Buch lesen: «Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи»

Олег Патров

Schriftart:

Счастлив тот, кто имеет мужество защищать то, что любит.

Овидий

Ты создал нас для себя, и мятется сердце наше, доколе не успокоится в Тебе.

Августин

Климат зависит от людей, которые нас окружают.

Марк Твен

В споре за эволюцию

Каждый выбирает для себя…

Ю. Левитанский

Вступление. Когда совесть

–

грех

– Похоже, твои соплеменники не очень жалуют тебя.

Саэррель равнодушно повел плечами, пытаясь хоть как-то размять связанные за спиной руки.

– Кто? – спросил он пришельца.

– Согласен, несущественный вопрос. Вернее будет спросить, чем я могу помочь тебе, – иронично заметил незнакомец.

– И какова цена?

Пришелец искренне удивился.

– Широкий выбор? Серьезно?.. Ты предпочитаешь быть сваренным живьём в котле на рубеже 23 тысячелетия?

– Ты пришел со звезд, – окончательно убедился в своей догадке Саэррель. – Уходи. Я не товар, выставленный на продажу.

– Предпочитаешь, чтобы твои таланты послужили приправой для супа?

Саэррелю нечего было возразить на сарказм межзвёздного торговца.

– Ты проиграл, – между тем как ни в чем не бывало продолжил тот. – Ты плохо спрятался и не смог ужиться со своим племенем. Я предлагаю тебе вторую попытку: начни заново. Мир велик, и звездам нет числа. А не получится – станешь похлебкой. Мертвому все равно, кто его будет есть: его сородичи или существа, в чьих жилах течет иная кровь. Обещаю, что не засуну тебя в один из тех мерзких спрутообразных миров, где не выжить таким, как ты, человекообразным. Ну что, по рукам? Извини; скажи да, если согласен, руки-то у тебя связаны. Как думаешь, на сколько кусков мяса я смогу поменять тебя?

Глава первая. Демоны

Олег тяжело мотнул головой, прогоняя дурные мысли. С тех пор, как Луна-2 стала перевалочной базой для работорговцев, они неохотно допускали в свои владения жителей старой Земли.

«Колонии ширяться, но ресурсов все еще недостаточно».

«Все дело в жадности. Наших технологий хватило бы, чтобы прокормить всю Землю, но никто не хочет делиться ни с кем за просто так».

«Не надо риторики. Мы должны проникнуть…»

Знакомые фразы неслись с экрана, сменяя фильм за фильмом, передачу за передачей, новость за новостью: вполне сносный способ для того, чтобы убить время.

До решения комиссии оставалось три дня. Отбор стартовал.

Олег не ждал ничего хорошего от итогового заключения и, почти смирившись с мыслью, что теперь кто-то другой – не Он – будет распоряжаться его телом, полусонным взглядом окидывал свое прошлое и нашел, что получил от жизни сполна впечатляющих эмоций: большего ждать было бессмысленно. Ему итак слишком долго везло…

Не очень умный, в меру сообразительный и местами рассеянный, он умудрился получить карт-бланш и закончил университет, полагаясь лишь на свою феноменальную способность одним взглядом охватывать и запоминать любые тексты – заурядный талант, если разобраться. Он мог бы выжать из себя больше, но его мысли были никому не нужны. К тому времени, как он вошел в науку, все великие открытия уже были сделаны, и служители знаний соревновались друг с другом в переливании из пустого в порожнее или рьяно искали в архивах не оцифрованные рукописи далеких предшественников – чтобы выдать их за свои. Олегу хватило двух месяцев практики в Центральном архиве, чтобы поймать на плагиате с десяток нынешних академиков, – разумеется, он промолчал, – и потерял интерес к науке до такой степени, что, когда после института ему предложили ставку сотрудника в отделе историографии смешенных видов, отказался, и пошел работать в обычную школу: подальше от лицемерия и пристального ока Галактического Совета.

Галактика?!. Можно было подумать, что людям принадлежала галактика…

Через месяц ему позвонили и предложили участие в интересном проекте.

– Вы увидите мир, – сказали они. – Бесплатно. Такая возможность предоставляется одному из тысячи. Соглашайтесь.

И Олег позволил, чтобы его купили, но не чувствовал себя униженным. Он ответственно и качественно отработал контракт, а потом ему вновь стало скучно.

Люди… Звери… Полулюди… Полу… Оказалось, что живые существа одинаковы в любой точке мира. И закат: по-своему уникальный с каждой безымянной точки, красив – но и только: от эстетических эмоций у Олега быстро наступало пресыщение. К тому же на свою беду он обнаружил: чтобы выводить устойчивые закономерности, не обязательно самому плюхаться в лужу, – с большими объемами данных лучше справлялись компьютеры, – а вот для того, чтобы подсказать им алгоритм, достаточно было очень маленького кусочка реальности. Ответ почти всегда лежал на поверхности. Но стоило ли подсказывать?..

С некоторых пор он разочаровался в эволюции человеческого рода, хотя, поскольку все-таки принадлежал к нему, хотел бы окончить жизнь с комфортом. Если бы не сорвался…

Нет, не стоило ему публиковать ту статью…

«Бессмысленность и беспечность контроля смешанной репродукции» – его завистники с радостью записали его в ряды инженеров-повстанцев. Как будто такие люди могли жить на Земле, тем более что-то делать.

– Ай-ай-ай, молодой человек, – огорченно развел руками его бывший научный руководитель. – Надеюсь, нам удастся сохранить хотя бы некоторые способности вашего тела.

– Мысли нетленны, – дерзко ответил он.

– А такие хорошие результаты на старте…

Инспектор, представляющий Комиссию по чистоте вида, донес до него ожидаемую весть – эти дураки и не могли решить по-другому: ими давно правил не инстинкт, а оголтелый страх.

– Пытаетесь свести счеты с жизнью чужими руками? Могу предложить альтернативный способ.

Гость, пришедший к Олегу за сутки до утилизации, заинтересовал его.

– О чем задумались? Понимаю: препараты, которые вам дают, несколько притупляют сознание. И все же пока вы с нами… Не хотели бы поработать на благо тех, кто еще радуется жизни? Мне нужен человек, способный к продуктивному удивлению и в то же время готовый, если придется, пожертвовать собой.

– Вам нужна продвинутая пешка? – безапелляционно заключил Олег.

– Пари? Вам ведь на самом деле все равно, кому подчиняться. Что вы слышали об эксперименте «Крот»?

Проницательность незнакомца взволновала Олега: он ценил свою независимость, а гость, казалось, легко предсказывал его реакцию, даже управлял им.

«Поманили морковкой…»

И все же соблазн оказался сладок и велик: Олег и в самом деле еще не был готов умирать.

Лучше подчиняться и быть независимым, чем быть независимым и не существовать.

Самоирония помогала ему не думать о возможном проигрыше.

– В мире много дел, которые надо кому-то выполнять, – на прощание сказал ему незнакомец. – В масштабах Вселенной благородных целей не бывает. Большинство изменений к лучшему начинаются с того, что у кого-то находится достаточно безрассудства и сильно зудится в одном месте.

– Любое изменение – это смерть старого, а что если вы сами относитесь к прежнему миру? – парировал Олег.

Их взгляды встретились.

– Теперь я окончательно убедился, что вы на нашей стороне. Было приятно с вами познакомиться.

– Вы не представились.

– Вы уверены?

Действительно, Олегу стоило только на миг включить мозги… «Не будем лезть в бутылку, – утешил он себя. – Если ничего не получится, никто и не узнает».

«И ты еще заявляешь, что берешь ответственность за свою жизнь на себя?..»

Олег замялся, подбирая подходящий аргумент для совести. Но и она ограничилась одним едим высказыванием.

– Не будем об этом, – в конце концов, обратился он к стенам своего временного пристанища. – В моем положении не стоит бросаться моральными принципами. Учти: если исчезну я – исчезнешь и ты.

Под тяжестью аргументов участники диалога были вынуждены капитулировать.

– Как вам удалось? Вы – мастер вербовки!

– Что-то засиделись мы с вами, док. За что люблю нашу систему: своим безразличием и бессодержательностью она исправно выплевывает на берег таких вот романтиков, убеждая их в том, что они реалисты. Нам с вами остается только подбирать добычу. И грамотно использовать лучших.

– Выпьем за Ваш успех, мистер Даррел? Но повторяю: он нестабилен. Не говорите потом, что я вас не предупреждал.

– Все мы бренны в этом мире. Чем раньше вы поймете это, док, тем лучше будете работать. От вас требуется лишь одно: время и давление, которое может выдержать кандидат.

– Человеческая психика бывает сложна и непредсказуема, – равнодушно пожал плечами доктор. – Да и у наших подопечных нет никаких обязательств перед нанимателями.

– Ошибаетесь, док. Не стоит вносить мораль туда, где ее нет, и наоборот, игнорировать явный факт ее присутствия. В нашей с вами работе нужно уметь различать, где Бог, а где яичница. Для таких, как Олег, человеческие отношения всего лишь игра, и он способен ударить другого с опережением, но даже одиночкам нужны корни. Поэтому я спрашиваю вас: сколько он протянет, вырванный из привычной среды?

– Способен ли он измениться? Да. Но он четко идентифицирует себя как человека.

– Этого достаточно, док.

Даррел потянулся и встал, разминая затекшие ноги.

– Допьем вашу бутылку, когда все закончится. У наших противников очень чуткая таможня.

Глава вторая. Мораль победителя

– Добро пожаловать во внутренний сектор по производству наилучших роботов. Начинающим специалистам просьба проследовать в секцию В для регистрации.

Олег с любопытством разглядывал устройство станции.

– Здесь мы сортируем наши таланты, а потом пытаемся повторить их в искусственном виде, – с энтузиазмом прокомментировал ему увиденное проводник, назначенный при входе на станцию. – Прошу сюда. По мнению нашего руководства, подобные экскурсии очень полезны для новичков. Они дают возможность воспринимать весь процесс… в целостности. Обычно мы редко встречаемся друг с другом. На чем специализируетесь, коллега?

Олег не сразу понял, что вопрос обращен к нему: так захватило его увиденное.

– Э-э-э, – растерянно протянул он, и довольно пространно ответил. – Прогноз вырождения, если так можно выразиться.

– Отдел перспективных исследований? Рентабельность – это наше всё. Польщен быть вашим экскурсоводом. Благодаря таким, как вы, мы сумели добиться независимости от Земли, да что там от Земли, от Истории. Вы конструируете время, в котором будут жить наши дети.

– Ну, я не стал бы оценивать наш труд так глобально, – смутился Олег.

– Вы хотели сказать пафосно? Пустяки. Отвыкайте. Здесь вы можете говорить все своими словами. И никакой Комиссии…

– Как же вы избавляетесь от неугодных?

– Наше кредо: на свои места все расставляет жизнь. Борьба неизбежна, так зачем ее контролировать? Нежизнеспособные проекты убивают себя сами, а все носители – смертны. Мы не делаем ничего вечного – это плохой стимул для работорговли, – и поощряем инициативу. Практика – лучший способ проверки любой гипотезы.

– Буду иметь в виду.

Олега настораживала излишняя откровенность его надсмотрщика: без сомнения, зачем еще новичкам навязывать сопровождающих, когда все коридоры и повороты размечены? Выдали бы карту с аудиогидом – и дело с концом…

– Мы предпочитаем знакомиться с гостями лично.

– Вы читаете мысли?

Олег внимательно посмотрел на своего компаньона.

– А вы наблюдательны. Вашу руку… Не стоит стесняться. Уверен, что вы многое заметили по пути в каюту. Оставлю вас ненадолго. После ужина с вами встретится Командор, но думаю, вы впишетесь в нашу компанию. Не поверите, скольких приходится отсеивать, а ведь обратный билет на Землю так дорог!..

Игра. Знакомая игра. Здесь так же, как и во всех уголках планеты, где Олегу довелось бывать и работать. Что ж, Олег был готов поиграть. Разумное двуличие еще никому не мешало при устройстве на работу. И он – не хуже своего собеседника – мог жонглировать словами, цитировать авторитетов, – и говорить правду, если потребуют обстоятельства: спасибо школе и университету – за пределами узкоспециальных знаний единственная вещь, чему он научился в академических стенах, – умению адаптироваться.

– Не правда ли, вид завораживает?.. Поправьте меня, но мне кажется вы тоже несете в себе измененные гены. Не думал, что матушка-Земля решиться так неприкрыто признать нарушения ее собственного пакта.

– Они думают, что у нас с вами больше шансов договориться.

После ужина Олег с несколько недовольным видом в сопровождении двух военизированных роботов проследовал в каюту Командора.

– А вы, я вижу, предпочитаете в своей работе людей?

– Согласно вашему уставу, я могу вносить уточнения в выводы командира?

Шутка, вставленная к месту, разрежает обстановку. Как исследователь, оказавшийся на чужой территории, не отличающейся гостеприимством, Олег остерегался делать опрометчивые заявления, и Командор по достоинству оценил его такт.

– Таких людей, как вы, нам и не хватает: приверженцев старых традиций, способных принять и благословить новое.

– Уверены, что я из таких?

– Если нет, ваша участь будет крайне печальна.

Широко улыбающийся Командор, восторженный провожатый – в деле его встречи на станции наметилась явная закономерность.

«И каков будет удар?» – мысленно спросил Олег своего собеседника.

– Вы телепат? – удивился Командор.

– Я? Нет, но вы, как и ваши люди, – да.

– Всего лишь удобная прихоть. Предпочитаете играть в открытую?

– Люблю смелых людей.

Олег проторчал на станции еще три дня, прежде чем его допустили в лабораторию.

– Глупо становиться на пути эволюции, вы не находите? Излишние ограничения лишь сдерживают развитие и провоцируют ненужные инциденты.

– Полностью с вами согласен.

Олег не стал объяснять своему новому непосредственному руководителю, что предпочитает запретам полное уничтожение.

– К вашему сожалению, это невозможно. Прогресс не остановить. Так каков будет ваш выбор?

«Отвратительно жить среди телепатов, не соблюдающих правила вежливости», – намеренный упрек Олега достиг своей цели: весь оставшийся день он с коллегами провел в чисто озвученных деловых разговорах. Решали рабочие вопросы – не более того.

«Значит социализация сохранна. До каких пор?..»

Олег получил много информации за последние дни и нуждался в одиночестве, чтобы ее освоить: так уж он был устроен. Всего пару часов. Но Командор не собирался ослаблять хватку.

– Надеюсь, вы останетесь у нас после окончания пробного контракта, – то ли предложил, то ли приказал он.

Даррел был прав: люди, работающие на станции, – не дураки. Исследователи или фанатики? Насколько часто в истории человечества трудно было отличить одно от другого. «Через тернии к звездам», – девиз, который в равной степени справедливости мог бы прозвучать «через тиранию к мечте». Только вот чьей? Так многое произошло за последние два столетия на Земле, что люди не успевали разобраться в событиях и выбрать сторону.

«Брось, – возразил Олегу его внутренний собеседник. – Разве когда-то было по-другому? Маленьким людям никогда не давали ни времени, ни возможности выбирать сторону».

«А у меня есть такая возможность».

«Аккуратнее. Не загордись».

Чем люди, живущие на станции, отличаются от тех, кто живет на Земле? Почти все они еще выросли и созрели как личности при земном притяжении, под земной атмосферой, воспитанные земными учебниками.

Эксперимент «Крот» с самого начала был слишком человеческий и, как все человеческое, вышел из-под контроля. Это было ясно.

На станции разрабатывали не роботов и даже не генномодифицированный продукт. Эти деятели замахнулись на Эволюцию.

«Это же естественно. Ты сам об этом писал, – злорадно усмехнулся внутренний собеседник. – Что, боишься, что этого мира не хватит на твой век?.. Космос велик…».

Еще на Земле, тщательно изучая архив и донесения агентов, Олег пришел к одной мысли; с Даррелом он делиться ею не стал.

Программа адаптации потенциальных колонистов включала 10 рабочих дней, 4 выходных и пару экскурсий по станции, после чего с работниками подписывали пожизненный контракт или отправляли назад, на Землю. При досрочном разрыве контракта сотрудник мог перевестись на любую другую станцию или отправиться в далекое космическое путешествие, но вернуться на родную планету – не мог. Правило, первоначально предложенное самой Землей для защиты от непредсказуемых последствий планируемых экспериментов, обернулось уникальной свободой для колонистов. Неудивительно, что все они здесь пребывали в эйфории. И насколько легко в подобной системе решались любые «недоразумения»: нет человека – нет проблемы.

«Надеюсь, не в моем случае», – отмахнулся от пустых страхов Олег. Массовая телепатия здешних специалистов не давала шансов на конспирацию.

«Но в море утонуть легче, чем в луже…»

«Сам не утони. Посмотрим, как ты запоешь, когда любезный Командор поставит перед тобой ультиматум».

«Оцениваешь вероятность своего предательства?»

«Разве ты кому-то предан? Ты здесь, потому что на Земле тебе не нашлось места и потому что все в этой операции сделано под тебя. Тебе повезло, и ты любишь комфорт».

«Именно. Поэтому Даррел и выбрал тебя как эксперта. Он надеется на твою лень и непринятие всякой революции».

«Но не чувство безопасности».

«Жить вообще смертельно опасно».

Наведя легкий порядок в каюте, Олег вытянулся на роскошной, запоминающей твое тело кровати и закрыл глаза: старые штампы – лучший способ прервать любой диалог.

Даже со своей совестью.

Глава третья. Опасные сомнения

Саэррель был разочарован: место, в котором он оказался, мало отличалось от родного племени; окружающие боялись его, хоть и испытывали временами яростные порывы любопытства.

– А как ты оказался здесь? – спросил он у одного из своих сокамерников.

– Посчитали неблагонадежным…

– Решил обставить своих недоброжелателей? И как – отстали?

– Стало легче. Спокойнее находиться там, где ни для кого нет места.

Они третью неделю ждали открытия торгов. Из-за нарушения санитарного режима на одном из прибывших кораблей на стыковочной базе объявили карантин: инфекции в космосе среди нестабильных видов были самым страшным кошмаром коренных колонистов. Все, что нарушает порядок…

Саэррель не понимал, как при такой любви к единообразию, могла сложиться столь сложная межвидовая система торгов. Или прибыль решает все?..

Вот за такие рассуждения, высказанные вслух, его безудержно и бил отец.

– Ты порочишь саму идею Прогресса. Наши предки…

Саэррель знал немного больше, чем другие, о предках: время, закрепленное в генах, в каждой клетке его организма, не было для него преградой – он мог читать случившееся прошлое и вероятностное будущее – и скучал, долго не понимая причину. С осознанием своей силы пришла зрелость: когда время останавливается, теряется всякий смысл; он, Саэррель, родился с чувством безвременья.

– Будем считать инцидент исчерпанным, – сказал кому-то торговец, купивший его у племени. -Ребята, у меня для вас радостная новость, – он широко улыбнулся и демонстративно раскинул руками. – Торги открываются!

– Давно пора, – проворчал кто-то из соседей. – Здесь скопилось слишком много мусора. Пора избавиться от него, не потревожив основы.

– Ты кого имеешь в виду?

Раздражение, накопившееся из-за ожидания, томительного по причине своей непредсказуемой продолжительности, рвалось наружу, сдерживаемое только силовым барьером отдельных типов.

– Похоже, я наконец-то славно пообедаю, – хихикнул сосед Саэрреля с краю.

– Угомонись. Хватит тебе текущих эмоций. Вот когда окажешься на Земле, там и пообедаешь.

Это уже Другой, способный словом разогнать толпу или довести ее до безумия.

Когда-то такие таланты не передавались по наследству…

«Прирученный зверинец», – презрительно подумал о своих спутниках Саэррель. Его ждала другая участь: его талант еще не был репродуцирован. Он был особенным – а значит стоил дороже: слабое утешение, когда на другом полюсе родная семья, разменявшая тебя на пару кусков мяса.

Но разве он жил с ними?.. А если не жил…

Мертвым все равно, где пребывать, лишь бы тело было в спокойствии и комфорте. По своему самочувствию он мало чем отличался от мертвого.

– Погано ощущать ход времени, – с жалостью похлопал его по плечу сосед, тот, который радовался битве. – Ты знаешь, твоя пустота… Ты дурно на меня влияешь. Прямо несварение какое-то… Пожалуй, сменю место.

– Скоро мы все сменим место и сознание, кому не повезет.

Некоторые из талантов было проще растить в чужом теле при временном сознании и уже готовым продуктом предлагать покупателям.

– А я не против, – откликнулся тот, из идеологов. – В смертном теле без денег долго не проживешь. Да здравствует гуманизм!.. Интересно, что они будут делать, когда у них закончится место, куда можно отправлять нас в теле роботов.

Саэррелю было неинтересно: у истории всегда один конец. Даже внеземные жизни оказались для него читаемы, как люди.

– Зато мы можем жить там свободно. И вечно. Если есть смазка. Только представьте: всех этих богатых засранцев, купивших наши таланты, не будет в веках, а мы – будем.

Каждый из его собратьев по несчастью искал утешения в какой-нибудь истине: еще одно общее правило, продиктованное жизнью.

– Здесь ценят людей по тому, что они умеют и делают…

Олег вздрогнул, услышав, как скрипнула дверь каюты: аккуратно продуманный сигнал, с индивидуальным подбором.

– А вы пугливы.

– У меня были свои проблемы с проживанием в кампусе…

– Тогда недостаточно предусмотрительны. Пройдемся? Думаю, я могу показать вам еще кое-что в нашем новом мире.

«На мой век свободы хватит, а дальше… Для меня это не имеет значения. Я не собираюсь заводить детей, да если бы и завел… Их будущее мне не принадлежит».

«Скажи еще, что их будущее – в их руках. Испугался? А эти парни далеко шагнули в своих экспериментах…»

– Наш Командор – непростой человек, – предупредил Олега руководитель лаборатории. – Однажды у нас … случилась авария. Мы теряли лучших из лучших. Наверное, даже камни почувствовали наше отчаяние. Так вот… Одно его присутствие… Однажды я поймал себя на мысли, что готов прыгнуть со скалы, – если бы на станции была скала, разумеется, –будь на то его решение. И когда я понял это, я испугался. Как вы…

Он махнул рукой, подавляя сопротивление Олега.

– Но Командор не плохой человек. Просто очень сильный. Рядом с ним ты буквально чувствуешь водоворот времени, стихию. Согласен: такие люди могут сметать все на своем пути. Нам повезло, что его учили танцевать.

Олег усмехнулся, уловив знакомый с детства юмор.

«Слон в посудной лавке…»

– И он – созидатель! - и он – на нашей стороне. Когда еще звезды так удачно сойдутся?!. Под его прикрытием мы – биоинженеры – можем делать все, что захотим.

«Но никто не может создать нечто, отличное от своей природы. В каждом новом искусственном творении отчетливо проявляется человеческий разум, его логика, доведенная до конца».

– Поэтому мы и выбрали живые материалы. У них есть шанс открыть нам новый путь.

Сейчас Олег не отказался бы от пары-тройки экранов-мыслеуловителей: обидно, когда другой быстрее тебя додумывает твои мысли.

– Вы правы. Любые искусственные системы, созданные человеком, в конце концов, приходят к выводу о неминуемом его исчезновении. Но биологический род как класс…

– Обладая коллективный памятью, не обладает самосознанием, а значит – неспособен к саморазрушению, – на этот раз Олегу удалось перехватить инициативу в диалоге.

– Неплохо… Ваши мысли или из когда-то прочитанного?.. Впрочем, не все ли равно, если вы умеете вставлять их в нужное время в нужном месте.

«Восторженный цинизм, упоенный своим величием и славой – вот, что раздражает меня в этих людях», – не выдержав, оформил свою мысль до конца Олег, и тут же получил закономерный ответ.

– Вы не правы. Мы не высокомерны. Мы лишь знаем себе цену. Посмотрите: здесь мы производим уникальный биомодифицированный продукт, недоступный ни нашим конкурентам, ни вам – теоретикам с Земли. Никогда не хотели апробировать свои теории на практике? В наших силах создать и развернуть в действие целую микровселенную.

– Тогда зачем вам нужен я?

– Критика. Вы – прирожденный критик. Мы еще не научились производить ваш талант. К тому же вы владеете уникальным багажом знаний о уже случившихся вероятностях. Поверьте, мы очень трепетно относимся к отбору тех, кого приглашаем сюда.

– И все же кое-кто из них возвращается, – парировал собеседнику Олег.

– Кто сказал, что они возвращаются…

Смех да и только, и это умные люди, знающие, что в спорах рождается истина. Как легко было вывести их на чистую воду…

– И что же вы будете делать с этим, коллега? Советую подумать как следует, прежде чем снова встретитесь с Командором.

Вот и пошли в ход угрозы. И прелесть телепатии была в том, что их никто не отрицал и ты им верил. Безоговорочно.

Чудесный мир!.. Жаль, что и в нем для Олега не было ничего нового…

Всего лишь еще одна из удачных станций на пути в будущее. Хотел ли Олег садиться на этот поезд? На человеческий поезд? Биоиллюзии талантливых инженеров – и новое, углубляющееся социальное неравенство; один шаг до большой крови.

– Вот именно… Поэтому Вы должны найти для нас выход. Улучшение пары-тройки чувств помогает в работе, но не решает проблему. Мы хотим добиться полной автономии вида.

Оставшись один, Олег с тоской вздохнул.

«Все-таки фанатики».

«И ученые тоже».

«Но чем ты рискуешь, соглашаясь работать с ними? Хуже не будет. Не для тебя. Ты даже формально не нарушаешь контракт с Даррелом. С небольшой натяжкой можно сказать, что ты работаешь в его интересах. Пошлешь ему правдивый отчет. Большего ты не обещал. Система все равно не позволит тебе обойти себя на повороте».

«Дорогая, любимая моя бюрократия…»

«И конфликт интересов…».

«И потребность в равновесии…»

Впервые в жизни Олег почувствовал, что нашел свое призвание. И посмеялся над самим собой – столь наивным с точки зрения его критического Я было его открытие.

– Все же кое в чем колонисты – стоящие люди, – произнес он вслух и ткнул пальцем в стену, где по его предположению находилась камера. – Пишите. Я всегда говорил: хочешь завоевать союзника, дай ему максимум информации.

Дверь скрипнула.

– Командор?

Олег в смущении окинул глазами бардак, устроенный им в каюте.

– Полагаю, вам уже предлагали пройтись по нашей базе? Повторим?..

***

Я проходил мимо дома горшечника –

Он молил, чтобы солнце светило всегда.

Когда я достиг шалаша земледельца,

Я услышал, что он призывает дождь.

Рыбаки молили бога о ветре,

А москиты просили затишья.

И наши друзья, и наши враги