Buch lesen: «Беспилотник»

Стоя с пистолетом

против привидения,

что ты сделаешь?

Папков Олег

Начало…

Планета Земля. Чей-то домик во вселенной. Может, наш?

Если смотреть на неё со стороны, то, отмечаешь для себя: скорее всего, это самое уникальное явление на все времена, да и, на всю вселенную.

Короче, тот мужчина, который её создавал, все-таки, видимо, очень любил свою супругу.

Современные ученые в своих научных статьях все время подчеркивают один, очень интересный факт: «У Земли уникальнейшие параметры для возникновения и развития жизни!»

Мы, тоже, делаем вывод для себя: «Да, на этой планете можно жить. Рожать и воспитывать детей. Строить и развивать города, заводы. Производить необходимое для всех.»

Да и, путешественники, разные охотно нам поддакивают: «Вы не видели еще многого! Рекомендуем поездить по миру. Столько красоты еще сможете разглядеть!».

В общем, этот добрый мужчина приготовил и подарил своей супруге люльку для их ребенка. Красивую такую. Голубую с белым. Прямо, так скажем, уникальную. Эдакую, с оборочками и картинкам. Всю в разных висюльках с надписями слова «Земля» разнообразными шрифтами. И, на всех языках.

Дождались мать с отцом. Родилось у них желанное дитя. Вроде, здоровеньким родилось. Стало расти. Будущий помощник, как-никак.

Но, со временем, толи, от чрезмерной родительской заботы, а может, конечно, и еще от чего-нибудь, становилось оно все более глупым, жадным и чванливым. Зачем-то бессмысленно стало колотить и ломать красавицу люльку. И, что-то вот, надежды-то, впереди никакой сильно не наблюдалось.

Стоит отец с серьезным лицом. Сидит бедная мать, качает, периодически, свое любимое, но, нерадивое дитя. Слезы льет. И сокрушаются оба. Ну, почему же оно у них какое-то не такое растет.

Но, ведь, оно же их, родное. Надо же что-то делать!

В общем, терпят, пока, родители. Держит мать крепко свое дитятко руками.

А на ногтях рук у нее, может быть, от напряжения, наверное, проступил и стал, виден маникюр. На правой руке на каждом ноготке – парень в серебристых джинсах, черной футболке и белых кроссовках. На левой – в такой же одежде девушка.

Часть первая. Ловите их! Ловите!

Уважаемые господа и дамы! Пожалуйста, минуточку внимания! В силу возложенных на меня полномочий спикера нашего всемирного форума «Идеи молодых – XXI век», я хочу представить вам докладчика. Молодого, но, как говорят сами за себя его статьи в разных ответственных научных журналах, достаточно серьезно подходящего к науке, физика по образованию и философа, психолога и путешественника по своим разнообразным увлечениям Олега Павлова, который приехал к нам из России. Давайте, поприветствуем его!

Таким своим вступлением ведущий форума, индийский ученый-академик с разнообразными регалиями, званиями и наградами, Мохамед Кумар обратился к залу.

И, как только раздались первые аплодисменты, он сразу отвлекся на кнопку выключения микрофона. Из-за чего Кумару пришлось перегнуться массивным животом через боковую стенку кресла и, наугад тыкая толстым пальцем коротенькой руки, с титаническими усилиями, все-таки, её отжать.

Спикеру же в противоположность, достаточно легкой походкой из зала к трибуне направился высокий, худощавый, с правильным носом и верными чертами лица, с довольно взъерошенной вверх, но, все-таки, подстриженной прической, молодой человек лет тридцати в темно-коричневом костюме, такого же цвета галстуке и белой рубашке.

«Очень, даже, недурственно!» – или что-нибудь подобное, наверное, на разных языках пробормотали себе под нос молодые дамы в зале, разглядывая на большом экране спускающегося к трибуне мужчину.

Данный научный форум, проходивший в этом году в Индии в Нью-Дели и воспринимавшийся мировым сообществом ученых каким-то, все-таки, серьезно-несерьезным мероприятием, проводился в мире уже не первый год. На него отовсюду и регулярно съезжались представители всяких разных ветвей мирового научного содружества. Проводили его организаторы, больше, как некое шоу идей и гипотез молодых ученых. Как бы, напоминая лишний раз всяким разным оппонентам: «Вот. Смотрите, критики и критиканы от науки, мы даем дорогу любым молодым дарованиям. Так, что попридержите свои языки с повисшим на них сарказмом»

Почему же этот форум воспринимали и, одновременно, не очень-то воспринимали всерьез? Да потому, что некоторые излагаемые на нем идеи можно было тут же, то есть, сразу, выкидывать в корзину. Так как, это были, иногда, просто не оформившиеся ни во что некие догадки или домыслы. Иногда, больше похожие на бред сивой кобылы. Типа: «Стоит, елки, кобыла и бредит. Наверное, сивая. Про-пус-каем этот вес.»

Встречались идеи курьезные. Которые, тоже, могли бы, сразу же, попасть куда-нибудь в номинанты Шнобелевской премии.

Ну и, конечно же, иногда, появлялись идеи, достаточно очень продуманные, да и, вполне, перспективные. И, что важно, свежие. Которые, кстати, (кто не знает о таком способе, тому и не нужно о нем знать) можно было сразу и без всякого зазрения совести, просто, «слизать» в свои собственные статьи. Не встречая на то никаких юридических коллизий.

Когда-то в Советском Союзе издавались некие научно-технические журналы, например: «Техника молодежи», «Наука и жизнь», «Знание–сила». И в каком-то, а может, даже, в нескольких из них, существовали разделы: «Сделай сам» или «Это вы можете».

Так вот. В те же времена жил и здравствовал один японец. Который либо сам догадался, а может, кто ему подсказал такое, но он выписывал себе эти журналы и просто патентовал из них почти все подряд из таких разделов. В стране Советов, тогда, почему-то, не удосуживались проделывать что-либо подобное действиям японца.

И, однажды, в конце концов, этот представитель страны, первой встречающей утро нового дня, проснулся миллионером. Да.

То есть, ценность подобного научного форума для многих, все-таки, была достаточно очевидной. И относились они к нему с пониманием и со всей серьезностью.

Объявленный докладчик дошел до трибуны, слегка щелкнул по микрофону пальцем и, разложив свои бумажки, уверенным голосом обратился к залу, начиная свой доклад.

– Уважаемый господин председатель! Дамы и господа! Друзья! Коллеги! – он сделал паузу и оглядел зал.

– Позвольте мне высказать вам свои, да и не только свои, а, скорее, всего нашего коллектива… на данный момент состоящего из четырех человек…, – по залу прошел ропоток усмешки, – … меня, моего друга и коллеги Валерия Шанина с женой Ириной и моей супруги Натальи… – в зале, теперь, возможно, разочарованно вздохнули уже женщины, – …соображения на, вроде бы, лежащие на поверхности, но, для многих… и я бы, даже, сказал, для огромного количества людей, неочевидные или незамеченные вещи.

– Я позволю себе в этом, даже, устроить небольшой скандал. Потому что, кое-что, из того, что я готов озвучить, по многим причинам может, вообще, не понравиться мировому научному сообществу. Да и, не только научному. А, просто общественности, спецслужбам, или правительствам разных стран.

Он сделал паузу. И, внимательно оглядев зал, снова, продолжил:

– Но, к сожалению. Да и, я тоже, больше склонен придерживаться мнения моего коллеги и соратника Валерия, что излагаемая здесь мною гипотеза или, так скажем, предположение, хотя в моем изложении их можно будет считать доказанными, останутся или непонятыми, или замалчиваемыми. В силу их, так скажем, некоторого неудобства. Так, как наша версия, в некотором смысле, отодвигает материалистическую точку зрения на мироздание, а точнее, на человеческую природу, с первых и главных позиций на вторые и неглавные роли.

По залу прокатился небольшой гул.

– Да-да. Я, в некотором смысле, готов отодвинуть материалистов в вопросах природы человека с первых позиций. И коснуться, некоторым образом неприветствующегося в научном сообществе, так называемого, нематериального. Или, как мы все привыкли называть, паранормального.

Докладчик сделал паузу, снова, ожидая ропота несогласия или возмущения. Но, к его удивлению, ничего подобного не произошло. Да, и сам спикер, как-то, безучастно застыл в одной позе, разглядывая какую-то точку где-то в недрах зала.

Тогда, он снова кашлянул в кулак и продолжил:

– Не знаю, как поступить? Или, прямо сразу, доложить вам наши соображения или, все-таки, подготовить некоторым экскурсом в неизведанное или непонятое? – Павлов обратился к залу с вопросом, попутно немного улыбаясь.

В нестройном ответном гуле или возгласах он не нашел нужного ответа и, поэтому, продолжил:

– Ладно. Поедем уверенно вперед. Или, даже, лучше так. Нет. Мы, наверное, все-таки, сделаем некоторое отступление. Ну, или некий экскурс.

– Я …, мы очень надеемся, что в этом уважаемом зале, …и, хотя, мы все с вами, как бы, все являемся приверженцами научного и материалистического взгляда…, но, не найдется, все же, такого человека, который сможет утверждать, или, тем более, доказать, что паранормального, то есть, неких необъяснённых, или аномальных явлений в мире не существует. К нашему материалистическому и научному сожалению, они, все-таки, существуют. И порой, даже, с очень большой доказательной силой фото или видеофиксации разными не договаривающимися между собой и не сговаривающимися в этом вопросе людьми. Так, что, даже, утверждающие бессмыслицу, типа,«этого не может быть, потому, что этого не может быть никогда» просто тихо умолкают.

Олег сделал паузу. Ему не очень-то было понятно: справляются ли переводчики на разные языки с его русским изложением или нет? Но, зал, вроде, был «живым». И, надо понимать, сказанное им, возможно, и доходило как нужно. Он продолжил:

– И самое удивительное – это то, что в мировом научном сообществе, так-таки, так и, не находится каких-нибудь, энтузиастов, которые бы в планы своей предстоящей на ближайшее будущее деятельности вставляли бы вопросы исследования подобных паранормальных, аномальных, или других, не укладывающихся в материалистическое прокрустово ложе, но, все же, по-прежнему, самых настоящих фактов. Ведь, наука должна основываться на фактах. Как мы знаем. Так, вот же, они! Берите, пожалуйста! Как говорится, перед носом.

– Ан-нет. Все подобное остается невостребованным. И плавно уплывает в архивы или глубокие недра спецслужб. Которые подобным делом – таким сбором и анализом, занимаются уже давно. И, я просто уверен, что они много чему могут научить наше, застывшее в бестолковой нерешительности мировое научное сообщество. Но, от этих служивых мы подробного и обстоятельного доклада вряд ли услышим.

– Так, давайте же мы – ученые этим займемся! Тем более, что того материала, который необходимо тщательно собирать, анализировать, систематизировать, структурировать и раскладывать по полочкам просто предостаточно. И телеграмм-каналы и видео-хостинги им переполнены. И это, даже, в том в случае, если только тридцать процентов на них являются достоверным материалом. Да.

– И, при всем при этом, полнейшая тишина на сию тему от нашего научного сообщества. Это, простите, какой-то нонсенс.

Снова, возникла пауза. Подбежавшая к трибуне девушка поменяла стакан с водой. Павлов улыбнулся, поблагодарил её и продолжил:

– Теперь же, если позволите, я подойду ближе к теме моего сообщения. Всем нам известно, а кому это не известно, пусть выберет время и ознакомится вне рамок этого форума и моего доклада…, – по Павлову было видно, что он, либо начинает сердиться на своих нерадивых коллег по всему миру, либо просто распаляется в пылу, якобы, диспута с невидимыми ему оппонентами, – … что от академика Бехтеревой, нашего коллеги, возглавляющей Институт Мозга, было выдвинуто осторожное и обтекаемое утверждение, что после достаточно длительного периода скрупулезных исследований, проведенных в этом серьезном научном учреждении, набралось уже достаточно много фактов, говорящих о том, что существуют такие проявления умственной человеческой деятельности, в которой молекулярный, биологический мозг не может быть источником или логической причиной для зафиксированного потом реального следствия.

– Хорошо. Это получается что? Опять, нечто аномальное–паранормальное? Значит, причины материальной нет, а следствие материальное есть. Или снова, все будет замалчиваться, фальсифицироваться или, просто, отчаливать в глубинные недра архивов или хранилища спецслужб?

– Я не знаю, как вам, а мне… нам показалось достаточным того количества фактов, так называемого, паранормального, чтобы, все-таки, самостоятельно заняться их изучением. Мы многое исследовали, чисто, как энтузиасты, многое изучили и пришли к очень интересным выводам о положении вещей.

– Причем, даже, знаете, прониклись и поняли энтузиазм спецслужб, с которым они стараются скрыть некоторые такие факты паранормального. Потому, что обнародовать результаты многого, даже, исследованного нами, и выводы, к которым мы пришли, так сказать, пускать в обиход нынешней ступени развития человечества просто нельзя. Потому, что подобная информация может граничить с угрозой существования человечества.

Павлов, снова, остановился. Кашлянул и попил воды. Он, опять, оглядел зал. Было, все-таки, не очень понятно, понимают его или нет? Но, ничего толком для себя так и не выяснив, он продолжил:

– Вы скажете, раз, если это все опасно рассказывать, пытаться доказать, или, вообще, даже, упоминать, то за каким… простите, зачем ты тогда, вообще, вышел здесь на трибуну и льешь нам тут воду. И будете неправы.

– Небольшой процент понятого нами я сообщу вам чуть позже, раз уж у нас форум молодых идей, т.е. все несерьезно. И мне, как-то напле…, простите, не очень интересно, как вы в дальнейшем будете к сказанному относиться.

Он взмахнул затекшей рукой и, случайно, чуть не задел один из микрофонов на подставке. Потом сделал микропаузу и продолжил:

– И так, давайте, начнем уже о главном. Некий экскурс, я думаю, закончен.

– Первое. Я беру на себя ответственность утверждать, что Ум человека и его Мозг – это суть разные вещи. И находятся они между собой в соотношении, как велосипедист и велосипед. Ну, или мотоциклист и мотоцикл. Нет. Даже, не так. Они относятся друг к другу так же, как водитель и автомобиль. Например, автомобиль заглох из-за неисправности. Это означает, что неизбежно наступит такой момент времени, когда водитель его покинет. Свой заглохший автомобиль. Аналогичная же ситуация, в случае аварии и разбития авто. И я возьму на себя смелость утверждать нечто совсем уж кощунственное. А именно: наши кладбища не являются кладбищами людей. А, скорее, больше, имеют отношение к автомобильным свалкам…

… По залу пошел уже сильный ропот. Переходящий в гул.

– Давайте, пожалуйста, будем потише! Пожалуйста! – вмешался в сложившуюся ситуацию спикер форума Мохамед Кумар, обращаясь к слегка взбунтовавшемуся залу. – Прошу вас!

Шум, все-таки, понемногу стих. И несколько распалившийся, и от этого, заметно переставший тщательно выбирать слова и фразы, а равно, как и свои утверждения, Павлов продолжил:

– Слушайте мои доводы! Я могу на этой скользкой паранормальной почве, даже, провести некоторые наводящие доказательства. Которые любой может воспринимать, как хочет. А доводы таковы:

– Ум человека и его Мозг, как я уже говорил, – это суть разные вещи. У них разная природа. Материальная и нематериальная. И болеют они по-разному.

– Мозг лечат чем? Таблетками, порошками, микстурами, хирургией, электричеством. Материальным, молекулярным. Мозг имеет генетико-биологическую программу развития и существования. Его эволюция происходит по Дарвину.

– Ум лечат беседами, толкованиями, разговорами, молитвами, инструкциями, убеждениями. Нематериальным. Не молекулярным. Ум с самого рождения находится под юрисдикцией Господа.

По научно-пропитанному и, вроде, маленько уже подутихшему залу, снова пошел ропот. Но, Павлову было на это наплевать. Он продолжал:

– Смысл жизни Ума, а не побоюсь и добавить Ума-Души, заключается во фразе: «Учиться и учить. Помогать и просить помощи. Стараться не противоречить Господу». «Не противоречить» – это означает приблизительно то, что, возможно, нам известные Заповеди Христа – это и есть некий законодательный инструмент. И их необходимо соблюдать. Или, если идешь на троечку, то, хотя бы, их придерживаться. Эволюция же Ума происходит по Библии, Корану и т.д. То есть, обусловлена неким, ранее выставленным Господом на человечество, смысловым бандажом. А точнее, это и есть вариант очень слабо меняться в эволюционном плане.

Шум продолжался. И, даже, несколько усилился. На большом экране режиссеры уже показывали то докладчика, то кого-то из выкрикивающих в зале. Павлов продолжал:

– По истечении же биолого-генетической, или генетико-биологической, если хотите, программы существования Мозга, последний разрушается. Ум же, претерпевая вместо смерти, которой для него нет, некую метаморфозу своей сути, просто, отчаливает от своего бывшего, но ныне разрушенного, пристанища и безусловно отправляется в обязательном порядке, так сказать, с зачеткой за жизнь в руках на «разбор полетов» к Господу. Так как, повторюсь, с самого своего рождения Ум находится…, ум находится под Его юрисдикцией.

В непрекращающемся ропоте послышались и русскоязычные возгласы: «Прекращай свою поповскую пропаганду!». Но, Павлову было абсолютно неинтересно, что о нем и сути им изложенного думают остальные. Которые либо по своей близорукости, либо из-за какой-то, может быть, выгоды, это не воспринимают его точку зрения и могут здесь начать балаган с разными глупыми утверждениями, вскриками, или, даже, выходками.

Он понимал, что сама тема и им изложенное могут быть, просто, неподъемными для некоторой части аудитории. Павлов и предполагал, что будет возможен скандал. О чем он, собственно, и предупредил всех в начале своего выступления. Но, желая, все-таки, достойно завершить свой доклад, он постучал по микрофону пальцем, создав грохот из динамиков в зале, помолчал и, снова, заговорил. Но уже громче и увереннее:

– Из выше изложенного… Из выше изложенного можно сделать вывод, что Ум каждого индивида с самого начала и всегда находится в другом, отличном от материального, мире. И, скорее всего, привычный нам материальный мир является, всего лишь, частным случаем более огромного нематериального мира. И в истоках своих содержит нематериальные причины. А может…

Но, поскольку микрофон Павлова отключили, то уже мало кто услышал, что там такое «может». А спикеру Кумару пришлось, воспользовавшись уже своим, неистово в него призывать зал успокоиться и соблюдать порядок.

Для себя же констатируя, что скандал получился, и что, вроде как, это, даже, лучше для его команды. Да и для него самого, Павлов с своими листками под мышкой, ушел с трибуны, постаравшись быстро раствориться в череде повскакивавших с мест.

Приглядываясь внимательно к попадающимся встречным, ему стало понятно, что, теперь-то, всей этой научной и околонаучной, да, и, конечно же, желтой прессе, найдется, о чем порассуждать. Будет, что обсудить, и, кому поперемывать косточки. Известность, так сказать, обеспечена. Но, и она, не является, как бы, самоцелью для его команды. Все-таки, основным же остается то, что суть им изложенного станет достаточно широко известной.

Заседание оказалось прерванным. Спикер объявил часовой перерыв. И, потихоньку, в зале форума стало все больше и больше появляться свободных мест.

«Шухер!» – Олег с улыбкой сказал, собирающимся группкой, своим. И всей своей командой, с быстро присоединившейся к ним, сидевшей отдельно от остальных в зале, женой Валерия Ириной, а, так же, преследовавшими их журналистами, которые болтались сзади, выкрикивая полубессмысленные вопросы на английском: «Павлов! А вы инопланетян видели?» или что-то подобное, быстро спустились по лестнице с ультрасовременными стеклянными с блестящими металлическими клепками перилами и скорей направились к выходу. Который своими тремя вращающимися, опять же стеклянными лопатами дверями, наконец-то, выплюнул их на улицу к автомобилям.

Оторвавшись, кое-как, от прессы и вылетев из здания, они переглянулись между собой, осматривая друг друга.

– Ну, ты и дал им по мозгам! – проговорил, не отдышавшийся еще толком его друг и коллега Валера Шанин.

– По умам, Валера, по умам. Хоп! Пошли к машине! Где она у нас? – хлопнул в ладоши и громко сказал Павлов, внимательно разглядывая свою, все еще восторженную жену, Наталью. И, заодно, уже серьезно заглянул в озабоченное лицо Ирины.

– Шухер, так уж шухер! – в ответ на его взгляд сказала Ирина, тоже его коллега и, заодно, супруга Валерия Шанина.

– Идите за мной! – Валера потянул жену за руку. И все, выстроившись за ней гуськом, осторожно минуя какие-то цилиндрические бетонные кадки, возможно, с микропальмами, а потом еще и какой-то красивый металлический невысокий заборчик или ограждение, через пару минут вырулили к своей арендованной в одной известной фирме автомашине.

Они быстро расселись по своим местам: Шанин – за руль, который в этой стране располагался справа, Олег – рядом слева, на переднем сидении, а обе женщины – на заднем.

Валерий завел автомобиль. Павлов же, громко произнеся матерное слово, которое оканчивается на букву «ц», открыл бардачок, достал оттуда недоеденную им же когда-то до этого булку и стал её жевать.

– Ну и что, мужики? Павлов, не один ты хочешь есть! Давайте, везите нас в какой-нибудь ресторан. Ты не один проголодался! – громко потребовала жена Наталья, часто называя мужа по фамилии, так же, как в те времена, когда они были еще студентами и только познакомились. – Уж, больно, под рюмочку чая и в спокойной обстановке обсудить все хочется.

– Согласен, – ответил Валера, газуя и грея двигатель, – но только, давайте, теперь, в три смычка объясняйте мне, как разобраться в этих «путрах» и «брахмах» и куда ехать, чтобы этот «какой-нибудь» ресторан отыскать. На данный момент, я могу, только сваливать отсюда куда-нибудь.

– Здрасти! – своим громким голосом произнесла его жена Ирина. Она сидела и все оглядывалась по сторонам. – Ты же учёный? Я найду тебе сейчас все на смартфоне. Ложку с вилкой смотри. Кстати, какие-то с микрофонами нас ищут.

– Ехай! – через булку скомандовал Павлов. – По пути разберемся.

Шанин поморщился, то ли от громких слов супруги, то ли от вида появившихся на парковке журналистов со своим оборудованием и начал выруливать со стоянки, объезжая другие, стоящие на ней авто. Включил магнитолу. Перелистав кучу станции, остановился на незатейливой, но красивой, песенке известной во всем мире джазовой певицы.

Они поехали, куда глаза глядят. И не заметили, как с противоположного ряда еще, когда они ехали по парковке, вырулил не очень заметный, но, видимо, с мощным мотором автомобиль и, профессионально выдерживая дистанцию, отправился за ними. За рулем его сидела симпатичная брюнетка, этак, тоже, может быть, лет тридцать с копейками, одетая так, чтобы и ей смочь присутствовать на этом форуме, с парковки которого они, только что, все дружно и уехали.

***

Три дня позднее.

Том Морган, ответственный сотрудник американского посольства в Москве и не последняя спица в колеснице разведывательной конторы, молча, смотрел в одну точку на столе, когда отворилась дверь и в кабинет вошел англичанин индийского происхождения Раму Тагам. Тоже, важная шишка в британских развед.кругах.

– Могу войти? – поинтересовался Тагам, прикрывая за собой массивную створку.

– Вы уже вошли, зачем спрашиваете? – очнувшись и вставая, вопросом на вопрос с улыбкой ответил Морган. – Английские львы сначала огромной лапой бьют по калитке, отчего та улетает за милю, а потом спрашивают, можно ли им войти?

– Времена изменились Том, времена изменились. Вы не поверите, но порой приходится, даже, мяукать, чтобы тебя впустили.

Они поздоровались крепким рукопожатием, и Морган пригласил английского коллегу на балкон.

– Предлагаю покурить на достаточно свежем еще московском воздухе.

– Не откажусь. Знаете? Любопытно, конечно, но мне в Москве стало нравиться больше, чем в Лондоне, – согласился тот.

– Предлагаю вам перестать смотреть российское телевидение, – опять улыбнулся американец, поднося зажигалку к сигарете англичанина. – А то, вы так скоро вступите в их «Единую Родину».

– Не подсказывайте нам свои идеи, поскольку мы и сами можем такие рождать. – смеясь и благодаря, ответил Тагам, облокачиваясь на перила.

– Я, собственно, чего пришел-то без звонка. – продолжил он. – Появился такой русский ученый Павлов и его интересный доклад на форуме в Нью-Дели о юрисдикции для всех от Господа? Где он живет-то в России? Кажется, в Новосибирском Академгородке. Теплофизик, по-моему?

– Не знаю, где – кто живет. Ничего такого я пока не слышал. – выпуская дым, задумчиво проговорил Морган. – И я, вообще, не сильно понимаю, из-за чего здесь может быть шум? Вы что, не читали, что ли, Евангелие? И вообще, эта тема, если я не ошибаюсь, не требует сейчас какого-то спешного осмысления. Наши текущие дела забирают, пока, гораздо больше времени и сил.

– Понимаю, вы американцы более практичны, и, простите уж за такое, более приземленные. Мы же англичане, Боже, храни королеву, а ныне короля, несколько более возвышены. У нас выше его величества только Господь. И нет никакой другой юрисдикции, кроме британской. Этот же парень намекает, что та, которая закреплена печатью нашего монарха не имеет особой силы. Поэтому, как-то не все складно получается.

– А! Вы об этом? – Морган с улыбкой посмотрел на англичанина. – Пусть это продолжает волновать вашего монарха, а для нас, пока, ничего не меняется. Вы же прекрасно видите, как мы можем управляться со СМИ и прочим. Я думаю что в нашей прессе, эта тема может продержаться на первых полосах только до обеда. Этот парень практически ничего же не предлагает. А его доклад, пусть даже и на научном форуме может не поднять ровным счетом никакой волны в мире. Вы же сами понимаете, что поставленный русским такой вопрос давно уже муссируются теми или иными адептами. Но эта тема – глыба. Она или переворачивается и тогда полмироздания летит под откос, либо она продолжает находиться в том же, как и сейчас, положении и состоянии, в силу своей неподъёмности для существующих умов. Люди, чаще, все-таки, слушают свой желудок, чем свой ум.

– Послушайте, Том. Я с вами не спорю. – англичанин выпрямился. – Тема, действительно слабоподъёмная. Хотя русские спецы, по нашим данным, серьезно ею занимаются. Какой они видят от этого прок? Пока не известно. Но, повторюсь: по нашим данным у них работы идут, и вроде как, успешно. У нас, я приоткрою вам секрет…

Но, Тагам не успел договорить. Морган перебил его.

– И это не секрет для нас. Я вам, даже, могу назвать фамилии ваших некоторых ответственных за это дело персон.

– Как и я. Как и я, собственно, – спешно парировал выпад Тагам и, не сильно стесняясь, просто выкинул на территорию американского посольства бычок от сигареты. – Не думайте, что мы, как говорят русские, кал мнем. Нам так же многое известно и про ваше топтание на месте в этом вопросе.

– Послушайте, Тагам, я вас знаю много лет. С каких это пор, вы стали так легко заводиться с пол-оборота? Вы мне лучше, вот что, скажите, вы же пришли ко мне не только для того, чтобы мусорить на территории посольства. Вы пришли с предложением. Так, давайте! Выкладывайте, – сказал Морган и затушил сигарету в пепельнице.

Раму Кумар помолчал.

– Я, наверное, старею, – сказал он, возвращаясь в кабинет. – Я стал несдержаннее и, так сказать, прозрачнее. Вы, дорогой мой Том, теперь видите меня насквозь. Просто труднее стало жить. Это мы, умные, все еще, как динозавры, прячемся в наших кабинетах и автомобилях. А за дверью, в реальной жизни все почему-то поглупели. А с дураками без убеждений стало очень трудно, и работать, и тайны хранить.

Он кашлянул в кулак и продолжил:

– Да, вы правы. Я предлагаю вам, как большой и опытной стране сотрудничество с нашей маленькой, но зубастой страной в этом павловском вопросе. На данный момент, нам, пока что, можно носком ботинка засыпать песком появившиеся ростки. Но, мы в нашей организации, думаем, что уже пора садиться в этот поезд, чтобы потом не пришлось его догонять.

Американец, обходя свой стол, посмотрел на часы и сказал:

– Знаете, я не уполномочен единолично решать такие вопросы, но думаю, что в Вашингтоне есть здравомыслящие люди, и ваше предложение не останется без ответа.

Он подвел англичанина к двери и маленько приоткрыл ее.

– Очень рад был встрече. Очень буду рад положительному решению. И… я подберу свой бычок, – неизменно улыбаясь белоснежной улыбкой на немного смуглом лице, сказал Тагам и вышел из кабинета.

– Его уже подобрали, – добавил вдогонку Морган, прикрыв за гостем дверь.

***

Сразу после форума.

Журналисты не стали преследовать автомобиль Павлова и его команды. Вырулив с парковки, Шанин проехал еще метров пятьсот прямо и остановился, завернув на какую-то боковую улицу.

Да. Красота окружающих пейзажей, конечно, завораживала. Ровные, стриженые газоны. Экзотические деревья. Асфальтированные и каменные дорожки, разбегающиеся в разные стороны. Скамеечки. Ультрасовременные здания перемешиваются с древними соборами. А где-то вдали, большая, торжественная и красивая арка буквой «П».

И, если бы не жара, которая очень быстро съела их впечатления от отрегулированного и комфортного микроклимата здания, в котором проходил форум, то можно было бы остановиться. И, даже, по фотографироваться.

– Тебе нужно было в тень куда-нибудь встать, – сказал Павлов, с интересом разглядывая друга. – Валера, ты выглядишь растерянным. Все в порядке?

Шанин молча, перегнал автомобиль под сень какого-то торгового навеса. И, выключив двигатель, ответил:

– Ну, по российским меркам, вообще-то, мы, не по той стороне дороги едем. А это, знаете ли, как минимум, непривычно. Поэтому мне приходится знаки и светофоры отыскивать не там, где им нужно быть обычно. Во-вторых, все-таки, жарковато становится. Да, еще вот, беспокойство у меня. Какое-то. А какое, не могу понять. Как неосознанное, нечто. Преследуют нас, что ли?

– Журналисты, скорей всего. Ты, Шанин, наверное, просто, голоден. Да и все. Наворачиваешь себе всякое? – пыталась успокоить его Наталья. – Павлов! Слушай! Ну, найди же ты уже какую-нибудь забегаловку.

Автомобиль плавно нагревался. И сидящим внутри давно уже нужно было начинать подумывать о каком-нибудь другом прохладном месте. Поэтому, они начали наперегонки стараться предложить, кто, глядя, в путеводитель, а кто-то, выискивая через смартфон или разговаривая с навигатором, дословно, куда все-таки запузыриться, чтобы не было так жарко. Ну и, конечно, чтобы можно было там поесть.