подарил желание ей? Вернул звезду на небо?

Рабас смотрел на меня уже другими глазами.

– Да, – сказал он. – Это сделала ты.

Обратный спуск выходил неожиданно опасным. Почему-то канделябры, до сих пор исправно освещавшие дорогу, горели через раз, а то и два. Боюсь представить, что произошло в университете, пока я коротала время на крыше, а, зная Ум, произойти могло абсолютно что угодно. Да и ночью я никогда до этого не бродила, случая не было.

Исчезновение Тенебры и Джаша действительно избавляло меня от многих проблем, но, к сожалению, не от всех. Своим бездумным выступлением перед умовским народом я могла подкинуть нежелательную идею в голову Вараколу. Жаль, что я прекрасно понимала, что даже зная, чем это обернется, не поступила бы иначе. Мне оставалось только вести себя тихо…

Другого выхода я не видела. Не попадаться вампиру на глаза, а если звездный конвой все-таки заявится в Храм… а вот этот вариант я в голове прокручивала, но одновременно очень не хотела об этом думать. Насколько случай освобождения звезды от договора не заклинателем и не духом посчитают рядовым?

Из приоткрытой двери одной комнаты свет странно мерцал, я чуть не пробежала, ускорившись, мимо, но потом увидела, что это всего лишь камин. В помещении никого не было. Единственное яркое пятно выхватывало из темноты диваны, кресла и ковер. Свободная комната отдыха пришлась весьма кстати: я все-таки себе кое-что подморозила на крыше.

Дрова треснули громче, когда я села напротив огня. Веселые языки пламени попытались овладеть моими пальцами. Какое-то время я не выпускала из виду желтую сухую пляску, противоположную моему звездному колдовству… Осмотрелась. Здесь же никого нет, и я могу посушить спину и не только ее?

Я вскрикнула в следующий момент – но слишком тихо, так как не успела ничего сообразить. Обжигающая ладонь накрыла мой рот, а указательный палец другой руки прислонился к темно-желтым губам напротив:

– Чш-ш-ш…

И мелкий сумасшедший смех, почти шепотом, как будто затрещали дрова в камине, но от него по моему телу хоровод заводили горячие мурашки.

– Как ты неожиданно пахнешь!

Существо приблизилось ко мне, почти проткнув острым носом щеку. Я отпрянула, и тогда оно белозубо улыбнулось. Удивительно, у него были человеческие зубы, от цвета которых заплачет любой стоматолог, так как это лишало его работы. И голос у него был – человеческий… Я присмотрелась к камину: существо было привязано к пламени оттуда одним концом, как джинн. И само полностью состояло из огня и пылало. Было само пламя. Юпитер, если он то, что я думаю…

– Тебя вычислишь из тысячи, – шепнул огонь обволакивающим мужским голосом и демонически засмеялся. Я отползла на локтях, не сводя с него настороженного взгляда:

– Это ты тушил канделябры. Чтобы я пришла сюда?

Его глаза полыхнули довольным пламенем.

– Что тебе нужно? – выпалила я, уже догадываясь, каким будет ответ и всей душой боясь его услышать. Он прекрасно это почувствовал.

– Что мне нужно? Хи-хи-хи! – Он в мгновение рядом и ухватился пальцами за мой подбородок. – А если ты?

Снова захохотал, увидев, что отразилось в моих глазах. Его прикосновения жгли, но не ранили кожу. И на своем лице я ощущала плоть, а отнюдь не огонь. Пальцы с почти человеческой температурой сдавливали мне кость.

– Отстань от меня, – произнесла я, не веря, что он послушает.

Огонь исказился, но в следующую секунду принял вид дьявольского оскала.

– Аха-ха-ха-ха, какие мы нежные овечки! Мне это нравится!

Я скинула его руку с лица, ужаснувшись – в словах явно читался намек на Овна. Значит, я права. Он за мной следил еще тогда.

– О, уже хочешь сбежать? Нет, я тебя так просто не отпущу. – Неожиданно он отделился от камина, и передо мной теперь, припав на одно колено, сидел пылающий человек, а если точнее, юноша. – Мне ты не сможешь солгать, что ты ничем не отличаешься от других. – Он наклонился к самому моему уху и прошелестел прямо в него горячим огнем: – Дай мне свои волосы.

Из-за странной просьбы я замешкалась, а он взял мою прядь в свою ладонь – мне на секунду показалось, что она сгорит!

– Они такие яркие, я чувствую, – завороженно рассматривал он локон. – Это не простой каштан. Это что-то более насыщенное, я хочу узнать что. Я хочу им обладать. Дай мне свой цвет! – Его глаза загорелись красным, и я испуганно притихла. Огненный парень блеснул остротой зубов, наслаждаясь моим пониманием.

– У тебя нет выбора, – всмотрелся он в мои глаза и выдохнул: – Дух.

Я не нарушала молчания, отчего огонь оскалился во всю ширину зубов.

– Как мило, что ты это скрываешь!

– Ты тоже дух, – пожала я плечами как можно невиннее, – и что с того?

Это вызвало у парня еще больший приступ веселья.

– Озерная говорила посмотреть повнимательнее, но я не верил! Только наш «маленький» общий друг убедил меня, что я не потрачу время зря. Искать того, кто выглядит как человек – как забавно! Только ты ошибалась, думая, что это тебя укроет – у тебя другой запах!

Это и чуяли драконы и дух леса, о котором мне так навязчиво напомнил огонь? Неужели духи обладают особым запахом, по которому могут друг друга узнать? Почему тогда я не чувствую ничего, хотя передо мной, вблизи, почти касаясь моего лица острым носом, определенно сидит земной дух?

– Не веришь? – угадал мои мысли огненный. Но, пожалуй, говорить, что он ничем таким не пахнет, не стоило – он знал, что я дух, но был все еще не в курсе, что я с неба. Я понадеялась, что освобождение Овна не дало ему такой подсказки, как вдруг парень продолжил: – Запах того звездного духа лишь чуть отличается от твоего.

Неожиданное открытие, которое в иной раз привело бы меня в печаль, сейчас обернулось спасением. Огонь почти окунулся носом в мои волосы.

– Прекрати это делать! – Я оттолкнула его лицо, и он вновь захихикал. – Вокруг полно людей, дыши ими.

– Люди меня не видят, – вмиг посерьезнел он. Я с холодом в сердце поняла, в чем был мой самый большой промах… – Они такие скучные. Статуи разговаривают с ними, будто от этого есть какая-то польза! Но глупцы нас не видят и слышать не хотят. Тебя бы это не расстраивало? – посмотрел дух на меня, вопреки сказанному, с долей любопытства.

– Эту историю я уж слышала от духа леса.

– Он замечательный рассказчик, – оскалился огненный, заставив мое сердце вновь упасть. Как и от смерча, мне вряд ли стоило дожидаться от огня взаимопонимания, будь я человеком на самом деле.

– Я могу показываться людям, если захочу, – продолжал размышлять дух. – Но здесь студенты не вызывают желания. Другое дело, с тобой… – Он решительно ухватил мою прядь, и его глаза в прямом смысле загорелись: – Дай мне свой цвет. Мне нужен только он. Представь, какими красками я зацвечусь, как только получу его! Это же будет красотища!..

Я непонимающе смотрела на него. Каким образом он хочет заполучить цвет моих волос? Дух как будто опомнился:

– Конечно, в обмен я буду отдавать тебе огонь. Вдруг получишь такую силу…

– Мне не нужен огонь! – с ужасом воскликнула я, ясно представив, чем грозит мне внезапное обретение мощной магии. Если студенты и удивятся, то это чувство не останется с ними навсегда, затем последуют вопросы.

Огненный тяжело взглянул на меня.

– Подумай, от чего ты отказываешься. Я предлагаю тебе свою помощь. Долго ли ты протянешь в Уме, не используя свою силу? Какой самонадеянной ты становишься, совсем как человек, когда себя за него выдаешь! – Его лицо, смеясь, пошло волнистыми всполохами, затем резко замерло напротив. – Мне нет дела до того, что ты это скрываешь. Но только знай, лесной дух не просто так тебя пощадил – ты одна из нас. Тебя будут чуять – как чую тебя я. И тебя ведь будут искать?.. Я знал это, – улыбнулся он, увидев мою реакцию. – Так что, все еще не хочешь мою помощь? Всего лишь цвет твоих волос! Тебе ведь это ничего не стоит! Твой милый, каштаново-яркий цвет…

Он медленно втянул носом воздух, вбирая в себя лишь ему одному ведомый цветовой аромат.

– Ну, по рукам? Как дух с духом…

Глава 8. Арпику

– Эй, Рабас.

Я резко затормозил, а потом – вспомнил! Хорошо, что Сенковска меня остановил.

– Если б не ты, я б дверь открытой так и оставил, – друг подошел, когда я закончил возиться с замком. – В голове ничего не держится, ха-ха-ха!

– В чем причина? – спросил Сенковска как-то официально. О, он конспекты принес! Вот выручил.

– Спасибо, друг! У меня времени ходить нет к твоему преподу, но думаю, его подход к обучению мне не помешает. Уж во всяком случае не повредит! Я же тебе не говорил? – продолжил я, потому что Сенковска лицом был все так же серьезен. – У меня магия пошла по рукам! Пока нестабильно, но дварфы! Кто был больше рад, Френсис или я, угадай? Я опаздываю как раз к нему, пойдем. Он только программу не менял, вот я и решил попробовать другие методы. Может, дело пойдет быстрее!

– Круто, – вставил Сенковска. Но радость-то в голосе где? Я, конечно, меньше стал с ними зависать и пообедать вместе не получается, Люк тоже из-за этого ходит хмурый, он поесть любитель. Но раньше я не замечал, чтобы отношение друзей ко мне поменялось, раз я теперь феникс.

– Тебе Иримах случайно мозг не заморозил? Как-то замедленно думаешь.

– Я уже в курсе твоей новости.

– А-а, – я немного выдохнул. Понял, у Сенковска что-то произошло, вот он и ведет себя так. Я просто под руку попал. – А я думал, первым сообщу!

– Но сообщила Женни.

– Как она узнала? – удивился я. – Я ей вроде не говорил. Как она, кстати? Как остальные?

– Тебя реально интересует?

– В смысле?

– Тебя реально интересует, что с Женни?

Я остановился. Кажется, я не просекал, к чему клонил Сенковска.

– Она моя подруга. Конечно, интересует.

– Почему сам у нее не спросишь?

– Да когда? – чуть было не возмутился я, но охладил пыл. – Я ж говорю, занят все время, у Френсиса. Если не у него, то в библиотеке. Так, стоп, – тронул я Сенковска за плечо, потому что он стал отворачиваться. – В чем дело? Что случилось с Женни?

– Не с ней, Рабас, с тобой. – Взгляд парня мне не понравился. – Это вообще меня не касается, но я согласен теперь с Люком. Знаешь, слепым быть простительно. Но не в случае с Женни.

Я скрестил на груди руки.

– Обвиняешь?

– Да, – ответил Сенковска. – И хочу убедиться. Как ту девку звать, что возле тебя крутится?

Его суженный взгляд. Как у меня, черт его.

– Вероятно, ты о Кроме. Что? Что это за взгляд? И да, друг, ты в выражениях поосторожней…

– А то врежешь? Не представляешь, друг, как мне хочется врезать сейчас тебе.

Несколько секунд я смотрел на него. Выдохнул потом. А он скрестил руки.

– Альв по тебе плачет, Сенковска… Крома мне помогла. И все еще может помочь. Что вы там надумали?! У Женни с головой все в норме?..

– Не смей в таком тоне о ней говорить, – прорычал парень. Впервые от него такое слышал. Будто валиец в гневе, только не шипит. – Плевать, знаешь? Плевал я на твою Крому, но Женни ты обижать не смей. Надеюсь, после нашего разговора ты все-таки подойдешь к ней и извинишься.

– А ты, значит, к Кроме заглянешь? – нахмурился я. – Да, это ж как раз по пути: она тоже у Френсиса практикуется.

– Что и требовалось доказать, – Сенковска отвернулся.

– Доказать что?! – уже вспылил я.

– Что ты сам, выражаясь твоим языком, дварф, Рабас.

Друг ушел, оставив меня в недоумении.

Я посмотрел на конспекты в руке. На кой черт он их тогда притащил… Что, что не так? Мне теперь ни с кем видеться нельзя из-за фантазий Женни? Как будто я давал ей право…

До аудитории Френсиса еще идти прилично. Если не хочу опоздать, надо спешить.

Женни, Женни… Отчего повод задуматься, почему с тобой находится рядом человек, всегда подбрасывается невовремя? Если я хожу на занятия вместе с Кромой, то это сразу значит…

Я остановился. Класс общей магии прямо по коридору. Копну каштановых волос, забранных в хвост, мой глаз выцепил как-то сразу. Крома Гранд пропустила человека в комнату и зашла следом, прикрыв дверь. Я засунул руки в карманы.

Ну, что? Сам-то я себе что отвечу? Наедине?

Я заставил себя вспомнить нашу первую встречу на крыше. Если бы я не оказался там, кто знает, ходила бы Крома сейчас живая и здоровая. Такую бы встречу Женни и Сенковска назвали судьбоносной. Но громкие слова всегда прикрывают то, что на самом деле происходит.

А не происходило… ровным счетом ничего.

Не могу же я ошибаться, а окружающие видеть правильно? Я точно знал, что Крома хорошая девушка. И я знал, что она еще сможет мне помочь.

Я ускорил шаг.

Этого мне было достаточно.

– Давайте еще раз повторим основы. Смотрите сюда. – Френсис вернулся к доске и крутанул ее. Я инстинктивно захотела отодвинуться. На обратной грифельной стороне был изображен контур человека. Внутри него специальными символами были помечены места, отвечающие за активацию магии того или иного рода. Но самый большой символ располагался на месте грудной клетки.

Рабас ненадолго прервал преподавателя: парень зашел в аудиторию и сел с края.

– Итак, прошу еще раз всех понять – не запомнить, мы это проходили с вами уже множество раз, верно? Я хочу, чтобы вы поняли и приняли это. У вашей магии всегда один источник. Неважно, владение ли это огнем, водой, электричеством, любыми боевыми видами или же обыкновенным целительством. Части вашего тела – это резонатор, – Френсис поочередно начал указывать на руку, туловище, ногу, нарисованные на доске.

– Но главный источник вашей силы – это сердце. Даже магия, которую нельзя пропускать через этот орган, дабы вы остались живы, все равно идет от сердца. Ваши желания, ваши чувства – вот что рождает магию. Помните неконтролируемые выплески? Они рождены чувствами. А разум, – Френсис указал на голову, – поможет вам их обуздать.

Студенты закивали. А я вздохнула. Каждый день Френсис (хоть Шоко и уверял, что он отличный преподаватель) говорил о том, что противоречило моим магическим знаниям. Сердце? Ерунда же! Иначе звезды никогда бы не умели творить волшебство. А мы это делали. Магия – это наука. Это математика, строгие формулы, которые потом воспроизводятся в голове автоматически. Хочешь волшебства? Вспомни формулу, рассчитай параметры, запомни получившуюся цифру и активируй ее словом-заклинанием. Наука – а не какое-то повеление органа, который и сам может от магии пострадать.

– Крома, вы сегодня опять тренируете огонь? – обратился ко мне Френсис.

– Да, – я выпрямилась. – Мне кажется, я почти поняла, как это работает.

– Замечательно, – Френсис улыбнулся и положил мне на стол несколько исписанных листков. – Это должно вам помочь. Практикуйтесь.

Я дернула губами. Уже около двух недель я ходила сюда, притворяясь, что мне не терпится обучиться огненному волшебству. Дух пока притаился. Из-за этого я нервничала. Когда ему вздумается показать острый нос? Но теперь у меня вроде есть отговорка – если рядом со мной запляшет огонь, все решат, что Френсис молодец и я – умница. И никаких разговоров.

Как хорошо, что инцидент с Джашем тоже восприняли как нечто само собой разумеющееся. Действительно, то ли в Храме еще происходит? И Варакол, недавно вернувшийся в Высшую Школу, тоже ничего не заподозрил. Я ждала какое-то время звездной стражи, но и ее – не было. Кто меня защитил? Уж точно не счастливый случай. Но кто бы это ни был, я его беззвучно благодарила.

Джаш, конечно, не успокоится в своем новом положении – Жертвенник лишал его права заключать договоры с какими-либо духами, фактически исключая из рядов заклинателей – поэтому Джаш определенно подал апелляцию. Но Овен была в безопасности – с ним договор ей больше никогда не грозил.

Только зачем проблемам оставлять меня в покое? Я провела рукой по волосам и зацепилась пальцем за резинку. Теперь старалась всегда забирать их в хвост. Потому что… Потому что, Юпитер!

Я заключила договор с духом. Как это произошло? Чего я так испугалась, что сделала это? Сейчас, по прошествии времени, моя рука тянулась ко лбу, как только я вспоминала о той ночи. С того момента я запомнила самое важное правило – обходить стороной камины, настенные лампы, канделябры и вообще, буду греться солнышком и отношением Лорисы – соседка как раз ко мне подобрела, наверное потому, что в мае сдавала свой последний экзамен, оставляя нас с Трушей одних в комнате (знала же, что Лориса – змея).

Френсис начал лично объяснять что-то очередному студенту, а в центре класса один парень пружинил щеки… Точно магию камня собирался творить. Надо уносить отсюда ноги. Я тихонько встала, захватила конспекты Френсиса с собой и пошла к выходу. У двери меня поймал Рабас:

– Дай мне магию.

Я сдвинула брови.

– Я для тебя теперь, – я кивнула на доску, – резонатор?

– Ну, не упрямься! – Рабас зашептал: – Дай, и я отстану.

– Не дам, и ты все равно отстанешь, потому что придется.

Я развернулась. Но он схватил меня лапищей. Жутко закололо! Судя по тому, как загорелись глаза Рабаса и рукав рубашки поменял цвет на тон светлее, опять сработало. Я двинула парня по руке, чтобы отпустил. Приветствуй, дольче Гранд, новые синяки на своем теле.

Рабас шепнул «спасибо», и в этот момент стены аудитории зашатало. Я юркнула за дверь. Как только это сделала, внутри комнаты грохнуло. Каменная магия. Пока мне лучше держаться от нее подальше.

Коридор еще не освещали лампы – был день. Я свернула конспекты трубочкой в руке и, взглянув на бумагу, вспомнила про договор. Между двумя духами. Как же мы такое сумели сделать? И ведь это – произошло!

Огненный совсем не выглядел неуверенным, не знающим, как поступить. Будто я не первая, кого он поймал в свою стихийную ловушку. На пылающем пергаменте обязанности сторон умещались в одно предложение. И больше ничего. Не понадобилось расписывать последствия, меру наказания, условия расторжения. Поэтому я подумала, что это не сработает, и написала на пламени свое имя, отвергнув опасения. Потом сообразила, что имя-то мое было настоящим… Привычка, сохранившаяся у меня со звезд. Дух улыбнулся на это акульей пастью, и я даже не посмотрела, какое имя он ставит рядом со своей подписью.

Слишком все это было странно. Он же говорил, что его не видят люди, значит, договор с ними как таковой его не интересовал. Так почему он заключил его со мной, с духом?

Мои волосы? Что за глупость.

Я сунула конспекты за ремень, когда мимо меня по воздуху пронеслось несколько летающих тарелок из бумаги. Какая безвредная магия. Не успела я так подумать, маленькая металлическая звездочка врезалась в пол в сантиметрах от моей ступни. Просвистела еще парочка блестящих штучек, и одна из них попала в нужную цель: подбитая бумажная тарелка, гремя, прокатилась по полу.

С воплями победителей по коридору неслись ребята с оружейного. Среди них я разглядела Арпику. Он пыхтел, не отставая от остальных, а его топор ярко горел синим пламенем, создавая впечатление, что гном бежит с факелом. Пыл парней подогрела новая порция бумажных тарелок, вылетевшая из прилегающего коридора. Не могу сообразить, с каким же отделением оружейное не поделило.

Так как мы с Арпику были единственными с набора, кто остался обучаться в Уме, я невольно следила за его успехами. И они, надо сказать, были. Помимо того, что он научился переносить магию не только на свой любимый топор, но и на другие виды колюще-режущего, Арпику сильно улучшил свое владение карпским языком и теперь мог даже ругаться на нем без акцента. И сейчас он притормозил на секунду возле меня, громко дыша, крикнул: «А! Ты!» Но так и не придумал, что мне сказать, и побежал дальше.

Я прислонилась к стене с намерением переждать толпу, но не учла, что парни, любящие металл, обычно оставляют без тренировок важную часть тела – голову. Тарелки перестали лететь вперед и, словно ласточки, закружили над студентами с оружейного, сея хаос. Ребята начали размахивать своими смертоносными приспособлениями. Я ужаснулась.

Ударная волна от лезвия секиры взмыла в потолок. Отколотые куски посыпались вниз каменным дождем под визги студенток – что ни драка, всегда найдутся зрители с девчачьими голосами. В стену, у которой я «пряталась», врезались длинные ножи. Я пригнулась вовремя – чей-то клинок срезал мне пару волосков. Падая, они вдруг начали менять каштановый цвет на более светлый…

Вмиг меня окружило пламя, а ближние студенты заорали, что есть мочи. Они держались за обожженные пальцы, бросив оружие, и по полу растекалась, увеличиваясь, стальная лужа. Каменный грохот не стихал, и огненное пламя ринулось на этот звук. Скоро в радиусе пары метров все было объято пляшущими языками магии. Зловещий смех прокатился по коридору. С открытым ртом, я сидела на полу – и не могла не смотреть на обладателя раскатистого мужского тембра.

Голая огненная спина шла всполохами, отливая насыщенным медным оттенком. Моим настоящим цветом волос. Наиболее красным тоном цвет фокусировался в ладонях. Дух щедро поливал окружающее пространство огнем, хохоча, не слыша криков боли и недоумения. Сквозь стену пламени мне почудилось, что он выглядит как обычный парень. Словно почувствовав, что я не отвожу от него взгляда, дух раскинул в стороны руки и запрокинул голову:

– Ах, как же я прекрасен!

Кажется, отказываясь закрыть рот, я безмолвно подтверждала его слова. Не приходило в голову даже предупредить наглого духа – люди могли его увидеть в этом облике, ведь нельзя не заметить беснующийся огонь перед самым твоим носом. Но я просто не могла думать об этом: все мысли смывала красота медного пламени.

Откуда ни возьмись по коридору прокатился порыв сильного ветра, всколыхнув огонь и мои мышиного цвета волосы… Оторвавшись от созерцания спины духа, я поднесла к глазам абсолютно серый локон. И вспомнила. Именно такой я, русой, должна была предстать перед студентами Храма, когда впервые переступала здесь порог. Влада говорила, что сделает все, чтобы я была незаметна. Но, видимо, цвет волос – то единственное, что ей не удалось до конца скрыть. И вместо русой я стала шатенкой. Неудивительно, что не получилось – ведь родилась я на небе.

Но этот огненный дух, который оборачивался сейчас, растягивая улыбку из острых зубов шире, сумел забрать то, что не удалось лунному зелью. Я получила последнее подтверждение. Наш договор не шутка.

Сделав шаг, дух наклонился надо мной, обдав жаром.

– Настолько не желаешь отдавать мне свой цвет?

Я сглотнула, чувствуя, как пот потек тонкой струйкой за ворот сразу по двум причинам. Как он прочитал мои мысли? Огонь качнул медной головой, и пламя занавесило потолок. Спустя секунду я прикрывалась от падающей сверху мелкой горячей крошки, которая тут же обожгла, попав на кожу.

– Не желаешь делиться, поэтому готова умереть? – расплылось оскалом огненное лицо. Наконец я поняла, чего от меня добиваются. Встала, чуть не задев его острый нос своим.

– Когда побегу, исчезнешь? Чтобы никто тебя не видел.

Дух захихикал так, что я опять встретила армию горячих мурашек по всему телу, и как только я сдвинулась с места, начал сворачивать пламя. Я побежала, инстинктивно выбрав направление, и вскоре встретила Арпику, несущегося с топором обратно: значит, я возвращалась к кабинету общей магии.

– А! Гранд! Ты мне… твои волосы меняют цвет?

Я проверила, ухватив пальцами прядь – русый цвет почти заменился каштановым. В этот момент струйка огня свернулась где-то в районе моего живота.

– Огонь! – Рабас быстро шел навстречу, указывая на меня пальцем. – Ты сотворила огонь! Сумела!

Арпику сорвался с места, ринувшись помогать своим, запутавшимся в оружии, бумаге и пепле. Крики суматохи доносились мне в спину, когда я увидела Френсиса, вышедшего с остальными студентами из аудитории. Все белые от каменной крошки. Но Френсис мне счастливо улыбался. Я провела по волосам, вновь собирая их в хвост. И когда Рабас подошел вплотную, взглянула на свою руку. Я не помню, чтобы я снимала резинку. Вместо нее на ладони, пахнущей гарью, остался черный пепел. Невидимый дух дунул мне в лицо.