Buch lesen: «Субботние истории 2»

Предыстория

Приветствую вас, мои читатели!

Это моя вторая книга добрых историй о маленьких чудесах.

Первые «Субботние истории» возникли из субботних постов в моем Телеграмм канале @artofpsicologia, который я веду, как психолог и арт-терапевт.

Я счастлива, что они пришлись многим по душе и меня спрашивали – «А будут ли еще истории?» Это вдохновило меня продолжать писать.

А вообще я придумываю истории с детства. Сколько себя помню – со мной всегда были идеи, сюжеты, фантазии и я рада, что сейчас могу поделиться творчеством с вами.

Недавно в эфире моего канала мы рассуждали о миссии. И я сказала: «Миссия – это то, что ты не можешь не делать». Я не могу не писать. Пишу, вдохновляюсь и хочу верить, что мои истории поднимают вам настроение, дарят чуть-чуть волшебства и веры в чудо. Здесь вы найдете и волшебные, и хвостатые, и сердечные, и лесные истории.

Идеальное субботнее утро – это завтрак, чашка кофе и «Субботние истории».

Желаю вам вкусного чтения!

Волшебные истории

Скорый поезд

Лена поезда не любила, предпочитала самолет или автомобиль. Ритм поезда ее жутко раздражал, люди – соседи по купе тоже не имели шансов произвести хорошее впечатление.

В этот раз под новый год билетов на самолет не было, пришлось купить место в купе поезда, благо ехать в другой город, в командировку одну ночь.

Лена раздраженно упаковала чемодан и, почти яростно, захлопнув дверь вышла в темный зимний вечер.

Рыжий свет фонаря слегка успокоил нервы.

Такси. Вокзал. Поезд. Купе

Проводница заплыла в купе со словами – «Вот белье, не скучайте, – подмигнула она, – одна едете»

«Повезло! – обрадовалась Лена – это счастье!». Она даже заварила чай и купила шоколадку «Сюрприз», потом любовалась снегом за окном, лесными пейзажами и стало ей в купе так непривычно хорошо. «Можно и почитать» – сказала она вслух и взяла книжку «Шоколад» Джоан Харрис.

Купе поезда, приглушенный свет, стук колес, метелица за окном. Лене почему-то вспомнились вечера в детстве, сказки, мир фантазий, она улыбнулась.

Примерно на 88 странице она услышала то ли шорох, то ли сопенье под своим местом.

«Интересно, что это может быть? – позвать проводницу может? Да ну! Сама посмотрю – что это там такое?»

Она заглянула вниз, там было темно, ничего не видно, но сопенье слышно отчетливо…

«Эй, выходи!» – зачем-то позвала Лена.

Два желтых фонарика возникли в темноте и затем явилось мохнатое шоколадное нечто.

– Ты кто? – спросила Лена, как будто ожидая услышать ответ и почему-то не испугавшись.

–Я – Чудище – тихонько ответило существо размером с огромную собаку.

–Чудище? А ты чье?

– Твое, – улыбнулось Чудище доброй улыбкой и шоколадный мех его засветился золотистыми искорками – ты меня не помнишь?

– Конечно нет! Я такого Чудища вообразить то не могу, не то, что вспомнить?

– Я тут посижу? Устало под полкой ютиться… – Чудище уселось напротив.

– Сейчас проводница придет и что делать будем? – спросила Лена

– Да спит она, я слышу и сны смотрит про море, на которое ездила этим летом. А ты, Лена, про что сны смотришь?

– Какие сны? Не помню я. Маленькая была, снились часто, а сейчас нет. А почему ты – Чудище? Ты ведь совсем не страшный.

Чудище рассмеялось: «Поэтому и Чудище, а не Страшилище. Я от слова «чудо» образуюсь.

– Вот как, интересно… Я вспомнила! Я тебя вспомнила! Ты мое Чудище из детства! Я, когда в поездах ездила маленькая и кусты огромные лохматые видела, то тебя представляла.

– Уфф, вспомнила! Как я радо то! А что думала-то, когда меня то представляла?

– А думала, что когда-нибудь сказку напишу с тобой… а потом забыла об этом, Лохматый-Бохнатый, так почему-то я тебя маленькая называла, когда считала сколько раз тебя встречу, глядя в окно – вот один и еще один, и еще… И так весело было тебя считать.

Чудище специально чуть позеленело, чтоб растение напоминать. Радостное стало, шутками сыпало, да шоколад ело.

Лена давно так не веселилась, потом она обняла Чудище и сидя около него, заснула, как в детстве крепко-крепко, и сны ей снились про лето, море, сказку.

С первым лучиком солнца Лена проснулась, но Чудища уже не было, она его искала, хотя понимала, что не найдет.

На станции Лена вышла в прекрасном настроении, с решением уйти с работы и писать сказки и истории, как в детстве мечтала.

Одну из них вы только что прочитали.

Одна голова хорошо, а две почти Змей Горыныч

В первый день драконьего года, Горыныч был не в духе. Он потерял голову.

А две головы без третьей функционировали не очень.

Горыныч с тоской подумал, что предъявил бы автору за свою трехглавость, вот зачем так было усложнять! Но в библиотеке вычитал, когда еще трехголовым был, что автор – народ и сказки про него – народные… Кому претензию то писать, эх!

Горыныч непривычно рассчитался на раз два и понял, что расчет окончен.

Две головы уныло смотрели друг на друга и учились думать в непривычных условиях. Сложность была еще и в том, что пропала средняя голова, которая отвечала за рассуждения и обоснования, которые шли после начала мыслей первой головы и до окончания мыслей последней головой.

«Итак, начнем – промолвила первая голова, проблема в том, что отсутствует голова средняя, следовательно…»

«Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!» – торжественно закончила последняя голова.

Этих диалогов было за день больше тысячи, пока обе головы не разболелись и не отчаялись…

На следующий день первая голова приняла решение идти искать, последняя поддержала, и Горыныч уныло поплелся в сторону волшебного леса, откуда накануне он вышел без головы.

Горыныч думал, что две головы – это тоже не плохо и даже пересмотрел претензии и уже благодарил народ, который создал его трехглавым, а то потерялась бы единственная голова и точно «сказочке конец».

Побродив полдня в волшебном лесу, Горыныч задремал, а проснувшись обнаружил полный головокомплект! Чудо то какое!

Не чудо, – ответила средняя голова, а разочарование в любви… А ведь она была так прекрасна, эх!

И вспомнил Горыныч про русалку на новогоднем балу. И потом, как она к Водяному в прорубь нырнула… А змей то ведь от любви голову потерял… Но хорошо, что в себя пришел!

О любви Горыныч размышлял до весны, пока молодая Кикимора не вскружила первую голову. И снова Змей стал двухголовым. Но это до поры, до времени, может до лета.

«Одно хорошо, что вкусы у них разные» – думал Горыныч.