Buch lesen: «Алан Уайт. На грани»

Глава 1

Без движения – жизнь только летаргический сон.

 Жан-Жак Руссо

На небе не было видно ни одной тучки, а яркое колумбийское солнце прогрело воздух настолько сильно, что уже какое-то время Алана не покидало желание облить себя прохладной водой из бутылки и отправиться на поиски магазина, чтобы купить себе какие-нибудь легкие шорты и майку на бретельках.

– Дорогой, тебе здесь нравится? – ласково спросила мужа Ребекка, после чего, достав из рюкзака бумажный платок, вытерла у Алана выступивший со лба пот.

Из-за жары и усталости Алан чувствовал себя не очень хорошо, но при этом, не желая расстраивать Ребекку, он ей ответил, что все прекрасно, только очень жарко. Ребекка хотела ему на это что-то сказать, но в этот момент к ним подбежали их дети, начавшие с криками и руганью бегать вокруг своих родителей. Леон пытался догнать своего младшего брата, чтобы задать ему взбучку, а прыткому Алексу удавалось избежать этого. Это могло бы длиться очень достаточно долго, но Алан был на взводе, поэтому он ловко схватил сыновей за руки и тихим, но очень серьезным тоном попросил их не вести себя так, а иначе они тут же отправятся в гостиницу и будут там сидеть до конца их отпуска.

– Дети, отец, может перекусим где-нибудь? Крауны, между прочим, очень хвалили колумбийскую кухню, особенно ту еду, которую можно купить прямо на улице. – сказала Ребекка, желая разрядить нервозную обстановку.

Идея в целом понравилась Алану, но он предложил все же посетить ресторан, в котором будет очень много кондиционеров и воды со льдом.

– Хорошо, дорогой, давайте тогда искать ресторан, но сначала хорошо бы выбраться из этого парка.

Оказавшись за главными воротами центрального городского парка имени Симона Боливара, они убедились, что поблизости нет ресторанов, и чтобы вкусно пообедать, им придется немного побегать.

– Смотри, такси едет! – воскликнула Ребекка и, сделав несколько широких шагов к проезжей части, громко свистнула, выставив руку вперед, после чего желтый автомобиль резко ударил по тормозам.

– Мама, ты у нас такая крутая, – смеясь, сказал Леон.

– Да, дорогая, сказывается твое нью-йоркское происхождение, – добавил Алан, открывая перед женой дверь такси.

Оказавшись в машине, Ребекка, заметно нервничая, начала что-то говорить таксисту на испанском языке, и после их короткого диалога таксист, внешне больше походивший на старого пирата, развернул автомобиль и направился в обратную сторону от парка.

– Так куда мы едем? – спросил жену Алан.

– Я попросила отвезти нас в хороший колумбийский ресторан, где бы мы могли попробовать их национальную кухню.

– Отлично, – сказал Алан, после чего, внимательно посмотрев на таксиста, улыбаясь, громко пошутил, что таксист очень похож на старого пирата, и если бы ему еще попугая посадить на плечо, да вдобавок деревянный протез вместо ноги, тогда точно не отличишь, хоть кино снимай.

Единственным, кто отреагировал на его шутку, был сам таксист, ответив Алану, что у него дома действительно живет говорящий попугай, выкрикивающий ругательства, если кто-то стучит к ним в дверь, пока он на работе. Улыбка тут же слетела с лица Алана, и, почувствовав себя очень глупо, он начал извиняться перед таксистом, объясняя, что не хотел его обидеть.

– Не переживайте так, вы же не сказали ничего обидного, но на будущее учтите, если вы не слышите, как человек говорит по-английски, это не означает, что он его не понимает. А что касается вас, сеньора, если вы не сочтете мое мнение за наглость, – добавил через небольшую паузу таксист, посмотрев на Ребекку в зеркало заднего вида. – Ваш испанский в целом неплох, необходимо только получше разобраться во временах глаголов и быть более уверенной в себе и своих знаниях.

– Спасибо большое за такую оценку. Я уже несколько лет усердно изучаю испанский язык. Если честно, то мы только поэтому решили отправиться в отпуск в Боготу, чтобы помимо отдыха я могла бы попрактиковаться в языке.

Таксист в ответ пошутил, что Ребекка могла также попрактиковаться в языке с носителями, не выезжая из своей страны, для этого можно было бы просто приехать в Техас.

Оказавшись в ресторане «Patria» (Родина), Уайты заняли уютный столик на всю семью, расположенный у большого окна. К ним тут же подошла официантка по имени Мария, которое, кстати, очень популярно в Колумбии. Мария была очень приветлива и доброжелательна к Уайтам, и благодаря этому «союзу» в скором времени их стол заполнился тарелками с разнообразной едой, среди которой можно было увидеть круглые тонкие лепешки из кукурузной муки, воды и соли, называемые арепас, а также бандеха паиса – блюдо, которое можно описать как невероятных размеров ассорти с фасолью, белым рисом, говядиной, жареной свиной кожей, колбасой, жареным яйцом, авокадо и еще несколькими ингредиентами. Ребекка также заказала себе густой коктейль из кукурузы, ананаса, айвы и других фруктов, который, между прочим, считается национальным алкогольным напитком Колумбии и называется – Чампус. Алан взял себе содовой со льдом, ведь он еще хотел взять машину напрокат, чтобы посмотреть ночную Боготу.

– Парни, – обратился Алан к сыновьям. – Мы сегодня полдня гуляли в парке Симона Боливара, а вы знаете, кто вообще этот человек и чем он знаменит?

– Нет, папа, я не знаю, но, может быть, он был военным генералом? – прожевав еду, ответил Леон.

– Я тоже не в курсе, возможно, он когда-то был президентом, – добавил Алекс.

– Правильно, дети, вы оба правильно ответили. Симон Боливар сражался за независимость Южной Америки от Испании, а также основал одну из самых загадочных стран – Боливию.

– Боливия красивая и одновременно очень опасная страна, я смотрел как-то по телевизору одну научно-документальную программу о Боливии, так там джунгли просто кишат разнообразными тварями, которые могут тебя убить ядом, а также там есть дорога смерти, на которой ежегодно гибнет сотни людей, – сказал Леон.

– Не знаю, ребята, мне Боливия представляется очень милой страной, предлагаю даже туда съездить, – сказала Ребекка, рассматривая на экране смартфона фотографии достопримечательностей Боливии.

Когда на улице стемнело, и от переедания у всех заболели животы, Уайты приняли решение немного прогуляться, а потом арендовать автомобиль, чтобы покататься по ночному городу, после чего уже ехать в гостиницу.

– Дорогая, а ты и правда хотела бы посетить Боливию? – спросил Алан.

– А почему бы и нет, главное, чтобы мы были все вместе, а одной я бы никуда не хотела ездить.

– Без вас я жить бы не хотел, – ответил Алан, после чего, увидев на экране смартфона свободную машину, тут же ее забронировал, радостно объявив всем, что их автопутешествие по вечерней Боготе уже вот-вот случится.

– Круто, – обрадовался Алекс, а Леон сказал, что поедет впереди, рядом с отцом.

Автомобиль плавно выехал с парковки и отправился в сторону центра города, ведомый Аланом по автомобильному навигатору. Улицы города были более или менее свободны от автомобилей, нежели днем, поэтому Алан спокойно ехал, успевая даже смотреть по сторонам на красиво подсвеченные исторические здания, построенные еще испанцами. Дети фотографировали из окон автомобиля окружающие пейзажи, тут же выкладывая свои снимки в социальные сети. В какой-то момент Алану показалось, что он услышал звук полицейской сирены и, посмотрев в зеркало заднего вида, не увидел отблеска мигалки, но на всякий случай перестроился в средний ряд, чтобы не помешать спецтранспорту, если он внезапно их догонит. Прошло еще немного времени, прежде чем Алан и все остальные услышали звуки сирены и начали осматриваться, чтобы понять, с какой стороны едут машины, ведь было слышно сразу несколько сирен, «кричащих» вразнобой.

Пересекая небольшой перекресток, Алан невзначай посмотрел на Леона, сидевшего справа от него, и вдруг заметил отблеск синего цвета от яркой полицейской мигалки на лице сына, которое внезапно в ужасе исказилось, а его испуганный крик: «Папа!», слился с сильным грохотом от удара, скрежетом металла, звуком разбитого стекла и отчаянным воплем Ребекки, напоминающим вой волчицы, обнаружившей в своей норе убитых охотниками волчат. Это было словно в замедленном кино: вокруг все кружилось, как на смертельной карусели. Личные вещи летали по салону, а осколки стекла резали лицо. Алан в невероятном рывке успел обхватить ладонью голову сына, которая тут же стала мокрой и липкой от крови. Затем последовал еще один удар, после которого Алан провалился в темноту, холодную и тревожную.

«Так, наверное, выглядит смерть», – это было последней мыслью, которая промелькнула в голове у Алана в тот вечер.

Глава 2

У Алана в жизни порой возникали ситуации, когда, проснувшись утром, он не сразу мог сообразить, какой сейчас день недели и надо ли ему этим утром спешить на работу или можно немного поспать. Так случилось и в этот раз: проснувшись, Алан некоторое время пустыми глазами пялился в наполненное ярким солнцем окно, не понимая, где он и какой сегодня день недели.

– Эй, тупой гринго, ты наконец-то проснулся? – раздался низкий голос, прозвучавший в тишине комнаты словно раскат грома в погожий день. – Я тебя спрашиваю, урод, – повторил голос уже с явным раздражением.

Алан осторожно повернулся к источнику голоса, при этом испытав адскую боль, пронзившую сначала его голову, а затем распространившуюся по всему его телу. Перед его кроватью стоял высокий коренастый мужчина с окладистой бородой, недалеко от которого ютилась кучка людей, от которой по команде бородатого мужика отделилась молодая девушка в халате медицинской сестры и быстрым шагом подойдя к Алану, начала что-то делать на прикроватной тумбочке.

«Что происходит, где я, кто эти люди и что им от меня надо?» – с трудом пытаясь разобраться в происходящем, думал Алан и, не найдя ответов у себя в голове, решил «попросить помощи зала», но только открыв рот, чтобы задать вопрос, он почувствовал укол в шею, который сделала стоявшая рядом с ним девушка в халате медсестры. В эту же минуту Алан почувствовал сильную слабость и закрыл глаза, успев только рассмотреть на запястье девушки татуировку в виде шрама, будто огромная кошка прошлась своими когтями по ее руке.

 Пришел в себя Алан после того, как его облили холодной водой. Открыв глаза, он снова попытался привести свои чувства и память в порядок, но в этот момент его сильно пнули ногой в область живота, после чего резким движением подняли и поставили на колени. Руки Алана были связаны перед собой. Он начал крутить головой, чтобы осмотреться и выяснить, что с ним происходит и где он вообще находится. Вокруг него в полумраке стояли какие-то люди с оружием в руках, а ему в лицо ярким лучом светила лампа на высокой ножке.

– Я прошу прощения, возможно, возникла какая-то ошибка, из-за которой я здесь оказался, я турист и моя семья будет меня искать… – Алан запнулся на полуслове, внезапно вспомнив, что с ним произошло.

– Авария! – вдруг воскликнул Алан, – Мне срочно надо позвонить жене, дайте мне телефон! – потребовал Алан и попытался подняться с колен.

В этот момент кто-то выделился из толпы и дал ему пощечину такой силы, что Алан упал на пол и какое-то время не мог снова подняться из-за сильного головокружения.

– Поднимите этого мерзкого гринго! – раздался громкий и хриплый голос с сильным южным акцентом.

В эту же минуту крепкие руки, подхватив Алана за руки, подняли и снова поставили на колени.

– Ну что, гринго, ты готов сдохнуть, как поганый пес? – заорал прямо в лицо Алану невысокий и худощавый мужчина с уже знакомой татуировкой на шее и от которого сильно разило алкоголем.

– Вы, мерзкие гринго, должны все сдохнуть, чтобы этот мир стал лучше, но вместо этого ты, тварь, стоишь тут передо мной, а мой единственный мальчик отправился к Деве Марии. – после этих слов мужчина взял со стола бутылку, на которой большими буквами было написано «Сингани»¹ и сделав из бутылки несколько больших глотков, громко поставил ее и, повернувшись к Алану, снова начал на него орать на испанском языке, иногда переходя на плохой английский. Потом он принес фотографию подростка в рамке с черной лентой в нижнем углу и тыча ею в лицо Алану, продолжил кричать, называя его гринго. Алану было безразлично, что происходило сейчас с ним, ведь его сердце разрывалось от страха и неведения о самочувствии жены и сыновей. Последнее, что он помнил, как в их машину на огромной скорости кто-то влетел, из-за чего она перевернулась. В какой-то момент Алан понял, что сын этого орущего мужика, видимо, и был водителем врезавшегося в них автомобиля, за которым гналась полиция, ведь он помнил, как слышал звуки сирен и отражающееся на лице Леона отблеск синего цвета от яркой полицейской мигалки. В этот момент Алан почувствовал сильную обиду и злость на этого кричащего бандита и на его сынка – идиота, из-за которого произошла эта авария, и сейчас он даже не знал, что с его семьей.

– Может ты уже заткнешься? – Громко и уверенно произнес Алан. В комнате водрузилась мертвая тишина, а на лицах присутствующих отобразилось удивление и страх.

– Что ты сказал, мерзкий гринго? – прорычал подскочивший вплотную бандит, от ярости жадно глотающий воздух.

– Я попросил тебя заткнуться! Это ведь твой сын въехал в мою машину, я не виноват в его смерти, из-за этой аварии я сам оказался в больнице.

Говорить еще раз что-либо о своей семье Алан целенаправленно не стал, ведь этот бандит мог направить своих людей на их поиски, что могло привести к их гибели.

– Ах ты мерзкий гринго, как ты смеешь своим поганым ртом говорить что-то о моем малыше Хорхе, ты – американский выродок, такой же, как и все там у вас. Вы ведь цените только свою жалкую жизнь, а другие люди для вас мусор. Знаешь что, гринго, ты прямо сейчас сдохнешь, а потом твое вонючее тело сожрут свиньи, – закричал мужчина и, вернувшись к столу, на котором стояла бутылка и портрет подростка, а как оказалось, еще и большой позолоченный пистолет.

– Этот пистолет я хотел подарить Хорхе на его день рождения, а теперь из-за тебя моего малыша больше нет, поэтому я отомщу за его смерть и пристрелю тебя из его же пистолета, а потом положу его к сыну в гроб.

После этих слов бандит навел на Алана пистолет и немного пошатываясь от выпитого алкоголя прицелился и выстрелил.

Пуля вошла Алану в живот и вышла из спины, словно горячий нож сквозь масло. Упав на дощатый пол, Алан какое-то время даже не мог дышать из-за острой боли, пронзившей его тело. От громкого выстрела у него гудело в ушах, а из раны начала обильно вытекать кровь.

– Ха, получил, грязный гринго! – радостно воскликнул бандит, но увидев, что Алан еще жив и извивается на полу от боли, решил его добить и не торопясь приблизившись, смакуя каждое мгновение сладкой мести, приставил горячий ствол к голове Алана.

В этот момент Алан не мог сконцентрироваться на чем-то конкретном, его мысли, словно со скоростью света летали в голове, подгоняемые сильной болью и осознанием того, что, скорее всего, сейчас он умрет. Какие-то вспышки из прошлого почему-то начали возникать у него в сознании. Скорее всего, мозг пытался найти пути решения сложившегося события из ранее пережитого опыта. Но такого опыта в жизни Алана еще не было.

– Отправляйся в ад, гринго, – сказал бандит и в это самое мгновение прогремел громкий выстрел или, скорее, даже взрыв. К счастью Алана, это был выстрел не из пистолета, а, скорее, из РПГ и произведен он был с улицы прямо в комнату, где находились все бандиты, включая Алана и его палача.

 Начался нешуточный переполох, все белые от пыли и побелки, которая витала в разрушенной комнате, бегали, что-то кричали и палили в разные стороны. Тот, кто раньше других пришел в чувства, понял, что нападавшие находились на улице и увидев их, начал стрелять по ним из образовавшейся огромной дыры в стене, другие пытались вывести главного бандита из-под обстрела и до Алана никому не было дела. Решив этим воспользоваться, Алан пополз к расщелине в стене, оставляя за собой кровавый след и оказавшись на самом краю между комнатой и «внешним миром» увидел, что находится примерно на втором этаже и, если ему повезет, свалившись, он, возможно, останется жив. Он ясно понимал, что если он ничего не предпримет, то точно умрет от потери крови или его просто добьют бандиты, когда закончится переполох. Поддавшись вперед, Алан перекатился через край стены и, оцарапав лицо об острые края кирпича, камнем полетел вниз. Приземление оказалось успешнее, чем он мог рассчитывать, так как упал он на крышу большого джипа, что существенно смягчило удар.

«Значит, еще не пришло мое время умирать» – подумал Алан и, спустившись с крыши автомобиля, он решил поискать что-то острое, чтобы срезать скотч, которым были связаны его руки.

– Куда ты собрался, дружок? – неожиданно послышался голос из-за спины Алана и обернувшись, он увидел вооруженного человека, у которого впереди на бронежилете было написано «Полиция».

– Слава богу, что это вы. Дело в том, что меня выкрали из госпиталя какие-то бандиты и привезли сюда, чтобы убить, – начал говорить Алан держась за рану, вокруг которой вся одежда уже окрасилась темно-бордовым цветом.

– Ты не из ягуаров, говори правду, мы ведь все равно найдем твою татуировку и тогда тебе не поздоровится, – грубо выкрикнул полицейский, продолжая держать Алана на мушке.

– Я турист, мы приехали в Колумбию с семьей на отдых…

– В Колумбию? – перебил его полицейский.

– Да, в Колумбию, – теряя последние силы, ответил Алан.

– Поздравляю тебя, гринго, но ты сейчас находишься в Боливии, а теперь лучше присядь, так как ты словил пулю. Постарайся пока не умирать. Я уже вызвал тебе помощь.

Глаза у Алана начали закрываться от слабости прямо как в тот раз, когда в больнице ему сделали укол, но только в этот раз ему вместе с потерей сил было трудно дышать и становилось холодно. Во рту все пересохло, а в голове казалось, будто он слышит какие-то голоса. В какой-то момент ему даже показалось, что эти голоса принадлежали Ребекке и детям.

К Алану подбежали двое человек и быстро положили его на носилки. Перед глазами проплывало вечернее небо, которое сменилось ярким светом от фонарей на потолке машины скорой помощи. Алан закрыл глаза и вдруг понял, что перестал чувствовать боль, он будто находился в невесомости, но разум его продолжал работать, в следствие чего Алан решил, что он, скорее всего, умер, а голоса его жены и детей ему совсем не показались, потому что они уже скоро встретятся, хоть и на небесах.

«Как же их жалко» – с горькой грустью подумал Алан о своей семье, после чего отключился.

Глава 3

Чувство жажды терзало Алана, а ноги горели, словно находились на углях. Открыв с трудом глаза, он обнаружил себя в каком-то сарае, с одной стороны которого вместо стены находились железные прутья. Они напомнили Алану детство, когда в их небольшой городок приезжал цирк с животными, которые ютились в подобных сараях на колесах и зачастую содержались далеко не лучшим образом.

– Гринго, гринго! – вдруг раздался голос, после чего владелец этого голоса, которого Алан не видел, начал кому-то что-то кричать на испанском языке.

Алан лежал на боку, и за его спиной послышалась возня и голоса людей.

– Гринго, привет! – достаточно дружелюбно и с сильным акцентом сказал подсевший на корточки перед лицом Алана человек. Это был полный мужчина лет тридцати пяти или сорока с большой шапкой курчавых волос на голове.

Незнакомец, вдруг обратив внимание на ноги Алана, тут же подобрал с пола какую-то тряпку и начал ею бить Алана по ногам, из-за чего тому стало намного легче, так как мучавшее его жжение в ногах почти полностью прекратилось.

– Это проклятые огненные муравьи, черт их дери, они очень больно кусаются. Гринго, ты, видимо, обмочился во сне, что и привлекло их внимание, – соединяя некоторые слова воедино, произнес на плохом английском языке незнакомец.

Алан смотрел на все происходящее будто со стороны. Он не мог осознать, что с ним произошло, где он находится и что это за человек, который с ним постоянно пытается говорить? У него болела каждая клеточка тела, а голова кружилась, вызывая тошноту.

– Сейчас я тебе принесу воды, гринго, – сказал незнакомец и, сильно похлопав Алана по плечу, куда-то ушел.

Жажда действительно очень мучила Алана, во рту все пересохло, а его губы потрескались и выглядели словно подметки от старых туфель.

– На, гринго, попей воды, – произнес уже знакомый ему голос, и, немного приподняв голову Алана, незнакомец поднес к его губам помятую алюминиевую кружку.

Алан жадно пил воду большими глотками, которая холодными ручьями распространялась по всему телу, и, несмотря на то, что она отдавала каким-то неприятным запахом, это была самая вкусная вода за всю его жизнь. Выпив еще одну кружку холодной воды, Алан остановился, и незнакомец аккуратно положил его голову на собранную кучу соломы, которая небольшим слоем покрывала земляной пол, на котором лежал Алан.

– Меня зовут Виктор Альварес, а как тебя зовут, гринго?

Закрыв глаза, Алан попытался вспомнить, что с ним произошло и как его действительно зовут, но никак ему этого сделать не удавалось, и он провалился в сон.

– Дорогой, проснись, пожалуйста, вернись к нам, – раздался женский голос в голове Алана, из-за чего он проснулся.

Он, как и прежде, лежал на небольшой куче соломы в том же самом сарае, напоминающем скорее тюрьму или клетку для животных, освещаемую ярким лунным светом. Алан был уверен, что слышал голос Ребекки, но если это на самом деле так, тогда где она? Из-за спины снова донеслись звуки возни и скрип деревянного пола, после чего раздался глухой кашель. Алан решил перевернуться на другой бок, чтобы понять, где он находится и кто постоянно издает эти звуки. Перевернуться оказалось не так просто, как он думал, ведь рана на животе причиняла ему просто невыносимую боль при любом малейшем движении. Собравшись силами и скорчившись от страданий, Алан перевернулся на другой бок и теперь старался все рассмотреть в лунном свете. По ширине всей стены сарая были установлены деревянные полки с матрацами, тряпками и пучками соломы, на которых вразброс лежали люди. Тем людям, которым, видимо, не хватило места на «кроватях», лежали на полу, прямо как Алан. В какой-то момент из глубины темноты сарая отделилась тень, от неожиданности Алан вздрогнул, из-за чего мысленно отругал себя, ведь он не хотел, чтобы окружающие догадались, что он уже не спит. Но тень словно услышала его, потому как она остановилась и уставилась прямо на Алана.

Какой-то животный страх захватил тело Алана, ему стало не по себе, будто он увидел призрака. В ночной тиши каждый звук всегда кажется намного громче, чем днем, поэтому чей-то пук, внезапно раздавшийся в сарае, более походил на раскат майского грома.

Отвлекшись лишь на мгновение и тут же вернувшись взглядом в темный угол, Алан понял, что тени там больше не было. Снова послышалась возня и ворчание, после чего с кровати поднялся человек, который, немного посидев на кровати, свесив ноги вниз, поднялся на ноги. Раздался звук черкания спички, и на мгновение лицо человека осветилось огнем, в свете которого Алан узнал незнакомца, который ранее его поил водой и сгонял с ног кусающих насекомых. В воздухе почувствовался запах табака, который навел его на воспоминания о друге, который рассказывал, что при курении самая лучшая затяжка именно первая. Громкий скрип деревянных полов под ногами незнакомца вывел Алана из воспоминаний. Незнакомец вдруг подошел к Алану и попытался рассмотреть, спит ли он.

– А, проснулся уже, гринго, – низким голосом сказал незнакомец.

Алан пытался вспомнить, как звали этого человека, и, перебирая в голове имена, не мог наткнуться на нужное.

– Ты меня узнаешь, я – Виктор, Виктор Альварес, – произнес незнакомец.

Алану показалось, что этот Виктор был хорошим человеком, и он решил больше не притворятся спящим, поэтому ответил:

– Алан Уайт, я из Арлингтона, это в Соединённых Штатах…

– Алан, ты не думай, что тут живут дикари какие-то. Я прекрасно знаю, где находится город Арлингтон, также знаю, где находятся такие города, как Ванкувер, Токио, Берлин, Москва или Амстердам, – спокойным и низким голосом перебил его Виктор.

– Где я? – тихо спросил Алан.

– Ты, друг, в Боливии. Хоть это и самая лучшая страна в мире, но мы сейчас с тобой находимся в чертовски хреновом месте, откуда вряд ли можно выбраться живым.

Алан в этот момент подумал о Ребекке и детях, ведь он так и не выяснил, где они и что с ними.

– Виктор, скажи, у тебя есть телефон, мне срочно надо позвонить жене, я не знаю, что с ней и детьми?

– Гринго, видимо, ты так еще и не понял, где находишься? Мы тут вместо рабов, и кроме работы, скудной еды и душа раз в неделю нас и теперь тебя не ожидает больше ничего. Я, правда, иногда могу еще заработать на сигареты или пиво, но это бывает крайне редко, – будто размышляя вслух, добавил Виктор.

Внезапно послышался звук хрустнувшей ветки, после чего кто-то с другой стороны решетки злобно прикрикнул, в ответ на что Виктор выставил руки вперед и покорно начал извиняться. Алан догадался, что он, скорее всего, извиняется перед охранником, так как Виктор постоянно говорил: «Ло сиенто», что означало буквально раскаяние. Продолжая извиняться, тучный Виктор попятился на свою кровать, умело пряча за спиной сигарету, и после того, как он оказался на своей койке, из-за решетки послышался звук шагов, отдалявшихся от их тюрьмы. Алан больше не хотел спать, для себя он решил, что обязательно вырвется из заточения и в любом случае найдет свою семью, чтобы с ними не произошло.

 Когда утреннее солнце наполнило светом сарай-тюрьму, Алану удалось внимательно рассмотреть всех присутствующих ее обитателей. Все они внешне напоминали представителей стран Южной Америки и были разных возрастов, начиная от подростков и заканчивая пожилыми женщинами. Проснувшись, все занимались своими делами: кто-то пытался почистить зубы и умыться, наполнив небольшую пластиковую тарелку водой, седой поджарый старик делал гимнастику, а какой-то молодой парень плакал. Алану в какой-то момент показалось, будто это просто очередной дурной сон и проснувшись, он подробно его расскажет жене и детям за завтраком, как часто до этого бывало.