Цыганенок

Вдруг вдалеке показался чей-то силуэт. Василь вскочил, пытаясь разглядеть его очертания. Это был бегущий ему навстречу человек. Удивительным показалось то, что он был в одиночестве. Мальчик не сомневался, что это был кто-то из его братьев, но куда делись остальные, он понять не мог. «Может, они решили возвращаться порознь», – подумал Василь. Между тем, фигура приближалась. Вскоре он увидел перед собой Янко, тот запыхался от долгого бега и остановился передохнуть у ворот.

– Почему ты один? Где остальные? – показался мальчик.

Брат не ожидал, что рядом есть кто-то еще, и в страхе отскочил, но, поняв, что это Василь, подошел к нему и с силой толкнул на землю.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделал? – крикнул он.

Янко был добрым парнем и не мог долго злиться, а ярость вообще не была ему свойственна. Василь прекрасно это знал, поэтому испугался не его, а причины этого гнева. Проследовав за ним в дом, он снова решил задать свой вопрос. Брат сидел на кровати, обхватив руками голову.

– Скажи мне, что произошло?

Янко поднял на мальчика глаза, полные слез, и тот в ужасе попятился назад.

– Что случилось? Почему ты плачешь? – закричал он.

– Ты у меня спрашиваешь? Это я хочу знать, что случилось! Кто ты, Василь? Я всегда думал, что ты мой брат.

– Я твой брат, – плакал мальчик.

– Братья так не поступают!

– О чем ты говоришь? Что случилось?

– Я о том, что ты предупредил их! Ты сказал, что их сегодня будут грабить!

– Я этого не говорил!

– А что же ты тогда сказал?

– Я просто просил девочку передать ее отцу, чтобы он никуда не ехал. Прости меня, брат! – молил Василь, стоя на коленях.

– Мне не нужны твои извинения! Они уже не помогут.

– Что случилось, не мучь меня, умоляю? Где остальные? Что случилось с теми людьми?

– Не волнуйся, с ними все хорошо! Нас там встретила милиция, Ардом пошел первым, и его забрали, а мы с Рамиром успели убежать. Не знаю, где он, возможно, его догнали.

– Этого не может быть! Я даже не думал об этом! Мне стало жаль этих людей, они ведь ни в чем не виноваты. Поэтому я предупредил мужчину. Но у меня и в мыслях не было, что он обратится в милицию!

– А что он, по-твоему, должен был делать?! Ждать нас в одиночестве?

– Я не хотел! Я не хотел этого! – плакал Василь.

– Ты мог сказать нам, чтобы мы не ходили туда, что ты ошибся и выдал нашу тайну, но ты этого не сделал. Ты отправил нас в расставленную ловушку, брат. Хотя какой ты после этого брат. Ты испортил нам жизнь, всем троим. Нам с Рамиром, если он вернется, грозит изгнание из родного дома, а Ардому – тюрьма.

– Ардом будет сидеть в тюрьме?! Но, может, еще можно что-то изменить?

– Нет, Василь. Тут ничего изменить нельзя. Ему грозит до пятнадцати лет. Из-за того, что он цыган, на маленький срок можно не рассчитывать. Все это благодаря тебе. Прошу тебя, отойди. Мне противно на тебя смотреть.

Мальчик не двинулся с места, он продолжал стоять перед братом на коленях, с надеждой вглядываясь в его поникшую голову. Оба плакали. Неожиданно открылась входная дверь, и в комнату влетел Рамир. Сильной рукой он поднял Василя за ворот рубахи и кинул к стене. Оказавшись на полу, мальчик почувствовал невыносимую боль в животе. Это разъяренный брат бил его ногами. После нескольких ударов он потерял сознание, погрузившись в темноту.

Первое, что Василь увидел, приходя в себя, было лицо Янко. Тот звал его по имени.

– Ты очнулся? С тобой все в порядке? Я подумал, что ты умер.

– Все хорошо, – прошептал мальчик.

– Я решил попрощаться с тобой, Василь. Мы с Рамиром уезжаем, правда, пока не знаем, куда.

– Можешь не говорить, я знаю, что теперь вы не будете мне доверять.

– Я не держу на тебя зла. Может, мы вернемся, но я в этом сомневаюсь. Должно пройти много времени. Вспоминай нас иногда, Василь. Мы хотели добра для тебя. Надеюсь, когда-нибудь Ардом простит тебя. Мне уже нужно идти, Рамир ждет меня во дворе с вещами. Прощай.

– Прощай, – прошептал мальчик вслед Янко.

Дверь захлопнулась, и Василь вновь остался один. Он попытался лечь на спину, но острая боль пронзила тело. Тревожные мысли исчезли, теперь он точно знал, что произошло, и был благодарен Рамиру. Тот сделал с ним именно то, что в этот момент было нужно мальчику больше всего. Ему хотелось увеличить свои страдания, казалось, так он сможет избавиться от чувства вины. Он знал, что заслужил худшую участь. Как можно расплатиться за разрушенные жизни братьев?

Он был готов ко всему. Василь представил, что наступило утро, и он должен снова приступить к своей жизни. Что он будет делать, куда пойдет? Он остался один с тяжелым грузом, сдавливающим грудь. Ему предстояло смотреть в глаза людям и видеть осуждение, как справедливое напоминание о том, что он сделал. Сможет ли он это вынести? Ему казалось, что он должен. Но есть ли в этом смысл? Что если для всех вокруг он теперь обуза, никчемный человек, который не заслуживает ни внимания, ни уважения. Те, кому он был нужен, кто старался сделать из него достойного человека, пострадали по его прихоти. Что же скажут остальные? Даже покойный отец, которого он никогда не узнает, был бы разочарован.

Рассвет был уже близок. Василь видел, как ночная мгла постепенно рассеивается, уступая место новому дню, самому страшному в его жизни. Ему захотелось закрыть двери и окна и навсегда остаться внутри окружавших стен. Но он тут же понял, что это ни к чему не приведет, рано или поздно он проголодается или захочет что-нибудь еще. Нужда заставит его выйти наружу. Мальчик уже хорошо знал, как ловко она умеет управлять им.

Он стал искать другой выход и неожиданно понял, что именно должен сделать. Боль была невыносимой, но Василь встал. Он подошел к шкафу, где в одиночестве висел пиджак Ардома, остальные вещи братья забрали с собой. Сняв с вешалки, он прижал его к себе. Знакомый запах еще не выветрился, и на мальчика нахлынули воспоминания. Длинные разговоры, прогулки, когда Василь ловил каждое его слово, наслаждался голосом, и аромат его кожи, который так приятно было ощущать. Теперь все это в прошлом. «Остался лишь этот бесформенный пиджак, никогда другой человек не наполнит его собой, он этого не допустит», – подумал мальчик. Он сделал глубокий вдох, будто пытаясь вобрать в себя весь запах.

– Я люблю тебя.

Слова, которые он произнес, первый раз были адресованы брату. Он говорил их Полине, но ему – никогда. Теперь он вспомнил, что они появлялись в его голове неоднократно, но озвучить их всегда мешал страх. Сейчас он был один, и его никто не слышал. Василь повторил их еще раз:

– Я люблю тебя, Ардом.

Приятное тепло разлилось по всему телу. Он и не подозревал, сколько радости могут доставить эти слова. Положив мокрый от слез пиджак на кровать, мальчик отправился искать нож. Острое лезвие соприкоснулось с его пальцем, и на этом месте появилась капелька крови. Легкая боль была столь незначительна по сравнению с той, которую он ощущал последнее время, поэтому мальчик ее почти не заметил. Василь вновь подошел к пиджаку и принялся разрезать его на части. Очень скоро тот превратился в лоскуты. Мальчик взял один и спрятал в кармане своей рубахи, остальные же свернул и положил в шкаф.

На улице было уже светло. Кричали петухи, лаяли собаки. Начался новый день, и Василь, закрыв за собой ворота, пошел вдоль улицы. Боль в груди и животе возникала при малейшем движении, но он плотно сомкнул губы и продолжал идти. Услышав шум реки, мальчик ускорил шаг. Он приближался к месту, где должны закончиться все его страдания. Ему стало весело. Так просто, взять и избавиться от всего. Не будет больше чувства вины, осуждающих взглядов, мучительный выбор никогда не будет разрывать его на части. Своим исчезновением он никому не сделает больно. Ведь даже Полина, узнав о его поступке, отвернется от него, а этого он не сможет перенести. Пусть его не станет до того, как сестре сообщат о ночном происшествии.

«В эти минуты она, скорее всего, спит», – думал мальчик. Ее маленькая головка лежит на подушке, укрытая растрепавшимися волосами. На лице безмятежная улыбка, которой так восхищался Василь. «Пусть неведение длится как можно дольше», – мечтал он. Но когда она все-таки узнает, его уже не будет в живых. Мертвого Полина не станет винить, она будет вспоминать их разговоры и игры, думать о том, как ей не хватает брата.

Он надеялся, что Ардом тоже оценит его жертву. Он поймет, как младший брат любил его. Так сильно, что не смог простить себе предательство. Ему казалось, что только смерть может оправдать его в глазах близких людей, иного выхода просто не существует.

Без страха он шел к реке, чувствуя, что находится на верном пути. Всего лишь несколько метров отделяло его от конца, и он гордился собой. «Все позади, – говорил он себе, – не нужно сожалеть, так будет лучше для всех. Лишний рот закроется навсегда, и уставшей матери станет легче. Он больше никого не разочарует, не сломает ничью жизнь».

Приблизившись к берегу, Василь с жадностью вгляделся в мутную воду. Она должна была стать его последней постелью, местом, где он уснет навсегда. Бабушка говорила ему, что никогда не видела более страшной реки. Она с легкостью бы вырвала большое дерево вместе с корнем и унесла его вдаль на многие километры. В том месте, где стоял мальчик, тонны воды прокатывались по узкому руслу. Глубина была большой, но кое-где торчали железные прутья и верхушки огромных булыжников. Василь был уверен, что не выживет, если прыгнет туда. Его закрутит в бурном потоке, много раз ударит о камни, а затем течение унесет его изломанное тело.

Представив эту картину, мальчик сжался, ему, наконец, стало страшно. Но решение было уже принято, и он понимал, что не может его изменить. Мысль о том, что он вернется домой, приводила его в ужас. Василь закрыл глаза и попытался забыть, где находится. «Нужно просто прыгнуть», – говорил он себе. Мальчик стал убеждать себя, что стоит около огромной кровати, и впереди его ждет мягкая перина. Он погрузится в ее пух и забудет все свои печали.

Это принесло некоторое облегчение, страх отступил, и мальчик даже улыбнулся. «Всего один шаг, один-единственный шаг, – повторял он про себя, – и тебе будет тепло». Прощай, Полина, прощай, мама. Прощайте, цыгане и весь остальной мир. Не будет больше солнца и звезд, не будет приятной свежести после дождя, не будет пушистого снега и пения птиц. Впереди пустота, без боли и слез, самое подходящее место для запутавшегося мальчика.

Он решил, наконец, перестать предаваться размышлениям и прыгнуть. Слышал шум воды, и подумал, что нужно напоследок взглянуть на нее. Открыв глаза, Василь застыл от ужаса. Бурная река несла на себе огромное бревно, закручивая его, проглатывая и выплевывая. И он должен был бросить себя ей на растерзание. Мальчик чувствовал, как страх медленно заползает в его тело, движется в венах, проникает в органы, просачивается в каждую клеточку. Мозг пытался сопротивляться, взывал к ответственности, говорил о невозможности возвращения, но ребенок уже не слушал свой разум. Перед ним бушевала стихия, и он думал о том, как спастись. Шаг, который он собирался сделать еще несколько мгновений назад, теперь был неосуществимым, как будто пропасть разверзлась между ним и его решением.

Мальчик заплакал, он понял, что не герой и не сможет никого осчастливить, а просто жалкий трус, который не способен даже умереть. Василь возвращался домой с улыбкой на лице, исполненный отвращения к себе. Ему казалось, что он находится на самом дне, и это конец его падения. Теперь он знал о себе все. «Ничтожество», – называла его Аза, и была абсолютно права. Ардом верил в него, он надеялся сделать из брата достойного человека, но ошибся. Невозможно из кучи навоза слепить прекрасный цветок. Он чувствовал, что, наконец, обрел почву под ногами, знает, кто он, и сможет жить дальше. В гостеприимном мире находится место всему: хорошему и плохому, красивому и уродливому, ароматному и зловонному. Значит, найдется даже ему.

Он шел, не обращая внимания на боль, ему было легко. Теперь в его новой жизни не будет места сомнениям и переживаниям. Обо всем этом думал Василь, пока шел домой. Его ждала встреча с семьей, мысль о которой некоторое время назад приводила в ужас. Сейчас же он совсем не боялся ни осуждения, ни разочарования. Все это он уже пережил за те минуты, когда шел к реке.

Во дворе были люди, он понял это, как только увидел свои ворота. Без страха он вошел и посмотрел в глаза своей матери. Он увидел в них все, чего ранее опасался.

– Василь, эти люди хотят поговорить с тобой, – произнесла женщина ледяным тоном.

К нему подошел милиционер, наклонился и заглянул в глаза. От него плохо пахло.

– Здравствуй, Василь, где ты был сейчас? – спросил он.

– Гулял.

– А не слишком ли раннее время для прогулки, все твои родственники еще спят, конечно, кроме некоторых. Не так ли?

– Возможно.

– А где конкретно ты гулял?

– На берегу реки.

Мужчина недоверчиво улыбнулся.

– Интересное место. Ты был один?

– Да.

– Ты в этом абсолютно уверен? – в голосе милиционера мальчик услышал угрозу.

– Да.

– Не хочу на тебя давить. Я думаю, ты тоже этого не хочешь. Ты понимаешь, почему мы находимся здесь. Тебе нужно просто рассказать все, что ты знаешь о местонахождении твоих братьев.

– Я не знаю, где они.

– Ты встречался с ними сегодня ночью, до того как они ушли?

– Да.

– Куда они отправились? Не лги, Василь, скажи правду, и пойдешь домой спать.

– Я действительно не знаю, они не сказали мне. Просто собрали вещи и ушли.

– Судя по твоим синякам, не просто ушли. Я тебе верю, малыш. Вряд ли они сообщили бы тебе такую информацию после того, что ты сделал. Но я все равно должен был проверить. Я больше не буду тебя мучить, иди домой и ложись спать. Хочу сказать тебе только одно: не знаю, почему ты поступил именно так, но знай, ты совершил хороший поступок. Из тебя вырастет достойный человек.

– А я думаю, что я скотина. Всего вам хорошего.

Нюся

Несколько ночей подряд Нюсе снился один и тот же кошмар. Ее покойная бабка требовательным голосом звала за собой, при этом не переставая упрекать в глупости. Она обзывала ее бранными словами, предсказывала большое несчастье. Женщина послушно шла за ней, не смея поднять голову от стыда. Она была подавлена, ее грызло чувство вины за какой-то поступок, которого она не помнила. Бабка передвигалась быстро, почти бежала, и Нюся боялась отстать. Та вела ее по запутанным коридорам, похожим на лабиринт. Бесконечные повороты, за которыми путь продолжался вновь, сменяли друг друга. Каждый раз, теряя из вида старую женщину, Нюся испуганно неслась ее догонять. Она боялась, что не сможет найти обратного пути и застрянет в этом мрачном тоннеле.

И вдруг, увидев, как бабка свернула в очередной раз, женщина поспешила за ней, но поняла, что та пропала. Брань прекратилась, и Нюся осталась совершенно одна. Она стала кричать, но знала, что никто ее не услышит. В ужасе она бежала обратно, но каждый раз выбирала неправильный путь. Впереди ее ждали или яма или тупик, заставляя возвращаться назад. Женщина долго блуждала по лабиринту, пока не поняла, что никогда не найдет выход. Тогда она в слезах садилась на землю и в этот момент просыпалась.

Нюся чувствовала, что этот сон – вестник чего-то ужасного, того, что она призвала сама. Каждую минуту после возвращения с кладбища она помнила о том, что совершила. Она считала, что не может уже ничего исправить и не имеет на это сил. Страх преследовал ее повсюду: на вокзале, дома, в гостях. Больше всего она боялась ночи, когда теряешь над собой контроль и отдаешься во власть неизвестности. Глядя в зеркало, Нюся видела перед собой старуху. Все волосы поседели, а на лице глубокие морщины. Темные пятна под глазами делали этот образ еще более жутким.

Последнее время люди избегали ее. Все сложнее было добиваться их доверия, слова звучали неубедительно, а внешний облик отпугивал. Больше всего денег сейчас зарабатывала Полина, несмотря на то, что сильно подросла. Сама же она продолжала ходить на вокзал и делать вид, что еще может управлять жизнями детей. Хотя прекрасно понимала, что не имеет контроля даже над своим существованием.

Ее самый лучший сын в тюрьме ждал суда за ограбление. Двое других бесследно исчезли, оставив Василя. Мальчик целыми днями просиживал дома и совершенно не хотел работать. Мало того, что загубил жизни своих братьев, он также умудрился сесть на ее шею в то время, когда она была не в силах кормить лишний рот. Аза всегда предупреждала ее, что этот ребенок никуда не сгодится, и оказалась права. Ей было противно видеть его угрюмое лицо изо дня в день. Дочь предлагала ей выставить Василя за дверь, чтобы он научился справляться со своими проблемами самостоятельно, но Нюся не могла этого сделать. Ведь он был ее сыном, пусть неудачным, но все же родным.

Женщина чувствовала, что конец ее бедам еще не наступил. Скоро придут новые несчастья, не зря бабка снилась ей каждую ночь. Вина, которую она взяла на себя, тяжким грузом давила ей грудь. Каждое утро Нюся просыпалась с болью, не могла больше быстро ходить. Этот недуг она связывала с порчей, сделанной чистой девушке Рубине по просьбе дочери. Именно за это она и ее семья расплачивались теперь. «Если бы можно было вернуть назад тот день, она, несомненно, осталась бы дома», – думала Нюся. Но то, что случилось, исправить невозможно. Ей оставалось лишь со страхом ждать известий о здоровье девушки. Пока она благополучно готовилась к свадьбе, доводя этим Азу до неистовства. Дочь ежедневно устраивала скандалы и упрекала мать в бездействии. Но Нюся знала, что рано или поздно зло принесет свои плоды. Пострадает и Рубина и она сама.

В комнате был беспорядок, Василь с Полиной где-то гуляли, а Аза лежала в своей кровати. Мать радовалась этой передышке, когда, наконец, могла побыть в одиночестве. Такие моменты были крайне редки, и уставшая женщина с наслаждением закрыла глаза. Делать уборку ей было лень, она просто сидела на стуле и пыталась отключить мучительный поток мыслей.

– Почему ты ничего не делаешь, или не видишь, какой беспорядок вокруг? – раздался голос проснувшейся дочери.

– Я решила немного отдохнуть, доченька, – попробовала оправдаться Нюся.

– Нашла время.

– У меня никогда нет на это времени.

– А для чего тогда ночь?

– Мне снятся кошмары, и утром я встаю совсем разбитая.

– Вот как. С чего это, интересно. А что тебе снится?

– Глупости все это, бабка несчастья всякие предрекает, говорит, что я совершила дурной поступок.

– Ты о Рубине? Не верится мне, что ты вообще что-то сделала. Она совершенно здорова, а прошло достаточно времени.

– Я ходила на кладбище! Как ты можешь сомневаться, доченька?! – обиделась женщина.

– Допустим, я тебе поверила. Но помни одно, мама: свадьбу я не переживу. И это будет только на твоей совести.

– Не пугай меня так! Ты же знаешь, что я на все готова ради тебя. Я сделала все, что смогла.

– От своих слов я не отступлю.

– Доченька, мне кажется, кто-то стучит в ворота. Ты слышишь?

– Да. А кто это может быть?

– Не знаю, может, опять из милиции пришли проверить, вернулись ли сыновья. Пойди, открой, пожалуйста.

– Ну, уж нет. Иди сама. Я не хочу никого видеть.

Нюся встала, убедившись, что дочь не уговоришь. Ей надоели эти визиты. Люди приходили почти каждый день, но всегда натыкались на пустой дом. «Неужели они не могли понять, что ее сыновья не такие глупые, чтобы сидеть и ждать, когда их заберут», – думала женщина. Наверно, они уже очень далеко от этих мест, начинают жизнь заново. От них не было никаких вестей, но мать надеялась, что это временно.

Нюся накинула платок и вышла во двор, дул сильный ветер, и ей стало прохладно. Стук повторился, ей показалось странным, что он был тихим, как будто за воротами кто-то очень не хотел шуметь. Приходившие милиционеры обычно вели себя громко, так что даже соседи начали жаловаться. «Возможно, это кто-то другой», – подумала она. Но кто? У них редко бывали гости.

Нюся открыла дверь и в ужасе отпрянула. Казалось, она увидела нечто страшное. Стоявшая перед ней хрупкая девушка не ожидала подобной реакции. Она плотнее запахнула плащ и спрятала лицо под капюшон.

– Чего ты так испугалась, Нюся, это же я, Рубина, ты что, не узнала меня.

– Узнала, я просто последнее время не совсем здорова, не обращай внимания, – успокоилась женщина.

– Тебе плохо?

– Уже лучше, что же привело тебя в мой дом? – с дрожью в голосе спросила она.

– Я хотела с тобой поговорить.

Нюся испугалась, она не могла пригласить девушку, Аза устроила бы истерику. В дом сыновей она не имела права заходить.

– Мы можем с тобой прогуляться, дочка заболела, никого не хочет видеть.

– Да, я согласна.

Они прошли по улице и нашли укромное место на скамейке под деревом.

– Я тебя слушаю, что ты хотела мне сказать? – начала женщина.

Рубина сняла капюшон и посмотрела на нее заплаканными глазами.

– Я хотела узнать у вас о том, как дела у Ардома.

– У Ардома?! А зачем он тебе? – удивилась Нюся.

– Дело в том, что мы любим друг друга.

Женщина была ошеломлена.

– Но у тебя же скоро свадьба с Мито?!

– Я знаю. Так решили родители. Но я не хочу за него замуж, – заплакала она.

– Успокойся, дитя. Я даже не подозревала об этом. Но почему вы молчали? Почему ты допустила то, что тебя хотят выдать за другого человека?

– Я говорила с отцом, но он и слышать ничего не хотел об Ардоме. Они давно уже решили нашу судьбу. У меня был план, но теперь, когда он в тюрьме, нет смысла об этом говорить. Если бы я могла что-нибудь сделать, чтобы предотвратить эту свадьбу! Я бы стала ждать Ардома, сколько потребуется, но боюсь, родители не дадут мне такой возможности. Я в отчаянии, приходится скрывать от всех то, что у меня на душе. Нет никакой возможности увидеться с ним. Я бы все отдала за одну только минуту. Не представляю себе дальнейшей жизни без него. Нюся, скажи мне, ты любила когда-нибудь так сильно, что все остальное теряло смысл?

– Да, – вздохнула женщина, – но это было так давно. Я научилась жить без него, но не перестала любить. Тебе, доченька, тоже придется набраться терпения. Часто жизнь складывается совсем не так, как мы хотим. Нам остается лишь наблюдать за тем, что с нами происходит. Ты должна быть сильной. Поговори с отцом, пригрози ему, что убьешь себя, если свадьба состоится. Конечно, делать этого не нужно, главное, чтобы он пошел тебе навстречу.

– Ты не знаешь моего отца. Ему будет лучше знать, что дочь его в могиле, чем не выполнить обязательство. Я думала о том, чтобы покончить с собой, но знаю, что Ардом не хотел бы этого.

– Правильно, даже не вздумай. Кто знает, что ждет тебя впереди?

– Скажи мне, как он? Ты часто бываешь у него?

– Нечасто. Нет времени, да и сложно к нему попасть. Ты же понимаешь, как там все строго. Но он молодец, держится хорошо. Просит, чтобы я не волновалась. Он мой лучший сын. Я больше всех им горжусь.

– Он самый лучший человек на свете. Другие для меня просто не существуют, – снова заплакала Рубина.

– Наберись терпения, девочка, я знаю, как нелегко мириться с несправедливостью. Но у тебя нет другого выхода. Он останется там на долгий срок. Тебе придется научиться жить без него.

– А сколько, как ты думаешь, ему дадут?

– Суда еще не было, я не знаю. Но немало, до пятнадцати лет.

– О, ужас! – воскликнула Рубина.

– Тихо, дочка, держи себя в руках. Нас могут увидеть.

– Прошу тебя, передай ему вот это, – девушка вынула из кармана свернутый пакет, – здесь мой платок и фотография, я хотела бы, чтобы он вспоминал обо мне.

– Хорошо, я уверена, что он тебя не забудет, милая.

Женщины попрощались и разошлись по домам. Потрясенная Нюся долго стояла во дворе и не могла прийти в себя. Она решилась погубить возлюбленную своего сына! Прекрасную девушку с чистой душой. Если бы она знала раньше об их чувствах, то сделала бы все возможное, чтобы они были вместе. Возможно, и Аза нашла бы свое счастье с Мито. Как это было бы чудесно! Но обстоятельства сложились таким образом, что все эти дети обречены на страдания. «Всему виной Василь», – решила Нюся. – Этот ребенок – ее проклятье».