«Внушение и чувствование… кто? Нелли и Олег?» – на ум пришла только эта пара.
***
Вскоре в комнату вернулись Георгий Маркович, Роберт и слегка потрепанный Алекс. На его футболке были небольшие пятна крови. Эллен оглядела брата, с виду он был цел и невредим. Тревога за Диму на мгновение стала сильнее обиды, что громыхала в сердце.
– Эллен, с чего все началось? – спросил Роберт. – Вы поссорились, Дима ушел, а дальше что?
Как она и предположила, ссора с Димой не осталась без внимания. Еще бы – так орать друг на друга! Эллен подробно рассказала о своем состоянии после разлада с Димой.
Выслушав, Роберт поделился выводом:
– Эллен, никто из ребят не использовал дар. Это сделала ты. Ты сдержала поглощение, но потеряла контроль над способностями. Ты сама внушила себе огонь и заставила его чувствовать. Считай это местью поглощения.
– Оно что, живое? С мозгами? – испугалась Эллен.
Трое мужчин переглянулись.
– Оно очень даже живое, потому что поглощение – это ты. Точнее вторая ты, – настороженно пояснил Роберт.
– У меня… – Эллен не сразу решилась задать вопрос полностью, – …раздвоение личности?
– Ну, в каком-то смысле – да. – Роберт пригладил усы. – Есть Эллен, которая борется с поглощением, а есть Эллен, которая не прочь стать с ним одним целым. До этого ты – хорошая светлая девочка – боролась с плохой темной Эллен. Видимо, теперь она решила начать борьбу с тобой. Твоя темная сторона пытается одержать верх. Знаю, звучит бредово, как из фантастических триллеров, но это так.
– У дедушки было так же? – Эллен с тревогой посмотрела на Алекса.
– Возможно, – ответил он. – Бабушка говорила, что он за секунду превращался в другого человека, но, кто знает, было это осознанно или нет.
– После того, что я видел в столовой, – Роберт нахмурился, – думаю, Эллен плохо понимает, что с ней происходит в момент срыва. Скажи, когда поглощение срабатывает, ты просто не можешь с ним справиться или вообще теряешь себя? Может, что-то меняется? Твои мысли, отношение к людям? Ты остаешься собой?
Эллен задумалась. Конечно, удобно свалить вину на какое-то второе я, которое затуманивает разум, толкает на отвратительные поступки, но Эллен не хотела никого обманывать. И в первую очередь себя.
Она мысленно вернулась в столовую и попыталась вспомнить свои мысли, чувства после того, как сорвалась. Что было в ее сердце в те минуты?
– Я была зла. На всех, кто пытался меня остановить. Я не подумала, что Алекс может пораниться, не вспомнила, что Дима после операции. Вика своими криками взбесила меня еще больше. Мне было плевать на нее в те минуты. Мне было на всех плевать. Я знала, что я сильнее вас всех вместе взятых и наслаждалась этим, – с горечью призналась Эллен. – Нет. Это была не я.
В глазах мужчин отразилась обреченность.
Им было страшно. Ей тоже.
– Ничего, мы со всем разберемся, – утешил ее Роберт. – Все решаемо. Просто нужно терпение и время.
– Больше времени, чем мы думали, – вздохнул Георгий Маркович. – Думаю, нужно отложить поездку. Эллен должна научиться контролировать поглощение. Без него соваться в самое сердце «Элиты» опасно. Если появятся новости насчет Тимура, мы непременно рискнем. Что-то придумаем. Все вместе. Жизни Джиллиан ничего не угрожает. У нас есть время подготовиться.
Роберт с Алексом его поддержали. Эллен не стала спорить.
***
Вскоре в комнате остался только Алекс. Он лежал рядом, задумчиво осматривался, иногда морщился – видимо, начало проходить действие обезболивающего.
– Если тебе вдруг интересно мое мнение, то я считаю, что ты погорячилась с Димой, – вдруг произнес он.
– Что?! – вспыхнула Эллен. – Это что, мужская солидарность?
– Нет. Это… ну… твой ультиматум – это было жестко. Просто я понимаю Диму, непросто избавиться от чувств, с которыми ты живешь много лет.
Эллен нервно рассмеялась, вскочила с кровати и подошла к столу.
– Теперь ты его защищаешь? – Она взяла графин и начала наливать воду в стакан. – Решил, что будет скучно без вашей вражды?
Алекс осторожно перевернулся в ее сторону.
– Да нет же. Мне и самому надоело его поведение. Ты просто не все понимаешь. Это, правда, сильное чувство.
– Не заметила, чтобы ты так же сильно его ненавидел, – пробурчала Эллен и плюхнулась обратно на кровать.
– А это не мой приоритет. Ты знаешь, что у нас – сенсеров – все ярче, чем у обычных людей. У некоторых определяется главенствующая эмоция – та, которая намного сильнее остальных. Обычно это происходит после чего-то очень значимого в жизни, и чаще – плохого, потому что отрицательные эмоции по своей сути сильнее.
– Хочешь сказать, что для нас приоритет – это не то, что мы сами определяем, как более важное, а что-то неконтролируемое?
– Да, так и есть. Мы как бы застреваем в определенном эмоциональном состоянии. Дима застрял в ненависти, потому что в тот день, когда мы встретились, у него был жуткий стресс. Он ненавидел элитовцев, ненавидел меня и ненавидел себя. Понимаешь? Слишком сильное чувство, которое всосалось в него и никак не отпустит. То же самое происходит с Нелли. После расставания с Димой ее переклинило. Теперь ее любовь смахивает на сумасшествие. Понимаешь, о чем я?
– Кажется, да. Рита как-то упоминала о приоритетах, но я решила, что речь идет о простом человеческом выборе.
– К сожалению, нет. Вечно у нас все не как у обычных людей.
– А какой приоритет у тебя? – настороженно спросила Эллен.
Алекс тяжело вздохнул, ответил не сразу.
– Думаю, я застрял в нем очень давно. Шестнадцать лет назад. Когда начал винить себя в том, что не уберег тебя. Мой приоритет – ты.
Он протянул руку и легонько стукнул Эллен по носу. Она улыбнулась, а Алекс опять сморщился от боли.
– Ощущение, что меня только начали латать. Наверное, пойду я страдать к твоей соседке.
Когда Алекс был уже у двери, Эллен окликнула его и сказала:
– Прости за то, что было в столовой.
– Ерунда, забудь. Это сделала не моя сестренка, а с ее темной половиной мы еще разберемся. Ты отдохни. Если что-то захочешь, просто крикни громче, я буду рядом, – улыбнувшись, он скрылся за дверью.
«Мой приоритет – ты».
– Да уж, – вслух сказала Эллен, – застрял, так застрял.
Она укрылась и обняла подушку, на которой обычно спал Дима. Эллен знала, что мысли о брате недолго будут главенствовать в ее сознании. Как бы она ни хотела, заглушить крик сердца, лишившегося своей половинки, не получится.
Да и был ли Дима ее половинкой, если так просто отказался от нее?
Или это она его оттолкнула?
Эллен запуталась.
До самого ужина Эллен провалялась в постели. Тоска по Диме скребла изнутри когтями. Казалось, в разлуке прошли не часы, а годы. Слыша звук шагов по коридору, Эллен замирала. Она хоть и понимала, что синеглазый упрямец не уступит первый, но не могла не надеяться на чудо.
Поскольку от обеда Эллен отказалась, то к вечеру безумно проголодалась. Заботливый брат принес ей ужин в комнату. Она не хотела показываться в столовой после такого бурного завтрака. Когда жители косились на нее, как на хищника, свободно разгуливающего по зоопарку, Эллен начинала верить, что превращается в монстра.
«А может, я уже монстр?»
Даже Вика после утреннего происшествия не переступила порог ее комнаты.
«Дождусь, – с досадой подумала Эллен, – скоро за дверью выстроится очередь из желающих вернуть меня дядюшке».
«Не только вам есть, что попросить у Виктора Романовича взамен». Слова Генриетты прочно засели в голове. Кто-то всерьез об этом думает!
Эллен удобнее устроилась на кровати, закрыла глаза, включила слышание.
«Я делаю это не из любопытства, кто и чем живет, а чтобы не упустить врага», – оправдалась она перед собой и ухватилась за ближайший звук, чтобы поймать картинку.
Комната Вики. Тихий, ровный гул двух голосов: низкого бархатистого и высокого мелодичного.
Алекс и Вика лежали на кровати. Заметив полуобнаженную подругу, Эллен собралась выпорхнуть из ее владений. Подглядывать за интимными отношениями других не в ее правилах.
– Может, мне поговорить с Димой? – промурлыкала Вика.
Услышав любимое имя, невидимая шпионка задержалась. Алекс поглаживал Вике спину. Легкий массаж. Эллен решила, раз разговор идет о Диме, то ничего из того, что ей не хотелось бы видеть, в ближайшие минуты не намечается. Можно и подглядеть.
– Пусть сами разбираются, папа запретил лезть в их отношения.
– Все-таки Димка не прав. Ему давно пора оставить прошлое и начать жить настоящим. Я отлично понимаю Эллен. Ей хочется быть для него главной, – с долей обиды произнесла Вика.
На лице Алекса отразилась вина, которую Вика не могла увидеть. Эллен только сейчас осознала, что у них схожая проблема в отношениях. Приоритет Алекса – сестра, а не возлюбленная. Какой же девушке понравится быть второй?
– Может, хватит о них? – Алекс протопал двумя пальцами от лопаток к пояснице и запустил руку под Викины шортики. – Нам что, нечем заняться?
Перевернувшись, Вика сверкнула обнаженной грудью и бесстыдной ухмылкой. Алекс с хищностью льва напал на податливую добычу. Эллен вмиг отключила способности.
Выкинув из головы образ игривой парочки, она продолжила тайный обзор.
***
Тихий голос Риты утянул призрачную Эллен в комнату Генриетты. Девочка лежала под одеялом. Рита сидела рядом, легко поглаживала малышку по укрытым ногам.
– Ну, если не хочешь, можешь не надевать, – продолжился непонятный разговор. – Думала, тебе понравится, яркий такой…
Генриетта, как всегда, молчала. Казалось, она хочет улыбнуться, но не разрешает себе этого сделать.
– Краски ты тоже не тронула, – с досадой произнесла Рита, посмотрев на стол, где лежали предметы для рисования. – Ты же сама просила купить. Тебя что-то беспокоит? Что-то не так?
Девочка не спеша отвернулась. Заботливая мамочка вздохнула.
– Ну ладно, отдыхай. Завтра, если захочешь, позанимаемся еще. К сентябрю все равно придется что-то придумать со школой. Мы могли бы будни проводить в городе, а на выходные приезжать сюда. У нас большая квартира, там у тебя тоже была бы своя комната. Друзей нашла бы, – с вдохновением говорила Рита, но девочка все больше сжималась в комочек.
Заметив это, Рита остановила мечты о будущем. Она пожелала Генриетте спокойной ночи и вышла из комнаты. Эллен упорхнула вместе с ней. Рита понуро пошла к лестнице, а она сосредоточила слух на других звуках женского этажа.
В настенных светильниках коридора еле слышно гудели лампы; ветки скреблись в окно, словно просились в дом; скрипели половицы лестницы – кто-то торопливо спускался; снизу доносились пронзительные звуки фильма: звон мечей, крики, тревожная музыка. Многие комнаты оказались пусты. Только из владений Алисы был слышен неистовый стук двух сердец.
***
Хозяйка и ее гость молчали. Дыхание обоих было размеренным, но тяжелым. Эллен сомневалась, хочет ли видеть эту картину.
«Сколько можно, трусиха? Пора бы посмотреть своим страхам в лицо!».
И она скользнула внутрь.
Эллен сглотнула ком в горле, увидев застывшую пару: Алиса – клубком посреди кровати, Олег – сидя на краю и склонив голову. Ее рука – чуть вытянута вперед, его рука – заведена назад. Кончики их пальцев соприкасаются…
Эллен оборвала связь и резко приподнялась. Глаза наполнились слезами.
Немного придя в себя, она бухнулась на подушку. Неведомая сила тянула ее к молчаливой паре, замершей в общем несчастье, поэтому она вернулась.
Ничего не изменилось. Время как будто остановилось. Эллен не могла оторвать взор от двух статуй. Она застыла вместе с ними в безмолвии.
– Я пойду, – прошептал Олег спустя несколько минут.
– Не уходи. – Алиса крепче ухватилась за его пальцы.
Эллен пронзило болезненным сочувствием. Она видела, что спокойствие, в котором они утопают, стоит обоим немалых усилий.
Олег медленно обернулся к Алисе.
– Это обман, – произнес он, бросив взгляд на их сцепленные пальцы.
Алиса сжалась еще сильнее, словно дитя – уязвимое, беззащитное, брошенное. Она не спеша убрала руку, которая тянулась к копии ее любимого. Олег не торопился вставать. Неотрывно смотрел на рыжий комочек. Его взгляд и ласкал, и корил одновременно.
Вздохнув, Олег принял прежнюю позу: подпер рукой опущенную голову, вторую протянул назад. Алиса крепко сомкнула их пальцы. Она с трепетом посмотрела на парня, а потом приподнялась и подсела ближе.
– Прости меня, – шепнула она, уткнувшись лбом в его плечо. – Я обещала твоей маме, что не буду тебя мучить и превращать в няньку, что возьму себя в руки и справлюсь сама. Прости. Иди, – уверенно закончила Алиса.
Олег повернул голову, и их щеки почти соприкоснулись. Алиса отстранилась, убрала с лица огненные пряди, что выбились из неаккуратно собранного хвоста. Олег молча смотрел на нее, а потом, словно вдохнув решительности, произнес:
– Ты ведь знаешь, что меня мучает не это. А то, что я люблю девушку своего брата.
– Прости. Я не знаю, что сказать.
– Нечего говорить. Ты не виновата.
Они утонули во взгляде друг друга. Замерли, словно завороженные. Олег слегка склонился к ней – Алиса не дрогнула. Казалось, даже не заметила этого. Она отстраненно рассматривала его лицо. Всего на мгновение она улыбнулась, и Олег решился, – поцеловал. Алиса отдалась его губам с ответной страстью.
У Эллен перехватило дыхание.
Через несколько секунд они резко отпрянули друг от друга. Во взгляде обоих вздымался испуг. Алиса первая пришла в себя, торопливо отползла. Она коснулась губ, а после отвела взгляд и стерла следы поцелуя.
Олег встрепенулся.
– Прости меня, Лис. Я не…
Он умолк. Не смог произнести лживое «не хотел». Алиса взглянула на него. Нахмурившись, она завертела головой, будто не веря, что все случилось на самом деле.
– Это не повторится. Больше никогда, – уверенно отчеканил Олег и встал с кровати. – Обещаю. Прости меня и забудь, что это было. Не переживай. Пожалуйста.
Он ушел. Какое-то время Алиса безразлично смотрела на хлопнувшую дверь, а потом прилегла, укрыла голову подушкой и разрыдалась…
Невидимка-Эллен упорхнула из комнаты, и наткнулась на Олега. Он уперся лбом и сжатыми кулаками в кирпичную стену. Его учащенное дыхание эхом разлеталось по объятому полумраком коридору. Когда Олег помчался к лестнице, Эллен решила проследить за ним. Иногда казалось, что он на грани самоубийства.
Олег спустился на этаж ниже и влетел в свою комнату. Эллен интуитивно притормозила у порога и осмотрелась. Отсчитала двери от лестницы. Нет, это была комната не Олега, а Тимура.
Эллен прошла сквозь преграду.
Парень упал на кровать и, подобно Алисе, накрыл голову подушкой.
– Прости меня, брат. Это я идиот, а не ты, – с горечью произнес Олег и тоже заплакал.
Эллен вынеслась из комнаты и оборвала связь.
Чужая боль для нее была хуже собственной!
Она встала с кровати, выпила стакан воды. Отодвинув штору, посмотрела на ночной лес. Неожиданный поцелуй никак не шел из головы.
«Как же им тяжело! И даже представить страшно, что приходится выносить в эти минуты Тимуру. Если он еще…»
***
Чтобы отвлечься от печальных мыслей, Эллен вернулась под одеяло и продолжила шпионить за жизнью Дома. В этот раз она порхнула в гостиную, откуда доносились громкие звуки кинофильма.
– Какого черта она вообще приперлась? – Эллен уловила голос Антона и без усилий ухватила картинку.
– Ты можешь тише? – шикнула на него Лора.
Эллен наполнилась волнением. Она огляделась. На центральном диване напротив плазменной панели сидели Антон, Лора и Нелли. На втором – еле помещаясь, разлеглись в обнимку Макс и Маша, а на третьем – развалился Дима.
– Нет, ну серьезно. Кто ее звал? – еще громче возмутился Антон.
Эллен напряглась. Не о ней ли речь?
– Антон! – осадила его Маша.
– Все войны из-за баб, – буркнул худощавый юноша.
Эллен мало общалась с парнем, равно как и с его другом Сергеем, но явной антипатии с их стороны никогда не замечала. Скорее – безразличие. Она с тревогой ожидала продолжения разговора.
«О какой войне говорит Антон? Либо это паранойя, либо речь действительно обо мне и войне, которая уже, по сути, идет. Первые жертвы есть, к сожалению».
– Ну вот, видишь, – кокетливо произнесла Нелли, махнув на экран, – он не очень-то и против.
Эллен обратила внимание на фильм. Девушка в длинном изумрудном платье, расшитом золотом, грациозно изогнулась в объятиях статного мужчины – похоже, короля.
«Паранойя» – с облегчением подумала Эллен.
– Завалилась бы ко мне такая, – сказал Антон, – я бы тоже не устоял.
Все дружно рассмеялись.
Расслабившись и поняв, что в гостиной не плодятся заговоры, Эллен бесшумным призраком скользнула к дивану, где лежал тот, кого не волновали ни шуточки, ни обсуждение фильма, ни сам фильм. Дима не смотрел на экран. Нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд вникуда говорили о том, что он погружен глубоко в себя.
Настоящая Эллен тяжело вздохнула, призрачная – присела рядом с Димой.
«Интересно, если я его поцелую, он что-нибудь почувствует?»
Она склонилась к нему, но ее сверхъестественный слух уловил резкий звук – Эллен, словно магнитом, притянуло к источнику.
– Ты можешь говорить тише? Как я буду смотреть в глаза Георгу, если он услышит подобное? – сказал Кирилл Андреевич.
Эллен занесло в комнату Семеновых. Все семейство было в сборе. Алла Николаевна расчесывала мокрые волосы, сидя в кресле. Отец и дочь расположились на краю широкой кровати.
– Все только и молчат, – буркнула Кристина.
– Потому что тут не о чем говорить, – возразил доктор.
– Да почему вы не видите, к чему все идет? Рано или поздно они придут за Эллен, и тогда нам всем крышка!
«Вот оно»…
– Я ничего не хочу слышать. Иди к себе и выкинь эту дурь из головы.
– Это не дурь, а шанс все исправить. Я же не предлагаю вам сдать ее на органы. Всего лишь вернуть в семью. К маме и дяде. Это же неплохо, – не умолкала Кристина. – Ей там ничего не сделают. Будет жить припеваючи в роскоши, а мы дадим ребятам возможность спокойно жить дальше и обеспечим себе безбедную жизнь.
– Хватит, Кристина! – рявкнул Кирилл Андреевич.
– Нет, не хватит! На что вы собираетесь жить дальше? В ноябре мы свалим отсюда. И что? Вернемся в ту развалюху? Ты, – девушка кивнула на ошеломленную мать, – опять будешь горбатиться в столовой, а ты, – подарила короткий взгляд отцу, – снова будешь возиться со зверушками. Хотя нет, ты же у нас теперь и людей лечишь, – ядовито исправилась она.
– Ты как с отцом разговариваешь?! – заступилась Алла Николаевна.
Кирилл Андреевич тяжело вздохнул и обратился к жене:
– Как мы умудрились воспитать таких алчных детей?
«Детей?» – удивилась Эллен и ее, словно потусторонней силой, развернуло к тумбе, где стояла фотография в рамке. Четверо: семейная чета, их еще юная дочь и парень-подросток. Голубоглазый блондин с короткой стрижкой застыл на фото в мгновение серьезности. Его взгляд исподлобья выражал безразличие к действию, а вот Кристина – девчушка лет двенадцати – обнимала его сзади за шею и улыбалась во все зубы.
– Когда ты уже признаешь, что Сережа ушел в «Элиту» не из-за денег? – Кристина с вызовом распрямила плечи.
Алла Николаевна, наоборот, сникла, в глазах блеснули слезы.
– Он только и твердил о них, – ответил Кирилл Андреевич.
– Это чтобы вам не было больно, – огрызнулась Кристина. – Ты не хочешь мне верить, но это так. Ты не знал его так, как я. Разве ты говорил с ним? Спрашивал, что его тревожит? Никогда! Он ушел, чтобы защитить нас, подарить еще пять лет спокойной жизни.
– А смысл?! За тобой бы все равно пришли. Мы бы что-то придумали, уехали, я предлагал, но он не захотел.
Алла Николаевна не выдержала и заплакала. Кристина тут же бросилась к матери, присела рядом на подлокотник, обхватила ее за плечи.
– Опять мать до слез довела, – проворчал Кирилл Андреевич.
– Пап, ну пожалуйста, подумай, – захныкала Кристина. – Это наш шанс получить свободу для Сережи и какие-то средства на жизнь. Отдай им Эллен.
– С чего ты взяла, что ему нужна свобода? Он ни разу с нами не связался. Может, его уже и… – доктор не договорил, услышав резкий всхлип жены. – «Можете гнить в своей нищете сами» – вот, что Сергей сказал мне перед уходом. Это, по-твоему, ушел не из-за денег?
– Хватит вам! – вмешалась Алла Николаевна. Она с мольбой взглянула на дочь. – Мы не станем этого делать. Это бессердечно. Ты представь, во что превратят девочку в «Элите»? И там не семья, а звери, которые калечат детям жизни. Ей не место там.
– Ей не место здесь.
Кристина встала и, бросив на отца испепеляющий взгляд, прошла к двери.
– Теперь я буду слушать тебя, – предупреждающе сказал он вслед. – Только попробуй что-нибудь выкинуть.
Кристина хлопнула дверью.
Кирилл Андреевич налил в стакан воды из графина и протянул жене.
Эллен решила, что от этой пары не стоит ждать подвоха, иначе бы они не стояли на ее стороне, поэтому оборвала связь.
***
Голова раскалывалась на части, а руки пылали жаром. Эллен остановила поглощение, пока оно было подобно домашней кошечке, а не дикому неуправляемому хищнику.
Она присела, запустила пальцы в волосы и уткнулась лбом в колени.
«Неужели это все происходит со мной? Почему Кристина так обозлилась на меня?»
Эллен захотелось увидеть Диму. Все рассказать, прижаться к груди, спрятаться в надежных руках – он не даст в обиду.
«Какая ты дура, Эллен! Какой к черту выбор?! Зачем я заставила его выбирать? Что такое две недели ожидания по сравнению с четырьмя годами ненависти? Нельзя просто взять и перечеркнуть столько лет, как бы этого ни хотелось. Даже Алекс сказал, что я погорячилась! Димка любит меня больше жизни! Он уже это доказал!»
Эллен разрыдалась.
«Что вообще на меня нашло? Может, это последствия утреннего помешательства? Простит ли Дима? Зная его горделивый характер…»
– Надо попытаться, – Эллен спустила ноги с кровати, стерла слезы. Хотела успокоиться, но внутри все бурлило. Жар то разгорался, то утихал, и Эллен никак не могла унять колотящееся сердце и упрямое поглощение.
«В таком состоянии нельзя к Диме, – понимала она, – иначе до очередной ссоры рукой подать». К тому же Эллен не хотела кидаться к Диме с извинениями при посторонних. Она закрыла глаза и включила способности, чтобы проверить, по-прежнему ли он в гостиной. Эллен уцепилась за громыхание фильма и порхнула в местный кинозал. Димы там не оказалось. Остальные были на местах.
Эллен попала на второй этаж, ухватившись за еле слышный гул коридорных ламп, а там уже поймала биение Диминого сердца и очутилась рядом.
Он был в душевой, как раз снял футболку и со злостью швырнул ее на пол. Вцепился в раковину обеими руками и опустил голову.
– Черт, – выдохнул он и резко выпрямился.
Как бы Эллен хотела слышать его мысли, знать, что его тревожит, о чем он мысленно спорит сам с собой? Может, в эту секунду он тоже хочет мчаться к ней?
В глазах Димы было немало сомнений. Он тряхнул головой, словно выгоняя оттуда все мысли, расстегнул молнию на джинсах и начал снимать их.
«Вот и ответ. Он не придет. Наверное, и мне не стоит. Вика не раз говорила, что когда он остынет, то первый подойдет».
Утро вечера мудренее, решила она и забралась под одеяло.