– Мистер Леонид Громов! – торжественно произносит Глорис. Люди поднимаются с мест, и гром аплодисментов слышится со всех сторон. Это напоминает раскаты надвигающейся грозы, невероятной бури или цунами, которые сейчас выбьют огромные окна, потоки ураганного ветра пронесутся над землей и сметут все на своем пути. Леонид смущен, он не готов к такому приему. Он никогда не был в подобной ситуации, и сейчас робко стоит, переминаясь с ноги на ногу, неуклюже кивая головой. Шквал стремительно пролетел и так же быстро утих. Все занимают свои места, громкие голоса, шум, новостные сводки и снова работа.
– Этот штаб больше, чем наш завод, – удивился Леонид, – зачем все так сложно? – говорит он Глорис, приходя в себя.
– Так и должно быть, скоро вы все поймете, господин Громов, – улыбается она.
– Не понимаю? – удивляется он. – Главное мы уже сделали, собрали миллионы двигателей, развезли их по всему миру.
– Остается дело за малым! – смеется она. – Продать!
А его внимание сосредотачивается на огромном телевизоре, который свисает с потолка. На экране монитора идет передача новостей. Он видит свою фотографию, кадры съемок на китайском заводе.
– Когда они успели? – думает он. А новостная лента продолжает вращаться своим чередом:
– Мистер Громов! Русский ученый и красавица-француженка – его жена!
Он в ужасе замирае, увидев свое изображение на фотографии рядом с какой-то женщиной, а текст за кадром продолжает вещать:
– У них трое детей. Вот они проводят свой отпуск на Ривьере.
– У меня нет жены! – восклицает он.
– А эта вас не устраивает? – спросила Глорис. И на экране крупным планом – лицо улыбающейся Валери.
– Жена!.. Но, у нас нет детей!
– Ничего, привыкайте! – деловито возражает Глорис, – вам сорок, мистер Громов. Значит, у вас есть красавица жена и обязательно должны быть дети. Трое! Нам некогда переписывать сценарий!
– Но, у нас нет виллы на Ривьере! – восклицает он.
– Уже есть! На Ривьере, домик на Гавайях и небольшой остров в Атлантике.
– И даже собака! – удивляется он, глядя на экран.
Снова новостная лента. На экране холлы автосалонов, витрины сверкающих автомобилей.
– Двигатели прошли сертификацию, и будут успешно заменяться на автомобилях любой модели. Старые автозаправки больше не нужны. Машины будут заправляться прямо на ходу обыкновенным воздухом… Вопрос у нашего эксперта!
– Воздух на высоте десяти тысяч метров разрежен, как же будут пополнять запасы топлива самолеты?
– Самолеты будут заправляться обыкновенной водой, но при взлете, посадке и на средних высотах они смогут добирать прямо из атмосферы воздух. То есть, смогут находиться в полете, пока не закончится их летный ресурс. Появятся летающие отели, офисы… Или небольшие фабрики для тех, кто хочет сэкономить на аренде земли… Шутка…
Глорис, посмотрев на часы, потащила его из этого помещения:
– Поторопимся! У нас пресс-конференция.
Снова они куда-то несутся, снова бесконечные этажи, коридоры, лифты. Наконец, большой светлый зал в этом же здании, где их встречают сотни журналистов, слепят вспышками, спрятаться от которых невозможно. Рядом с Громовым за длинным столом Глорис. Она уверенна и спокойна, с улыбкой заглядывает в линзы объективов и готова к любому вопросу. Леонид на секунду замер и прищурился. На мгновение он почувствовал себя персонажем какого-то мультфильма или, скорее, рекламного клипа, где все мелькает, меняется, а он несется куда-то, перескакивая с кадра на кадр этой стремительной киноленты.
– Мистер Громов, вы уже заработали свой первый миллион? – слышит он первый вопрос репортера… Он молчит… Он оцепенел. Он не успевает за этой невероятной гонкой! Глорис отвечает за него:
– Мистеру Громову некогда заниматься такими пустяками, как считать миллионы, но свой первый миллиард он уже заработал.
В зале гром аплодисментов и вспышки камер.
– Вы до сих пор находились в тени. Мы не знаем о вас ничего. Какие премии вам были присуждены ранее?
Он снова молчит. Глорис отвечает:
– Изобретение фотонного генератора направлено в Нобелевский комитет. Дальше, как понимаете, вопрос времени. Небольшого времени.
– Как можно использовать ваше изобретение в военных целях?
Он молчит. Глорис отвечает:
– Корпорация мистера Громова не даст разрешения на использование изобретения в военных целях. Только в проектах мирного назначения.
– Ваш двигатель безопасен?
Он молчит. Глорис отвечает:
– Абсолютно безопасен! Абсолютно экологичен, кроме того имеет неограниченную мощность и ресурс.
– Если в большом мегаполисе все машины оборудовать вашим двигателем, город не задохнется от недостатка воздуха?
Он молчит. Глорис отвечает:
– Каждый двигатель потребляет воздуха не больше, чем человек, который сидит за рулем своего авто. А пока мы задыхаемся от выхлопных газов!
– Сколько будет стоить двигатель для рядового автомобиля?
Он молчит. Глорис отвечает:
– Цена будет равняться стоимости бензина, используемого в течение нескольких месяцев. То есть за короткий срок он совершенно себя окупит…
А в зале вспышки света, выкрики с мест. Зал начинает вращаться перед его глазами. Громов в каком-то полуобморочном состоянии слышит обрывки вопросов, отдельных фраз.
– Как зовут ваших детей?
– Павел, Катя, Алексей, – уверенно отвечает Глорис.
– Как зовут вашу собаку?
– Джерри!
– Какой коньяк вы предпочитаете?
– Король Генри четвертый!
Все напоминает игру в пинг-понг, и голова продолжает кружиться. Но Глорис рядом, она легко и уверенно отражает все удары.
– Ваша жена не ревнует к такой красивой помощнице?
Пауза! Глорис улыбается. На мгновение он приходит в себя, концентрируется.
– Нет, – неожиданно произносит Громов.
– Почему?
Снова пауза, Глорис молчит.
– Потому что я люблю свою жену! – отвечает он, удивившись – все произошло само собой. Глорис с улыбкой на него посмотрела, кивнула и громко в микрофон произнесла:
– Если вопросов больше нет, поблагодарим героя сегодняшней конференции за исчерпывающую информацию…
Еще какое-то время яркий свет, выкрики, реплики и, наконец, лица этих людей растворяются в шуме и мелькании вспышек. И тишина…
Снова, как когда-то, Глорис провожает его до гостиницы – теперь уже не в бунгало посередине зеленой долины, а в шикарный номер отеля. Громов совершенно потерян. Он еле передвигает ногами, шевелит губами. Нет, он просто молчит. Он сумел соскочить с бесконечной киноленты, но очень устал. Может быть, не устал, но ошеломлен происходящим. Да и может ли нормальный человек выдерживать такое? Глорис открывает дверь его номера и отдает ключи.
– Вы были великолепны, мистер Громов. Держались хорошо… До завтра…
Он смотрит на нее, он удивлен. Он восхищен! Это не просто секретарь или нянька. Это удивительный менеджер. Скорее, удивительная женщина, которая не только красива, но на редкость умна. Никогда бы не подумал, что такое возможно! Такого не бывает! Она идеальна! – снова промелькнуло в голове. С трудом оторвавшись от ее красивых глаз, от волнующей улыбки, попрощался, через мгновение, пожалев, что ее отпустил. А она с удовольствием на прощанье пожала его руку, поймав на себе этот взгляд. Она давно привыкла к таким взглядам. Но этот русский! Какой-то он совсем другой. Странный русский. Неженатый физик. Знает ли он, чего хочет сам? – подумала она.
Снова он один в просторном гостиничном номере, на столе фотография Валери. Он долго на нее смотрит и произносит:
– Мою жену зовут Валери. У нас есть вилла на Ривьере, домик на Майами и небольшой остров в Атлантике… Наших детей зовут Павел, Катя и Алексей,… собаку Джерри… И еще…, – вывернул карманы, огляделся, – где-то тут завалялся наш первый миллиард…
И тишина…
Просторный зал штаба. На стене в строгом порядке ряд круглых часов с временами всех поясов. Их стрелки двигаются параллельно, как солнце в вышине, аккуратно через них переступая. Час за часом, за шагом шаг. Но иногда, словно останавливаются. Казалось, даже время замирало, видя, что творится в этом просторном зале и на всей планете.
Теперь каждый день, выходя из номера, Леонид словно делал шаг в прорубь, где непривычная ледяная вода погружала его целиком с головой.
– Почему я должен этим заниматься? – думал он.
– Вы наша марка, Леонид, – успокаивала его Глорис, – наш новый бренд. Не волнуйтесь – я всегда рядом, – говорила она, чувствуя, что с ним творится. И от этих слов ему становилось хорошо. Ему было удивительно легко рядом с ней в этом непривычном мире и суете. Он не понимал себя, но эта женщина его спасала, она была тем единственным, что хотелось видеть всегда и везде, и обязательно рядом. Без нее он себя уже не мыслил. Только вечером, возвращаясь в номер, он оставался один… А где-то на далеком острове в миллионах годах отсюда его ждала Валери… Призрак?… Мираж?…
– Котировки компании «Громов» после вчерашней конференции поднялись на 200 пунктов!
На экране мелькают графики.
– Продаем голубые фишки небольшими пакетами…
– Не более, чем по миллиарду…
– Не спешим! Не создаем паники…
– Нефть падает, газ падает!..
– Не спешим! Без паники!!!
Котировки начинают стремительно падать.
– Первый миллион двигателей продан! – слышится в зале. Аплодисменты! А стрелки на часах движутся.
– Хорошо!
– Фиксируем прибыль!
– На сегодня достаточно!
– Продолжим завтра!
Кто-то приносит стопку бумаг, и они ложатся перед ним на столе.
– Мистер Громов – это нужно подписать!
Он не знает, как реагировать, но за спиной чувствует дыхание Глорис. Она с ним, она рядом, внимательно просматривает каждую бумагу, показывая место, где нужно расписаться… Ее рука касается его руки. Он чувствует ее тепло. От нее исходит удивительный аромат. Она серьезна, по-деловому резка, уверенна, как всегда, знает, что делает – это ее стихия, но глаза ее улыбаются. Эти глаза не из шумного зала, где все замкнуто в сетку координат и где только неровные линии то падают, то взмывают в вышину, где длинные вереницы нулей отсчитывают время и деньги. Эти глаза, словно, с другой планеты. И пока они улыбаются, ему спокойно и хорошо…
– Сто миллионов двигателей проданы!
Стрелки на часах движутся…
– У нас проблемы! Громче первый канал!
Голос диктора с большого экрана:
– …семь стран, объединившись в альянс, резко повышают пошлины на ввоз, так называемых, двигателей Громова. Они мотивируют свое решение тем, что хотят поддержать отечественного производителя, и никакие доводы МВФ и Торговой палаты не возымели действия.
– Позвольте, но все эти страны – активные участники ОПЕК!
– Естественно. Могло ли быть иначе?…
Первое препятствие возникло через неделю после начала продаж. Правительства некоторых стран, сидевшие на нефтяной трубе, ввели гигантские акцизы на закупку двигателя, а цена его стала непомерной и недосягаемой для простых людей. Но из идейных соображений (дабы «поддержать отечественного производителя») эти правители не хотели ничего менять.
По залу прокатилось волнение, десятки людей азартно и одновременно заговорили:
– Снизить цену товара!
– Лишить поставок и ждать!
– Ждать нельзя!
– Сбросить котировки голубых фишек!
– Потери… миллиардов… триллионов…
И тут Леонид понял, зачем здесь находилось столько людей. Еще недавно все они казались бесформенной массой, но теперь каждый, занимая определенное место и должность, четко выполнял свои функции. Одни считали деньги и потери, другие занимались пиаром, третьи решали политические проблемы, четвертые… пятые… Экономическая разведка, стратегия продаж, медиа поддержка…
Решения принимались быстро и четко, все проигрывалось в режиме реального времени, все как на войне. Мелькали графики, стучали пальцы по клавишам клавиатур и калькуляторов, и мгновенно рождался результат.
– Отдать производство двигателя за символическую плату 1 евро и разрешить производство на заводах нефтяного и газового альянса.
– Доход от комиссии продаж?
Небольшая пауза. Наконец, предложение:
– Пятнадцать процентов!
– Нет двадцать!
– Двадцать?
– Господин Громов, 20 процентов нас устроит?
– Нас устроит 20 процентов? – переводит Глорис, стоя рядом, словно он не понимает языка.
– Да! – после небольшой паузы бросает она в зал, а глаза ее улыбаются ему.
Новостная лента вновь мелькает на экранах мониторов:
– Правительства стран нефтяного альянса согласились допустить на свой рынок продукцию Громова, получив право на их производство и купив лицензию за 1 ЕВРО.
– Котировки голубых фишек резко пошли вниз!
– Вертикальная свеча по «Громову»!
В зале новые реплики и команды брокеров:
– Продаем все и сейчас!
– Сбрасываем остатки нефти!
– Агрессивные продажи!
– Обнуляем акции!
– Двести миллионов двигателей проданы!
Люди в зале встают и аплодируют, а стрелки на часах все движутся.
Мелькают дни, недели, месяцы. А эти стрелки то замирают, то срываются с места и несутся вперед.
Но, снова новости:
– По всему миру прокатились забастовки рабочих, которые выброшены на улицы разорившимися нефтяными корпорациями. Люди идут по городам, перекрывая дороги, аэропорты, блокируют поставки двигателей в их страны. Мощное народное движение захлестнуло столицы государств, добывающих природное топливо!
Стрелки на часах замерли.
И снова оживление в зале:
– Предложить уволенным работу на вновь создаваемых заводах по производству двигателей и их комплектующих…
– Пятьсот миллионов двигателей проданы!
Стрелки на часах снова движутся.
Леонид не успевает следить за происходящим, а на стол все ложатся кипы бумаг:
– Это нужно подписать, господин Громов! И это! И здесь!..
К нему все подходят и подходят.
– Заканчивайте, у нас прием в посольстве, – слышит он спасительный шепот Глорис.
Громов встает с места и смотрит на стрелки часов, а они все движутся…
Теплый вечер. Глорис и Леонид выходят из здания посольства. Провожает их генеральный консул, пожимая на прощанье руки. Они подходят к машине. И тут Леонид ловит себя на мысли, что не хочет возвращаться в ненавистный номер, он так устал от этой суеты, а сейчас снова в номер? Как в могилу. А вокруг шумный вечерний город, мелькание витрин магазинов, пестрых вывесок, рекламных щитов. Казино, рестораны, пабы, снова какие-то магазины…
– Вам не кажется, что мы с самого утра ничего не ели? – неожиданно спрашивает Глорис. Она, словно, читает его мысли.
– После тех крошечных бутербродов и пирожных кажется, – отвечает Леонид, улыбаясь.
– За углом остановимся, – бросает она водителю.
Они сидели в ресторане и никуда не торопились. Охрана осталась ждать внизу, а шумный офис корпорации и вовсе растворился, исчезнув где-то в городе, на далекой улице, на призрачном этаже, и теперь, не считая редких посетителей за столиками, они остались вдвоем. В первый раз за это время он почувствовал, что остановился, как марафонец, который забыл, сколько времени он бежит. Куда бежит? зачем?… И теперь получал удовольствие от этой короткой передышки. Он в шикарном костюме, Глорис в восхитительном открытом платье. А запах ее духов? Когда она все успевает? Сейчас он находился, словно, на другой незнакомой планете и вдыхал ее аромат. Не хотелось ни о чем думать, вспоминать, появилось желание раствориться и получать удовольствие.
– Идеальная, – снова вспомнил он. – Идеальная незнакомая планета из другой галактики.
– Вы были великолепны, господин Громов, – нарушила молчание Глорис. – Вы часто бываете на подобных раутах?
– Нет, это было впервые… Зовите меня просто Леонид, – неожиданно сказал он.
– Хорошо, Леонид, – со значением произнесла она его имя. Сделала это впервые. У нее были красивые глаза, длинные волосы были стянуты в фантастический пучок, нежные тонкие руки изящно изгибались в локтях, она держала бокал, не улыбалась, как-то спокойно на него смотрела, и это невероятное спокойствие передалось ему…
Остановка… Планета… Они помолчали. Тихая классическая музыка, полупустой зал, официант подливает в бокалы вино…
– Скажите Глорис, долго мне еще подписывать все эти бумаги в вашем штабе? Прошло уже несколько месяцев, – очнулся он.
– Это ваш штаб, – невозмутимо возразила она.
– И все же?
– Думаю, не очень – месяц, может быть, два… Впереди много проблем, а наша корпорация только начинает сталкивать на воду лодку. Вы новый бренд, Леонид, под названием – Громов. Терпите…
– Да, конечно…
– Устали? – спросила она и улыбнулась.
– Наоборот, хочу работать, – и вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится эта улыбка… и эта женщина тоже. Невероятно нравится.
– Но вы работаете! – возразила она.
– Хочу заняться своим делом! Иногда кажется, что проще сделать изобретение, чем его протолкнуть, – сказал это и попытался отвести взгляд от ее улыбки, но понял, что не может этого сделать или, скорее, не хочет. Да, не хочет! Она, почувствовав это, спокойно продолжила говорить, и слова маленьким нежным ручейком струились, срываясь с ее губ. А он уже с радостью пил из этого ручья незнакомый напиток, терпкий и приятный на вкус. В этот миг хотелось только одного – долго сидеть и просто смотреть на эту женщину. Все напоминало гипноз. От нее исходила необыкновенная энергия, слова ее обволакивали, уже было все равно, что она говорит, зачем, просто захотелось утолить эту жажду. Он сидел, молчал и слушал.
– И правильно кажется, – продолжила она. – А сколько гениальных открытий ложатся в корзину… Зато, теперь вы не только великий изобретатель, но и самый известный на планете человек. Ваш рейтинг выше любого президента. Я каждый день пачками отписываюсь от просьб встретиться с вами на разных уровнях. Но, иногда приходится выходить в свет… Как сегодня…
– Когда все закончится, вы, наконец, меня отпустите? – улыбнулся он. В этот миг он не понимал, что с ним происходит. Он говорил слова, но делал все наоборот, он просился в отставку из недоевшего офиса, но всем сердцем хотел быть с ней. Как? Зачем?… А она чувствовала это, и все понимала…
– Да, канечно, но может быть,… пока я могу скрасить вашу ужасную командировку?…
Замолчала и долго на него смотрела. Смотрела спокойно, не отрываясь, он уже начинал тонуть в этом взгляде, в этой спокойной реке, где вода была прозрачной и чистой. А он, испытывая невероятную жажду, почему-то не решался из нее напиться. Почему?…
– Хотите на несколько дней в отпуск, хотите на какой-нибудь завод, на новый объект?
Снова немного помолчала, глядя на него своими красивыми глазами, и добавила:
– А хотите, вас отвезут на какой-нибудь курорт в любое место на планете!.. Завтра!.. Нет! Прямо сейчас!.. Я с удовольствием буду вас сопровождать… Леонид, давайте устроим маленькие выходные. В конце концов, вы должны отдыхать,… хотя бы иногда…
Сказала это просто и естественно, как само собой разумеющееся. Бывают вещи, о которых нужно говорить просто, без задней мысли. Не всем это дано, но она сделала это… идеально, впрочем, как и все остальное.
Он долго на нее смотрел… Звучала спокойная музыка, занавеска у открытого окна колыхалась на легком ветру. А слова ее были легкими и удивительно простыми, как этот ветерок. Идеальная! И на мгновение подумал, что так же идеально она войдет сегодня в его номер, снимет одежду и будет его любить, а утром так же идеально поцелует и исчезнет. Нет, дело не в этом. Уйдет…, останется… Он не боялся ничего, просто сейчас ему было как-то необычайно хорошо с этой женщиной и хотелось сохранить это, не испортить. А еще вдруг вспомнил ту, другую женщину. Совсем неидеальную, но настоящую, живую, и в висках застучало. Он был словно на коротком поводке у своей совести. Да, причем здесь совесть? И подумал, что очень скучает по ней. Нет, не скучает, любит. Не хотелось идеального, хотелось настоящего, и оно у него было… Далеко, и все же… А как он завтра проснется? Что будет ощущать?
– Я не могу, – произнес он, а про себя подумал: – Идиот!
– Почему? – просто спросила она, словно разговаривала с идиотом. Но он уже принял решение, и она почувствовала это.
– Кстати, кто та красивая девушка, которую зовут Валери? Она существует? – спросила и снова улыбнулась.
– Вы же сами мне сказали, что это моя жена… Значит, так и есть, – ответил он. – А еще у меня есть трое детей… и собака… Спасибо за предложение, Глорис…
– Вы хотите на остров? – спросила она.
– Да! Но еще я хочу, если это, конечно, возможно, увидеть свою страну.
Ему не хотелось ее обижать, ему неудобно было перед этой удивительной женщиной, которой он не стоил со своим дурацким характером, привычками, манерами. Неидеальным характером. И он благодарен был ей за спокойный ответ без тени смущения на ее смуглом лице. Женщины обычно не прощают отказ, а эта…
– Это возможно. Я с удовольствием сделаю для вас все, что захотите. И еще…
Она снова посмотрела в его глаза и как-то просто добавила. Снова просто и снова легко, как люди и должны говорить об этом. И ничего естественнее этих слов он никогда не слышал:
– Если вы все-таки передумаете насчет коротких… или длинных выходных… где-нибудь в маленьком уютном отеле на берегу океана… просто, скажите…
А поздним вечером, вернувшись в номер, он присел у столика и посмотрел на фотографию Валери. Долго сидел, смотрел, наконец, произнес:
– Мы продали двести миллионов двигателей… Не в этом дело…, – задумался и добавил:
– Мы не виделись с тобой шестьдесят пять миллионов лет, и за это время я ни разу тебе не изменил… Идиот!?
29
– Остановки продаж! Голубые фишки взлетают в цене! Акции «Громова» падают на двадцать пунктов…, пятьдесят пунктов…, сто двадцать…
Новости с большого экрана срывались истерическими воплями. Репортеры, подконтрольные противникам, смаковали подробности, «опуская» рынок фотонной энергетики до самого дна:
– Несколько автомобилей, оснащенных двигателем «Громов», взорвались прямо на ходу! – вещали телеканалы.
– Погибли восемь человек!
– Все произошло одновременно в двух странах на разных континентах. Эти случаи связаны друг с другом – на них стояли двигатели корпорации «Громов»!
– Интервью с матерью погибшей девушки!..
– Мне срочно нужно ехать на заводы, где были собраны эти двигатели, – вскакивает с места Леонид, обращаясь к Глорис. – Такого не может быть.
– Да, этого не может быть, но ехать туда нужно не вам, – спокойно возражает она, – там уже находится доктор Вудли и его люди.
Она улыбнулась и добавила:
– Это война, Леонид, привыкайте. Обыкновенная информационная война.
– Снова война, – подумал он, продолжая смотреть новостную ленту:
– У заводов отбираются лицензии на производство опасного двигателя!
– Автосервисы забиты автомобилями, чьи хозяева решили вернуть себе старый надежный бензиновый мотор!
– Корпорация «Громов» несет миллиардные убытки…
Стрелки на часах остановились…
– Вот когда понадобится помощь наших друзей, – произнесла Глорис и задумалась. Достала телефон и отошла в сторону. Леонид только услышал чье-то итальянское имя и еще несколько слов. Говорила она тоном, который он впервые от нее слышал, и теперь не узнавал эту женщину. Глорис умела все!
– Сильвио, здравствуй дорогой!.. У нас проблемы, пора подключать твою артиллерию…
Потом она вернулась и сказала: – Все! Можно несколько дней отдыхать. Теперь будут работать другие структуры.
Люди в зале привычно встали со своих мест, одни расслабились, сняли надоевшие пиджаки, повесив их на спинки кресел, другие начали покидать аудиторию, третьи ходили по просторному залу, разговаривали, смеялись. Никто не обращал внимания на стремительное падение котировок. Видимо, к такому здесь давно привыкли, и спокойно встречали «войну». А иногда с улыбками поглядывали на экраны телевизоров.
– Теперь будут поливать грязью, – сказала Глорис, – приготовьтесь! – тоже посмотрев на экран, а там все только начиналось. Снова репортажи, новости:
– Любопытная информация! Мы узнали, что мистер Громов год назад был уволен,… нет, выгнан с места своей работы за прогулы. Вот интервью с его бывшим коллегой…
– Можем позволить себе небольшой перерыв, – произнесла Глорис. У нас есть несколько дней. Какие будут пожелания?
Она посмотрела на него, потом, вспомнив о чем-то, добавила:
– Я помню о вашей просьбе, но в этой ситуации не могу предложить поездку в Россию. Придется немного подождать.
– Да-да, я понимаю, – рассеянно ответил он, глядя на экран. А новости все продолжались:
– …и такой человек сумел обвести вокруг пальца крупнейшие корпорации, обрушить мировые рынки, обвалить акции.
– Этот шарлатан заразил своей идеей весь мир!
– Мошенничество века!
– Как господа толстосумы поддались на такую провокацию?
– Вы собираетесь все это смотреть? – спросила Глорис. Но, шум новостей заглушил ее слова.
– А вы знаете, что жена, по имени Валерии – это фикция? И трое детей тоже! У него восемь или десять детей, и все они от разных…
– Вот интервью с так называемой женой, – на экране появилось лицо незнакомой женщины.
– У этого человека вообще не может быть детей. Он алкоголик, шизофреник, и долгое время проводил лечение в…
– Он маньяк…
– Преступник…
– Это пирамида века!
– Тысячелетия!
– Достаточно! – произнесла Глорис и насильно вывела его из зала.
Они долго бродили по улицам незнакомого города, оставив охрану. Глорис чувствовала, что Леониду надоели эти люди и возня вокруг него. Она прекрасно его понимала, не задавала вопросов и ничего не говорила. Так неспешно они подошли к набережной реки. Здесь прогуливались редкие прохожие, летали птицы, проплывали прогулочные катера. Наконец, он спросил:
– А есть возможность на острове увидеть записи этих новостей?
– Конечно! – уверенно ответила она, и дьявольский огонек засиял в ее глазах. Он в ужасе отшатнулся.
– Генри получит эти материалы и тоже будет их смотреть?
– Безусловно! А как же! Думаю, сейчас на широком пляже во всех кафе и ресторанах вынесены телевизоры на улицы… Нет, не так… Там нет телевизоров… В летнем театре, куда уже приглашены гости и граждане острова, растянут огромный экран. Все с нетерпением ожидают! И скоро, очень скоро будут получены эти записи, которые все желающие смогут посмотреть. Они просто обязаны это видеть! Они должны знать, что гениальный физик оказался шарлатаном…
– Да, ладно! – засмеялся он.
– Ну уж нет! – веселилась она, отбежав от него на несколько шагов, – сами начали… Оказался шарлатаном, шизофреником и преступником! – веселилась она.
– Прогульщиком и холостяком! – поддакнул он.
– Злостным холостяком! – продолжала она.
– Маньяком! – пробурчал он.
– Алкоголиком!.. Господа, это убийца и вор! – вдруг закричала она на всю набережную. Редкие прохожие останавливались, смотрели на нее, как на сумасшедшую, и замирали. Другие смеялись, третьи недоумевали, уже сами начинали что-то кричать.
– Сейчас он сбросит меня с этого моста в реку! – продолжала веселиться она, забегая на парапет.
– Это ненормальный человек! Он убийца! Он очень опасен! Ну, что же вы стоите? Помогите мне! – кричала она, хохоча.
А он смотрел, и на мгновение пожалел, что не встретил эту женщину когда-то давно, намного раньше… На сколько-то миллионов лет… Смотрел, любовался этой сумасшедшей, совсем еще молодой девчонкой, которая вела себя, словно ребенок…
Появилась полиция. Из машины выскочили двое в форме и кинулись к ним. Глорис бросилась к Леониду, схватила за руку и потащила за собой. И так они бежали по незнакомой набережной, по неизвестной стране, мчались, схватившись за руки, как дети, стащившие из магазина буханку хлеба. Им удалось оторваться, но, оглянувшись, он заметил, что полицейские отстали, их почему-то удерживали какие-то люди в черных костюмах. А люди эти показались ему подозрительно знакомыми. Они уже давно успели ему надоесть. Глорис знала, что делала. Глорис позаботилась обо всем. Но он не стал ей об этом говорить – пусть думает, что его обманула.
Вдруг она внезапно остановилась, посмотрела на него в упор, и произнесла:
– Да, не волнуйтесь вы так. Не узнает ваша Валери, что вы… мошенник… и шизофреник.
Ее волосы были всклокочены, она задыхалась от быстрого бега, а глаза светились безумным огнем.
– И о том, что меня выгнали с работы тоже? – улыбнулся он.
– Даже о том, что в этой командировке вы меняли любовниц каждый день…. Тоже не узнает… А сколько у вас детей от разных… И кто бы мог такое подумать?! – улыбнулась… Потом тихо добавила:
– Не надо…
Мягко отстранила его руки. Он не заметил, как обнял ее за плечи, но она исправила оплошность, и он благодарен был ей за это.
Больше ничто не мешало ему общаться с этой удивительной женщиной. Они словно о чем-то договорились и не вспоминали тот разговор в ресторане. У них оказалось несколько дней «войны», и теперь, пригласив ее близких друзей из корпорации, они большой веселой компанией ездили по стране, ползали по каким-то раскопкам, развалинам, носились на машинах, заезжая в незнакомые города, плавали на пароходике.
– Так они воюют, – понял он. Выходные оказались полезными, и Громов сумел отвлечься от сумасшедшей работы, от безумной гонки с завода на завод, от презентаций и фуршетов, надоевшего костюма… и еще – нашел себе удивительного друга, если, конечно, женщина может быть другом. Но эта умела и могла… Глорис умела все!
– Вот люди, которые устроили террористические акции на автомобилях…
Все замерли в просторном зале и внимательно следили за выпуском новостей. Все сотрудники корпорации снова подтянуты, по-деловому напряжены, от отпуска не осталось и следа. Глорис как всегда рядом. Она уверенно смотрит на экраны, а глаза ее сияют азартом и верой в победу. Это ее стихия!
– Заказчиком провокации оказался банкир, скупивший после рекордного падения котировок, крупные пакеты акций нефтяных компаний. За последние два дня он заработал на их подъеме три миллиарда долларов… А, еще он заработал сто пятьдесят лет тюремного срока…
И Леонид увидел на экране знакомого агента Вудли, которого он когда-то вытащил с того света. Теперь тот, скромно стоя за спиной репортера, держал под локоть человека, руки которого были надежно скреплены наручниками.
– Организация работает, – понял Леонид.
– Голубые фишки падают.
– Они обесценены.
– Игроки уходят с рынка.
– «Громов» поднялся сразу на пятьсот пунктов – это рекорд за всю историю биржи…
Люди в зале штаба встают и аплодируют… А стрелки на часах снова движутся.
– Триста миллионов фотонных двигателей проданы.
Стрелки на часах движутся.
– Четыреста миллионов…
Стрелки движутся.
– Пятьсот…
30
Вот когда это направление прорвало. Словно, огромная плотина, столетие сдерживавшая несметное количество воды, была в одночасье сметена, и поток неудержимо рванул на просторы Земли, унося в небытие старые технологии и прошлый век. И наступила эра, когда нужно было менять многое. А изменилось все!
Энергия стала бесплатной. Если раньше все было привязано к электрическому проводу, заправке на дороге, угольной шахте, газовой или нефтяной трубе, теперь все стало автономным. Стоило построить дорогу в ту или иную отдаленную местность – там сразу же появлялась жизнь. Стоило взлететь на большую высоту или в бесконечную даль – зажигались огоньки, освещая и согревая неизведанные места. Новые города и небольшие поселки появлялись высоко в горах, куда можно было добраться только по воздуху. На далеких островах, где ранее отсутствовало электричество, в огромных и непроходимых лесных массивах – везде появлялась жизнь!