Свидетельство об усыновлении (удочерении). Громов Пётр, второго августа, две тысячи десятого года усыновлён Орловым Георгием Петровичем и Орловой Инной Сергеевной.
Что?! Петька ошалело смотрел на документ, в первую секунду не поняв, зачем родители усыновили Петра Громова и куда он делся, а потом осознание накрыло, как ведром ледяной воды. Он всю жизнь прожил в чужой семье, ему всю жизнь врали о его похожести. А он так старательно подражал чужому деду. Родителями их считал. С их родным ребёнком нянчился. Даже не обижался, что про него забыли и Леську больше любят. Думал: так и надо, полагается с мелочью сюсюкаться.
Ну что ж, зато менять ничего не надо. Громов, обычная фамилия, ни одного знакомого с такой нет, и в училище вряд ли её кто знает.
Он вдруг понял, что видеть больше не может обманщиков. Петька взял из стола пятитысячную купюру на дорогу (заработаю и верну!) и, закинув в рюкзак несколько смен белья, телефон и божью коровку в «домике», выбежал из квартиры. До вступительных экзаменов оставалось два дня, и Петька надеялся провести их в общежитии училища. Но поезда до Новосибирска уже не ходили. Купив билет на завтра, Петька забрался на ночёвку в спортклуб.
Охранник увлечённо болтал со своей подружкой, и незаметно проскочить у него под носом не составило труда. Петька устроился на матах для прыжков в высоту. Для Каравеллы он утащил из столовой единственный хилый фикус и, обильно полив его водой, выпустил коровку пастись. Извини, девочка, сегодня ужинаем по-походному, зато как в Новосибирск приедем – оттянемся!
На мобильнике Петька заранее отключил звук, чтобы не нашли. Ставя телефон на зарядку, увидел десять пропущенных вызовов от папы и тридцать семь от мамы. Папы? Мамы? Хотел их тут же переименовать в записной книжке, но не смог придумать в кого и отложил до завтра.
Проснулся он от неприятного пощипывания на носу и, открыв глаза, увидел Каравеллу.
– Ты чего кусаешься? Голодная?
Каравелла перелетела на беззвучно звонящий телефон. Динка. Помедлив, он всё-таки решил ответить:
– Где ты пропадаешь! – она закричала так, что пришлось отодвинуть трубку от уха, – Мамка говорит, идёт мужик из ЖЭКа коровок дихлофосом травить!
– Так сгони их! Я сейчас при… – Петька осёкся, словно опять увидев голубой бланк, – я занят, не могу приехать.
Он сбросил звонок. Час до поезда, надо торопиться. Каравелла ещё раз куснула за нос и нарезала круги, не желая залетать в коробку. Потратив десять минут на ловлю, Петька сдался:
– Оки, забежим посмотреть, как там твои, и сразу на поезд.
Каравелла тут же вернулась в коробку и Петька, закинув её в рюкзак, поспешил к дому. Срезая дорогу через парк, заметил три красные точки в зелени. Присмотрелся, нет, не коровки – земляника. Выдрал целый кустик (некогда ягодки собирать!) и, сунув в карман рюкзака, Каравелле на обед, побежал ещё быстрей.
Успел как раз вовремя. Мужчина в тёмной спецовке и респираторе подходил к их подъезду. За его спиной висел красный баллон, похожий на огнетушитель, но огня поблизости не было. Рядом с ним семенила Динка и жалобно бормотала, стараясь заглянуть мужчине в лицо.
– Сейчас же уходите! – Петька, уперев руки в бока, встал перед незнакомцем.
Мужчина в спецовке махнул рукой, словно отгоняя комара, и сделал шаг к стене, покрытой стаями коровок. Динка пронзительно завизжала.
– Уходи, – повторил Петя, стараясь придать голосу, уверенности.
Мужчина сделал ещё шаг вперёд и направил шланг от баллона направо, метром выше Петькиной головы. Петька метнулся в ту же сторону, и не найдя чем прикрыть коровок выставил перед собой руку с зажатым ключом от квартиры:
– Уходи, а то хуже будет!
Внезапно потемневшее небо пересекла молния. Громыхнуло так, что в доме зазвенели стёкла.
– Пацан, ты чего? – мужчина сдвинул респиратор, его худое лицо с блёклыми усталыми глазами выглядело растерянным.
Ветер, как нарочно, плеснул в него дождём с большими колючими градинами. Мужчина, чертыхаясь, забежал под козырёк подъезда.
– Псих малолетний! – обернулся он к Пете, – из-за тебя мне их теперь три часа по квартирам травить.
Коровки спрятались от дождя по щелям, а многие залетели в открытые окна.
– Не надо травить, – Петя встал рядом с мужчиной, – Я сам по всем квартирам пройду и соберу их.
– Точно, по всем?
Голубой бланк свидетельства снова вынырнул из памяти вместе с лицами тех, кого он только вчера считал мамой и папой. С ними придётся встретиться. Или может послать Динку… Нет, придётся.
– Обещаю.
– Смотри, псих, – мужчина вытащил из кармана мятый листок с прикрепленной к нему ручкой, – вот, держи, чтоб по списку от каждой квартиры была подпись хозяина.
С листком в руке Петька позвонил в свою квартиру. Он не знал, что скажет обманщикам. Даже так и не придумал, как их теперь называть. Но когда открылась дверь, и он увидел радость в заплаканных глазах мамы, стало абсолютно наплевать на проклятую голубую бумажку. Они наперебой просили друг у друга прощения. Всё громче, всё оживлённой. За стеной подал голос проснувшийся ребёнок. Опередив маму, Петька заскочил в комнату и вернулась, баюкая его на руках.
– Ай-ай-ай разбудили Лёську, – воскликнул папа.
Полузабытое воспоминание сверкнуло в Петькиной голове. Он вытащил из кармана помятый земляничный кустик и протянул мелкому:
– Держи, Лёська, гостинец.
Ребёнок крепко вцепился в растение и затих, глядя на брата с довольной улыбкой. Родители тоже замолчали, и Петька решился спросить:
– Те… другие, кто они?
– Мы не знаем. В приюте сказали, что тебя подбросили в сильную грозу, отсюда и фамилия: Громов. Если хочешь… – папа замялся, – Ты можешь взять эту фамилию, и когда будешь поступать…
– Нет, не хочу.
***
Сборы коровок по подъезду заняли у Петьки с Динкой не три часа, а пол дня. В результате все жучки поместились в две коробки: одну от монитора, вторую от телевизора.
На поезд Петька всё равно опоздал и, они с папой, загрузив в машину коровок, отправились на центральный вокзал Красноярска. По пути заехали на маленький зелёный островок посреди реки, единственной дорогой связанный с городом. Папа и Петька на «раз, два, три!» дружно открыли коробки, и густое красное облако поднялось в воздух. Обратно к машине им пришлось бежать – потерявшие ориентацию испуганные коровки норовили усесться на спасителей, а некоторые ещё и пребольно кусались.
– Ух, оторвались! – засмеялся папа, когда они подъезжали к вокзалу.
Закрутившись в поисках нужного перрона и состава, они едва успели попрощаться. Поезд тронулся. Высунувшись из открытого окна вагона, Петька махал папе рукой и кричал:
– Позвоню сразу же, как приеду! Или смс пришлю! Не волнуйтесь!
Он уже не слышал, что кричит папа в ответ, но на всякий случай кивал и улыбался. Город за окнами сменили деревеньки, а Петьку всё не покидало ощущение не до конца сделанного дела. Коровок выпустил, маме и Динке привет передал, вещи все собраны… Он открыл рюкзак и наткнулся на коробку от Манчкини. Ну конечно! Каравеллу не покормил. Ничего, девочка, сейчас творожка купим или сладкий сырок в воде размочим.
Посадив коровку на руку, Петька направился искать вагон-ресторан. В тамбуре Каравелла вдруг взлетела и уселась на стоп-кран. Он попытался снять коровку, но она ловко уворачивалась, каждый раз возвращаясь на прежнее место.
– Эй, я не буду тормозить поезд! Мы только сели, – попытался урезонить коровку Петя.
Поезд остановился сам, да так резко, что Петька чуть не упал. Двери открылись, но платформы не было. Они стояли посреди луга с цветущими ромашками, вдалеке паслись кони. Недоумённые пассажиры выпрыгивали наружу покурить и размять ноги. Двое самых активных поспешили к началу состава, Петька с Каравеллой на плече увязался за ними.
Не зря. Оба стекла головного вагона снаружи были залеплены густым слоем божьих коровок. Сломанные дворники замерли удивлённо поднятыми бровями. Машинист озадаченно наблюдал за происходящим стоя на шпалах.
– Да вы издеваетесь! – вырвалось у Петьки.
Машинист, придя в себя, запустил в коровок фуражкой и разразился трёхэтажной бранью. Из не матерных слов Петька уловил только «букашки», «ржавая рухлядь» и «товарняк через пятнадцать минут».
– Может, успеем? – молодой помощник помахал к машинисту щётками. Они принялись счищать коровок, высунув руки из окон кабины, каждый, со своей стороны. Потный раскрасневшийся толстяк, прибежавший одним из первых, помогал им. Он в прыжке стряхивал жучков пиджаком, обмотанным на руку. Невысокая миловидная женщина отчаянно пыталась достать коровок зонтом. Подходили другие пассажиры. Охали-ахали, снимали на телефоны.