Только я продолжаю ездить пор стране, всякий раз приезжая даже в знакомое место, находя его в чём-то другим. Проявляется это «другое» не только в естественном застраивании городского пространства зданиями и сооружениями, не столько во времени ожидания и количестве пассажирского транспорта, наличия заведений общепита, мест в гостиницах. Само общество зачастую представляется совершенно иным, с непохожими на прежнее привычками, приоритетами и менталитетом. Так может и начал Егорий понемногу своё обучение? Можно ли миру без присмотра, без нового Аудитора? Или мы сами, все земляне, растём вместе с ним?
Если есть умные головы, ответьте на этот вопрос, ибо не дано мне в силу возраста и ограниченности мышления вникнуть в тонкости миропорядка. Единственно, что считаю для себя возможным, когда-нибудь скоро надеть рюкзачок и отправиться в зимнюю ночь, чтобы сам след мой в конце концов пропал под снегом… Может и от этого кому-то станет лучше.
Черти не ангелы.
Жить вдруг стало муторно… Тоска зачастила. Хандра навалилась, непонятная и навязчивая, словно возжелавший набиться в кореша мутноватый типок, да и мысли стали посещать доселе полупустую башку странноватые, навроде того, что на полной скорости в бетонную стену, али пулю в висок…
Одним словом- полный пи.дец. Прямо-таки напороться захотелось в зюзю, упиться в стельку, и нахерачиться в сиську… И всё, представьте, одновременно… А сие проблематично, потому что водку и коньяки -бренди -виски не люблю, а предпочитаю вина, от которых в первую, да и во вторую, третью, и так далее очередь, больше переполняется жидкостью желудок, чем истиной черепная коробка.
Ох, житие мое… И прикупил, значит, я после мучительного выбора четыре бутылки винища. Что-то и дома ещё оставалось… Какую-то несущественную мелочь на пожрать взял, новую флешку… – так, на всякий пожарный, и направился разбираться в себе…
И процесс, прикиньте, не пошёл… Ничего для себя не прояснил. Только назавтра на службе весь день тяжко, да ленно шевелиться было. И ввечеру пришлось снова напрягать магазин… И мозг… И желудок…
Но снова не в кон -после первой вырубило. Сказалось, думаю, повышение концентрации "истины" в организме.
Ночью толчком очнулся. Слышу- рядом кто-то лакает мой эликсир мудрости. Именно лакает- по звуку, ежели… Нагло и без спросу. Поднимаю голову, что, смею сказать, оказалось непросто, и вижу вдруг незнакомого мужика… Ну оно, конечно, стоило бы ему в репу, но такое всё ватное, неторопливое и милое вокруг, что… На манер Ивана Бутько из "Сватов" спрашиваю добрейшим голосом: -Ты кто будешь?
– И- сил-то не хватило спросонья на длинную фразу, добавляю: -Добрый человек…
Паразит хрюкает, давясь от желания засмеяться, наличия вина в глотке и боли. Оно, хоть и со сна, а первым делом я вместе с вежливым к типу обращением стул из-под него вышибить успел, от чего он пятой точкой строго вертикально приземлился… и взблеивает несуразицу какую-то… Понятно, сразу и слова изо рта, и "Херсонес" мой из глотки, и наше до боли русское "бля", очевидно из воздуха, нашего российского раздалось… Ничего я, короче говоря, не понял.
Встаёт мужик, одной рукой вокруг шарит- стул ищет, другой- губы вытирает, не по нашему- рукавом, а пальчиками, и губы в улыбке кривит: – Здравствовать вам, Олег Николаевич!
–Ага. Аналогично. -отвечаю.
–Ты кто, болезный? – в отличие от незнакомца я-то сам не всегда любезен с проникшим в мое личное пространство, не сказать больше.
– Вы не поверите! – лицо его стало интеллигентным и приличным, но что-то неприятное, чуждое моему восприятию в силу некоторых личных неприязней оставалось всё же: – Я- чёрт.
– Понял, ты- чёрт, ну а чего приперся -то? Думаешь из-за масти твоей я тебя и в окно не выброшу? -что, в общем-то и недалеко от реально могущего развиться скоропостижно сценария… Причём, даже в трезвом состоянии.
–Ну-у, -нечистый губы трубочкой вытягивает: – Вы ещё типа того- молитву там, или крестное знамение вспомните!
А меня, не пойму, с чего вдруг, такое на него зло взяло…
–Или, может, плюнете через левое пле....
И не успел закончить, как невесть откуда взявшийся в моём пересохшем рту сгусток наипресмачнейше шмякнулся на досиня выбритую щеку бесяры.
–Да что ж Вы так всё буквально-то? – и в кармашек за платочком потянулся холёными пальчиками…
–Ага, – отмечаю: – Стушевался… Значит план "Барбаросса" у него не пройдёт!
Вытерся чёрт. Снова спокойнее могилы стал. И прилизаннее, да слаще отвратительного мажора. А я ему язвительно так: – Не сам ли напросился?
– Тише-тише! – вот гнида, он ещё и улыбается… И произносит, ну прямо диктор центрального телевидения: – У нас есть информация, Вас на данном этапе жизни сильно интересующая и мы решили Вам её предоставить совершенно бескорыстно.
Тут уж я начинаю рукой вокруг шарить… А нечистый с гаденькой такой, приличненькой и вежливой улыбочкой – вот с.ка- мне уже протягивает бутылку. Тянусь навстречу и смотрю в бесовские глаза… Тот хмыкает -телепат долбаный, и р-раз- в другой его руке штопор образовался. Причём- не мой.
–Дякую! – почему-то буркаю, завинчивая штопор в мягкую плоть пробки.
–Будь ласка! – и опять лыбится снисходительно…
Конечно, я уже понял давно, что "чёрт" он не по масти, а в натуре. Чёрт, бес, нечистый, лукавый… Хотя, кого, таки, я обманываю? У меня, здравого доселе и малопьющего, "белочка" и вот-вот меня помчат, полагаю, в "дурку"…
–Да не волнуйтесь Вы, никуда Вас не отправят. И не такие ещё живут… на воле.
– Черт нашёл стул и приспособил под себя. С чувством глубокого удовлетворения- живучи советские стандарты речи- отмечаю, что, сев, скривил в болезненной гримасе тонкие красивые губы.
– Мы располагаем ответом на вопрос о том, что Вам мешает и как, чего не хватает в Вашей жизни и каким, собственно говоря, образом это исправить. Всё это мы… я готов предоставить, повторяю, бес-ко-рыс-тно.
– Конечно… Договор. Роспись. Душа… – после пары стаканов разговаривать становится даже приятно… ну и чёрт с ним, что с Чёртом…
– Ну, – поднимает задумчиво собеседник (недавно был нечистый, тип…а теперь, вон, оно, как… скоро чуть не братаном называться будет): – Думайте, пожалуйста, что условия за века изменились. А и того лучше, считайте, что Вам просто дичайше повезло. Даже не как там у вас сейчас "Три по цене одного", а Джек-Пот… И лишь Вам одному и выпал- Та-Да-Да-Дан- выигрыш. А душа Ваша, – он поиграл мимикой, вытянул губы и наклонил пару раз голову вправо-влево: – Вот для нас именно- не самая подходящая вещь… Как, впрочем, и для конкурирующей фирмы… Розумиешь?
– Так. А что это так вдруг мне-то подфартило? – от выпитого стало внутри хорошо, аж и подвох искать расхотелось: – Оно, спасибо, конечно… И руку, как хорошему знакомому тяну.
Собеседник смутился: -Тут мой залёт. Тоже, понимаете, в некоторой прострации, а тут и, вроде- наш клиент, и, опять-таки…– кивает на бутылки: – Ин вино веритас…
–Да, братан, – выплёскиваю остатки из бутылки в невесть откуда материализовавшийся стакан и опускаю пустую на пол: – Давай!
Минуту спустя мы с Аполлодором пили следующую уже бутылку… Минут через десять-пятнадцать откупоривали ещё одну. Я успел распухшим до размеров половины вселенной мозгом осознать, что Полик, грубо говоря, где-то накосячил слегонца и решил это как-то забыть- бесы неподотчётны своему начальству и непроверяемы им, но, как он сказал- всё равно чертовски неприятно. Звёзды же, следуя своему божественному замыслу, повернули мир так, что на чёртовом пути его оказался я. Вот уж, ни за что без новой бутылки (а то и двух) не разберёшься, кому из нас двоих повезло больше.
И тут как раз и произошел очередной "залет" – я его увидел. Черти не мы- валить свидетеля у них не то, что не принято, но и в голову никому не придёт, вот и решил дукавый умаслить его, то бишь- меня истиной…
–А пнимаэшь, как иногда бывает? – опустив руку мне на плечо. а другой расплескивая влагу с завода неподалеку от монастыря св. Клемента, шипел нечистый: -Вот что-то, ты пнял, кажись… В мозгу как озарение, «Пых-х» и пошла волна во все стороны и что?
–Да! Что? – смотрю в его вполне себе человеческие пьяные глаза: – Куда пошла волна?
Чёрт насмешливо поднял палец: – А вот ты мужик? Мужчина? Он приблизил своё лицо к моему.
–Уйди, пртивный, – легонько, чтобы не упал, отталкиваю от себя его плечи: – Ты мне не нравишься. У тебя и сисек нет и вообще ты не блондинка и даже… не брюнетка… Я тебя не хочу… Тьфу,бля – ты же ваще- мужик…
– Стоп! -отрицающе крутит головой: – Я не мужик, мы не бываем ни мужиками, ни наоборот… Так мы устроены… Ну, чтобы, значит не зависеть от- он нарисовал пальцем как бы спираль – от натуры. И ты меня не уважаешь. Обижаешь брата своего! Иэхх…
Я опять, в который уж раз, разлил по стаканам… Стаканы снова, как и прежде, поменяли форму, цвет и размер…
–Так вот, волна от, вроде как, озарения пошла… пошла во все стороны от мозга и вниз, а там…Ты мужик? – он снова придавил меня к стулу- У вас есть такой специальный клапан от излишнего озарения. – Черт показал пальцем на мои… гениталии.
Я непонимающе поднял глаза на его лицо. Аполлодор торжествующе молчал, хитро кривясь губами. Тщётно пытался я незаметно для него разглядеть в прическе рожки… И, чёрт его знает, сколько бы еще времени его чёртова рожа демонстрировала моему нетрезвому самолюбию свое интеллектуальное превосходство, кабы не понял он вдруг, что-я-то со стаканом, а его руки- на моих плечах и, стало быть, я ближе к полусладкой истине…
Он выпил молча, облизнул губы и снова поднял вверх палец: – Когда в вашем организме чего-то больше, чем конкретному разуму дано пережить, от чрезмерного давления кровь, – он сделал короткую паузу, трезво глянув мне в глаза: – Кровь наполняет этот клапан. Он становится больше, твёрже… Понимаешь- бес нависал надо мной, как профессор медицины над туповатым первокурсником: – И ваше озарение, понимание, решение… всё устремляется в … к этому клапану и включает со-вер-шен-но другую функцию....
–И именно для этого тот, кого вы называете богом, и поделил вас на мужчин и женщин. Пойми, брат! – черт уже кричал: – Нет ни супергениев, ни людей, способных изменить мироустройство! Есть мужики и бабы!
Я вздохнул и смог только ответить: – И всё? Да это козе понятно. Полик сник и расслабленно опустился на стул: -Так ты знал?
Я пожал плечами. -Естественно. В чём ваш секрет-то?
Тот допил. -Да в этом и есть. Или, думаешь, есть ещё что-то, что настолько же сильно действует на вас? Мы пытались… Золото, слава, наркотик. О, – он ткнул пальцем в пустую тару: – Алкоголь- работает, но намного слабей… Поэтому пить можно и бросить, но искать себе половинку на некоторое время- не бросишь никогда. И ты будешь оправдывать себя, придумывать правдивые истории в первую очередь для самого себя и убеждать себя считаться высокоморальнейшей личностью.
Нечастный чёрт протянул руку, поднял двумя пальцами зеленоватую бутылку, последнюю и уже опустевшую и встал. Неожиданно легко для столько выпившего человека поднялся, но на то он и чёрт. Одним движением оправил безукоризненный костюм, только что- готов поклясться- выглядевший кое-где облитым вином и протянул мне руку: – Ну, давай. Рад был нечаянно заглянуть. Всё-таки хорошо с вами, черти! – Он запнулся и вновь глянул в глаза: – Вы совсем не такие, как мы.
Я пожал его влажную ладонь: -Да ради ж бога- и посмотрел в лицо нечистому: – Заходи, если что.
–Он покачал головой: – Однако! – и погрозил пальцем, улыбаясь, тем не менее, открытой улыбкой.
– Да, и ещё, – сделал, было, пару шагов к двери, но обернулся: – А знаешь, еще один секрет, что, -он перешел вдруг почти на шепот: – Этот ваш клапан в организме можно вырубить на некоторое время! И опять этот нечеловеческий взгляд свысока: – Знаешь, чем?
–Ах ты, чертов академик, – я показал на батарею пустой посуды и чёрт стал как бы пониже ростом.
–Вы и это знаете? На лице у него появилась печать недоумения.
–Так, Полик, не пальцем, чай, деланы, а, таки, по божьему подобию…
–Да-да- только и сумел произнести бес и сделав шаг, растворился в воздухе.
Часа через два-три за окном стало совсем светло. Встав, довольно таки легко, вопреки ожиданию, с дивана и чудом не убившись о два ряда бутылок, выставленных в шахматном порядке, сходил умыться и оживиться стаканом воды. На обратном пути обратил внимание на два стула рядом с диваном и пододвинутый журнальный столик. На столике- стакан… Один… Правда не мой и мною никогда досе не виденный. Рядом со стаканом два штопора и сложенный пополам лист бумаги.
Дрожащей рукой развернул лист. Так и есть – читаю "Договор"… Ну, точно, оно и есть -душу по пьяни продал…
На листке, поверх типовых обязательств сторон при получении услуг в виде: богатства, бессмертия, знаний…– нужное подчеркнуть… наискосок красивейшим почерком крупно выведено "Хорошо посидели. Спасибо. Болеть с утра не будешь. Дай… Бог тебе здоровья."
А ниже- "Если вы такие умные и всё сами знаете, что же живёте то так… херово?"
Пы.Сы. И если вы такие все из себя умные, но херово живёте, что же с вами так хорошо то?
Пы.Пы.Сы. Ты- думаю могу уже на "ты" – Единственный, кто после встречи с чёртом- как вы нас называете- не забудешь об этом. По крайней мере, за последние 300 лет. Не беспокойся за рассудок- с ним всё нормально. И ещё бонус… По-братски – в самом крайнем случае имеешь право на ещё одну персональную услугу… Халява. Помни мою нечеловечески божественную доброту, чтоб её …кто-нибудь побрал!"
Я тупо лупал трезвыми совершенно зенками, ровным счётом ничего не соображая, пока каллиграфическая надпись не начала исчезать. Пропадала она от начала написанного к концу, и я успел еще раз прочитать…"…кто-нибудь побрал». В конце концов и эта концовка минуты за две-три до конца истаяла. Сам лист в мгновение ока осыпался пеплом.
Некоторое время посидев в прострации, я сделал все обычные свои утренние дела и стал одеваться на выход. Я теперь знал смысл жизни, был посвящён в высший замысел, стал мудрей и выше, но … отчего-то было муторно и хандра навалилась непонятная… Одним словом – полный пи..ец …
Залез в карман, нащупал смятые купюры и спросил своё отражение в зеркале: – И что ж мы так живём-то херово? Напороться, что ли, в зюзю, упиться в стельку, а не то нахерачиться в сиську?
Не торопясь обулся и захлопнул за спиной дверь. До открытия магазина оставалось двадцать минут… Житие мое…
Персональная услуга…
«По-братски – в самом крайнем случае имеешь право на ещё одну персональную услугу… Халява. Помни мою нечеловечески божественную доброту, чтоб её … кто-нибудь побрал!" -Вспомнил приписку к письму, что некогда оставил мне нетрезвый нечистый. Вспомнил, когда, начитавшись чужих пречудесных, пресмешных рассказов и сам возжелал сделаться популярным, да до чёртиков востребованным.
То, что услуга халявная далеко не означает, что обойтись она мне обязана за три копейки. Просто душу, бессмертную и трепетную, не придётся за неё отдавать, что при моей деревенской… скряжности стоит многого. И отправился, памятуя бесовскую бесову страсть к истреблению «Зеленого Змея» в «Красное и Белое», веруя в причастность собственников его к святому и вечному. Закупился привычно божественно, ничтоже сумняшеся отстегнул требуемую сумму, после чего затосковал скупердяйно, удавил внутри душащую при мысли о деньгах, жабу и поехал домой ожидать чёртова визита.
А этот друг мой- бесья морда, только ведь на выпивку и зайдёт, разве. Просто зайти, думаю, чёртова служба не даёт. И начал употреблять…
Только или Аполлодор был сильно занят, або далеко где находился, либо сам я от огромного желания стать известным переусердствовал, но… Утром обнаружил себя вновь с батареей «пушнины», пустой и частично раскатившейся по квартире, и невероятно больной головой. Следов беса, даже кабы они и явно были, искать возможным не представлялось по состоянию организма.
Но коли чего уж хочется, в стремлении надо до конца идти. И чтобы самый-то конец приблизить, повторно в магазин тащусь. Только в другой, поближе, понимаешь, да попроще.
Отоварился по новой. Вышел, соображаю, как пойти. Какой, значит, дорогой, что твоя Красная Шапка. И двинул напрямки через «лес». Лес, он конечно не лес, десяток деревцов, столько же пеньков, несколько дурно пахнущих кустов, да фауна в виде пары местных алкашей, плюс голов пять бомжей, обитающих здесь с той ещё эры. В смысле не Мезозоя, а Ельцинизма, конечно…
Иду, жизни радуюсь. Опять-таки уточняю- не своей сегодняшней, на всю башку похмельной, а тому, что хоть двигаться пока могу, а стекло в пакете эдак позвякивает валдайственно, как прямо в церкви на Пасху с колокольни. Ну фауна пасущаяся, у них же за эволюцию чутьё собачье образовалось и все носом поводят, да остальными членами трепетание изображают вполне себе нервенное… Так вот, гляди, и упали бы замертво, чтобы их мёртвой и живой водой отпаивали. Алкаши, те вообще привстали, место на скамеечке ослобонили: –Присядь, – мол- Дорогой товарищ, отдохни. Поговорим за жизнь, поправки, да реформы…
И как мимо народу пройти? Я ж- уверен- завтра знаменитым стану, не можно ж нос-то задирать перед своими пацанами. Слава богу, не в Думу собрался, а в мировые всего классики. Устроился с мужиками, беседую. Матерных слов – ни-ни. Ни я, ни они. Всё-то у нас может и нелояльно, нетолерантно и без пиетета к правительству, но чинно, прилично и порой цензурно.
Совсем не алкаши Геннадий и Лексей, милейшие люди, ежедневно запивающие мелкие бытовые неурядицы до ровного настроения… Да и «фауна» рядом расположилась, кто про нейронные сети, кто о жидофобстве молодого Чехова, а иные взахлёб варианты развития родной нашей экономики в эпоху скачкообразных изменений цен на мировых биржах…
И я тут же, бутылки уже пооткрывал, рот, тоже- а как иначе- полемика… И чувствую- мудрости народной понахватался, то про евреёв, то чуть не морды депутатам бить призываю, а то вдруг удивляюсь, что в экономике, чего в жизнь не наблюдалось, разбираюсь…
Выпили, побратались, авторитетнейшие все парни, я, как угощающий и по всем направлениям подкованный, вообще- гуру… Сидим, мировые проблемы решаем, только краем глаза мне вдруг некто лишний мерещиться повадился. Скошу глаз- вроде пусто за левым плечом, только нить разговора, а оно нелегко, когда речь обо всём сразу ведется, уловлю, снова будто маячит кто…
Чертыхнулся в сердцах, а сзади: -Здрасьте Вам с кисточкой… Чёртушка мой дружбанистый нарисовался… Тут и Гена с Лехой трелью подавились, и фаунные эксперты могучей кучкой по-рачьи задом пятиться начали… Ещё бы, первая мысль: «До чёртиков напились…» И уже один я перед Аполлодором стою.
Спиртного нет, желания остыли, слова и те с нетрезвых губ не слетают, к ногам соскальзывают… Но наехать на «должника» – дело святое…
– Тты… там я оно… гений рсской литратур… Но бес он на то и бес, что в душу залезает и слов ему не нужно. Терпеливо и спокойно, как пьяная пионервожатая в лагере когда-то, оправдался чёрт. Что про бесплатную услугу он, разумеется, помнит, нарушать договорённость в мыслях не было, только вот находился некоторое время за гранью реальности, в ближайшее время большинству недоступной, и выбраться потому сумел за сто лет в обед… Это по-тамошнему запредельноразумному столько лет мечтал я, значит, о славе.
Замолчав Аполлодор заглянул в суровые мои глаза и промолвил с усмешкой- чуть снова не написал-бесовской: – А ты, однако, преавторитетнейшим, важным тут гоголем сидел. Какой, понимаешь, кворум собрал и все в рот тебе заглядывали. Приди снова завтра, так снова сбегутся, даже на одну всего портвейнину. А буде, и ещё когда, так и в другой раз все тут станут. Это, брат, популярность нечеловеческая. Креплёная святым градусом ваша русская мужицкая солидарность, которой ни чёрт, ни бог не разрушат.
Полик опустился задумчиво на освободившуюся врытую в землю лавку, покатал носком пустые бутылки, удостоверился в отсутствии там даже капли спиртного и вздохнул тяжело. Я сел рядом. Было неудобно. Ведь приобреталось пойло для него, а вот поди ж ты…
–Да не тушуйся ты так, – бес был спокоен, и спокойствие, трезвость его, да твёрдость духа передались мне: – Услуга твоя, бесплатная, персональная и… братская остаётся в силе. Я пожал чёртову честную руку. Голова стала ясной и легкой, руки-снова крепкими, ноги держали мою скромную персону надежней, нежели с полчаса назад спикера лесного дискуссионного клуба и отца местной передовой экономической мысли…
– Только… это… – Апполодор, уходя уже, повернулся: – В следующий раз того… алкоголь в «красном и белом» не покупай. Найди что другое. Я не против религии, но… Нет на них честного контролера…Да и некошерно, по правде сказать.
Воздух за ним схлопнулся и место, где только что поблескивала пустая посуда опустело и приняло облагороженный вид. День продолжал… продолжаться и требовал новых дел, идей, замыслов. -А не написать ли что самому? – закралась шальная мысль и начала сумасшедшим кротом копошиться в мозгу, щекоча и раздражая разум… Понял- единственное, что можно сделать с этой паразиткой- выписать её до последней буковки… Ну, таки, вперёд…
Вместо чёрта- Ангел.
Из ничего возникли новые проблемы, решения которых из-за лени и нежелания шевелить мозгой даже не планировал и начинать самостоятельно. Требовался советчик, специалист и почти друг. Чёрт Аполлодор, пожалуй, подошёл бы, как никто иной. И ровно настолько, насколько смог вспомнить схему его призывания, произвёл мысленный ритуал.
Состояние моё было вполне уже под стать его нечеловеческому визиту- от меня совершенно явственно и благородно… попахивало «Древним Херсонесом» и сознание приятно клубилось в пампасах и прериях мозга послемустанговой пылью. Ожидая, прикрыл глаза и принялся уже обдумывать «звонок другу». Негромкий шорох рядом заставил представить Аполлодора удобно и уверенно расположившимся в кресле напротив и глаза мои сами собой раскрылись.
Вах. Что такое? Возле меня, чуть сведя внутрь носки неновых почти белых ботинок довольно большого размера, стоял, слегка сутулясь, высокий мужчина возрастом от 25 до 75 лет, одетый в малость ему великоватый светлый костюм. Блондинистая длинная шевелюра просто, аккуратно, даже как-то изысканно существовала на голове самостоятельно.
Мужчина смотрел на меня, не решаясь, очевидно, начать первым, но некое чувство, наверное, заставило сделать первый шаг…
–Олег Николаевич? Меня называют Ипполитом. Такое, понимаете ли, дело, что… Должен был прийти, и Вы, знаю- ожидали его, – Аполлодор, но, понимаете, индивид этот непредсказуем и необязателен почти настолько же, насколько компетентен и незаменим в иных вопросах и…
Высокий человек помялся, изобразил страдальческую гримасу, снова успокоился и произнёс: -В общем, вышло так, что я… проиграл ему в карты, и его условием стал мой визит к Вам. Я, смею напомнить, неким образом уже представился, но могу добавить, что я ангел. Причем ранг мой в соотношении с рангом вашего некоторым образом, друга, на пару ступенек выше. Поэтому обижаться, полагаю не на что.