Эффект побочки

Голос незнакомца отдавался в голове Саши грохотом грома. В его закрытых глазах всё ещё стоял образ дамы с ожившего портрета. Он почему то улыбнулся и не открывая глаз медленно покрутил головой.

– Бред…бред!

– Ну и правильно! Пожалуй, на сегодня этого будет достаточно. Я понимаю, в каком вы сейчас шоке и как врач, не хочу способствовать его эскалации. Предлагаю вам немного отдохнуть, успокоиться и свыкнуться с мыслью, что вы переместились на два века вперёд. Только не думайте, как и почему это случилось, просто побудьте с этой мыслью какое-то время.

Саша, не открывая глаз, кивал каждому слову незнакомца, хоть и мало понимал, о чём он говорит. Он улыбался, какой-то отрешённой улыбкой, и чем дольше говорил незнакомец, тем сильнее были кивки поэта и шире становилась улыбка. К концу монолога доктора улыбка перешла в тихий хохот, а потом разразилась неистовым смехом. В припадке истерического хохота, поэт откинул голову на подушку, его ноги непроизвольно согнулись в коленях и приподнялись над кроватью, как у малыша, которого защекотала добрая няня.

Громкий смех ничуть не тронул человека в белом. Он смотрел на корчащегося поэта, как на нечто само собой разумеющееся. Взгляд, который он бросил на свою подопечную, говорил: «Ничего нового, всё в порядке вещей».

Но этот смех потревожил покой других постояльцев белоснежной обители. Чернобородый варнак блеснул дикими глазами и улыбнулся, а ещё два спящих соседа, койки которых располагались по разным углам помещения, проснулись, и теперь крутили головами, не понимая, что происходит.

– Ну Пашка, вот же сукин сын! – кричал поэт сквозь хохот. – Какое же ты зелье мне подсунул…я ведь от этих чудовищ никак избавиться не могу. Ведь какая же нечисть ко мне в голову залезла. Я и глаза пытаюсь зажмурить и головой трясти и щипаю уже себя. Ан нет – все здесь и как живые. Чёрт этот в белом и девка с ним в штанах. Как же их извести то, Пашка. Где все? Где Арендт? Да и чёрт с вами со всеми, я сам…

Неожиданно для всех поэт в одно мгновение выпрыгнул из кровати, схватил железную стойку от капельницы и сделал огромный замах, пытаясь одним ударом, словно булавой поразить черта и его подручницу. Девка завизжала, закрываясь руками, но чёрт оказался ловчее Саши. Он перехватил железную палку и крутанул ей с такой силой, что поэт вознёсся над полом, сделал переворот и рухнул на свою кровать. Он оказался придавленным железной палкой, которую двумя руками за оба конца держал раскрасневшийся чёрт.

– Аня, быстро санитаров! – заорал он и девка выпорхнула из помещения. Спустя миг в двери вбежали ещё два черта в белом, такие же здоровые как первый. Один вдавил бьющегося в истерике поэта в матрас , а другой примотал его грудь и ноги к железному каркасу кровати широкими брезентовыми ремнями.

– Одолели черти! Пашка выручай! Зовите Семёна, Анну Ильиничну, пошлите за городовым. Че-ерти!

Саша ещё какое то время орал, но потом его крики стали слабнуть и превращаться во всхлипывания. Осознав своё полное бессилие и невозможность влиять на обстановку, поэт заплакал.

– Ну вот и чудненько! Поплачьте…слёзы это хорошо, это выход напряжения. – Причитал бородатый. – Аня, два кубика релашки…просто свыкнитесь с мыслью, что ничего уже не будет так, как раньше. Теперь вы в новой обстановке и, хочешь не хочешь, придётся с ней мириться. А чтобы вам было легче…

Саша почувствовал, что его запястье натирают чем-то мокрым и холодным, затем что-то укололо его в руку, от чего стало невыносимо больно, но только на пару секунд. Боль растворилась, а вместо неё пришло внезапное успокоение. Саша улыбнулся, расслабил веки, прошептал «Сгинь» и впал в глубокую дрёму. Последним звуком, донёсшимся до поэта сквозь толщу отрешённости, был гортанный крик: «Эй вы! А ну ка пошли вон!».

Глава 3. Явление Вождя

Голоса в голове пробуждали мигрень и вызывали тошноту. Громкий непрекращающийся гул и суета зачем-то ворвались в его сон. Он не сомневался, что весь этот шум происходит в его сне, ведь по-другому и быть не может. Ни одна сволочь из служащих, или охраны не посмеет шуметь не то что в его спальне, но даже за дверью, пока он отдыхает.

Странный этот сон. Он вроде просыпается, но чувствует, что находится в другом сне. На чужой кровати, в незнакомой чужой комнате, в которой полно каких-то людей в белом. Он не может разобрать, о чём говорят эти люди, но фраза «двадцать первый год», почему то засела в голове.

Эх, лихой двадцать первый! Тогда они надрали задницы этой шушаре под Царицыным. Или это было в двадцатом? И вообще, причём здесь двадцать первый год и откуда здесь люди? Сон? Ну и что, что сон! Нужно иметь смелость, чтобы так бесцеремонно врываться даже в сон вождя.

Сквозь застлавшую глаза пелену он оглядывает комнату. Странно всё. Круглые лампы кажутся нарисованными на потолке, но издают белый лунный свет. Таких ламп нет даже в кремлёвских кабинетах.

Американские? Хотя нет. Даже там, таких не делают. Эти лампы нарисованы его воображением, так же как огромные окна, завешанные белыми жалюзи, аккуратные тумбочки у кроватей и сами кровати, каркасы которых собраны из нескольких частей. Кровать, на которой он лежит, невероятно удобная. В ней он не чувствует своего тела. Форма мягкого матраса идеально поддерживает больную спину и сегодня он не чувствует привычной боли в шее и правой ноге, что обычно случается при пробуждении. Он не чувствует своего тела, словно находится в невесомости. Это хорошая идея – изготовить кровать с регулируемым основанием, которое можно подстроить именно под его тело. Чтобы по утрам не болели затёкшие суставы, и не мучила нога.

Сконструировать и собрать кровать, которую он видит здесь, в этом сне, дело нехитрое. Один приказ с выражением пожеланий и туманным описанием своих ощущений, хочу, мол, ночью парить как в невесомости, и с десяток инженеров будут чесать свои плешивые головы, разрабатывая хитрую конструкцию. Над этим десятком будет стоять ещё десяток парней в фуражках. Эти парни будут периодически щёлкать невидимыми хлыстами над умными головами, чтобы отяжелевшая сыромятная кожа , шевелила на них редкие волосы. Сжатые сроки и бесконечно свистящий над головой кнут, придают человеку невероятной продуктивности и творческой смекалки, так что, не позже, чем через месяц, такая кровать может стоять в его кремлёвской квартире.

Жаль, что этого не будет. Все знают, что вождь спит на небольшом и неудобном кожаном диванчике, который даже не раскладывает, так что не имеет возможность вдоволь поворочаться. Все знают, что в гардеробе у него пара френчей, пара шинелей, пара сапог, пара фуражек и папах, и пара валенок. Все знают, что вождь неприхотлив как в быту, так и в пище, что он так и остался настоящим аскетом, воином-коммунистом, и он не собирается рушить этот образ. Да – за этот образ ему приходится расплачиваться своим здоровьем, жизненными радостями и удобствами, но это ничего не стоит перед тем, что он может потерять, если вдруг из легенды превратится в обыкновенного смертного. Так что баловать себя и своё тело он может только здесь – во сне, который находится внутри другого сна, как иголка в яйце, которое в животе утки.

Но тот другой сон мешает этим редким минутам наслаждения. Какие-то подонки в белом, ворвавшиеся в его голову всё портят. Один хохочет и несёт какой-то бред, что ему нужен городничий. Его крутят два амбала в белых костюмах. Огромные, с белыми колпаками на бритых черепах, они похожи на парней из внутренней охраны. Их главный с рыжей бородой, что то объясняет парню, которого вяжут по рукам и ногам, несёт что-то про изменённую реальность. Бородатый походит на Лёву Каменева, который давно уже почил в бозе, за свою хитрожопость. Этот, правда, в три раза больше, чем Лёва, но очень похож. Так же умничает и машет руками, тоже, наверное, думает, что бессмертный.

Ну да ладно, пора прекращать этот балаган, он хочет побыть один в этой безмятежной обстановке, в этой белой комнате с нарисованными на потолке лампочками, поболтаться в приятной невесомости на невероятно удобном матрасе. Он хочет провалиться в тот второй, более глубокий сон, но ему не даёт это сделать навязчивый шум вокруг.

Вождь сел на кровати и свесил ноги вниз. Только сейчас он заметил, что одет в белую пижаму. В теле ощущалась невероятная лёгкость, словно он стал моложе на двадцать лет. Хорошее сновидение портили только эти подонки, бесцеремонно расхаживающие по комнате, и будто не замечающие, что там находится он.

– Эй Вы! – рявкнул Вождь. Он вложил в эту фразу максимум веса. Одним таким выкриком он мог сбить со стула генерала, сидящего на противоположном конце стола, покрытого зелёным сукном. От этого железного недовольного баса у многих его собеседников часто случалось непроизвольное мочеиспускание, или нервный тик. Он редко повышает голос, и горе тому, кто услышит рычание тигра.

Все вздрогнули и обернулись. Бородатый, глаза, которого увеличились до размера линз модных очков, замер с открытым ртом, в котором застряла фраза, предназначенная привязанному к кровати человеку. Маленькая девчонка в белом брючном костюме сжалась и чуть присела, словно услышала раскат грома. Амбалы среагировали почти так же, как эта маленькая девочка, вздрогнули и в два раза ужались в размерах.

– А ну пшли всэ вон отсюда! – Медленно произнёс он, и эхо густого кавказского баса повисло во внезапно наступившей тишине.

Бородатый, будто робот медленно поднёс большой палец к кадыку. Этот жест, на который он только и был способен в этот момент, говорил «Это вы м-м-не?»

– Па-ашли во-он! – ещё раз пропел зычный бас.

Незваные гости сна продолжали стоять с выпученными глазами.

Вождь увидел ещё одного, обросшего чёрной бородой и похожего на схимника, который сел на кровати располагавшейся напротив и бесстрашно таращил на него чёрные глаза. Ему показалось, что этот даже улыбается. Вождь почувствовал, что начинает закипать. Эти призраки, созданные его же воображением люди, не пожелали раствориться в один миг после его крика, и даже не подумали это сделать, когда он крикнул повторно. Как же так? Хозяин половины суши, не может быть хозяином своих мыслей? Неужели, он не может навести порядок в каком-то сраном сне?

Вождь резко крутанул головой, и первое, что он увидел рядом с собой это лежащий на тумбочке квадратный прибор с мигающими лампочками. Он схватил увесистую металлическую коробку двумя руками. Тянувшиеся от стены проводки не давали оторвать коробку от тумбочки, но Вождь резким движением оборвал тоненькие жилки.

Короткий взмах от плеча (так учил рецидивист Резо метать бомбы, ещё там в Тифлисе) и увесистая коробка летит прямо в голову рыжебородому. Тот приседает , и железяка, просвистев у него над головой, шмякается на белый кафель.

Бац! Железный каркас лопается по швам. Из чрева коробки, словно осколки бомбы во все стороны разлетаются куски пластика, винтики и лампочки.

Мимо! Во время очередного «экспа» в Батуми он тоже промахнулся. Последствия? Скрюченная, засохшая и вечно ноющая левая рука.

– Э-эй, ты чё делаешь! – заорал рыжебородый под аккомпанемент визга девки. Очнувшиеся амбалы решительно направились к его кровати.

– Стоять! – скомандовал он. От гортанного баса зазвенели стёкла. Он гремел, висел в разряженном воздухе, как над Красной Площадью во время парада.

Амбалы застыли в двух шагах от его кровати. Внезапно он понял, что эти парни из батальона его охраны и сейчас просто ждут его распоряжений.

– Этого доставить на Лубянку! – ткнул он пальцем в рыжебородого. – Прямо к Абакумову. Я лично буду следить за ходом дела! Хотя-я…

Это же просто сон. Зачем здесь лишние формальности.

Он сделал небрежный взмах ладошкой.

– Расстрелять! Только выведите отсюда…да, и этих всех тоже.

Парни не сдвинулись с места, и продолжали переглядываться между собой. Уголки их ртов дрожали от скрываемых усмешек. Вождь осознал, что ошибся. Это не его охрана. Они подчиняются рыжебородому, а это ни кто иной как Каменев, почему то раздавшийся в плечах. Видимо, он думает, что таким может его напугать. Вот он, сукин сын, стоит и чему то улыбается.

– Иосиф Виссарионыч? Добро пожаловать! – бородатый раскрыл ладони, словно встретил старого знакомого.

– Да как ты смееш появляться здесь! Ты-ы…продажная проститутка! – взревел Вождь.

Рыжебородый на мгновение покосился на девчонку, видимо думая, что эти слова были адресованы ей.

– Я тэбя лично придушу, вот этими вот руками…

Вождь поднялся с кровати, и ему почему то показалось, что он намного выше своего роста. Тем лучше. Он сделал два шага в сторону рыжебородого, но один амбал шагнул навстречу и схватил его за руки. В попытке вырваться, он ощутил невероятную силу, сжимающую его предплечья. Второй подбежал сбоку и они уже вдвоём завалили упирающегося Вождя на кушетку.

– Где Власик! Охрана-а! Чэ-эрти! – орал неистово брыкающийся Вождь, но невероятная сила вжимала его в кровать. Последний раз его так бесцеремонно тискали ещё в двенадцатом, парни из царской охранки. – Чэ-эрти! Вы за это ответите!

Он стал закашливаться, давиться своим же криком и шипел уже осипшим голосом:

– Лавре-ентий, Вла-асик, охра-ана…

Параллельно с теряющими силу возгласами, в возбуждённых мозгах Вождя прокручивались варианты произошедшего с ним.

А что, если это не сон? Диверсия?! Переворот?! Его упекли в госпиталь, чтобы зарезать как Фрунзе? Но кто? Лавр? Молотов? Хрущёв?

Нет! Эти не могли, кишка у них тонка. Они прекрасно знают, что не стоит об этом даже задумываться . Если даже кому-нибудь из них и залетит в голову такая мысль, то нужно её немедленно гнать оттуда поганой метлой, потому что он может прочитать её по глазам. Сейчас он осторожен как никогда. Даже в тридцать седьмом он не был настолько подозрительным. Осторожность, предусмотрительность, недоверие – три конька, которые уже столько лет позволяют ему находиться на пике формы.

Так неужели он утратил форму? Где он? Что это за люди, которые не только имеют смелость касаться Вождя, но и привязывать его к кровати?

Цепочка умозаключений привела его к тому, что это всё таки сон. Но если это даже и сон, то сон очень реалистичный, недобрый, нехороший. Если это сон, то нужно покинуть его как можно скорее.

– А ну развяжи меня сволоч! – захрипел он, обращаясь к бородатому.

– Только после того, как вы успокоитесь, Иосиф Виссарионович. А пока Анечка вколет вам релашечки.

Из-за спины бородатого тут же появилась девчонка. Она закатала рукав пижамы на привязанной к кровати руке, быстро натёрла её мокрой ваткой, а потом достала из кармана что-то похожее на американскую шариковую ручку. Только почувствовав жжение в запястье, Вождь понял, что это не что иное, как шприц. Очень странный шприц, будто сделанный не из стекла, а из пластика.

Он прекратил дёргаться и кричать, осознав, что дело это бесполезное. Чтобы покинуть этот сон, нужно успокоиться и уснуть.

Тяжесть в голове сменялась приятной воздушностью, перетянутые струны нервов начали ослабевать. Вождю стало хорошо и спокойно, словно он погрузился в финскую горячую ванну, наполненную мыльной пеной. Он понял, что здесь ему ничего не грозит, что это всего лишь сон и не нужно относиться к нему так серьёзно.

– Ну что ты улыбаешься, Лёва? Ты уже давно умер и тебя обглодали чэрви, – пропел он, блаженно улыбаясь.

– Тебя тоже, Иосиф! – Довольно нагло и фамильярно ответил бородатый, зеркально копируя его улыбку. – Пока ты не уснул, хочу донести до тебя важную информацию. Во-первых, никакой я не Лёва. Я заместитель главного врача Н-го медицинского института, Иван Семёнович Долин. Во-вторых: сейчас две тысячи двадцать первый год. Вслушайся в эту цифру: две ты-ся-чи два-дцать пе-рвый! Ты, все твои соратники и преемники, давно уже в могилах. Кстати, если тебе это интересно: Лаврушку грохнули, как врага народа сразу же после твоей смерти, а умер ты в пятьдесят третьем. Был переворот, который возглавил Хрущ, а исполнил Жуков. Хрущ стал генеральным, он же дал старт разоблачениям всех твоих злодеяний, так что уже через год после смерти, ты перестал быть богоподобным. Иконы с твоим ликом поснимали со стен кабинетов и домов, а тело вынесли из Мавзолея, где ты лежал вместе со своим коллегой.

Ты мертв, Иосиф, и умер уже давно. Но у меня есть для тебя и хорошая новость…

При этих словах бородатого, кадык Вождя задёргался, он всхлипнул и вдруг захихикал, слабым смехом опьяневшего человека.

– Ха-ха-ха…хорошая новость! У тебя ест хорошая новость?! Знаешь, когда тебя притащат на Лубянку, я лично приду для оглашения приговора, зачитаю его сам. Скажу: «У меня для тебя две новости, одна хорошая, другая плохая. Как изменник, сволоч, провокатор и заговорщик ты приговариваешься к смертной казни! Приговор будет приведён в исполнение немедленно. Тебя не расстреляют, ты будешь удостоен чэсти быть повешанным., будешь болтаться минут тридцать суча ногами в пяти сантиметрах от пола.

«А какая же хорошая новост?» – спросишь ты, а я отвечу, что это и была хорошая новост. Но есть и плохая и чтобы её услышать, нужно собрат в кулак всё твоё мужество. Вся твоя семья…

– Ну ладно, хватит! – перебил бородатый. – Предлагаю от бреда перейти к реалиям жизни. Хорошая новость для тебя заключается в том, что наука шагнула вперёд настолько далеко, что смогла подарить тебе новую жизнь. Твоя личность полностью воссоздана. Сейчас ты словно переместился на семьдесят лет вперёд, но это не совсем так. Это больше походит на реинкарнацию, когда твоя душа вселяется в тело другого человека, но и это не совсем так. Здесь нет мистики и метафизики, только чистая наука.

Сейчас тебе будет сложно понять, как мы это сделали, как бы упрощённо я ни пытался это объяснить. У тебя большой временной провал – просто научная пропасть. Человек моего времени легко бы в это поверил и даже разобрался в нюансах не будучи специалистом, но ты…– Бородатый пожал плечами, будто извинился. – Тебе будет сложно, да и незачем пока. Пока всё что ты можешь сделать – это адоптироваться и осознать, что это есть твоя новая реальность.

Вождь блаженно улыбнулся и прикрыл глаза:

– Хорошая сказка перед сном…мне с детства таких не читали. Ты продолжай пока я не захраплю…дальше бесполе-а-а-зно! – он громко зевнул.

– Рассказывать можно сколько угодно, но лучше, как говориться, один раз увидеть.

Бородатый отодвинул рукав и продемонстрировал одетый на запястье чёрный браслет. Это были часы, но какие! Зрачки Вождя стали расширяться. На чёрном стекле ярко мерцали зелёные цифры.

– Эти часы могут измерять мой пульс и давление, они показывают, сколько кислорода в моей крови, сколько я прошёл шагов за день и даже учитывают, сколько я употребил калорий и выкурил сигарет. В них встроен калькулятор, барометр, спидометр, в них есть компас, да что там компас, полная и подробная карта всего мира. Они могут выполнять роль будильника, и я могу разговаривать по ним как по телефону. С помощью этих часов, я могу расплачиваться за покупки, по этим часам я могу понять, где я нахожусь, куда бы меня не забросило, потому что они напрямую связаны со спутником, который находится в Космосе.

Иосиф поджал губы и чуть качнул головой, изображая вид, впечатлённого человека.

– Э-эх был бы ты реальным, я бы тебя в Союз Писатэлей рекомендовал, хорошую фантастику мог бы писать. Хотя нет… Был бы ты реален я бы тебя повесил…– он с сожалением выдохнул.

Бородатый будто не заметил этих слов и уже перешёл к следующему экспонату.

Он указал на металлическую коробку, на которой мигали лампочки, словно гирлянды на новогодней ёлке. Коробка располагалась на железной подставке, возле соседней кровати.

– Устройство для автоматической подачи лекарства, может полностью заменить медсестру. Точно такое же ты изволил расколотить об пол несколько минут назад. Здесь установлен шприц, шток которого приводится в движение миниатюрным шаговым двигателем. Плавное и выверенное движение штока позволяет подавать точные до миллиграмма дозы дорогостоящие лекарства в вену пациента с заданным интервалом времени. Сюда встроен таймер (часы, чтобы тебе было понятней), кардиограф, манометр и тонометр. При скачках давления, тахикардии, или других проблемах пациента, устройство незамедлительно передаст информацию врачу, который может находиться в сотне метров отсюда.

После чудо-прибора, бородатый перешёл к гвоздю программы. Этим гвоздём он уже поверг в смятение, ныне мирно почивающего поэта Сашу.

Теперь глаза Вождя были широко распахнуты. От подступавшего сна не осталось и следа. Он с жадностью рассматривал небольшой светящийся прибор, который бородатый почему-то называл телефоном. По его словам выходило, что из этой штуковины можно звонить кому угодно и из какого угодно места, так как ей совсем не нужен провод. Но это ещё не всё. В этом приборе можно видеть человека с которым ты сейчас разговариваешь, да так чётко, будто он стоит рядом. В довесок ко всему, эта маленькая коробочка совмещает функции других двух приборов, продемонстрированных бородатым ранее. В ней тоже есть часы, спидометр, карта, ещё, по словам бородатого, эта безделушка обладает памятью гораздо больше памяти среднестатистического человека. Она может ответить на любой вопрос, она может помочь найти дорогу, она может показать кино. Слушая, как бородатый распинается об очередной способности чудо-устройства, Вождь думал, что даже для его богатого воображения это перебор. Такого он не читал даже у самых знаменитых фантастов. Неужели это плод его воображения? А может быть всё это просто…

– Что вы мне колете? Это наркотики? – перебил он разошедшегося не на шутку бородача.

– Нет, – улыбнулся тот, – это не галлюцинация, вызванная наркотическими веществами. Это реальность, и скоро ты в этом убедишься. Ты будешь засыпать в этой реальности и просыпаться в ней же. Ты обречен на эту реальность до конца жизни, до конца твоей новой жизни.

«Это конечно бред – подумал Вождь.

А если представить, что это действительно так, что его каким-то образом воскресили и сделали это через три четверти века. Если подумать, то это не так уж и плохо. Там всё шло к логическому завершению; там он только и думал, чтобы спокойно умереть до того, как трон под ним начнёт шататься; там он был старым и больным человеком, для которого всё лучшее было уже позади.

Здесь же, (если бы это оказалось правдой), ему подарена новая жизнь – жизнь в совершенно другой, неизвестной эпохе. Здесь его не знают, или уже забыли, но в этом и есть шанс начать всё сначала. Он может снова пройти путь от молодого экспроприатора до великого вождя.

Другое время? Ну да…время совсем иное, но люди то те же. Люди всегда остаются людьми в любое время, каким бы оно не было. Они сотни веков были и остаются улучшенной версией обезьян. Эту обезьянью породу не берут года, века и эпохи. Базовые инстинкты: секс, власть, безопасность, никто не отменял. Ну хотя бы посмотреть на этого бородатого и его опричников в белом. Те же обезьяны, ничуть не эволюционировавшие и даже в какой-то мере ставшие ближе к своим предкам. Люди остаются людьми. Это та же масса, с которой он научился работать, которая в его мощных руках приобретает податливость и пластичность. Так, что может быть он и хотел, чтобы было так, как говорит рыжебородый».

– Когда и как я умер? – спросил он, в очередной раз, вклиниваясь в монолог бородача, который перешёл к рассказу о какой-то волшебной электронной сети, которой опутан весь мир.

– В пятьдесят третьем году…в марте кажется. Да чего тут гадать…сейчас посмотрим. – Бородатый потыкал пальцем в коробочку, а потом развернул её к Вождю мерцающей стороной.

– Вот…читай…

Вождь впился глазами в текст набранный чёрным шрифтом, как в передовице «Правды».

Очень короткая статья больше походила на надгробную надпись. Возле его имени стояли даты рождения и смерти. Умер он, оказывается, второго марта тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. Вероятная причина смерти – кровоизлияние в мозг. Что значит вероятная?

Здесь же перечислялись его регалии и звания. И всё…

– И это всё? – удивился Вождь.

Неужели от него только и осталось, как эти несколько жалких строчек?

– Нет конечно! – поспешил успокоить его бородатый. Это только общая часть, заголовок. Нажав на этот заголовок можно раскрыть более подробную биографию. А вообще здесь есть столько всего, что касается тебя, чего ты и сам про себя не знаешь. Ничего, скоро всё сам прочитаешь и изучишь, благо времени у тебя теперь полно…

– А это? – Вождь жадными глазами проводил чудо-прибор, который бородатый сунул себе в карман. – Это ты мне дашь?

Его взгляд стал таким жадным, словно он просил прямо сейчас оттяпать ему половину Польши.

– Ха-ха-ха – рассмеялся доктор. – Вот вы уже и начали адаптироваться, Иосиф Виссарионыч. Дам, если хорошо будешь себя вести. А пока советую немного поспать, чтобы проснуться и убедиться, что ты всё ещё здесь.

Он улыбнулся, помахал Вождю ручкой, как старому другу, обнял за плечо девчонку, которая всё это время стояла рядом, и вместе с ней направился к двери.

– Развяжи меня! – пробасил ему вслед Вождь.

– Развяжу чуть попозже. Всё будет зависеть от того, в каком настроении ты проснёшься. Спокойных снов.

Выходя из комнаты, бородатый повернул голову к стоящей у двери кровати и еле заметно подмигнул лежащему на ней пациенту.

Глава 4. Немного о себе

Подойдя к двери, куратор повернул голову в мою сторону и подмигнул левым глазом.

Этот жест означал, что эстафетная палочка теперь у меня и настал мой черёд приступать к работе. Это меня обрадовало, так как надоело лежать здесь просто так без дела.

Сейчас, когда хоть и не все, но основные условия задачи мне известны, я могу действовать. Одно условие – великий поэт, второе – Вождь всех народов. С третьим пока не всё понятно. Он проснулся раньше всех. Но до сих пор не проронил ни слова. Он просто сидит на кровати, улыбается, как идиот, и смотрит в одну точку. Этот не удивляется произошедшим вокруг переменам и, по-моему, даже доволен. Может быть, с ним что-то вышло не так, и ему просто повредили мозги? Это, как и многое другое, мне ещё предстоит узнать, но пока этот пассажир не доставляет особых проблем, моя первоочередная задача успокоить тех двоих. Я должен внушить им мысль, что происходящее с ними есть реальность. Насколько это сложно?

Представьте, что вы проснулись и вместо своей любимой кровати и похрапывающей рядом жены, увидели подсвечиваемые светом костра пещерные стены, или же обнаружили себя на космическом корабле. Сколько вам понадобится времени, чтобы понять, что всё это не галлюцинация и не последствия похмельного синдрома? Сможет ли ваш разум смириться с тем, что вы выпали из своего времени до того, как окончательно слетит с катушек? Я здесь для того, чтобы этого не случилось с привязанными к кушеткам парнями.

Кто я такой? Человек, который владеет десятком профессий и доброй дюжиной уникальных навыков, которые не под силу освоить каждому. Я человек с сотней личин за пазухой, готовый в любой момент натянуть на себя очередную маску, человек, который так редко бывает собой, что уже подзабыл кто есть на самом деле, человек способный разговорить или договориться с любым хомо сапиенсом.

Я профессионал, которых, кстати, не так уж и много на этой грешной земле. Таких как я называют человек-ртуть, за то что мы можем мгновенно принять форму сосуда , в который нас помещают. Я участвовал в десятках секретных операций, был в Афгане, Сирии, Ливии, Ираке, Секторе Газа. Я участвовал в устранении одиозных личностей, я добывал информацию, касающуюся первых лиц государств, я провоцировал и улаживал конфликты, я устраивал революции.

Чаще всего мне приходится действовать в группе таких же умельцев, но иногда я работаю один. Сейчас как раз тот случай. Задача непонятная, мутная и сложная, как и всё то, чем я занимаюсь. Сначала мне даже не было понятно, соответствует ли эта задача моему уровню, но раз я здесь, дело серьёзное.

Ни цель, ни характер, ни объём работы не доведены до меня полностью. Куратор выдаёт мне информацию в день по чайной ложке, достаёт каждый факт как фокусник из рукава очередную карту. Так надо. Очень часто мне приходится начинать действовать, как слепому котёнку, не зная картины в целом. Там наверху просто перестраховываются, на случай если что-то пойдёт не так, или задачу придётся отменить. Так проще и безопаснее мне и им.

Но сегодня дело сдвинулось с мёртвой точки и я наконец-то вижу фронт работы – двух привязанных и одного сидящего на кровати объекта. Осталось выбрать, с кого начать. А что тут думать: начну разом со всеми. Я привык ценить своё время и обычно форсирую события.

Глава 5. Знакомство

Я по-кошачьи мягко соскочил с койки и направился к кровати Вождя.

Увидев движение в его сторону, он насторожился, и я почувствовал, как его взгляд словно крючками вцепился в моё тело.

– А ну стой гдэ стоишь? Ты кто? – гаркнул он.

– Я просто хотел развязать вас, Иосиф Виссарионович, – произнёс я чувствуя, как нелепо звучит эта фраза в наше время. Хотя-я – мы же в больничной палате.

– Ты кто? – Повторил свой вопрос Вождь.

– Моё имя вряд ли вам что-то скажет…

– Ну тогда вернись на свою кроват и лежи тихо, чтобы я тебя не слышал! – Резко перебил он .

Уверенный, строгий и безоговорочный тон генералиссимуса врезался в меня, подобно порыву шквалистого ветра. Такой напор может сдуть кого угодно, но только не меня.

– Моё имя ничего не скажет ВАМ, но его знают миллионы тех, кто родился после вас. Я, Борис Борецкий, известный политический деятель, оппозиционер, один из влиятельнейших людей этой страны, да в общем-то и мира.

Гнев на лице Вождя внезапно сменился ухмылкой.

– Эта пижама особенно подчёркивает твою влиятельность! – сказал он.

Я сделал вид, что обижен и немного смущён.

– На вас, между прочим, такая же пижама, но она нисколько не принижает в моих глазах ваше величие. Между прочим, я всегда восхищался вашей личностью, хоть мой народ вас и недолюбливает. Не гоже ведь такой фигуре, как вы лежать привязанным к кровати. Позвольте, я вам помогу.

– Стой где стоишь! – снова ощетинился Вождь, и тут же спросил, перейдя на более мягкий тон – Что ты здесь делаешь?

Я заметил, что настроение вождя легко вычислить по акценту. Чем сильнее он распаляется, тем ярче становятся грузинские нотки в его речи.

– То же, что и вы, Иосиф Виссарионович. Меня точно так же переместили во времени, правда, всего на семь лет вперёд. Три дня назад, когда я проснулся, я был удивлён и шокирован не меньше вашего, но потом быстро успокоился и понял, что всё это к лучшему. Да-да, к лучшему. Оказывается, что семь лет назад я умер. Точнее меня убили, удавил собственный телохранитель в моих Лондонских апартаментах.