На изготовление «снегохода» ушло много времени, так как основными инструментами были пила-ножовка, топор, нож и коловорот, а материалами лыжи, дерево, из которого изготавливались необходимые детали и 6 болтов с гайками и шайбами.
Одно время он мечтал даже сделать снегоход на «гусеничном ходу» с ручной или ножной «тягой», подобно водному велосипеду. Но эта задумка осталась только мечтой. Были бы инструменты и нужные материалы, возможно, что-нибудь и получилось бы – для прогулок рядом с поселком. Далеко на таком сооружении не уедешь.
Много позже составил карту с детальным описанием трасс от землянки во все 4 стороны. Особенно детально была описана «западная» магистраль, связывающая оба «поселка».
Описание «по памяти» с использованием отрывистых набросков, написанных мелко, для экономии бумаги, очень сильно затрудняло точное воспроизведение пути. Но зимой было темно и холодно заниматься описанием, а летом, когда он, наконец, приступил к чистовому описанию, было светло, тепло, однако, вклинился очередной фактор – недостаток, вернее, почти полное отсутствие свободного времени. Однако, несмотря ни на что, описание магистралей было закончено еще в начале лета, а местности в целом – в самом его конце.
Писать было неудобно – мешал дождь: мелкий, надоедливый, который осенью растягивался на продолжительное время. В таких случаях наш Робинзон накрывал тентом кабинет, прикрывался дверьми с нужной стороны или писал в шалаше, накрыв тентом его крышу.
Глава 7 К людям.
17 октября. Итак, обустройство закончено. Позади 5,5 месяцев напряженной работы без единого дня отдыха. В дождь, в грозу, при изнуряющей жаре выполнялось то, что было намечено по созданию минимально возможных условий для выживания. Намеченный объем работ тяжелым грузом давил на мысли, перемежаясь с мыслями о необходимости поисков спасшихся людей, какой бы национальности они не были.
И никак нельзя было убежать от намеченной работы, даже притормозить её, потому что торможение грозило провалом всего плана: выбьешься из сметы – образуются долги. Возвращать их никакой возможности нет – время в долг нигде не возьмешь. Вернуть его можно только в следующее лето. А каким оно будет это следующее лето?
Значит план сокращать? Тоже нельзя. Один раз сократишь, увидишь – землетрясения не произошло. Можно сокращать второй раз, третий и, в конце концов, ничего не сделаешь. Лучше работу добавлять, чтобы не оставалось времени на обдумывание своего положения. В результате Никита устоял от всех соблазнов и летний план выполнил во время. Сделано не только все намеченное, но даже гораздо больше. Ещё в поход не тянуло. Требовался небольшой отдых хотя бы для того, чтобы оправдать летнюю надежду – когда все будет закончено, отдохну.
Надо отдохнуть обязательно – снять физическое и умственное напряжение, расслабиться. Рассчитаться с «отгулами».
Эти мысли формировались в голове Никиты по мере того, как спокойный сон уходил, и он медленно возвращался в «нормальную» жизнь. Окончательно придя в себя, открыл глаза. Темнота была такая же, как когда-то в декабре прошлого года, даже темнее. Тогда над тонким слоем пихтовых веток лежал белый снег, а сейчас над головой потолок из сена, а выше непроницаемая для света толстая глиняная крыша. Однако, теперь темнота не пугала. Проснувшись, он хорошо знал, где он, что с ним, хорошо помнил, что сегодня задал начало нового этапа своей лесной одинокой жизни.
В эту ночь ничего не снилось. Он спал, как будто бы ушел в небытие – спокойное, глубокое, полное удовлетворения – настоящий, мозговой отдых.
Ночью ничего не было – вечером глаза закрыл, утром, после небольшого буферного периода, во время которого возвращался из небытия – открыл.
На этот день не было никаких конкретных планов. По идее, наступающий день станет самым большим праздником за весь год: полное спокойствие и 100% -е удовлетворение. Все главные задачи выполнены, а основные проблемы в этот торжественный момент спрятались.
Конечно, старые проблемы всплывут, потом появятся новые, но они не будут уже такими острыми. В чем заключаются сейчас проблемы? Питание, жилье, безопасность, ясность с характером произошедших событий и общение с людьми.
Наступил момент подведения окончательных итогов.
– Самое главное – продуктов сейчас полные «закрома». Есть жиры, белки, витамины, микроэлементы. Углеводов очень мало, но ничего не поделаешь – в ягодах, хоть немного, но они есть… – Проснувшись, еще лежа в постели с закрытыми глазами, открывая их иногда для разнообразия, проводил Никита в уме экспресс-анализ обстановки на первый день нового этапа.
– Проблем с водой – продолжал он анализ – также больше не предвидится. Она в колодце должна быть всю зиму. В крайнем случае – река рядом. К тому же теперь будут компоты, соки из мороженых ягод. И все это на тот случай, если не найду людей.
Вылежавшись еще минут 15, поднялся, поджег уложенные с вечера в печке дрова, подвинул на свои места наполненный водой чайник и сковороду с кусочками лосятины и грибами. И вылез наверх. Было еще 7 часов, столбик термометра показывал – 60. Солнце взойдет не раньше 9, поэтому никуда идти пока не следует.
Проверил туалет – там все было в порядке. Слегка размялся, трусцой обежал строения, в темноте восстановил дорожки между ними. Спустился вниз.
Сегодня он решил устроить пир по случаю окончания обустройства. Для этого еще с вечера приготовил маленькую щепотку засушенного кофе, которое он заваривал в консервной банке «по-турецки». Компоты из ягод уже изрядно надоели, а этот показатель цивилизации хоть и заканчивался, но ведь таких моментов в дальнейшей жизни будет не очень много – на них хватит.
Чем же еще блеснуть в этот праздничный для себя день? Сейчас есть хорошее мясо, рыба, ягоды, разная мороженая зелень, давно на себе проверенная. Но все это уже было и даже приелось, а что-то даже успело надоесть. Хочется чего-то нового. Картошку сварить или пожарить? Её он уже пробовал. Этот продукт надо беречь – зима длинная, а семян чем больше будет весной, тем больше будет второго хлеба в следующем году. В ознаменование такого большого события испечь хлеб?
Однако толочь зерна в муку, а потом запечь маленький кусочек теста, без дрожжей, соды, каких-нибудь разрыхлителей и других премудростей цивилизации, пожалуй, не имело смысла – это был бы перевод ценного продукта. Он просто решил сварить кашу из бракованных зерен, чтобы вспомнить вкус основного продукта.
Зерен было очень мало, а он хотел сохранить больше на следующий год – если людей не найдет, то сможет засеять пшеницей поле побольше. Правда, там была не только пшеница, но он в меру своих знаний, отобрал зерна, похожие на нее, а остальные отложил, намереваясь засеять отдельно, если будет необходимость.
Налил в ковш немного воды, а когда она закипела, высыпал в неё 14 зерен. Пока завтракал, следил за ковшом, а уходя, отставил его на теплое место, чтобы злаки распарились.
Зима усыпляет и только острая необходимость – заставляет шевелиться более, чем этого хочется. Но пока такой необходимости не было.
Позавтракав, вздремнул минут 20 и снова вылез наверх, но уже для того, чтобы, не имея конкретного дела, «активно» отдохнуть.
Темы нового активного отдыха он еще не наметил окончательно, но оставалась единственная недоделанная, очень важная и обязательная «летняя» тема, которую надо закрыть и лучше сделать это как можно скорее – заготовка дров. За лето их было заготовлено много, но, разумеется, недостаточно для всей зимы. Это был долг, и его следовало выполнить – надо постараться быстрее набрать нужные кубометры.
Так почему не считать эту работу отгулом, чтобы закончить ее до прихода настоящей зимы. Дров должно хватить до весны, пожалуй, это сейчас основная задача.
В 500 метрах от хоздвора лежали 3 поваленных ветром дерева, которые давно были очищены от веток. Оставалось их разрубить и подвезти к штабелю.
Посоветовавшись с двойником, Никита решил порубить их на месте и перевезти на санках рубленными – везти удобнее. Сейчас самое хорошее время – температура не очень низкая, сухой снежок сыплет помалу, подъезд хороший, сани настроены. И все же работу с этими бревнами отложил – сегодня, как-никак, праздник.
Пока много древесных стволов лежало в штабеле поблизости, но они еще не были готовы к употреблению. Ведь неразрубленный ствол в печь не затолкаешь. Его надо предварительно разрубить. Этим Никита и хотел заняться в первый день нового этапа жизни.
Подтянул в хоздвор одно сухое бревнышко и не спеша, не фиксируя время, разрубил его на поленья. Поленья следовало внести внутрь. Для этого Никита со стороны хоздвора сразу вставил большое окно, которое назвал «загрузочным люком».
При большом морозе, даже за короткое время загрузки, внутрь землянки будет врываться много холодного воздуха. Поэтому за один приём предполагалось подносить к люку как можно больше «калиброванных» поленьев, быстро забрасывать их и тут же люк плотно закрывать.
За несколько приемов перенес все заготовленные дрова и, выполнив «разработанный» технологический процесс, спустился вниз. Этого он тоже старался не делать без особой надобности, чтобы не «хлопать» лишний раз дверью, выпуская тепло. Заложил поленьями всё свободное пространство между печкой и стеной и приступил к обеду.
Съел вчерашний суп и долгожданную, самую «деликатесную» пшеничную кашу. Однако это блюдо не оправдало тех больших надежд, которые от него возлагались. Вареные зерна, даже изрядно заправленные жиром и двумя крупинками соли, показались какими-то безвкусными (пресными, жесткими), пробуждая в памяти лишь смутные воспоминания о вкусе каши, которую он последний раз ел при бегстве.
Правда, тогда это была гречневая каша, и он в то время был готов есть всё, что угодно. За год отвык от вкуса вареного зерна, тем более бракованного, неизвестной номенклатуры.
Ночью еще подсыпало немного снега, и утром Никита решил, что сегодня не стоит уходить далеко от дома. Но не лежать же весь день на кровати, отдыхая от вчерашней непродолжительной рубки дров. Надо чем-то заняться. (-12, -50)
Сейчас перед Никитой постоянно крутились две проблемы. Лето прошло, он устал, похудел. Все работы были выполнены за счет веса, напряжения мышц, мозгов.
Впереди маячил большой поход по неизвестной тайге. Надо восстановиться, прийти в норму, использовать результаты летнего труда.
Делать пока было нечего, и к выполнению намеченных задумок Никита еще не собирался приступать, но привычка к физической работе за напряженный трудовой год уже въелась в «плоть и кровь». Он настолько втянулся в физическую работу, что она стала потребностью организма, как питание, сон, воздух, вода. Ему сейчас уже с трудом удавалось сдерживаться, сославшись себе и двойнику на «накопившиеся отгулы». Он никогда раньше не считал: сколько этих дней накопилось.
А кстати, сколько их накопилось? Грубо это составит… Никита не потянулся за калькулятором – такие простые расчеты он еще мог производить и в уме – 5,5х30=165 дней, разделить на 7 дней в неделе получается 165 : 7=23 недели, то есть 46 дней отгулов, не считая трех дней праздников и бесконечной переработки. Одним словом, я имею на сегодня 50 дней отгулов. Это 2 полных рабочих месяца. Да еще месяц отпуска. Хорошая шутка. Я могу «отгулять» их за зиму, но сейчас уже надо отправляться в тайгу на поиски жизни.
Меня никто за лето не нашел, значит надо искать самому. Не найду никого, ждет меня жизнь в одиночестве. Возможно долгая. Не хочется этому верить. Страшно – всю жизнь жить в одиночестве. Никита уже немного прижился в тайге, и бывали моменты, когда ему просто не хотелось менять образ и условия своего прозябания – жаль оставлять отстроенное «поселение». Но это были кратковременные вспышки, которые тут же гасли. Просто надо было дождаться подходящего времени, чтобы поиски не оказались неоправданно трудными или, что еще хуже, безрезультатными. Начитали «давить» задумки. И была из них первостепенная. Никита постоянно её откладывал, боясь каких-то непредвиденных неувязок. Это была инвентаризация. всего, что сделано за лето или появилось само собой.
Откладывать уже некуда, сейчас самое время пересмотреть свои богатства, а заодно учесть другие задумки, чтобы знать, что и когда надо будет сделать до поиска людей или во время очередной зимовки. Эта инвентаризация оказалась проще первой, так как каждая вещь, каждый грамм продуктов в свое время прошел через его руки, мысли, надежды, мечты, расчеты, ошибки и … маленькие радости. Сейчас не надо было вставать, вытаскивать, измерять, взвешивать, даже осматривать. Все было в памяти. Оставалось только распределить по значению, размеру, необходимости и переписать все в черновой листок, распределяя по графам.
Итак: 1) Ящики обожженные, объёмом …– 2+1. 2) Мангалы – 2 штуки. 3) Светильники – 3 штуки.
4) Лестницы (длиной, шириной…) 1+1+1. 5) Мебель: а. Стол из одной плиты площадью …) – разборный (с подставкой), б. стол в кабинете, в. стол у шалаша – длина …, ширина … г. табуретки – 2, д. кресло в кабинете.
6) Кухонная утварь: а. мешалка, б. веселка, в. половник, г. кувшины большие с « вином» (объёмом…) – 3 штуки, д. кувшины малые с уксусом (объёмом …) – 2 штуки. е. глубокие чашки (объёмом) – 2 штуки.
7) Инструменты: а. скребки для чистки снега с крыши – 2 штуки. б. палка длиной 3 метра с крючком из сучка на конце для сбивания орехов и т.д.
8) Одежда: а. туфли на деревянной подошве, б. лапти из лыка, в. «теплые домашние тапочки» – на меху – 2 пары. г. «чуни» из шкуры лося с дырочками по бокам, затягивающиеся веревкой. Для зимы с мехом внутри. (Старые из волчьей шкуры давно сносились). д. Унты – в проекте – кожа есть, нужен мех. (может быть сделать на деревянной подошве из 2-х частей, чтобы гнулись). е. Шапка из меха рыси. ж. Накидка из волчьих шкур. з. Брюки меховые – пока не получились.
9) Транспорт: а. Сани прежние на широкой колее. б. Сани новые под нормальную лыжню. в. Снегоход с 50 литровой корзиной. г. Снегоступы из лозы элипсом 2 пары 1-размером 20х40см и 2-25х50см. д. Тачка с широкой колеей и корзиной на 200 литров. е. Тачка с нормальной колеей и корзиной на 130 литров. ж. Тачка для тяжелых предметов с корзиной на 40 литров. з. Трелевочная ось – 2 штуки. и. Самокаты 2 штуки – с корзиной 80 литров и без корзины. к. Лыжи 2 пары. Одна подбита мехом. Используются по мере надобности в любых санях.
10) Строения: а. Мосты разные – 3 штуки. Один из них капитальный, 2 других из одного ствола. б. Журавль. в. Колодец. г. Ледник. д. Хозкомплекс: склады – продуктовый, дровяной, хоздвор. е. Кабинет офис. ж. туалет, з. шалаш.
11) Землянка.
Одновременно следовало учесть и продукты, чтобы потом распределить их расход по месяцам и дням. Наметить перспективы и размеры траты тех или иных видов. Углеводов надо много, но их нет. Маловато жира. При интенсивной работе он совсем не помешает, а кроме того жир нужен для светильников – хранителей огня.
– Жир надо экономить. – Настойчиво стукнул в голову Двойник – И пополнять. – Добавил он чуть погодя.
– Без тебя знаю – улыбнулся Никита и продолжил.
– Витаминов достаточно. А самой большой брешью в продуктах является соль.
В довершение инвентаризации решил пересмотреть и оружие. Это было уже просто развлечение. Всё своё оружие он знал очень хорошо и содержал в «образцовом» порядке. Когда то – ещё во время «бегства» – он наметил виды оружия, которое надо иметь для обороны и охоты. Тогда много некогда было придумывать – первой почему-то пришла в голову рогатка, потом нож, топор и самым последним ружье. Наверное, просто потому, что не надеялся найти его на участке.
Сейчас арсенал был значительно богаче. Появилась увесистая дубинка с петлей для руки, помимо двух топоров разных размеров, 2 пики разной длины с соответствующими ножами, 2 лука и даже арбалет. Рогаток стало целых 3, тоже разного назначения с запчастями. Недавно даже изготовил пращу и почти научился ею пользоваться. Недостатком оставалось нежелание зарядов лететь туда, куда их направляют. Главной обузой в походах оставалось ружье, так как стрелять из него он не собирался, но при себе имел постоянно. Уже давно все эти виды оружия в землянке имели свое место, являясь помимо гарантии безопасности еще и украшением интерьера.
Поэтому ни о какой инвентаризации оружия не могло быть и речи, но Никита разложил весь свой арсенал на кровати, полюбовался на него, внимательно пересмотрел, подправил, кое что подточил, подчистил – так сказать – «смазал» и снова разложил по своим местам.
Скоро большой поход и все это в различной степени понадобится.
Закончив, как оказалось, эту довольно трудоемкую, но, тем не менее, приятную работу, Никита успокоился – дело, которое мучило его с начала октября завершено.
Теперь он имел полный список всех предметов, которые сумел вывезти, перевезти и изготовить на месте почти за год своей таёжной жизни. В дальнейшем, в самом худшем случае, они будут скрашивать его одинокое существование.
Ближайшее будущее омрачало скорое окончание запасов соли. Теперь в кастрюльку с супом он бросал совсем маленькую щепотку, всё ещё надеясь на чудо. Он почти привык к недостатку соли, а вот организм привыкать не желал. Пока об её отсутствии помогала забывать интенсивная работа. Где-то в глубине извилин теплилась надежда отыскать на участке залежи соли – ведь не могла же она сгореть. А может быть там и сахар остался и кое-что еще, что может устоять против огня и диких зверей.
Мясо и рыбу Никита уже давно перестал солить. Впрочем, мясо он сейчас почти не ел. Так – по необходимости. Пока питался рыбой и лишь немного мясом. Для разнообразия варил холодец, чтобы не пропали копыта.
Но без хлеба было немного не то, хотя есть все без хлеба давно стало нормой, и постепенно он даже в мечтах отошел на второй план. Галеты давно закончились, но зато появились грибы, а вот соль заменить было нечем.
Однажды Двойник после длительного копошения в запутанных извилинах мозга выдал Никите очень важную проблему: двигаться в неизвестность надо сытым, упитанным, имея на костях запас жира. Для этого надо длительное время очень хорошо питаться, даже через силу, чтобы нарастить на себе килограмма 2-3 лишнего веса. Но наращивать жир на костях – значит выработать привычку много есть и меньше работать. В этом случае в походе будет сильнее мучить голод и организм начнет требовать то, к чему недавно был искусственно приучен.
А может быть лучше не насиловать организм, а взять с собой в поход лишних 5 килограммов высококалорийной еды и подпитывать этот требовательный желудок лишним кусочком – и удовольствие будет, и желудок не станет вредничать, а будет еще благодарен за поддержку. Продукты будут расходоваться экономней.
– Перестань заниматься теорией, с этим вопросом ты совсем не знаком – вдруг оборвал его двойник. – попробуем проверить второй вариант твоих теоретических изысканий при ближайшем походе.
– Всё равно надо пополнить запасы пищи – раздумывал Никита – Мясо еще есть, но лучше, если его будет больше. Недавно где то видел следы. Надо проверить – два дня походить на охоту.
Особое внимание уделить рыбе. Из неё можно делать много блюд – японца бы сюда в консультанты. Если сейчас наловить достаточно, то на морозе она пролежит всю зиму. Ведь не известно как получится подледный лов, да и получится ли вообще. Во всяком случае, с учетом грибов, орехов, ягод, этой зимой гоняться по тайге за зверями можно будет меньше.
(Какую рыбу здесь можно ловить? Хариус вряд ли – нет перекатов – река спокойная, щука – есть, язь? Плотва – мелочь, ее надо много, возможно это была первая пойманная рыбка, густера, линь, карась – один из основных. Налим – наверное основной – если попадется, окунь – есть ли там? Ёрш – подумал, что это ёрш и сварил уху.– весной.)
С середины октября, когда обустройство было закончено, река еще не покрылась льдом, продуктов было достаточно и уходить на поиски людей было рано, Никита мог смотреть на себя со стороны и обрывками вспоминать все, что было раньше.
Главное – голова сейчас не была ничем забита, и он мог обратиться к прошлому. Это всегда было немного неприятно, даже, когда в короткие моменты он вдруг вспоминал семью, знакомых, да и все человечество. Как там они? Что произошло с ними? Был ли это локальный взрыв, космическое явление, которое коснулось небольшого «пяточка» Сибири или половина земного пространства была уничтожена и не осталось ни Москвы, ни Кавказа, ни вообще Европы, Азии, Америки, Африки.
Но должно быть, всё осталось на месте – Россия большая, а мир еще больше – и по-прежнему живут родственники, знакомые, вся Россия и остальные страны как и раньше. Живут и жалеют его, считая погибшим в далекой сибирской глубинке.
С начала октября, сократив свой рабочий день и добавив к свободному времени два часа, Никита задумал пролистать в уме страницы своей далекой жизни. Теперь, лежа в полной темноте на «умягченной» кровати, еще в утреннем полусне, он почти наяву просматривал знакомые картинки. Они возникали из памяти иногда в связи с конкретными случаями его теперешней жизни, а часто вообще как воспоминания о далеком, далеком времени, которого, может быть никогда и не было.
Прежде всего, вспомнил рассказы деда о жизни в деревне во времена детства, когда крестьяне жили почти при натуральном хозяйстве. О той жизни, которая была немного похожа на теперешнюю жизнь Никиты, дед помнил смутно. Лишь особенно яркие, интересные моменты четко отпечатались в памяти, и он рассказывал внуку о них достаточно красочно. Общим для того и настоящего времени был только тезис – «не поработаешь – не полопаешь».
Его дед Кустов Николай Афанасьевич родился 22.05.1906г. в глухой русской деревушке, на самой границе с Белоруссией в семье настоящего крестьянина. Как было вообще в крестьянских семьях в той далекой «древности»? Семья большая – кроме родителей и самого деда в семье были 3 старших сестры, старший брат и младшая сестра – всего 8 человек.
Рабочих рук было достаточно, но на каждые две руки приходился один рот, две ноги, голова и туловище. Рты надо было накормить, руки, ноги, головы и туловища, чем-то прикрыть, утеплить, а серое вещество внутри «умных» голов ублажить модными на то время среди своего контингента предметами.
Поэтому все руки работали не «покладаясь». Земли почти хватало, надо было только её обрабатывать.
Сажали, в основном, картошку, рожь и маленькую делянку пшеницы специально для пасхи.
В год выращивали одну свинью, которую осенью забивали и ели всю зиму свинину и сало. Конечно, не считая домашней птицы.
Перед тем, как испечь свою картофелину, Никита вспомнил рассказы деда о том, как они в его детстве «жарили» картошку: на всю ораву. Доверху насыпался большой чугун, укладывался туда кусочек сала (сала с одной свиньи должно было хватить на всю зиму) подливалась вода, чугунок заталкивался в чрево русской печи и картофель «жарился». Блюдо в то время должно было быть очень вкусным.
Потом был чай. Его иногда пили с сахаром. О способе питья и количестве сахара на один рот можно только догадываться, сопоставляя расстояние деревни от источника сахара и существовавшие в то время транспортные средства. А также требовавшаяся лавочнику прибыль.
Проснувшись, Никита попытался определить количество сахара, приходившегося на один рот. Просмотрел в уме все существующие и фантастические способы чаепития с сахаром, так как он вместе с солью был одним из самых желательных сейчас продуктов.
– Существует несколько способов питья чая или другого напитка с сахаром: – начал он – самый знакомый и, пожалуй, самый популярный – внакладку. Затем вприкуску, вприлизку, когда можно просто держать около себя единственный маленький кусочек и лизать его перед глотком жидкости. Если кусочек один, а людей много, можно подвесить его на нитке и раскачивать, передавая «пасы» кому пожелаешь, после того как в полете удалось лизнуть самому. Есть еще два способа, названия которых говорят сами за себя – вприглядку, когда сахар лежит на виду и впридумку, когда его нет даже поблизости. Все эти способы, в зависимости от количества продукта, и фантазии индивидуума в определенной – различной – степени улучшают вкус чая или другого принимаемого напитка, который заваривается любой травой.
Никита сейчас мог использовать предпоследний способ, так как оставил при болезни три кусочка рафинада. Их боялся даже лизать так как рисковал когда-то лишиться их и перейти на последний способ чаепития.
Проведя инвентаризацию, Никита задал для себя продолжительный отдых, который, однако, нарушил уже во второй половине следующего дня, разрубив на поленья одно толстое сухое бревно и уложив его аккуратно в поленицу под крышу дровяного склада.
Проснувшись на следующий день, Никита вспомнил свои молодые годы, когда он даже не мог помыслить, что когда-то очутится один в дебрях далёкой тайги.
Он родился и вырос в маленьком европейском городке. Там учился, в 1979 г окончил школу. Еще в школе увлекся техникой, научился водить машину, получил права. И не просто научился водить, а вникал в устройство двигателя, принцип действия и постепенно сделал для себя технику основным занятием в жизни. Пожелав стать механиком, поехал поступать московский институт. Не добрал баллов и возвратился домой.
В это время отец вел переговоры о переезде в большой южный город и еще до новогоднего праздника они перебрались на новое место, заняв большую благоустроенную трехкомнатную квартиру в зарождавшемся микрорайоне.
В оставшееся время Никита устроился в один из механических заводов, продолжая готовиться к поступлению все в тот же институт. Но на следующий год попытка тоже не удалась. Никита расстроившись, вернулся на завод, собираясь готовиться к поступлению в третий раз.
Но планы поломались – через два месяца его призвали в армию. Это было очень неприятно, но ничего не поделаешь – не надо было рваться в Москву.
Однако время службы даром не потерял. Использовал его для того, чтобы изучать оружие, уставы и всё, что полагалось в учебке, куда его сразу и направили. Через полгода получил звание сержанта, кое-что усвоил из теории армейской специальности, научился чистить автомат и даже несколько раз стрелял из него, к тому же довольно неплохо. Сумел полюбить армейский порядок. Вначале все, что надо чистил, мыл, ремонтировал, а потом требовал этого от других, участвуя в ремонте и поисках причин поломок. Привык к регулярной физической зарядке по утрам, приему пищи по расписанию, воинскому общению с людьми.
Два года пролетели, и Никита вернулся домой с приобретенными навыками и твердым решением делать третью попытку поступления всё в тот же институт…
Обдумывая способы доставки стволов деревьев, подходящих для дров или строительства, Никита снова вспомнил родителей. Пока он «тянул лямку», они купили «дачу» – садовый участок в 6 соток и Никита, возвратившись, принял деятельное участие в ее обживании преимущественно в выходные дни, так как, отдохнув пару недель после службы, вернулся на старый завод.
Садовый участок был недалеко от остановки автобуса, и за 10-15 минут пешком удавалось преодолевать это «недалеко».
Сначала общими силами за каких-то две недели возвели в дальнем углу участка «времянку» – «двоюродного брата» его теперешнего шалаша. Собрали деревянный каркас размером 2х3 метра, чтобы поперек можно было поставить старый диван на случай вынужденной ночевки или затяжного дождя.
Материала, чтобы хорошо закрыть стены еще не было, и они использовали подручный материал – различные доски, тонкие дощечки от ящиков, обрезки фанеры. Накрыли крышу рубероидом. Чтобы это сооружение не нервировало проходящих дачников, а главное, чтобы защититься от дождя и ветра, обтянули рубероидом этот каркас по периметру.
В такой "времянке" можно было безбедно перебиться до строительства приличного дачного домика. Однако, ночевки там не получались, но от дождя она спасала не раз. Да и вообще там можно было с относительным комфортом отдохнуть, переждать жару, пообедать во время непогоды…
В свободное от физической работы время Никита решил привести в порядок свои записи. Описание этапов и периодов было сделано раньше. Теперь настала очередь описания изученной площади и, в первую очередь, магистралей. При этом магистрали восточная, южная и северная от кедра Никиту интересовать перестали. Главная и единственная теперь магистраль та, которая связывает поселение с кедром.
Он предполагал еще минимум один раз побывать у кедра, и прежде всего по этой дороге сходить к участку. Может быть, на этом походе все мытарства и закончатся.
Писать еще можно пастой – пока не высохла, а позже переходить на карандаши – их хватит надолго они не замерзнут и не засохнут..
Однако, описание «по памяти» с использованием отрывистых набросков, написанных для экономии бумаги, мелко, очень сильно будет затруднять точное воспроизведение пути.
Зимой, непосредственно после составления набросков, было темно, холодно и вообще неудобно заниматься описанием, а летом, когда, наконец, появились очень благоприятные возможности – стало светло, тепло и очень хотелось отделаться от постоянно висевшей заботы, – вклинился главный фактор – недостаток, вернее, полное отсутствие свободного времени.
В то время, когда оно иногда появлялось, вспыхивало нежелание заниматься чем-либо неучтенным в плане. Осенью, он вспомнил об этом долге и решил приступать к описанию. Но в это время писать уже было неудобно – мешал дождь, мелкий, надоедливый, который осенью растягивался на продолжительное время. В таких случаях Никита накрывал тентом кабинет, прикрывался дверьми с нужной стороны или писал в шалаше, накрыв тентом его крышу. Но написать пока успел очень мало.
Записывая основные вехи, петляние трассы, он в то же время надеялся, что может быть, участок уже давно восстановлен, люди снова там живут и работают. А он, дурак, здесь мается, придумывает проблемы, преодолевает их вместо того, чтобы сразу возвратиться и продолжать нормальную жизнь. Установку, возможно, запустили и без него. А его самого числят погибшим или, в крайнем случае, пропавшим без вести.
А если там все осталось по старому, то может быть удастся пополнить свои запасы какими-нибудь «колониальными» товарами, которые он нигде больше добыть не сможет. Ведь не все же сгорело.
Где-то в глубине извилин эта надежда тлела, то разгораясь, то затухая. Путь к поселку лежит обязательно через кедр. Эту магистраль надо вспомнить как можно точнее.
«Офис» оправдал возложенные на него надежды. Окно, образовавшееся, когда Никита убрал с солнечной стороны дверь и поставил ее поперек, чтобы перекрыть путь холодному воздуху к ногам, доставляло много света на поверхность стола. Заработал мангал для отогревания рук и Никита приступил…