Вихрь судеб. История тёмного мага

Король не хотел нас отпускать, он крайне привязался к моему брату. Даже предлагал ему править землями вместе. Его можно было понять, ведь маг, способный решить почти всякую проблему и одолеть практически любое войско, идеальный соправитель. Однако Саважа это не заинтересовало. Ивейн же попросил нас навещать его чаще и, снарядив несколько бочек кваса, отправил их на наше ранчо в качестве сувенира. А самое главное, Ивейн подарил моему брату легендарный клинок наших предков – молнию. Обычный, на мой взгляд, одноручный меч с инкрустированными в рукоять чёрными алмазами и набалдашником в виде янтаря.

– Крутой дар! – заметил Саваж, когда мы возвращались домой. Он вынул меч из ножен и залюбовался тем, как лезвие играет на свету.

– Это важное наследие нашей семьи, – заверил его я. – И теперь ты реально похож на рыцаря.

– Да? – удивился он.

– Да, ты настоящая мечта любой принцессы!

– О! Считать так мило с твоей стороны… – Он даже покраснел и взъерошил мне волосы. – Эй, смотри! – Мой гениальный во всём братец указал на таверну «Золотой Петух», расположившуюся у дороги. – Давай остановимся здесь.

– Слейпниры могут ехать три дня и три ночи без перерыва. Нам, магам, не надо сменять лошадей, как обычным путникам. – Я погладил свою восьминогую кобылку.

– Им отдых и не нужен, а вот мне… Я хочу есть, а дым из печной трубы предвещает дивный ужин. Плюс там мягкая перина.

– Перина с клопами! Еду ты наколдуешь не хуже, а кровать точно лучше!

– От клопов есть заклятье. – Он улыбнулся, и его улыбка напоминала солнце, выглянувшее из-за туч.

– Как пожелаешь, брат, – сдался я, и его глаза грязно-голубого цвета сверкнули радостью. Ему столь немного было нужно для счастья!

Таверна вся обросла виноградником, но выглядела добротной и уютной. Внутри собралось много гостей, и все они замолчали, когда мы вошли. Наши балахоны магов и остроконечные шляпы, видимо, смущали умы людей, но, разглядев на рукавах брата и на моей груди эмблему в виде чёрной молнии на синем небе, многие радостно позвали нас за свои столики. Всем хотелось, чтобы Саваж уделил им время, а ему хотелось джекалопа⁷ с красным жгучим перцем. Он являлся единственным колдуном, которого любили и уважали обычные смертные. Он был героем, о котором слагали песни при жизни. Все девушки, даже королевы и принцессы, в своих мечтах представляли рядом с собой именно его. А парни и короли хотели быть на месте брата или хотя бы заслужить право называться его друзьями.

Саваж глянул на меня. Он всегда заботился только обо мне. Мне иногда казалось, что вся его жизнь посвящена тому, чтобы оберегать младшего братишку. И меня это жутко раздражало. Он, величайший из ныне живущих магов, должен был наслаждаться каждым моментом, а не нянчиться со мной!

Я усадил Саважа к самой большой и весёлой компании, состоявшей из пятнадцати человек, побыл немного рядом и слинял из таверны, сообщив, что хочу подышать воздухом, но предложив ему остался. Он, как обычно, вздохнул, словно говоря: «Только не ищи неприятности».

– Твой брат знаменит, – заметила незнакомая официантка. Она сидела на ступеньках возле выхода и смотрела на луну. – Ему ставят памятники при жизни, а барды, не замолкая, поют о магической стене, возведённой им между двумя армиями.

Я вспомнил песню, посвящённую тому, как Саваж остановил войну между двумя королями, не дав им сражаться из-за барьера на границах. Официальные представители государств Мантикоры и Химер до сих пор недолюбливают его за это, однако простые люди ему очень благодарны. Правда, недавно он помирился с правителем Химер на бал-маскараде, когда предотвратил покушение на него.

– Да, он герой, – не стал спорить я.

– А ты? Ты ведь его брат. Тебя это не раздражает? – поинтересовалась красавица.

– Нет. – И я был честен.

– Он и вправду такой идеальный? – спросила девушка.

– До боли в зубах, в отличие от меня, – подтвердил я. – А что ты здесь делаешь?

Она указала на молоко с печеньем, стоящие под ступенькой, и уточнила:

– А ты умеешь хранить секреты?

– Наверное. У нас с братом их нет. Однако у лучшей подруги, как говорится, хоть отбавляй.

– Тогда я тебе доверюсь, – она улыбнулась, а её рыжие кудряшки подпрыгнули. – Это жертва.

– Пятерым богам? – удивился я.

– Нет, Лунному богу. До схождения миров было много богов. Все молились разным: Трупному богу поклонялись Загробные, Хладной богине – Тайнары, Солнечному и его супруге Луне – Сияющие, Морским богу и богине – Риверяне… Но потом люди позабыли старые обычаи. Мы переняли религию Длинных и их веру в пятерых. Однако моя прабабушка говорила, что пятеро хоть и существуют, но не интересуются смертными. Мы для них скучны, и они нам не помогают. Поэтому…

– Молишься Луне… – Я посмотрел на небосвод, украшенный россыпью звёзд. – Я никогда не встречал староверов.

– За это меня могут сжечь. Поэтому, если что, я просто оставила еду ёжику, – объяснила девушка.

– Ага, – кивнул я, садясь рядом.

Она была привлекательной и умела красиво изъясняться, хотя её происхождение явно не было знатным. Огненно-рыжие вьющиеся, как кобры, волосы украшали её лицо с милыми веснушками, разбросанными, похоже, по всему телу. А зелёные глаза завораживали, стоило заглянуть в них.

– Скажи, ты, как колдун, умеешь двигать горы? – спросила красавица.

– Нет! – Я рассмеялся, понимая, что она искренне верит, будто кто-то на такое способен.

– Даже мой брат может лишь снести гору, но не поднять и перенести. Это так же невозможно, как взять башню магов и ударить ей кого-нибудь, как дубиной. – Я многозначительно покачал головой. – Такое по силам, пожалуй, только Нифису, основателю башенников.

– Главному в вашем правительстве? – уточнила она.

– Ага, – кивнул я беззаботно.

– А как, вообще, работает магия? Может, и я могла бы…

– Нет, тут всё дело в крови. Лишь потомки Длинных способны колдовать. Магия активируется специальными жестами. Нужно напрячь определённым образом мышцы, точнее пальцы рук, когда делаешь пассы. Чаще всего человек просто на пару секунд перенаправляет энергию в их кончики. Это как подобрать код от сейфа.

– Я слышала, что колдуют песнями и мыслями.

– Колдовать мыслями? – удивился я. – Я никогда подобного не видел, думаю, это миф. И слова… Это полная чушь! А ты? Расскажи о себе.

– Я дочь купцов, – начала она. – Когда я была маленькой, маму с папой убили, брат пропал, а меня приютил местный хозяин. С тех пор живу тут в надежде, что когда-нибудь брат меня отыщет… впрочем, вряд ли он ещё жив. – Говорить о себе ей явно было непросто. После небольшой паузы она перевела беседу в другое русло: – Я повидала многих знатных лордов и нескольких колдунов, но никогда не замечала, чтобы люди за столиками так радовались чьему-то приходу.

– Мой брат совершил много благородных подвигов. А о чём ты мечтаешь? – Я не хотел обсуждать Саважа.

– Это довольно личный вопрос, – сказала она.

– Прости. Но ты видишь меня в первый и, наверное, в последний раз в жизни. Ладно, давай сменим тему. Я почти всё время, что себя помню, прожил на ранчо и посещал в основном лишь Республиканский город, правда, пару раз отправлялся в путешествие с братом. Однажды я побывал в Пустыне смерти… – Беседа о странствиях казалась безобидной.

– Ты ходил в школу для колдунов? – не унималась девушка.

– Среди юниоров я был вторым по силе, – похвастался я.

– После брата?

– Нет, он сильнейший маг в современной истории. А я – среди тех, кто не достиг совершеннолетия.

– Тогда кто смог победить тебя среди юниоров? Наверное, какой-то соперник, которого ты ненавидишь, – уточнила красавица.

– Наоборот, я её очень люблю, – улыбнулся я собственным воспоминаниям. – Это моя лучшая подруга с её тысячами секретов. Ну а я, боюсь, слишком ленив, чтобы когда-либо достичь уровня брата.

– Ты на ленивого не похож, – заметила она.

– Может быть, – я пожал плечами.

Мы замолчали.

– Я мечтаю о путешествиях, – неожиданно молвила красавица. – Хочу посмотреть весь мир. И помогать людям!

– Тогда тебе надо идти в жрецы. Многие из них совершают паломничество по пяти великим храмам, да и других религиозных достопримечательностей на континентах множество. К тому же жрецов все любят, не то что нас, потомков Длинных. И, кстати, они могут стать святыми, если понравятся богу или одной из четырёх богинь.

– Может быть… Расскажи, откуда ты берёшь магию? Ты её черпаешь из себя? – задала очередной вопрос девушка, возвращаясь к началу нашего разговора. Судя по всему, колдовство интересовало её всерьёз.

– О, это довольно сложно! – я поглядел на россыпь её веснушек и не смог устоять. – Существует четыре источника магии. Первый, самый слабый – это жертвоприношения.

– Так это правда, что вы постоянно приносите в жертву младенцев и девственниц?

Я рассмеялся.

– Нет! Это глупо! Дело в том, что смерть высвобождает энергию. И чем больше умирающее существо, тем её больше. Так что убивать человека вообще невыгодно, и уж тем паче младенца. Многие бедные колдуны уходят из Республики в другие города, чтобы устроиться на работу по забою скота. Жертвоприношение коров приносит максимальную выгоду. Во-первых, они огромные, а во-вторых, их мясо можно продать. Поэтому все королевские семьи магов имеют собственные ранчо.

– То есть вам надо всегда ходить с коровами? – не поняла девушка.

– Нет, – я показал ей руки, обвешенные специальными перстнями. – У меня много таких распихано по карманам мантии, и у брата тоже. Это аккумулирующие артефакты. Они стоят немалых денег, и именно на них строится экономика Республиканского города. Дело в том, что магию, полученную в результате чьей-то смерти, можно запереть в специальном колечке. – Сунув руку в карман, скрытый в складках белой мантии, я дал красавице перстень с красным камнем. – В нём хранится магия, которую мы высасываем. Мы называем такие кольца батарейками. Они быстро разряжаются и становятся бесполезными. Энергия в них конечна и дорога.

Она осмотрела артефакт и протянула мне.

– Оставь себе, у меня таких полно, – предложил я. – Мы с братом одни из богатейших жителей Республики.

– Я не хочу быть обязанной.

– Ты и не будешь. Меня, кстати, Альбертом зовут.

– Касандра. – Девушка рассматривала подарок под разными углами, но не могла найти различия между артефактом и обычной бижутерией.

– Знаешь, магия колец не единственная в мире. Есть ещё магия крови. Она сильнее, но и стоит дороже. Чтобы ей воспользоваться, нужно пустить себе кровь. Чужая, даже принадлежащая другому магу, не подойдёт. Текущая кровь колдуна при желании начинает испаряться и таким образом даёт энергию для заклятья. Но рана, разумеется, ослабляет человека, да и магия эта не самая сильная. Наиболее опасный и мощный источник энергии – это старение. Хотя, по словам брата, тут скорее происходит разрушение организма, которое внешне выглядит как старость. Так или иначе, этот источник редко используется, хотя и даёт очень много силы. Так, по сути, выглядит магия и то, откуда мы её черпаем.

– Погоди, ты сказал, что источников четыре, но рассказал лишь про жертвоприношение, кровь и старение, – обратила внимание Касандра.

– Четвёртый источник – это тьма. Но прибегать к ней запрещено, – сообщил я.

– А почему? – Любопытство красавицы подстёгивало меня рассказывать дальше.

– Она меняет человека в худшую сторону.

– Разрушает организм?

– Наоборот, лечит, но делает его психику нестабильной. Все адепты тёмного искусства сходили с ума от опьяняющей мощи и становились врагами Республики. Ренегаты нашего города всегда плохо кончали. К счастью, большинство магов отличаются от нас с братом. Они даже не способны почувствовать тёмную энергию.

– Республиканский город один из немногих в мире, где нет монархии, – заметила девушка.

– Мы этим гордимся, как и тем, что наше государство почти светское. Нам абсолютно всё равно, кто во что верит. Среди нас есть как Саэлы, так и Заэлы. Оба религиозных течения воспринимаются совершенно нормально. Староверов, правда, не встречал. Зато много относительно верующих, которые хоть и признают существование пяти богов, но не молятся им.

– Но официально вы Заэлы? – уточнила Касандра.

– Именно, – подтвердил я.

– Вера – это тонкая материя. О ней обычно стараются не говорить. Мир людей поделён пополам Саэлами и Заэлами.

– Это странно, верно? И те, и другие говорят, что существуют четыре богини и бог. И те, и другие утверждают, будто высшие сущности живут в серебряном городе на небе. Но они воюют и убивают друг друга только из-за того, что не могут условиться о взаимоотношениях богов. Саэлы убеждены, что они родственники. А Заэлы полагают, что супруги, – на одного мужа приходится четыре жены. Из-за этого уже случилось две религиозные бойни между западом и востоком. Хотя зачем Заэлам нападать на Саэлов, которые охраняют границы от Жутких, я не знаю. Это глупо. Тебе, как староверке, так не кажется? – поинтересовался я.

– Дело в том, что из вопроса о степени родства между богами вытекают основополагающие проблемы двух церквей, – начала объяснять красавица. – Заэлы считают почётным иметь четырёх жён, ибо сам бог имеет столько. Когда они чертят молитвенный круг, то закручивают пять пальцев вниз и налево. А Саэлы – вверх и направо, и, само собой, у них может быть лишь одна супруга. Зато, по их мнению, у богов есть любовники и, как следствие, рождаются полубоги. Они становятся их героями и совершают великие дела. В то время как Заэлы предписывают таких детишек сжигать, ибо им покровительствует лишь одно божество, а остальные, наоборот, в гневе, поскольку нарушается брачный договор. И если не сжечь дитя, родившееся от измены, то вершители судеб обрушат свой гнев на тех, кто его приютил и помог. Однако самое забавное заключается в том, что Понимающие⁸ так и не зафиксировали ни одного ребёнка, рождённого от вершителя.

– Верят в одно и то же, но воюют и убивают друг друга, – подвел я итог. – И это странно, ведь до сих пор Тайнары как молились Хладной богине, так и молятся. После первой мировой войны они объявили, что Она лишь одно из воплощений покровительницы тьмы Мары, и по сию пору поклоняются именно Хладной, а их никто не трогает. Даже сами боги их не карают. Впрочем, я всё равно не понимаю, зачем людям уничтожать друг друга из-за того, что только может или не может понравиться богам.

– Так было и раньше, до схождения миров, – напомнила девушка. – До того, как человечество переняло единую веру в пятерых от Длинных.

– Мой брат говорит, что люди воюют не из-за религиозных разногласий, а просто потому, что такова натура человека, – грустно заметил я.

– А ты сам во что веришь? – поинтересовалась Касандра.

– Пятеро, бесспорно, есть, но просить их о чём-либо бесполезно. Они не слышат, да и зачем им нам помогать? Однако я бы хотел послужить им за награду, – признался я.

– Как великий Палин? – уточнила она.

– Да, ты знаешь эту историю? – удивился я. Палин был очень известной личностью, но Касандра всё же выросла в трактире, в таких местах о былинных героях, наверное, не рассказывают.

– Величайший Палин был и светоносным, и рыцарем в одном лице. Он возглавил группу из героев, направлявшуюся убить Чупакабру – существо, созданное Длинными для войны с людьми и Жуткими, но оказавшееся столь сильным, что они не смогли его контролировать. Монстр сбежал за болота и уснул на востоке, где ныне правят жуки. Лет тридцать назад он проснулся и напал на Щитовой замок, и тот еле выстоял. Против нарушителя покоя выслали Палина и других героев. Они сразили чудище, но и сами пали в битве. Если бы хоть кто-то вернулся, боги исполнили бы желания выживших, как только те вступили бы в родной город. Ты бы хотел так же рискнуть жизнью? – в глазах красавицы читался вопрос.

– Почему бы и нет? – признался я. – Вот только так, чтобы не проиграть в итоге. Палин, безусловно, сейчас имя нарицательное. Но всё же он погиб. Хотя, судя по сохранившимся описаниям монстра, я не знаю, как рыцарь вообще справился, – поделился я своими сомнениями. – Говорят, Чупакабра обладала титановой плотью, которая образовывала острые пластины наподобие громадных игл. Её алмазные когти и зубы плюс огненное дыхание могли разрушить самые мощные стены и защитные заклятья. По размерам чудище превосходило все существующие замки, исключая Щитовой, но, несмотря на это, скоростью не уступало мангусту.

– Хорошо, что такой монстр мёртв, – вздохнула девушка. – Палин и другие герои заслужили больше, чем просто песни об их великих деяниях.

– Может быть, Касандра. – Я пожал плечами, любуясь тем, как ветер раздувает рыжие волосы молодой красавицы.

У девушки заурчало в животе.

– Скажи, а ты умеешь создавать еду?

– Превращение одного вещества в другое – очень трудоёмкий процесс. Мой брат может наколдовать целый пиршественный стол, но я… – Я принялся совершать сложные движения, вырисовывая в воздухе не видимые невооружённым глазом сложнейшие пентаграммы. Магия из кольца начала поглощаться и впитываться в воздух, и тот стал искажаться, перестраивая свою структуру, пока передо мной не появилось яблоко. Я обмяк, прислонившись к девушке. – Кажется, это всё, на что я способен.

– Ты в порядке? – испуганно уточнила она.

– Я просто устал и израсходовал все кольца. Сотворение – самая сложная для меня часть магического искусства. После этого необходимо время, чтобы опять колдовать. – Сняв пару перстней, я передал их красавице. – Для меня они теперь бесполезны, но тебе, думаю, подойдут. Это чистое золото, а камни – сапфиры и изумруды. Они подчеркнут твои огненно-рыжие волосы.

– Спасибо! – Она покраснела.

– Да не за что, я бы всё равно от них избавился, – заверил я. – Магии в них больше нет.

– А это безопасно? Ты ведь не можешь сейчас использовать свои силы, – взволнованно проговорила Касандра, – а тут много разного люда ходит. И большинство не очень любит магов.

– Мой брат в здании, а он способен разнести здесь всё, не пошевелив даже пальцем. К тому же… – Я показал ей серебристый клинок. – Я смогу защититься. Ты лучше попробуй яблоко.

Она откусила кусочек.

– Оно обычное.

– Да! Я боялся, что выйдет гнилым. Показалось, что у меня немного дрогнула рука. – Я горделиво поглядел на Касандру, но она не была моей лучшей подругой, чтобы понять, какое сложное заклятье мне удалось исполнить.

– Эй! – На улицу вышел, судя по виду, наёмник. На его поясе висели боевые топорики, а лицо было изуродовано. Ему не хватало глаза и уха с левой стороны, а также нескольких пальцев на руках. – Ты её типа застолбил или как?

– Чего? – не понял я. От него несло перегаром, и я пожалел, что измотал себя созиданием. Сейчас высвободить магию и испугать парня горящей рукой или сильным порывом ветра было бы кстати.

– Я имею в виду: эта шлюха уже занята?

– Как ты смеешь так про неё говорить?! – горячая кровь моих предков тут же подняла меня с ног.

– Ты ведь Громов? Брат Саважа? – прищурился пьянчуга.

– Именно, – напряжённо ответил я.

– Чего ты так разволновался? Твоя мать была шлюхой, и она такая же.

– Моя мать была колдуньей! – возмутился я.

– Из низших слоёв населения Республиканского города, – заявил наёмник. – Я как-то сопровождал купца в ваши края и останавливался в местном заведении. Когда я побывал там во второй раз, мне сказали, что та красавица, что провела со мной ночь, у них больше не работает. Ваш отец взял её в жёны, может, после того как она залетела или околдовала его. Кто её знает… – Он пожал плечами. – Ваш батька-то из знатных колдунов.

– А ну, возьми свои слова назад! – закричал я. – Или – клянусь богами… – Серебристое лезвие было нацелено в его сердце.

Он смерил меня профессиональным взглядом, оценил опасность, исходящую от того, кто никогда не дрался ножом, и расслабился.

– Чего ты так злишься? Я ведь говорю правду, – его голос был спокоен, почти дружелюбен. – Не все рождаются богатыми, как ты. Большинству надо работать. В этом нет ничего зазорного. Ты – сын шлюхи, а я урод. В такого, как я, не влюбится ни одна девица, но благодаря подобным заведениям я могу расслабиться и почувствовать, будто я кому-то нужен. Это сладкая ложь, купленная за звонкую монету. Так я задам тебе ещё раз вопрос: она занята?

– Я сегодня не обслуживаю, – заявила девушка.

– Нет проблем, – видя, что я киплю от гнева, он, не желая настаивать, поклонился моей собеседнице, а потом развернулся, намереваясь уйти.

– Стой! – приказал я.

– Чего вам, благородный маг? – он вежливо посмотрел на меня. Продолжать конфликт ему не хотелось, он мечтал скорее оказаться возле очага таверны и заказать себе эля.

– Ты не извинился за оскорбление моей покойной матери, – холодно ответил я.

– М? Я сказал правду, она была шлюхой.

Это были его последние слова. Серебристый клинок легко оцарапал мою ладонь, а выступившая кровь тут же начала испаряться. Мой жест был неуловим для обычного человеческого глаза.

Кинжал, подчинившись моей воле, был пущен наподобие арбалетного болта и влетел прямо в сердце наёмника. Тот рухнул на пол, с размаху приложившись головой.

Девушка не закричала, но по её глазам я понял, что она в ужасе.

– Держи рот на замке! – приказал я и сжал ладонь в кулак, заставляя кровь течь сильнее и заодно вытягивая энергию из оставшихся колец. Я сделал несколько нужных пассов, тело начало ломить от усталости, но экстаз от использования магии на время разлился по моим венам. На пальцах заплясали багровые огоньки, которые испепелят труп и уничтожат все улики, не оставив даже пепла.

– Что ты наделал? – брат уставился на совершённое мною преступление.

– Саваж, я…

Он схватил мою руку и сделал неуловимый жест. Порез тут же затянулся, а пламя потухло.

– Ты его убил?

– Да. Он…

– Я не хочу знать! – Брат поглядел на девушку.

– Я буду молчать, – обещала она.

– Надеюсь. – Он поглядел на тело. – Альберт, если сжечь труп, люди зададутся вопросом, куда он подевался. Бесследно тела испаряют только маги. Поэтому… – Саваж вынул кинжал из сердца мертвеца и ещё несколько раз воткнул в разные места, погружая клинок по самую рукоять. – Теперь все выглядит как убийство в исполнении дилетанта. Здесь магию не видно, и на нас с тобой никто не подумает. – Его белоснежная мантия пропиталась кровью.

– Тогда идём! Вернёмся к пиру! – предложил я.

– Не спеши. Думай, как человек, а не маг: ты убил, а значит, надо спрятать труп.

– Ты только что сказал оставить его, – недоуменно напомнил я.

– Я сказал не сжигать.

Он поднял окровавленное тело, укрепив его магией, и понёс к свинарнику. Туда наёмник и был выброшен. После этого Саваж сделал несколько жестов, которые помогли ему очистить мантию от крови, и она снова стала безупречной, как и его репутация.

– Ты цел, братишка? – Он обнял меня. – Идём, вернёмся к торжеству.

– Я впервые убил, – пробормотал я, принимая из его рук свой серебряный кинжал. – Я часто во что-нибудь влипал, но вот убийство…

– Да. Прости, что не уберёг от этого опыта. Но обещаю: тебя никто не тронет!

Мы не оглянулись ни на испуганную рыжеволосую девушку, ни на труп, когда входили в трактир.

Брат весь вечер провёл в компании. Он умел нравиться людям и сходиться с ними. Мог пить и не напиваться, поддержать любую тему и никого не обидеть, поучаствовать в споре и не встать ни на чью сторону. Я же предпочёл плотно поесть и немного выпить.

– Как странно… – молвил я чуть позже, ложась на соседнюю от брата кровать. – Говорят, после убийства кусок в горло не лезет. Пропадает возможность улыбаться, а сердце черствеет. Может, со мной что-то не так?

– Нет, Альберт. Дело в том, что люди превозносят жизнь. Но убийство, как бы ужасно оно ни было, не меняет человека. Засыпай, мой младший братик, и смотри только чистые и невинные сны.

– Я не заслуживаю подобного.

– Совесть – это крыса, брат мой, она грызёт изнутри. Убей её, или она убьёт тебя.

Он закрыл глаза, а я ощутил спокойствие. Пока рядом со мной Саваж, ничто в мире не может причинить мне вреда.