Buch lesen: «Центр»

Часть первая

Глава 1. ФОТОГРАФИЯ

***

 «…И коли любы тебе мои подарочки, то поминай меня в своих молитвах. А если не будешь поминать – так знай, что происходят из-за того всякие несчастья в моей жизни!

Верный тебе, твой муж, Станислав»

 Лера дочитала письмо и усмехнулась – Стасик был в своем репертуаре, специально писал наивные набожные письма, говоря нормальным языком, «стебался» над теми, кто будет эти письма читать до Леры. О том, что руководитель Центра читает записки и роется в передачках от родственников, знали все. Консультанты, поставленные старшими в этом доме, вообще не стеснялись. Если кому-то передавали конфеты или другие сладости – нагло отсыпали половину себе. А сладкое, между прочим, у реабилитантов было одной из немногих радостей в этом унылом доме.

 У Леры радости были совсем другие, но об этом никто кроме неё и Стасика не знал. Главное было – не палиться. Она перевела взгляд на «подарочек». На этот раз муж прислал плюшевую рыбу. Рыба была круглая, полосатая, кричащих ярко-розовых цветов. Внутри неё – Лера знала – был зашит тщательно упакованный шприц и порошок. От одной этой мысли ей стало весело, губы растянулись в улыбке.

 В доме подъём был в 8 утра, а в 7 было законное Лерино время. С самого начала она договорилась с руководством, что ей необходим ежедневный утренний туалет минимум полчаса. И эти полчаса были лучшими минутами за целый день. Иногда, правда, ломилась какая-нибудь девчонка, но это бывало совсем редко. Лера не открывала. Вода шумит – значит моюсь и не слышу, думала она. Пусть идут на первый этаж в другой туалет.

 В комнату заглянула Катька.

– Лер, ты идёшь? – Катька снова была заплаканная, волосы лохматые, глаза красные.

– Опять ревела? – спросила Лера.

 Катька угрюмо кивнула. Ревела она, наверное, через день – стабильно. Пару месяцев назад её муж умер от передоза, а сама Катька угодила сюда – на реабилитацию. Вообще, Катька была «солевая голова», они с мужем на пару употребляли «соль»¹, а хуже этого не придумаешь, после «соли» у людей, говорят, мозг разрушается очень быстро и наступает полный неадекват. У Катьки неадекват точно уже наступил. Настроение менялось каждые полчаса – то она утыкалась в Библию с твёрдым намерением уйти в монастырь, то

кидалась собирать вещи, чтобы немедленно уйти отсюда, уйти прямиком к старым дружкам за дозой. Она даже этого не скрывала.

 Да только из этого дома было так просто, по одному желанию, не уйти. Либо решение принимали родители с руководителем Центра, а такое случалось нечасто, либо побег. На Лериной памяти смогли убежать уже пятеро. Двоих вернули, про непойманных рассказывали всякие ужасы – вроде того, что люди колются и спиваются, и судя по всему, скоро сдохнут.

 Если бы в Лерины планы не входило пробыть здесь еще три месяца, как этого хотели родители, она давно могла бы уйти. И именно что не сбежать – просто уйти. Месяц назад ей подфартило. Зашла в туалет на втором этаже и сразу увидела ключ от дома на подоконнике. Видно, забыл кто-то из консультантов. Думать – не думала, сразу схватила, сунула в лифчик, и скорее назад, на первый этаж. Никто ничего не видел. Потом, конечно, спохватились, устроили обыск в личных вещах. Сказали, пока ключ не найдётся, все наказаны – будут сидеть без прогулок. Смешно – были бы прогулки, а то – выводят раз в неделю на полчаса на участок под строгим присмотром, как заключённых. Ну, да они и есть заключённые.

 Месяц у входной двери по ночам дежурил консультант, ждал, что воришка захочет сбежать. Днём смысла не имело – все были друг у друга на виду. А ключик преспокойно лежал себе в Лериной ортопедической подушке. Стасик молодец – прислал в первую же неделю. Мол, у Леры нестабильность шейных позвонков, и ей можно только на такой подушке спать. Так и написал в письме, для любопытных. А ночью Лера в подушку залезла, а там – и запас порошка, и шприцы, и несколько зажигалок на будущее, и специальная ложечка, чтобы кипятить варево. В общем, тайник получился отличный из этой подушки.

 А дальше – ещё лучше. Сбежал парень, из тех, кого не поймали. Сбежал не через дверь, а через окно бойлерной. Стащил с кухни чайную ложку, подкрутил винтики на окне (окна в доме специально не открывались), и был таков. И еще четверых ребят с собой прихватил. С тех пор поваров обязали ежедневно утром и вечером пересчитывать все столовые приборы, окно загерметизировали наглухо, а пропавший ключ списали на этого парня.

– Ну, пойдем же! – Катька потянула Леру за рукав, – Библию читать.

 Лера кинула любовный взгляд на плюшевую рыбину, и они с Катькой спустились вниз. На первом этаже, в самой большой комнате дома, уже все собрались. На трёх диванах расселись реабилитанты, все с Библиями. Начиналась группа «План Победы».

 Лера вздохнула и взяла с полки Библию. Кто бы мог подумать, что в 35 лет она будет всерьёз читать Библию. Ну, конечно, здесь никто не спрашивал, хочешь ты этого или нет. Каждый день в течении часа полагалось читать главу из Ветхого Завета, главу из Нового и псалом. Список того, что именно в какой день читать, был вывешен рядом с книжными полками. Читали вслух, каждый по несколько стихов – это как ведущий определит. Также нужно было прокомментировать прочитанное, объяснить, как ты это понимаешь.

 Ведущим сегодня должен был быть Максим, которого отправили на трудотерапию. Поэтому Лера, которая уже знала правила и порядки этого дома, взяла инициативу в свои руки. Она взглянула на список и громко прочитала:

– Двадцать третье июля: Псалтырь 22. Кто прочитает?

– Я прочитаю! – Миша вскинул руку. Миша появился у них недавно, и пока проявлял инициативу где нужно и не нужно. Лера пожала плечами и села рядом с Катькой.

– Псалом Давида, – начал Миша, – Господь – Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться.

 Остальные молча следили за голосом по строчкам. На самом деле через час должен был быть ужин, из кухни за перегородкой тянуло запахом еды, и сконцентрироваться на чтении было невозможно. Реабилитанты поминутно поглядывали на часы на стене, и Лера в том числе.

– Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни, – закончил Миша.

– И как ты это понимаешь? – спросила Лера.

– Ну… Давид говорит о том, что Бог позаботится о нем в любой ситуации.

– Ну да, – согласилась Лера, – здесь все понятно.

 Дальше читали 22-ую главу от Матфея и 1-ую и 2-ую от Исаии. Успели еле-еле, к самому ужину. Дежурная по кухне, сегодня это была Алла, уже выдвинула в центр комнаты столы и расставляла стулья, когда Лера сказала:

– Всё. Закончили.

1 – солевые наркотики представляют собой порошок с мелкими кристаллами, который может быть как белого цвета, так и иметь сероватый оттенок. Сама соль считается производной мефедрона.

***

 Когда все уже сидели за столом, Алла, как полагалось, поблагодарила Бога за пищу и положила всем желающим по чайной ложке самого дешёвого кетчупа из пластиковой бутылки. Разговоры стихли, застучали ложки о тарелки. На ужин была греча с крохотными кусочками печёнки. Еду закупали экономно, повар постоянно ломал голову, как растянуть продукты подольше, до следующей закупки.

 Потом было свободных полчаса, и почти все, кроме дежурной, которая осталась мыть за всех посуду, разошлись по своим комнатам.

– Что писать на «Итогах»? – задумчиво спросила Катька, растянувшись на кровати. Вообще лежать днём запрещалось всем, кроме новеньких (две недели они могли даже не посещать обязательные группы в общей комнате).

– Вспоминай, что сегодня было, – подсказала ей Неллечка.

– Нель, ты поможешь мне написать? – взмолилась Катька.

 Лера в этом разговоре не участвовала, она рассеянно разбирала пакет, который передали от родителей. Всё равно подарка лучше, чем плюшевая рыба, там не окажется. Леденцы. Шоколадные конфеты. Пряники. Прокладки. Тушь. Лак для ногтей. Всё, что она просила по телефону. На самом дне лежала какая-то бумажка. Лера достала, развернула. Фотография. С чёрно-белого изображения на нее смотрела маленькая шестилетняя Лера. Дедушка сфотографировал её неожиданно – девочка удивленно подняла голову на фотографа. В руке карандаш, что-то рисовала, теперь уже и не вспомнишь, что. Смешная стрижка с короткой челкой, большие глазища, худенькие ручки. К горлу подступил комок, который очень трудно было проглотить.

 На листке, в который была завернута фотография, несколько строк маминым почерком: «Доченька, разбирала документы и нашла эту фотографию. Что бы ни случилось – для меня ты всегда останешься этой маленькой девочкой, которую видишь на фотографии. Мы тебя любим. Мама». Глаза неожиданно наполнились слезами, Лера быстро вышла из комнаты и закрылась в туалете. Стояла у маленького окошка, позволяла слезам течь.

 «Как выстрел, – пронеслось у неё в голове, – только мама умеет так выстрелить, точно в цель, точно в сердце». Ей всего сейчас было жалко: своего детства, своих детских рисунков, маму, но больше всего – себя. Не ту, которой она была сейчас, а девочку на фотографии. Знала бы она, что её ждёт впереди – грязь такая, что рассказать стыдно, алкоголь, наркотики. А она смотрит в объектив удивленными глазёнками и верит, что всё у неё в жизни будет хорошо, будет чисто и правильно. И тут Лера поняла – ведь девочка с карандашом в руке до сих пор сидит там. И до сих пор верит. Слёзы хлынули градом, но она их и не сдерживала.

 Ровно в восемь вечера внизу прозвенел колокольчик – всем положено было собраться в общей комнате для написания «Итогов дня». Реабилитанты разбирали свои тетрадки, ручки, и расходились по диванам с задумчивым видом. «Итоги дня» были главной группой дня. На написание отводилось полчаса. За эти полчаса ты должен был вспомнить все свои ошибки за день и описать три самые важные. Первое время люди недоумевали: «Какие ошибки, здесь ведь ничего не происходит!» Но таким товарищам быстро объясняли все их ошибки – благо жизнь каждого, каждый шаг, каждый взгляд, каждое действие были у всех на виду. Лера называла это вечернее сборище актом самобичевания.

 Любой нормальный человек пришёл бы в ужас от дикости происходящего. Ты проживаешь круглые сутки, день за днём, в четырёх стенах, бок о бок с такими же несчастными. Мало того, ежедневно ты обязан публично описывать каждый свой промах, каждую дурную мысль, любую свою слабость. И ещё выслушивать, что об этом скажут окружающие. А критика на этих сборищах приветствовалась – считалось, что люди так помогают друг другу выздоравливать.

 За три месяца Лера уже научилась импровизировать, поэтому особо не беспокоилась. Частенько она специально задирала кого-нибудь, даже выводила на конфликт, чтобы было о чем написать в «Итогах».

 Новенький Миша, которому на неделю дали служение «Стулья», расставлял стулья в центре комнаты по кругу. Потом пришел консультант Вадим с журналом под мышкой и уселся ждать начала группы. В 20:30 он скомандовал начинать.

***

 Группа расселась на стулья. Лера мысленно посчитала людей. Вместе с поваром и дежурной – десять человек. Пятерых забрали на трудотерапию. Была в центре такая практика – отправлять на разные объекты бесплатную рабочую силу. А деньги за работу, конечно, текли в карман руководителя.

– Кто дежурный? – усталым голосом спросил Вадим и раскрыл журнал.

– Я… – протянула Алла и запнулась.

– Дежурный расскажет нам правила «Итогов».

– Не перебивать, не вставать… – неуверенно начала Алла и замолчала.

– Кто поможет? – протянул Вадим, оглядывая сидящих.

 Выскочка Неллечка взмахнула рукой. Вадим кивнул.

– Пишем по «десятому шагу», уважение, чистые руки, чистый рот, здесь и сейчас, кнопка «стоп» у ведущего, начинаем «привет», заканчиваем «спасибо», не оцениваем, не обесцениваем, три духовных принципа: честность, непредубеждённость, готовность к действиям! – скороговоркой проговорила она.

 Вадим выдержал паузу.

– Что с обратной связью?

– Обратная связь по ситуации и… обратная связь корректная и конструктивная, с целью помочь! На обратную связь не отвечаем! – выпалила Неллечка и торжествующе обвела взглядом окружающих.

– И десятый шаг нам скажет… Миша, – не успокаивался Вадим. Но Миша, хоть и пробыл здесь без году неделю, отлично знал всё, что нужно знать.

– Десятый шаг звучит так: мы продолжили наблюдать за собой и, когда допускали ошибки, сразу признавали это, – без запинки ответил он.

 Вадим удовлетворённо кивнул и раскрыл свой журнал. С минуту изучал какие-то записи, потом важно изрёк:

– Обратная связь по бокам обязательно, остальные – по желанию. Начинаем с… Олег, с тебя.

 Олег, высокий симпатичный парень, уже месяц нёс служение повара, и с каждым днём поварства от его знаменитого оптимизма оставалось всё меньше.

– Привет, – бодро начал он, – Ситуация первая. С утра подсчитал продукты и понял, что до закупки нам не хватит, нужно докупать. Поговорил об этом с руководителем, показал список, объяснил, что продуктов купили меньше, чем я заказывал. Александр стал мне доказывать, что эти продукты можно было растянуть! И обвинил меня в том, что я не умею рассчитывать продукты! Чувства: раздражение, враждебность, обида. Действия: проявляю выдержку. Дефект: раздражительность. Коррекция: спокойствие. Короче говоря, товарищи, я за-дол-бал-ся! Всё. Больше ситуаций у меня нет!

– Мда… – протянул Вадим, – Привет, Олег. Во-первых, у тебя были ещё ситуации, я сам тебе могу их напомнить. Ты их не записал потому, что тобой владеет злоба. Это раз. Александр руководит Центром уже не первый год, и ему виднее, как рассчитывать продукты. На твоём месте я бы прислушался к его словам и поучился у него. Он сам в свое время поварил. Это два. И в следующий раз описывай три ситуации, а не одну. Спасибо. Обратная связь по бокам!

 По лицу Олега было видно, как сильно ему хочется ответить, но отвечать на обратную связь было нельзя – такое правило. Вместо него заговорил Гоша, сидевший справа от Олега.

– Привет. Брат, ты же знаешь, что служение поваром – самое трудное, я сам поварил два месяца и всё это проходил. Нууу, не знаю, попробуй поговорить с Александром ещё раз, попроси у него совета. Слова поддержки тебе, брат.

 Вадим выжидательно посмотрел на Альберта, сидевшего слева от Олега.

– Обратная связь по бокам, – напомнил он.

– Слова поддержки, – безучастно произнес тот, даже не посмотрев на Олега. Его взгляд был прикован к сидевшей напротив Неллечке, которая хихикала и переглядывалась со своим соседом Антоном.

«И этот втрескался, – со злостью подумала Лера, – идиот! У неё таких как ты полный дом!»

 Вадим тоже проследил за взглядом Альберта и объявил:

– Следующая – Нелли.

 Неллечка перестала хихикать, посерьёзнела и открыла тетрадку. Бесила Леру эта девица до дрожи в коленках. Самая молодая в доме и, надо признать, самая симпатичная, чего уж там. И ладно бы – сидела себе тихо, так нет, со всеми ей надо пофлиртовать, поиграть в гляделки. Пробует свою женскую силу, тренируется на убогих. И ещё бесило Леру, что Нелли – сама запойная алкоголичка, резко негативно говорит про наркоманов.

 Её послушать – так наркоманы не люди, а так, уже переработанный мусор. Хотя сказал ведь один умный человек, здесь же, в доме, что наркоманы и алкоголики – это одна колода, просто масти разные. И все это слышали, и все с этим согласились. Пару раз Лера наехала на эту вертихвостку, чтобы много о себе не думала, но бесполезно. Та только испуганно хлопала своими длиннющими ресницами и отмалчивалась.

– Привет, – начала Нелли, – Первая ситуация. На группе «Программное видео» нарушала дисциплину. Громко хохотала, болтала и практически не смотрела видео. Чувства: оживление вперемешку со смущением. Действия: продолжала вести себя некрасиво. Дефект: своеволие. Коррекция: смирение.

Вторая ситуация: на группе с психологом брат Саша поймал слепня и насадил его на стержень от ручки – ещё живого. Я испытала ненависть к этому человеку. Я убеждена, что это грех. Чувства: бешенство, ярость, ненависть. Действия: ругаюсь с ним, умоляю отпустить слепня, но бесполезно. Дефект: агрессивность. Коррекция: терпимость.

Третья ситуация: перед подъёмом спустилась на первый этаж к большому зеркалу. Сестра Лера сделала мне замечание по этому поводу. Чувства: раздражение, досада, протест. Действия: вернулась в комнату, так и не дойдя до зеркала. Дефект: недальновидность. Коррекция: покладистость.

Лозунг дня: я живу в мире мечты и желаний.

 Закончив читать, Неллечка снова переглянулась с своим соседом, и тот расплылся в счастливой улыбке, дурачок. Вадим, как обычно, выдержал паузу перед тем, как дать обратную связь.

– Привет, Нелли, – наконец сказал он, – Про первую ситуацию ты написала правильно, рад, что ты это понимаешь. Ты регулярно нарушаешь дисциплину на группах, постоянно с твоей стороны слышно смех, шёпот и возню. Работай над собой или я дам тебе послушание выучить псалом.

– 118-ый, – хихикнув подсказал Гоша. Вадим смерил его суровым взглядом и продолжил:

– Во второй ситуации твоей ошибки нет, это ошибка Саши, посмотрим, опишет ли он её в своих «Итогах». Мучать Божью тварь – это действительно большой грех. А по поводу третьей – ты неправильно указала свой дефект. Ты написала – недальновидность. А на самом деле твой главный дефект – самовлюблённость. Точнее даже – самолюбование. Подумай об этом на досуге. Спасибо. Обратная связь!

 Не дожидаясь, пока дадут обратную связь по бокам, Лера решительно сказала:

– Привет, Неллечка! Да, я сделала тебе замечание! И любой бы сделал! Люди ещё спят, а ты топочешь по лестнице ради того, чтобы полюбоваться на себя в полный рост! Твоё постоянное прихорашивание и твой постоянный флирт со всеми подряд уже достали!

– Слышь! – угрожающе сказал Антон, сосед Нелли.

– Слышу! – немедленно отозвалась Лера, – Молчал бы, несчастный! Она тебе дурит голову также как остальным! Думаешь, никто ничего не видит?! Как вы переглядываетесь, перешёптываетесь, записочки друг другу передаёте? Вот что она тебе полчаса назад за записку подкинула? Слабо при всех прочитать?

 Неллечка с ненавистью посмотрела на Леру, а Антон машинально сунул руку в карман. Вадим, внимательно наблюдавший за этой сценой, наконец вмешался:

– Доставай, Антон. Или придётся тебя обыскать.

 Антон медленно достал из кармана скомканную записку, медленно развернул, пробежал глазами по строчкам, и вдруг, молниеносным движением, отправил клочок бумаги в рот. Пожевал, проглотил, и с вызовом посмотрел на Вадима.

– Какую записку? – заулыбался он.

– Так! – Вадим резко захлопнул журнал и поднялся, – «Итоги» на сегодня закончены. Вы двое – Нелли и Антон – в консультантскую. Немедленно. Будете объяснять Александру, о чём вы там переписываетесь. Романтические отношения в Центре запрещены! Придётся вас разделить по разным Центрам. Одна – в Воронеж, другой – в Подмосковье! Шагом марш!

 И Вадим широким шагами вышел из комнаты. Понурые Нелли и Антон тащились следом. Остальные поднялись, задвигали стульями, загомонили. На Леру никто старался не смотреть. «Ну, и пусть! – думала она, – Век бы вас всех не видеть!»

***

 Про себя Лера всё уже решила, сегодня ночью она уйдёт. У входной двери по ночам больше не дежурят, так что можно воспользоваться ключом. Дальше – на шоссе, ловить попутку до города. А там – хоть пешком, хоть как, добраться до родителей. Ни в коем случае не к Стасику. Бог с ними, с вещами. Начать жизнь с чистого листа. Объяснить родителям, что в Центре – ерунда, что мёртвому припарки. Не поможет Центр пока сам не решишь. А Лера решила. Пускай отправляют её к тётке отца в деревню. На те же три месяца. Будет по хозяйству помогать, дышать чистым воздухом, жить здоровой деревенской жизнью. Там порошка точно не будет. Никаких наркотиков не будет. И кончится эта тягостная зависимость, Лера знала точно, что кончится! И девочка с фотографии наконец сможет улыбнуться и продолжить рисовать.

 Незаметно от соседок по комнате она собрала в маленький рюкзачок самое необходимое. Порошок со шприцами, конечно, не взяла.

 Неллечка вернулась из консультантской и, ни слова не говоря, легла на кровать. Отвернулась к стене. Лера вздохнула и села рядом.

– Эй! – позвала она.

– Чего тебе? – буркнула Нелли, – Довольна?

– Да, не переживай ты так. Никуда тебя не отправят, они вечно всех так пугают, а хоть раз отправили кого-нибудь? Нужна ты там кому-то, в этом Воронеже?

 Нелли повернулась к ней лицом, но ничего не сказала.

– И сдался тебе этот Антон малохольный? – продолжала Лера, – У него одна песня – как, где и с кем бухал. Даже поговорить не о чем. А на тебя, между прочим, Альберт давно заглядывается. Вот с кем дружить надо. Он – парень видный.