– Но твои друзья сейчас в опасности, – Дон улыбнулся. – Не беспокойся, сидам придётся сильно постараться, чтобы достать меня. Как говориться, предупреждён – вооружён. И я благодарен тебе за предупреждение.

– В качестве ответной любезности, – Винни смущённо переступил с лапы на лапу, – можешь сказать, зачем Лорн собирает пыточные приспособления?

Дон положил блокнот и присел на край стола.

– Не уверен, что могу рассказать. История долгая и неприятная для Лорна. Впрочем, если коротко… Он обставил этот подвал для конкретного человека.

– Охотника за ведьмами?

– Самого успешного охотника Англии – Мэтью Хопкинса. Того самого, чьими стараниями казнили около трёхсот человек.

– В том числе, кого-то из знакомых Лорна?

– Именно так.

– Но ведь Хопкинс умер своей смертью, насколько мне известно?

– По официальной версии – от чахотки. Но похоронили его очень быстро, а свидетелем смерти был только один его подельник. Который потом сильно путался в показаниях.

– Понятно. – Винни насторожил уши, быстро подгрёб под себя свитер и лёг на него.

В библиотеку стремительно вошёл Лорн с Той Самой Флейтой в руках. Посмотрел на кайт-ши и разочарованно дёрнул бровью.

– Я поеду домой, – сказал Дон, отметив про себя, что не только его заинтересовала загадка второго обличья кайт-ши. – Позвоню, как доберусь.

– Погоди! – Лорн выдвинул ящик стола, достал продолговатую деревянную шкатулку и отщёлкнул крышку. На зелёном бархате лежали парные дуэльные пистолеты, украшенные серебряными накладками, пороховница и ещё какие-то приспособления, о назначении которых Дон смутно догадывался. – Бери, это подарок. Пусть твой Вихан попробует начать с этих игрушек. Всё-таки рукоять и ложе кленовые, легче будет. Здесь всего две пули, но их несложно отлить.

– Ты уверен, что Вихан не взорвётся?

– Уверен, модель надёжная.

– Вихану доводилось стрелять, если не врёт, – сказал кайт-ши. – Как раз из пистоля.

Дон вздохнул и взял шкатулку. Интересно, если лепрекон угробит себя этими дьявольскими игрушками, что случится с его кладом?

С некоторым удивлением Дон осознал, что ему не хочется проверять. И вовсе не из-за опасения потерять золото.

***

До чего же тут тесно! Как ни повернись, всё равно на сквозняке окажешься, да ещё сверху сыплются ветхие частицы Изнанки. Мои руки сноровисто латают прореху, но дело это для них новое, поэтому результат больше напоминает паутину паука-наркомана, чем художественную штопку. Чем латают? Моей шерстью, разумеется. Если я хорошенько встряхнусь, шерсти на стог наберётся. А прясть мои руки умеют не хуже матушки Грюлы и гораздо быстрее.

Обычно я сам чиню Изнанку. Но если бы я эту прореху снаружи заделал, как бы доставал потом баргеста с мальчишкой?

– Я скоро рассыплюсь? – Микаэль подставляет ладонь под тонкий солнечный луч, проникший в узкую щель между каменными плитами.

– Да что с тобой сделается?! – отмахиваюсь я. – Мы в кармане.

– Как это?

– Мир – это плащ с подкладкой, понятно? – Я подцепляю когтем край клетчатой накидки Микаэля. – Смотри, вот Лицевая, иначе говоря, Эта сторона. Вот Обратная – Та сторона. А между ними – Изнанка. Её не видно и не должно быть видно.

– А где тогда мы? – спрашивает Баргест, отвлекаясь от зализывания ран на боках. Потрепали его сторожевые псы Благого Двора изрядно. И кровь всё не останавливается. Скверно это.

– В плаще есть карманы. Внутренние, как бы вшитые, улавливаете мысль? Все полые холмы, в которых обитали и обитают фэйри – это карманы. Из них, если уметь, можно попасть и на Ту сторону, и на Эту. А можно провалиться на Изнанку или наоборот – с Изнанки угодить в карман. Но прорехи – это очень плохо. Вам сильно повезло, а могли бы и улететь в Бездну.

– Что такое Бездна? – спрашивает Микаэль. Он слушает внимательно, но смотрит не на меня, а на лужу крови, которая растекается вокруг баргеста.

– Бездна – это пустое место, до которого у Вселенского Ткача и других творцов руки ещё не дошли.

– Так мы-то где?!– рычит баргест. Совсем слабо рычит. Скулит, можно сказать.

– Судя по камням вокруг, – отвечаю, – под каирном, погребальным холмом. Где-то в Уэльсе.

– Столько я не пробегу… – Голова баргеста тяжело падает прямо в лужу крови. – Прости, Мик. А ты, старый враг, давай… добивай…

– Ты ведь кот Ткача, верно? – Теперь Микаэль смотрит мне прямо в глаза. – Я читал сказку в одном древнем свитке. Ткач ушёл, но оставил своих котов сторожить, чтобы мыши не погрызли новый, только что сотканный плащ. Но если плащ – это наш мир, то кто же тогда мыши?

– Лучше тебе на знать.

– Собаки тоже умеют ловить мышей, – он не отводит глаза. – Одному ведь тяжело, правда?

Изменился мальчишка, сразу видно – прошёл школу Благого Двора.

– До сих пор справлялся. – Я поднимаюсь на все четыре лапы и начинаю расти. Жаль, места вокруг маловато, не показаться во всей красе. – Но времена меняются, что правда, то правда. Помощник мне не помешает.

Одно время я лелеял мысль натаскать моего тигра, но с кем я потом мурлыкать буду? У нынешних мышей такие зубы…

– Шкуру свою жалеешь! – Баргест скалится из последних сил.

– Своя шкура к душе ближе, – разубеждать его я не собираюсь. – Не гарантирую, что мыши тебя не сожрут на первой же охоте. Но если ты здесь подохнешь, застрянешь под каирном на веки вечные.

Он молчит. Делает вид, что думает, пока жизнь из него по капле вытекает. Добавляет мне работы, стервец!

– Согласен, – роняет наконец, словно великое одолжение мне оказывает.

***

Дон доехал до своей усадьбы без происшествий. Это одновременно и радовало, и настораживало. Первым ему встретился Вихан. Замотанный с головой в новый жёлто-зелёный шарф, лепрекон, нахохлившись, сидел на перилах крыльца.

– Караулишь?

– Ага, – Вихан вытер нос. – Чтобы, стало быть, Кот врасплох не застал.

– Не бойся, не застанет. Я ведь говорил, что у меня надёжные охранные заклинания.

Вихан хотел что-то сказать, даже открыл рот, но тут же закрыл, слез со своего насеста и следом за Доном прошмыгнул в дверь. В гостиной было прохладно. Кто-то сложил в камине брикеты и приготовил растопку, но разжигать огонь не стал.

– Ничего странного не происходило? – спросил манурм, чиркая спичкой. – Чужих возле усадьбы не заметили?

– Неа, всё спокойно. Слышь, а можно мне золотишко проверить? Как раз и солнышко поднялось.

– Только при мне. Но сначала посмотри вот на это. – Дон положил на стол шкатулку с пистолетами.

В дверь заглянули Айри и Мики. Брауни ойкнул при виде оружия, Айри помрачнела, но Вихан восхищённо присвистнул.

– Знатные пистоли! А говорил, что огнестрела не перевариваешь?

– Это не для меня, – Дон придвинул ему шкатулку. – Сумеешь из них стрелять?

– А то! – Вихан сноровисто проверил замки пистолетов. – Как новенькие! Почистить не помешает, само собой, и пуль надо побольше. Есть серебро, какое не жалко?

– Найдётся. Только не смей стрелять в доме!

– Я же не дурак, – обиделся Вихан.

Пока Дон ходил за кладом, лепрекон изучил содержимое шкатулки. Одобрил пулейку, маслёнку и пороховницу, а на молоток только скривился. У него получше найдётся. На мрачное молчание друзей, наблюдавших за ним от двери, лепрекон старался не обращать внимания.

– Эта проверка, она надолго? – спросил Дон, внося горшок с золотом. – А то я спать хочу.

– А вот как солнышко нагреет, так и можно будет обратно складывать.

Вихан рассыпал золото прямо на полу, там, где разливались солнечные лужицы. Украдкой вытянул из кучи две монеты и подкинул свою, потускневшую. Разровнял, чтобы золото лежало ровным слоем. И вдруг заметил ещё одну тусклую монету.

«Как же это?.. – Лепрекон покосился на Дона, но тот смотрел в окно. – Неужто Айри соврала? Нет, она бы не стала. Но тогда получается, что монету и впрямь украли, использовали, а теперь она вернулась. Но кто украл-то?!»

Вихан глянул на Мики. Тот о чём-то сосредоточенно думал. Неужели брауни их предал? Но ведь он поклялся… Проклятье, вот загадка! Дону, что ли, шепнуть?

«Нет, – решил Вихан. – Сам разберусь. Если в доме шпион, разыщу и в бараний рог согну, а голову засуну туда, где солнце не светит!»

Глава 24. Самое главное

Они словно вернулись в прежнюю жизнь под мостом. Снова ежечасное ожидание нападения, напряжение на грани терпимого, торопливые перекусы между дежурствами… Лорн, правда, сказал, что в дежурствах нет смысла, но Кунла и Винни решили, что так будет надёжнее, чем полагаться на охранные заклинания.

У ворот опять дежурила Скай. Ей бы следовало отдохнуть, всё равно светильники со спрайтами доставят только когда стемнеет, но Скай никак не могла угомониться.

– Только бы не сожгла себя от усердия, – озабоченно сказал Винни.

Он грелся возле электрокамина, запасая тепло впрок. Рядом лежала на ковре Редди, листая глянцевые каталоги. Кунла и Спайк дремали на диване. Кунла то и дело вздыхал, переживая разлуку с Флейтой.

Лорн ушёл спать, то ли забыв выгнать фэйри из гостиной, то ли смирившись с их присутствием.

– Скай себя контролирует. – Редди отвлеклась от журнала и посмотрела на часы. – Что же время так медленно тянется? А ведь ещё целых три дня терпеть.

– Четыре, – поправил Винни.

– Ну, сегодняшний можно не считать. А ты как думаешь, ошиблись змеи или нет – насчёт того, что гоблины заявятся в канун нового года?

– Думаю, что не ошиблись. С гоблинами Йольский Кот, а для него последний день года имеет особое значение. Понимаешь, Йоль заканчивается на Тринадцатую ночь – с тридцать первого декабря на первое января. Следующий день считается Днём Судьбы – всё, что сказано и сделано до захода солнца, определяет все события нового года.

– Как новый год встретишь, так его и проведёшь?

– Вот именно. Нет более верных знамений, чем те, что явлены во время Тринадцатой ночи. И нет более сильных слов, чем те, что сказаны в эту ночь. Йольский Кот в это время в самой силе.

– А знаешь, Лорн собирает каталоги с кошачьих выставок, – Редди показала ему разворот с цветными фотографиями. – Вот этот на тебя похож. Нравятся нашему змею кошки.

– Он на них чихает.

– Потому и не заводит. Но они ему нравятся, так что…

Развить свою мысль она не успела. Кунла забормотал во сне, заметался, столкнув Спайка с дивана.

– Чтакое?.. – гругаш очумело помотал головой. – Гоблины?

– Айри! – Кунла широко распахнул глаза. – Она в беде! Они все там в беде!

***

Вихан бросил горсть нарезанной моркови в миску Пюке, но к угощению никто не кинулся. Лепрекон выглянул в коридор.

– Где заяц? – спросил он у брауни, старательно натиравшего воском паркет.

– Бегает где-то, бродяжья душа.

– Бегает, – мрачно повторил Вихан. – Вот мы идиоты!

– Что тебе опять не нравится? – сердито спросила Айри. К Вихану она не подходила. Хотя он и отнёс пистолеты в маслобойню, но, по-прежнему, пах порохом.

– А то, что наш заяц – шпион! Зуб даю, это он украл у тебя монету!

– Что за бред! Какой из Пюке шпион, он даже говорить не умеет.

– Подожди, – Мики отложил щётку. – Если подумать, Пюке действительно подозрительно себя ведёт. Ну, что убегает без спроса, это ладно. Но чего ради он моется три раза на дню?

– Запах отбивает! – Вихан стукнул себя кулаком по колену. – Чтобы гоблинами не пахнуть, ясное дело! Или сидами. Мало ли, к кому он бегает.

– Или это не Пюке, – брауни озабоченно свёл брови. – Смотрите, всё одно к одному: и запах он старается перебить, и ферму поблизости не нашёл, принёс разведённое молоко, и самостоятельный слишком. Повезло ему, что Скай переселилась к Лорну, она бы сразу почуяла неладное.

– Да ты подумай, что ты говоришь?! – возмутилась Айри. – Как можно прикинуться молочным зайцем? И он просился к своим друзьям, помните?

– А потом резко передумал и сбежал, – возразил Вихан. – Эх, упустили мы его!

– Нет, он где-то в доме. – Мики приложил ладони к стене, прислушался и вдруг отшатнулся, словно его ударили. – Бежим наверх! Что-то случилось с Доном!

***

Замурлыкать боль умеет любая кошка. А вот отмурлыкать смерть, и при этом не заплатить своей жизнью, способны только избранные. Я в том числе.

С баргестом пришлось повозиться – слишком он много крови потерял. Я сначала хотел за живой водой сбегать – есть в моих владениях такой источник – да вовремя сообразил, что живая вода – не для таких, как баргест. Пришлось по старинке, своими силами. Если бы не флейта Микаэля, я бы и вовсе охрип. Талант у мальчишки расцвёл в полную силу, не зря его из Благого Двора не выпускали. Даже у моих рук под волшебную музыку работа начала спориться, так что прореху они залатали в аккурат к тому моменту, как баргест на ноги поднялся.

Но всё равно времени прошло изрядно. Я весь извёлся, пока мы из каирна выбирались. Любой карман время искажает, даже нежилой. Вдруг на Этой стороне уже весна настала? Нет, повезло, снаружи от силы час прошёл. Солнце только-только поднялось.

– А теперь, – говорю Микаэлю, – садись на своего питомца и, что бы ни случилось, на землю не соскакивай, понял?

– Понял, – отвечает, а сам на солнце смотрит во все глаза. – На Той стороне всё время темно, да?

– Кто тебе сказал? Светло там, по большей части. А где темно, туда лучше не соваться. Скоро сам увидишь, а теперь хватит болтать, побежали.

– Куда спешить-то? – бурчит баргест.

До ответа я не снисхожу, только командую своим рукам, чтобы не отставали. Не люблю я по Этой стороне, да ещё днём, бегать, но что-то мне неспокойно. До того неспокойно, что даже в животе крутит. Не иначе, кто-то намерен испортить мне игру! И по Изнанке путь не сократишь – баргест ещё недостаточно окреп. Вот наказали боги помощничком!

***

Перед сном Дон намеревался поработать в своём кабинете, даже достал ручную мельницу и баночки с ингредиентами, но глаза начали слипаться, а в таком состоянии не то что колдовской порошок, даже суп варить чревато неприятными последствиями.

Манурм запер кабинет и отправился в спальню. Следом за ним проскользнул Пюке. Пока Дон переодевался в пижаму, заяц сидел на коврике у кровати, нервно перебирая лапами.

– Тебя что, опять Вихан обидел? – Дон посадил костлявого зверя на одеяло, погладил по чистой, распушившейся шёрстке.

Пюке потёрся носом о ладонь и протяжно, со всхлипом, вздохнул.

– Ладно, оставайся. – Дон лёг, устроив зайца в ногах.

Когда лёгкие лапы осторожно примяли подушку, змей только улыбнулся в полусне. А потом что-то укололо его в затылок, и внутри головы распустился красный цветок.

***

Телефон зазвонил, когда Айри и Мики уже взбежали по лестнице. Вихан, свернувший в кухню за ножом, притормозил было у телефона, но махнул рукой, и кинулся догонять друзей. Возле спальни Дона они остановились. Дубовая дверь содрогалась от ударов изнутри, а вместе с ней содрогался невесть откуда взявшийся плющ. Прочные лозы накрепко связали ручки двух дверей – спальни и соседнего кабинета. Зелёные побеги шарили по стене, цеплялись за малейшие выступы и тут же срывались от новых толчков. Из спальни раздался яростный рёв. Плющ мелко задрожал, но двери не выпустил.

– Кто это? – прошептал Мики.

– Это… – Айри облизнула губы. – Это очень большая редкость. Гоблин, который умеет превращаться в плющ.

– Надо же, как нам повезло! – Вихан замахнулся на плющ ножом. – А ну отпусти дверь, не то я тебя в лапшу нашинкую!

– Если я отпущу, он вырвется и убьёт вас, – ответил ему хрипловатый голос.

В зарослях плюща открылись блестящие, как ртуть, глаза. Потом появилось лицо с зеленоватой кожей, высокими скулами и чуть вздёрнутой верхней губой. Из длинных волос, переплетающихся с лозами, выглядывали острые уши.

– И вправду гоблин! – Вихан оскалился. – Кому служишь, падаль?

– Что ты сделал с Доном?! – крикнул Мики.

– Я всё исправлю! – Глаза гоблина заблестели сильнее.

В дверь ударили с такой силой, что плети плюща затрещали. Из разрывов потёк зелёный сок.

– Бегите! – закричал гоблин. – Кровью своей клянусь, я всё исправлю!

– Мы тебе поможем, – Айри осторожно шагнула вперёд. – Скажи, что надо сделать?

– Уходите! Если Дон убьёт кого-то из вас, он умрёт, вы что, не понимаете?!

– Чего уж тут непонятного, – Вихан потянул за руки Айри и Мики. – Пошли отсюда, а то и впрямь беда будет.

Они спустились по лестнице, то и дело оглядываясь. В гостиной всё ещё звонил телефон. Айри подняла трубку.

– Кунла? Скажи Лорну, что нужна его помощь! Срочно! Дон обезумел.

Сверху послышался треск и оглушающий рёв манурма. Айри бросила трубку на стол и побежала в прихожую. Мики и Вихан – за ней.

– Во двор давайте! – пропыхтел лепрекон. – И ежели что, врассыпную!

– Нет, – Айри остановилась у входной двери. – Подождём здесь.

***

Кунла испуганно уставился на трубку. Оттуда доносился непонятный шум, словно ревел бешеный бык.

– Мики сказал…

– Я слышал, – Винни одним прыжком оказался на лестнице. – Сейчас разбужу Лорна!

– Вот тебе и Тринадцатая ночь, – пробормотала Редди. – Понадеялись…

– Скорее всего, это не гоблины, а сиды что-то сотворили, – предположил Спайк. – Говорил я, не захотят они желания исполнять.

– Слушайте! – Кунла поднял трубку. Все услышали протяжный крик, а потом треск ломающегося дерева и грохот.

– Что там?! – по лестнице сбежал Лорн, на ходу натягивая футболку.

Кунла протянул ему трубку. Там больше не кричали, только что-то поскрипывало и шуршало. Этот звук Кунла узнал – так шуршит чешуя гигантского змея.

Лорн послушал, напряжённо хмурясь, потом заговорил – медленным и размеренным речитативом.

– Это он на каком языке? – шёпотом спросил Кунла у Спайка.

– На исландском, – неуверенно ответил гругаш. – Наверное.

Лорн сердито зыркнул на них, и фэйри затаили дыхание. Винни бесшумно вернулся в гостиную и сел возле манурма. Они не сразу поняли, что Лорн повторяет одну и ту же фразу, слова в которой сплетаются, как северные узоры. На четвёртый раз в трубке послышался надтреснутый голос Дона:

– Я слышу.

Лорн обмяк и сел в придвинутое гругашем кресло.

– Что случилось?

– Меня пытались убить. Довольно замысловатым способом.

– Мне приехать?

– Не надо. Но можешь считать, что твой долг сократился вдвое. И передай своим, что с их друзьями всё в порядке.

Раздались короткие гудки.

– Вот задрибабочка! – выругалась Редди. – Не мог прямо сказать, кто его?

– Если не сказал, значит всё сложно, – Лорн потёр виски. – Кто-нибудь…

– Кофе сейчас будет! – в один голос заверили его Кунла и Спайк.

Лорн тихо засмеялся. Приятно, когда тебя понимают с полуслова.

***

Вокруг горячее марево. Оно ослепляет, сбивает с мыслей, и он кружится, кружится в этой красноте, теряя себя… А потом возникает голос – путеводной нитью, свежим ветром, живой водой.

«Я слышу, Лорни. Я тебя слышу».

Дон разлепил глаза. Оказалось, что он лежит на полу в прихожей, совершенно голый. Всё тело ныло, как всегда после превращения. И зверски болел затылок. Дон потрогал голову. Волосы слиплись от крови, но рану он не нащупал. Булавку, что ли, в него воткнули?

Голос Лорна доносился из гостиной. Постанывая, Дон поднялся. Ноги разъезжались на паркете, натёртом до зеркального блеска.

– Дон, ты как?

Манурм сфокусировал взгляд на трёх фигурках, жмущихся возле входной двери.

– Вихан, верни нож на место.

– Ага, как только та тварь наверху сдохнет! – Лепрекон спрятал нож за спину.

– Там Лорн… – робко напомнил Мики.

– Слышу.

Дон снял с вешалки плащ, натянул, промахиваясь мимо рукавов, и побрёл в гостиную. Зарычал, увидев сломанные перила лестницы. Когда он разберётся, кто виноват, этот кто-то сполна заплатит за ремонт и простым золотом не отделается!

Негнущимися пальцами Дон подобрал трубку, коротко переговорил с Лорном. Конечно, друг достоин более подробных объяснений, но это потом. Главное, что все уцелели. Или не все?

– Ты в порядке? – спросил он у Айри, которая стояла на пороге, такая тихая и бледная, что Дон испугался, не ранена ли она. Пушистый кончик хвоста, обычно загнутый вверх, обвис, как кусок верёвки.

– Прости, – она начала стягивать браслеты. – Это моя вина. Это я принесла его в твой дом и не почуяла ложь. Я недостойна твоих подарков.

– Эдак мы все виноваты! – Вихан встревоженно заглянул Дону в глаза. – Ты ведь не накажешь её, правда?

– Конечно, нет, что за глупости. Айри, оставь в покое браслеты, не то обижусь. А вот к Скай у меня будет пара вопросов. Уж не потому ли она оставила здесь зайца, что хотела от него избавиться?

– Это не заяц, – Айри с тревогой посмотрела на лестницу. – Это гоблин-перевёртыш. Он умеет превращаться во что угодно, даже в плющ. По настоящему превращаться, а не просто морочить голову.

– Где он?

– Там, у твоей спальни.

Дон вдохнул и выдохнул, прогоняя из сознания остатки дурмана. Что произошло, он помнил смутно, но в подстроенной ловушке чувствовался почерк Неблагого Двора. Прав был кайт-ши…

Лестница качалась под ногами, и Дон молился только об одном – не споткнуться и не упасть на поднимающихся следом фэйри. Манурм спиной ощущал их тревогу за него и, как ни странно, это помогало.

– Не сдох ещё! – прошипел Вихан.

Возле настежь распахнутой двери в спальню скорчилось тощее существо с зеленоватой кожей и листьями плюща в спутанных волосах. Полузакрытые глаза его были подёрнуты мутной плёнкой, как налётом плесени. Из рваной раны на левом плече вытекала прозрачная, больше похожая на сок растений, кровь. В правой руке он что-то сжимал.

При виде Дона гоблин разжал пальцы.

– Вот…

На ладони его лежала бронзовая булавка с головкой в виде цветка дурмана.

– Я не хотел…

– Сколько кувшину к колодцу не ходить, а разбитым быть, – назидательно сказал Вихан.

Он смотрел на гоблина с нескрываемым злорадством. Мики и Айри молчали, пряча глаза. Дон хотел допросить гоблина наедине, но передумал. Все, живущие в этом доме, имеют право знать, кто и ради чего едва не погубил их.

– Кто ты такой? – Дон наклонился и забрал булавку.

– Я последний… из рода Каэрфилли, – с печальной гордостью ответил гоблин.

– Ты родич Зелёной Леди? – Айри оживилась. – Той самой, которая превращалась в плющ на стенах замка Каэрфилли в Уэльсе?

– Я её сын… Нас всего двое осталось, когда замок зачем-то понадобился сидам, – гоблин сморщился, натужно сглотнул и продолжил: – Я ещё маленький был, даже спрятаться не сумел… А маму зарезали.

– И ты им служишь?!– возмутился Вихан. – Убийцам матери?

– У них её кольцо.

Вихан сердито засопел, но ничего не сказал. Про гоблинские кольца знали все фэйри. У каждого вождя клана имеется такой артефакт, подчиняющий всех младших гоблинов. Если хозяин кольца прикажет прыгнуть в огонь – прыгнешь. В чужие руки кольца попадали редко и обычно ненадолго.

– Я хотел выкрасть… Не получилось…

– И давно ты под видом зайца шпионил за компанией Скай? – спросил Дон.

– Нет, у них был не я, а настоящий Пюке… Его перехватили на пути к тебе. Дилан его распотрошил… приказал, чтобы я стал таким же, в точности.

– Получается, что боггарты должны были схватить Скай и остальных, чтобы тебя никто не узнал?

– Верно… – глаза гоблина закрылись. – Мне нельзя рассказывать, но теперь всё равно… Это Дилан придумал… с булавкой. Ты должен был обезуметь и нарушить клятву…

– Смысл ловушки я понял, – Дон присел возле гоблина. – Но почему ты выдернул булавку?

Кто-то прыгает ему на шею… Новая вспышка боли в затылке… Он изворачивается и вонзает зубы в костлявое плечо, пахнущее земляничным мылом…

– С тобой было тепло… – гоблин слабо улыбнулся. – Это самое главное, чтобы тепло…

Он затих. Вихан шмыгнул носом и стянул с головы кепку.

– Он жив, – сказала Айри, – только парализован.

– Так действует яд манурма. – Дон пошарил по карманам, достал футляр от очков и спрятал в его булавку. Потом поднял гоблина на руки. – Я буду в кабинете. Не заходите туда.

– Ты его в смолу закатаешь? – Мики испуганно округлил глаза.

– А ты против?

– Конечно, против. Он нужный.

– И я против, – поддержала брауни Айри. – Я его выкуплю. Буду превращать листья в деньги, я умею.

– Лучше я отработаю! – забеспокоился Вихан. – Ей плохо от такой ворожбы, – пояснил он Дону.

– Ты тоже против?

– Ну, ежели все, так и я. – Лепрекон почесал в затылке. – Только нужно придумать, как его кольцо вызволить, а то ведь это всё равно, что бомбу в доме держать.

Дон кивнул.

– Я подумаю.

Он ещё ничего не решил, но подумать, определённо, было над чем.

Глава 25. Гоблин-перевёртыш

Кончик пера завис над листом пергамента. Чернила, смешанные с кровью, быстро высыхают, но Этайн медлила. Стоит ей утвердить договор, как он тут же вступит в силу, а королева надеялась, что подпись Дона вот-вот поблекнет и расплывётся, подтверждая тем самым, что манурм умер. Однако подпись упорно оставалась яркой и чёткой. Либо шпион Дилана провалился, либо оказался нерасторопным. Печально, но больше тянуть нельзя. При желании вполне можно определить, когда поставлена подпись. Объяснить Лорну, почему она ждала целое утро, будет сложно.

– Он выполнил приказ! – Дилан, нервно расхаживающий из угла в угол, резко остановился.

– Очень вовремя, – Этайн посмотрела на пергамент. Подпись Дона не изменилась. – Но змей жив!

– Гоблин тоже, – Дилан бросил на стол кольцо из зелёного камня. – Оно меняет цвет, как только приказ выполняется. Дьюи последний в роду, умри он, и кольцо треснет. Значит, змей его поймал и теперь вытрясет всё! Что будем делать?

– Ничего, – Этайн поставила свою подпись на трёх экземплярах договора. – Возможно, гоблин сбежал. В любом случае договор защищает не только манурмов, но и нас. Ты пригласил их на коронацию?

– Нет, даже не упоминал.

– Значит, пошлём приглашения.

– Разумно ли это? Коронация прекрасно пройдёт и без манурмов.

– Они наши полноправные союзники, мы обязаны их пригласить.

– А если Дон всё узнал и в отместку пожелает что-нибудь запредельное?

– Ничего во вред Двору он не пожелает, договор не позволит. А вот последнего перевёртыша наверняка захочет в свою коллекцию, так что держи кольцо под рукой.

– Едва ли змей потратит желание на гоблина.

– Это более чем вероятно. Ты просто не понимаешь сути коллекционирования.

– Действительно, не понимаю. Но даже если Дон потребует кольцо в счёт второго желания, у них останется в запасе третье.

– С этим я разберусь. – Этайн сложила экземпляры договора, предназначенные манурмам, в конверты и позвонила в колокольчик.

Занавесь на двери колыхнулась, и в королевские покои проскользнул секретарь.

– Добавь пригласительные билеты и отправь скоростной почтой, – Этайн протянула ему письма.

– Будет исполнено, повелительница. – Секретарь почтительно поклонился и исчез.

Дилан покривил губы. Пользоваться человеческой почтовой службой он считал унизительным. Но что поделаешь, если соколы Айвора разлетелись после его смерти, сороки Каридвен потеряны, а Этайн ещё не успела набрать новых гонцов из крылатого племени. Оставался ястреб, которого Дилан использовал для разведки, но эту птицу он не собирался рассекречивать.

– Это временно, – сказала королева, заметившая его гримасу. – Как только мы разделаемся с Буном, и в казну снова потечёт золото гоблинов, блеск и слава Неблагого Двора восстановятся.

«Но до этого надо пережить коронацию», – подумал Дилан. Он ощущал себя в ловушке, которую сам и построил. Этайн – не Каридвен, новая королева больше радеет о благополучии Двора, чем о собственном. А это означает, что ради Двора она, не задумываясь, пожертвует благополучием своего супруга. Ему сильно повезёт, если потери ограничатся гоблинским кольцом.

***

Солнце, ярко светившее с утра, после обеда исчезло за сизыми тучами. Айри вернулась с дежурства вся облепленная снегом. Мики, собравшийся её сменить, с сомнением посмотрел за окно.

– Я там ничего не разгляжу.

– И не надо. Мы с Виханом спрятали пару монет в изгороди. Сразу надо был додуматься. Теперь они нам просигналят, если что. Змей спит?

– Он в кабинете. Гоблина допрашивает.

Айри повертелась у камина, подсушивая платье, и побежала наверх. Дверь в кабинет была прикрыта, но не заперта. Айри сунула нос в щель.

– Можно?

– Заходи, – ответил Дон.

Он сидел за столом, что-то вычерчивая на листе бумаги. Напротив, в массивном кресле, сидел гоблин-перевёртыш, одетый в длинную зелёную футболку со стилизованным изображением дубовых листьев. Судя по размеру, одежда ему досталась из гардероба Дона. Руки гоблина были пристёгнуты к подлокотникам железными наручниками, листья плюща в волосах завяли, а кожа посерела, но глаза прояснились.

– Ему плохо, – с упрёком сказала Айри.

– Ничего, я потерплю, – гоблин благодарно улыбнулся ей. – Иначе хуже будет, я ведь нарушил приказ и теперь сам на себя должен руки наложить.

– Айри, будь добра, позови ко мне Вихана. – Дон задумчиво постучал себя по носу кончиком карандаша. – Дьюи, а ты уверен, что это сработает?

– Конечно уверен.

– Дьюи? – переспросила Айри. – Это по валлийски «любимый»?

– У меня отец был из тилвит тег, – пояснил гоблин, – он маму любил и меня тоже. Потому и назвал так.

– Подробности своей биографии потом расскажешь. – Дон придвинул к себе бронзовую ручную мельницу. – Айри, после того как найдёшь Вихана, приготовь для Дьюи овсянку, а то мне некогда.

– Тебе мёд добавить или сгущёнку? – уточнила Айри у гоблина.

– Мне и того и другого, и можно без овсянки.

Айри засмеялась. Гоблин есть гоблин, даже из легендарного рода.

Всё ещё улыбаясь, она сбежала по лестнице, мельком полюбовавшись на работу Мики, который взялся чинить перила. В гостиной Вихан с кем-то разговаривал по телефону.

– А потом змей как сверзится сверху! – взахлёб рассказывал он. – Лежит, башкой мотает, ну, сразу видно – уже не бешеный, но не в себе. Глаза как слепые. И прямо на нас пополз. Мы уж думали драпать, но тут ваш Лорн, чтобы ему добра полную пасть…

– Очень тебе благодарен, – донёсся из трубки голос Лорна. – А теперь позови Дона, если он не спит.

– Сейчас узнаю, – буркнул Вихан.

– Ты кому рассказывал? – шёпотом спросила Айри.

– Редди с Кунлой, – Вихан прикрыл трубку ладонью. – Вот ведь, на самом интересном месте прервал! Ты знаешь, где Дон?

– В кабинете. Кстати, он хотел тебя видеть.

Вихан протяжно вздохнул.

– Ну, всё одно к одному!

К кабинету он подобрался на цыпочках. Заглянул в замочную скважину, но изнутри торчал ключ. Лепрекон прижался к двери ухом и тут же с воплем отскочил. Его словно оса ужалила.

– И так будет с каждым, кто проявляет неумеренное любопытство, – назидательно сказал Дон, открывая дверь. – Заходи.

Вихан вошёл, потирая стремительно распухающее ухо. Хмуро глянул на гоблина.

– Ишь ты, дылда какой! А казался мелким.

Дьюи виновато пожал плечами.