Buch lesen: «Избранное избранного-1»

Украшаю одиночество вином, благодарным друзьям и недругам, скуке и веселью, – и всем хорошо, и есть что добавить в мой стакан.

Господи, умереть бы до страха перед смертью.

У судьбы не выиграешь, в рукаве ее полно тузов против моей шестерки.

Мое либидо. Эта свинья подрывает корни моих моральных устоев, какими бы дубовыми они не были.

Судьбу отблагодарить невозможно, но я полон благодарности стакану, еще сохраняющему запах ее доброго вина.

Душа злоупотребляет добротой. Я не успеваю предостерегать ее щедрость и живу на последние гроши доверия души.

Добро не злопамятно, врагу отдаст последнюю надежду, но кого теперь утешишь надеждой, готовой умереть не иначе как после тебя.

Удача – подметный случай, за спиной судьбы.

Неудача – несостоявшийся торг счастья и несчастья – не сошлись в цене предназначавшегося мне подарка рока.

Бессонница – религия нашего времени, которой мы отказываемся поклоняться день и ночь.

Грех – зуд нестерпимо чистой души.

Вожделение выдавливает сердце из груди ногтями, как прыщик – и водворяется навсегда.

Боль в ногах костлявая, в голове интеллектуальная.

Я умру, надежда еще долго будет бродить по свету в поисках своей смерти.

Эссе о кирпиче: легкомыслие ходит под божьим благословением, забыв о кирпиче над своей головой в его карающей деснице.

У кирпича для твоей головы своя голова на плечах.

Кирпич над темечком единственное вещественное судьбоносное из всех судьбоносных превратностей жизни.

У каждой головы свой кирпич на уме.

Не каждая голова достойна судьбоносного кирпича.

Судьба – кирпич на волоске над головой.

Кирпич уравнивает шансы удачливых и неудачливых искателей его благоволения.

Судьба за себя спокойна, ее печаль – по плечу ли мне ее самоуверенное спокойствие.

Каждый несет кирпич своей судьбы, пока Господь не вспомнит о его кинетических возможностях в практике возмездия.

Мне снятся мысли, мертвые младенцы, Мир их не пожелал, и я не осчастливил жизнью.

Ложь вожделенно украшает правду ореолом мученичества.

Вино делает меня интересным и вину, и метаферизму моему, и даже самому себе.

Я не откажусь верить в затасканные ханжами символы Добра, даже если, походя, Добро съездит по морде, обезумев от бесконечных разбирательств, кто в его жизни прав, кто виноват, а кому до лампочки…

Фото лишает нас будущего, и обкрадывает наши воспоминания, не приглянувшиеся объективу фотоаппарата.

Судьба растапливает свой очаг надеждами, соображая приготовить вегетарианскую похлебку долгожителя.

Судьбе проиграть невозможно, выиграть у судьбы – тем более. Несчастная, не пьет, не курит и карты в руки не берет, уверенная – за моей спиной- не пропадешь.

Творчество мешает жить сейчас, в свое время и со всеми в ногу, забегая вперед, и путаясь со своей прозорливостью под ногами чужого будущего.

Все мы такие милые подопытные в одной клетке Вселенной, – Боги, обезьяны, рыбы и кенари…

Пороки человечества от неуклюжего соперничества со Всевышним на поле, заждавшегося пахаря.

Рентген головы женщины: студень неизвестного в природе серого вещества приправленного ванилью.

Рентген головы мужчины: глиняный горшок и полведра бульона крепостью 40 градусов.

В сексе на сладкое – счет.

Беспроцентный духовный кредит церкви возвращается денежкой на храм.

Твоя печаль на моем плече в два раза легче сочувствию.

Повивальное исповедальное.

Бедность – налог на лень.

Скорость жизни – 80 ударов сердца в минуту.

Кислород кокаин жизни.

Преходящее Зло власти во имя обещанного процветания – пошлая традиция 21 века, погрязшего в конформизме потребления духовной галиматьи человечества и церкви.

Жизнь как скомканная простыня, гладишь ее, гладишь, а дыр только прибавляется.

Цензура домогается отсутствия автора в мыслях его произведения.

Истина по своей природе – каменотес окаменелостей ее предтеч.