Buch lesen: «Разговор не состоялся»

Шел последний абзац промозглого вечера моей жизни.

Катерина позвала меня сама. Я нахожусь в состоянии ее зависимости и вынужден идти.

Вот дом Кати: прибранная прихожая пахнет лекарствами; за дверью что-то мычит старшая дочь – умственно отсталая Анюта.

В ее комнате играет громкая веселая музыка. Слышно, как грохочут стулья – видимо, Анюта танцует.

Я не спеша прохожу в кухню. Катя там уже суетится, и я вижу, какую силу будет иметь мое одобрение – единственную силу, которую она признает за мной. На столе появляются чай, баранки, зачем-то бутылка «Мартини».

– Зачем спиртное, Катерин?

– Ой, прости, Коля! Я не подумала: заждалась тебя, закрутилась… – и она улыбается так, что жалость уничтожает все мои никчемные назидания.

– Ну все-все, успокойся, – отыскиваю у себя крохотный комочек нежности – расскажи-ка лучше, что там у тебя…

Я зовусь Прохоров Николай Григорьевич. По мнению коллег, я – талантливый ученый, достигший многого. Банальные, ничего не значащие слова…

За свою научную карьеру я открыл закон в области ядерной физики, за что получил дачный участок в кооперативе «Дружба». Но это официальная версия – та, с которой можно ходить в гости и заносчиво выпячивать талант перед коллегами. Истинная же причина появления в моем скарбе шестиста метров земли заключается в том, что я участвовал в разработке Чернобыльской атомной станции, судьба которой известна всем. Моей вины там около четырех процентов, но мне хватает. Так или иначе, дача у меня есть и перейдет она к моим внукам.

Внуков у меня двое: девочка и мальчик, Алина и Андрюша. Алина уже взрослая – красивая, бесстыжая, к тому же курит. Дурной пример заразителен: ее мать, насмотревшись на меня, не выпускает изо рта сигарету вот уже двадцать лет.

Андрюша маленький еще, нет и семи. Шустрый такой, но стеснительный.

Они меня не любят, боятся. Видно, что им в тягость мое общение.

Как-то раз пришел в гости, повидать захотелось. Купил там мандаринов, конфет, орешки: побаловать хотел. Сидим с Алишкой, чай пьем, Андрюша вроде как руки помыть пошел. Вернулся. Встал посреди комнаты и так, по-детски, непосредственно, говорит: